никто из них не забыл убийство Макдональдов в Гленко, хоть с той поры и прошло немало времени.
Дженет прогнала недобрые мысли о родных, хоть они и плохо к ней относились. От обиды ей хотелось заплакать, но она сдержалась: отец не должен почувствовать, как ей больно. Похоже, предложение уехать на Барбадос не лишено смысла — там ее ждет новая жизнь, собственная семья… Единственное «но»: если отец обманул ее, говоря, что сообщил жениху о родимом пятне, то не исключено, что, приехав бог знает в какую даль, она опять будет отвергнута… Хватит ли у нее сил, чтобы пережить этот удар?
И все же другого шанса у нее может не быть: в родных местах женихов не прельщало даже огромное приданое, которое давали за Дженет, уж очень они боялись, что у детей, которых она родит, тоже будет «дьяволова отметка».
«Что ж, — подумала девушка, — если достопочтенный Дэвид Мюррей меня отвергнет, я наверняка смогу получить место гувернантки. В колониях, похоже, большая нехватка женщин, если мистер Мюррей готов жениться неизвестно на ком. Значит, там должен быть спрос и на гувернанток».
Она подняла глаза на отца и сказала:
— Я согласна.
Как всегда, она надеялась заметить хоть какой-то знак одобрения с его стороны и, как всегда, ошиблась — во взгляде отца читалось только облегчение.
— Я напишу твоему жениху и сделаю необходимые распоряжения, — ответил он. — На подготовку к твоему отъезду уйдет не меньше трех месяцев. Корабль на Барбадос отплывает из Лондона.
Девушку охватили противоречивые чувства: печаль — оттого, что никто в родном доме не пожалеет о разлуке с ней, и нетерпение — это было первое в ее скучной, однообразной жизни приключение, да какое — путешествие за океан! В книгах ей часто встречались описания путешествий в заморские страны, и она жаждала посмотреть мир. Но она не смела и надеяться на нечто подобное, потому что из-за «метки» ее не брали даже в Эдинбург, хотя сестры в поисках женихов ездили туда не раз.
И вот теперь Дженет увидит и Эдинбург, и Лондон, и океан, и кто знает, может быть, если господь будет милостив к ней, в конце этого путешествия она обретет душевный покой и доброго мужа.
Франция, Париж
Алексу повезло — ему удалось без особого труда подыскать почти всем сиротам приемных родителей. Без постоянной крыши над головой остались только старшие дети, Мэг и Робин, да и то лишь потому, что отвергли опекунов, которые согласились их принять. В Париже собралось большое якобитское землячество, и единомышленники охотно пошли Алексу навстречу, предложив кров несчастным сиротам, но одиннадцатилетняя Мэг и двенадцатилетний Робин, которые видели своими глазами гибель родных от рук безжалостных убийц, а потом в течение восемнадцати месяцев умудрялись уходить от английской погони, мужественно снося все лишения, голод и холод, отказались покидать своих защитников: они доверяли только Алексу и Берку.
Дети так и заявили Алексу и, как ни пытался он их переубедить, ничего не хотели слушать. Он отвез было Мэг и Робина во временное пристанище — дом одного французского аристократа, отца троих детей, но оба упрямца без промедления сбежали и снова оказались у дверей Алекса.
Увидев их лукавые мордашки, Алекс вздохнул и дал себе слово найти для них опекунов во что бы то ни стало. Но в глубине душе он был даже рад, что они вернулись, ведь за долгие месяцы, что Алекс спасал и защищал детей, он очень привязался к ним, хотя ему казалось, что его ожесточенное страданиями сердце давно окаменело. Он не чувствовал одиночества, пока рядом были маленькие спутники. Они в нем нуждались — чем не повод жить дальше? Теперь же придется искать новый…
Алекс взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене, — глубокий шрам рассекал правую щеку, приподнимая уголок рта, словно с его лица не сходила ухмылка, из-за которой мужчины смотрели на Алекса с удивлением, а женщины — либо со страхом, либо с похотливым интересом. Последнее особенно раздражало Алекса, еще помнившего времена, когда женщины встречали его совсем другими взглядами — восторженными и многообещающими.
Тогда у него не было недостатка в любовницах, а незадолго до Каллоденской резни он даже начал подумывать о женитьбе. Где нынче его нареченная, красавица Мэри Фергюссон, да и жива ли она? Алекс этого не знал, как не знал и того, где будет теперь его дом и что его ждет в будущем. Впрочем, на милость судьбы ему, нищему, рассчитывать не приходилось. А ведь были времена, когда он, разряженный по последней моде, не моргнув глазом, просаживал в карты огромные деньги. Увы, все в прошлом, теперь каждый грош на счету.
Блестящий лорд Алекс Лесли, мот, гуляка и любимец женщин, превратился в жалкого бродягу без титула, будущего и даже без имени — узнай англичане, что он не только остался в живых, но и долгое время нападал на их обозы и заставы, они бы выместили свою злобу на близких ему людях: сестре и маркизе Брему-ре, который неожиданно для Алекса в трудную минуту пришел ему на помощь. Вот почему Алекс взял себе другое имя — Уилл Мэлфор. Хотя кое-кто из живших в Париже беженцев знал, кто он на самом деле, или догадывался, что под личиной простолюдина Мэлфора скрывается высокородный вельможа, тем не менее никто не задавал лишних вопросов. Спасенные дети рассказали, как он много месяцев водил англичан за нос, уходя от погони, и этого оказалось достаточно, чтобы земляки, сами несчастные беженцы, сразу приняли Алекса. В шотландском землячестве даже прошел слух, что он и есть знаменитый разбойник Черный Валет, задавший жару англичанам.
Алекса реакция соотечественников на его появление совершенно не волновала, он хотел одного: избавиться от груза ответственности за детей и мстить ненавистным захватчикам, разорившим его страну. Разумеется, предстоящая борьба требовала денег, а чтобы их добыть, все средства хороши. Но он связан по рукам и ногам, пока не все дети обрели семью…
Что делать? Пожалуй, неплохо было бы разложить пасьянс, это поможет сосредоточиться… Алекс вытащил колоду карт, которую таскал с собой во время скитаний по Шотландии, и сел за стол. Он взял первую карту — пикового валета — подумал немного, порылся в колоде и вытащил вторую — червовую даму.
Эти карты вновь пробудили в нем воспоминания о семье и родине — образ легендарного Черного Валета помог ему спастись, облегчив побег из Шотландии; что же касается червовой дамы, то так называл его сестру ее муж, которого Алекс когда-то презирал и ненавидел, а сейчас от всей души уважал. Ничто не помешало супругам глубоко и верно любить друг друга — ни принадлежность к враждующим сторонам, ни последствия резни при Каллодене. Алекс стиснул зубы — сам он никогда не забудет пережитого тогда ужаса и не простит англичанам безвинно пролитой крови.
Стук в дверь прервал его мрачные размышления.
Берк тотчас поднялся со своего места и направился к двери. Он неплохо справлялся с обязанностями дворецкого, камердинера и телохранителя, хотя и не обладал необходимой для слуги внешностью. «На вид настоящий разбойник, — подумал Алекс, провожая его взглядом, — но человек верный».
Когда Берк открыл дверь, на пороге стоял господин лет тридцати пяти, в парике, одетый по последней моде. Алекс тотчас узнал непрошеного гостя — это был граф Этьен де Рошмон, игрок, по слухам, выигравший и снова спустивший за игорным столом не одно состояние. Шотландец видел его на званом вечере, устроенном одним из друзей принца Чарльза, который несколько месяцев скрывался на одном из островов и лишь недавно вернулся в Париж.
— Месье Мэлфор? — спросил граф.
— Да, — кивнул Алекс. — Пожалуйста, входите. Надеюсь, вас не смутит скромность моего жилища.
Губы графа сложились в благожелательную улыбку. Он вошел, снял перчатки, открыв белые холеные руки, и с интересом оглядел нищенскую обстановку. Его взгляд на мгновение задержался на Берке, который рядом с этим щеголем сильнее обычного походил на бандита с большой дороги.
— Вы позволите предложить вам немного бренди, ваша светлость? — спросил Алекс, когда граф представился. — Смею вас заверить, оно весьма недурное — мне подарил его один капитан.
— Он случайно не контрабандист?
Алекс не ответил, только неопределенно пожал плечами.
— Мне говорили, вы и сами когда-то водили корабли, — продолжал Рошмон. — Это правда?
— Да. Моя семья владела частью большой судоходной компании, и отец, желая проверить честность компаньонов, приобщил меня к морскому делу. К его досаде, я увлекся морем…
— Куда вы плавали?
— В Филадельфию, это в Виргинии.
— А в Карибском море бывали?
— Да, но не капитаном, а первым помощником.
— Сколько лет вы ходили в море? — поинтересовался граф.
— Один год в качестве представителя владельцев, два — как первый помощник и три — уже капитаном.
— Вам доводилось стрелять по другому кораблю?
— Нет, но я умею обращаться с пушкой, — ответил Алекс. Во взгляде Рошмона промелькнуло разочарование.
— Впрочем, это не так важно, найти опытных людей не проблема… — пробормотал он.
— Что вы имеете в виду? — не понял Алекс.
— Известно ли вам что-либо о каперстве, месье? — не отвечая на его вопрос, спросил граф.
— Что это очень опасное занятие, — сухо заметил Алекс. — Как только враждующие страны подпишут мирный договор, капера могут счесть пиратом, даже если он еще не знает о заключении мира.
— А я-то надеялся, что вас не заботят подобные проблемы, — усмехнулся граф.
— Но почему вы заговорили о каперстве? — спросил Алекс, предпочитая разыгрывать неведение, хотя он уже догадался, куда клонит гость, и его сердце радостно билось в предвкушении грядущих перемен.
— Я слышал, что вы честный и отважный человек, — продолжал Рошмон. — Но, говоря по правде, чаще вас называют безрассудным.
— Я сумел уйти от англичан, что правда, то правда, — сухо ответил Алекс. — Называйте это как хотите. Что до чести, то ее у меня давно нет: я потерял ее в битве при Каллодене.
— Камберленд больше года охотился за вами, мистер Мэлфор, а вы все-таки ускользнули от него — это дорого стоит.
— Лес — не море, — бросил Алекс. — В море уйти от преследования гораздо труднее. Граф кивнул.
— Понимаете, мне очень нужны деньги, — без экивоков признался он, — а каперство — самый быстрый способ их добыть… — Он окинул Алекса многозначительным взглядом и добавил: — У меня есть корабль, но нет капитана.
— А почему бы вам самому не стать им?
— О, я совсем не моряк по натуре, к тому же мне не хотелось заниматься каперством лично, — улыбнулся Рошмон. — Франция и Англия могут со дня на день подписать мирный договор, и мне бы не хотелось покидать родную страну, если все откроется. Вы — совсем другое дело: вы оказались на чужбине, к тому же, очевидно, нуждаетесь в деньгах; кроме того, как мне кажется, вы бы не отказали себе в удовольствии встретиться с англичанами, скажем так, на более или менее равных условиях.
Откровенность графа обезоруживала, но Алекс подозревал, что его гость именно на это и рассчитывал.
— А как мы будем делить добычу? — спросил шотландец.
— Сорок процентов вам, сорок мне, — поспешно ответил граф, — а оставшиеся двадцать — французскому правительству. Ваша доля включает в себя жалованье экипажа.
— Вооружение?
— Соответствующее задаче.
— Я бы хотел осмотреть корабль, — заметил Алекс. — А как насчет экипажа?
— Вы можете сами его подобрать. В Гавре найдется немало шотландских и французских матросов, которых обрадует возможность хорошо заработать. Самое главное — отобрать из них настоящих моряков, на которых можно положиться.
— А припасы? — уточнил Алекс. — Их оплатите вы?
— Разумеется, месье. Значит, вы принимаете мое предложение?
— Да. Мне терять нечего.
— Нам всем есть что терять, месье. Жизнь, например. Она бесценна…
Алекс мог бы поспорить с гостем на эту философскую тему, но ему не хотелось затягивать разговор.
— И потом, мне кажется, что, кроме меня, у вас просто нет никого на примете, — добавил он.
— Вы правы, — снова улыбнулся Рошмон.
— Я могу вам доверять?
— Расспросите обо мне у своих друзей, — пожал плечами француз.
— У меня нет друзей, граф.
— Тогда земляков, и они скажут, что, несмотря на постоянную нужду в деньгах, я всегда плачу свои долги.
— Если вы постоянно нуждаетесь в деньгах, откуда у вас корабль?
— Я выиграл его в карты, — усмехнулся граф.
— Вы можете его продать, месье.
— Да, но сейчас, когда война близится к концу, цены на морские суда упали, так что я вряд ли смогу выручить хорошие деньги, тогда как каперство принесет гораздо больше.
«Корабль наверняка нуждается в ремонте», — подумал Алекс, а вслух сказал:
— Ремонт тоже за ваш счет, месье де Рошмон.
— Ну, насколько мне позволят средства… — снова пожал плечами граф.
«То есть ремонт будет самый скромный», — догадался шотландец. И все же предложение Рошмона казалось очень привлекательным, ведь, помимо средств к существованию, оно давало возможность хотя бы отчасти отомстить англичанам за пережитые страдания.
Да, похоже, граф обратился по адресу. Разве может он, Алекс Лесли, безвестный беглец с изуродованным лицом, с израненной ногой, без семьи и друзей, объявленный на родине предателем, отвергнуть такое предложение? Тем не менее осторожность не помешает…
— Я дам окончательный ответ, когда увижу корабль, — решил Алекс.
— Спасибо, месье Мэлфор, — расплылся в довольной улыбке француз. — Или лучше сказать «милорд»?
— Просто Уилл, — поправил его Алекс. — Если я приму ваше предложение, то мы подпишем надлежащим образом оформленный контракт. Кроме того, я хочу получить официальное каперское свидетельство.
— О, с этим проблем не будет! — махнул рукой граф. — Французское правительство не очень-то жалует англичан, которые норовят захватить наши американские колонии, да и двадцать процентов от добычи — хороший куш, не лишний в государственной казне. — Он поколебался и добавил: — И, пожалуйста, зовите меня просто Этьен.
— Как тебе предложение графа? — повернулся Алекс к Берку, когда француз ушел.
— Терпеть не могу моря, — буркнул тот с самым мрачным видом.
— Лошадей ты тоже терпеть не можешь, однако же проехал верхом через все Нагорье, и ничего.
— Скажете тоже! — хмыкнул Берк. — Что мне оставалось делать, ваша милость…
Он осекся и испуганно покосился на Алекса.
— Но ты пойдешь со мной в плавание? — не отставал тот.
— Да уж не брошу вас, — буркнул Берк.
— Значит, один матрос у меня уже есть, — весело заметил Алекс. У него было легко на душе — впервые за много месяцев он вновь почувствовал себя хозяином своей судьбы, хотя от затеи графа попахивало откровенной авантюрой. Хватит ли у Рошмона средств на снаряжение похода на должном уровне? Плавание с неопытной командой, слабым вооружением и скудными припасами могло закончиться полной катастрофой.
И все же Алекс с трудом сдерживал радость.
Гавр, Франция
К удовлетворению Алекса, корабль графа оказался фрегатом, длинным, с низкой посадкой судном, которое отличалось завидной быстроходностью. Очевидно, первоначально это был боевой корабль, который затем переоборудовали в торговый, убрав большую часть пушек. Несколько орудий тем не менее остались на своих местах, наверное, для защиты от пиратов.
Для каперского промысла требовалось по меньшей мере двадцать восемь пушек, способных стрелять двенадцати и восемнадцатифунтовыми ядрами, тогда как на графском фрегате было только четырнадцать пушек, да и те стреляли только двенадцатифунтовыми ядрами.
Кораблю требовался ремонт, но в целом он выглядел неплохо, лучше, чем Алекс ожидал. Если поставить дополнительные пушки, то за три-четыре недели можно подготовить судно к плаванию. Шотландец понимал, что время работало против него: если мирные переговоры французов с англичанами завершатся успешно и стороны подпишут мирное соглашение, ему не только не дадут никакого каперского свидетельства, но и не разрешат выйти в море. Но даже если это не произойдет, то, выйдя в море, он будет рисковать головой — англичане без разговоров вздернут капера на рее, если им удастся захватить его корабль.
Поднявшись на палубу, Алекс первым делом внимательно осмотрел пушки. Он кое-что понимал в артиллерии, поскольку некоторые из торговых кораблей, на которых он плавал за океан, имели легкое вооружение на случай нападения пиратов. Но ему так и не довелось участвовать в настоящем бою, поэтому он решил первым делом найти опытного моряка-артиллериста. Следующей по важности шла должность первого помощника. Имея хорошего канонира и опытного первого помощника, подобрать экипаж, нужное вооружение и припасы было уже гораздо проще.
На палубе Этьен терпеливо ждал, пока Алекс осмотрит корабль. Интересно, думал шотландец, сколько денег граф может потратить на подготовку к походу, если мы станем партнерами? Корабль ему нравился, но он не хотел рисковать жизнями тех, кто доверится ему и пойдет в плавание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Дженет прогнала недобрые мысли о родных, хоть они и плохо к ней относились. От обиды ей хотелось заплакать, но она сдержалась: отец не должен почувствовать, как ей больно. Похоже, предложение уехать на Барбадос не лишено смысла — там ее ждет новая жизнь, собственная семья… Единственное «но»: если отец обманул ее, говоря, что сообщил жениху о родимом пятне, то не исключено, что, приехав бог знает в какую даль, она опять будет отвергнута… Хватит ли у нее сил, чтобы пережить этот удар?
И все же другого шанса у нее может не быть: в родных местах женихов не прельщало даже огромное приданое, которое давали за Дженет, уж очень они боялись, что у детей, которых она родит, тоже будет «дьяволова отметка».
«Что ж, — подумала девушка, — если достопочтенный Дэвид Мюррей меня отвергнет, я наверняка смогу получить место гувернантки. В колониях, похоже, большая нехватка женщин, если мистер Мюррей готов жениться неизвестно на ком. Значит, там должен быть спрос и на гувернанток».
Она подняла глаза на отца и сказала:
— Я согласна.
Как всегда, она надеялась заметить хоть какой-то знак одобрения с его стороны и, как всегда, ошиблась — во взгляде отца читалось только облегчение.
— Я напишу твоему жениху и сделаю необходимые распоряжения, — ответил он. — На подготовку к твоему отъезду уйдет не меньше трех месяцев. Корабль на Барбадос отплывает из Лондона.
Девушку охватили противоречивые чувства: печаль — оттого, что никто в родном доме не пожалеет о разлуке с ней, и нетерпение — это было первое в ее скучной, однообразной жизни приключение, да какое — путешествие за океан! В книгах ей часто встречались описания путешествий в заморские страны, и она жаждала посмотреть мир. Но она не смела и надеяться на нечто подобное, потому что из-за «метки» ее не брали даже в Эдинбург, хотя сестры в поисках женихов ездили туда не раз.
И вот теперь Дженет увидит и Эдинбург, и Лондон, и океан, и кто знает, может быть, если господь будет милостив к ней, в конце этого путешествия она обретет душевный покой и доброго мужа.
Франция, Париж
Алексу повезло — ему удалось без особого труда подыскать почти всем сиротам приемных родителей. Без постоянной крыши над головой остались только старшие дети, Мэг и Робин, да и то лишь потому, что отвергли опекунов, которые согласились их принять. В Париже собралось большое якобитское землячество, и единомышленники охотно пошли Алексу навстречу, предложив кров несчастным сиротам, но одиннадцатилетняя Мэг и двенадцатилетний Робин, которые видели своими глазами гибель родных от рук безжалостных убийц, а потом в течение восемнадцати месяцев умудрялись уходить от английской погони, мужественно снося все лишения, голод и холод, отказались покидать своих защитников: они доверяли только Алексу и Берку.
Дети так и заявили Алексу и, как ни пытался он их переубедить, ничего не хотели слушать. Он отвез было Мэг и Робина во временное пристанище — дом одного французского аристократа, отца троих детей, но оба упрямца без промедления сбежали и снова оказались у дверей Алекса.
Увидев их лукавые мордашки, Алекс вздохнул и дал себе слово найти для них опекунов во что бы то ни стало. Но в глубине душе он был даже рад, что они вернулись, ведь за долгие месяцы, что Алекс спасал и защищал детей, он очень привязался к ним, хотя ему казалось, что его ожесточенное страданиями сердце давно окаменело. Он не чувствовал одиночества, пока рядом были маленькие спутники. Они в нем нуждались — чем не повод жить дальше? Теперь же придется искать новый…
Алекс взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене, — глубокий шрам рассекал правую щеку, приподнимая уголок рта, словно с его лица не сходила ухмылка, из-за которой мужчины смотрели на Алекса с удивлением, а женщины — либо со страхом, либо с похотливым интересом. Последнее особенно раздражало Алекса, еще помнившего времена, когда женщины встречали его совсем другими взглядами — восторженными и многообещающими.
Тогда у него не было недостатка в любовницах, а незадолго до Каллоденской резни он даже начал подумывать о женитьбе. Где нынче его нареченная, красавица Мэри Фергюссон, да и жива ли она? Алекс этого не знал, как не знал и того, где будет теперь его дом и что его ждет в будущем. Впрочем, на милость судьбы ему, нищему, рассчитывать не приходилось. А ведь были времена, когда он, разряженный по последней моде, не моргнув глазом, просаживал в карты огромные деньги. Увы, все в прошлом, теперь каждый грош на счету.
Блестящий лорд Алекс Лесли, мот, гуляка и любимец женщин, превратился в жалкого бродягу без титула, будущего и даже без имени — узнай англичане, что он не только остался в живых, но и долгое время нападал на их обозы и заставы, они бы выместили свою злобу на близких ему людях: сестре и маркизе Брему-ре, который неожиданно для Алекса в трудную минуту пришел ему на помощь. Вот почему Алекс взял себе другое имя — Уилл Мэлфор. Хотя кое-кто из живших в Париже беженцев знал, кто он на самом деле, или догадывался, что под личиной простолюдина Мэлфора скрывается высокородный вельможа, тем не менее никто не задавал лишних вопросов. Спасенные дети рассказали, как он много месяцев водил англичан за нос, уходя от погони, и этого оказалось достаточно, чтобы земляки, сами несчастные беженцы, сразу приняли Алекса. В шотландском землячестве даже прошел слух, что он и есть знаменитый разбойник Черный Валет, задавший жару англичанам.
Алекса реакция соотечественников на его появление совершенно не волновала, он хотел одного: избавиться от груза ответственности за детей и мстить ненавистным захватчикам, разорившим его страну. Разумеется, предстоящая борьба требовала денег, а чтобы их добыть, все средства хороши. Но он связан по рукам и ногам, пока не все дети обрели семью…
Что делать? Пожалуй, неплохо было бы разложить пасьянс, это поможет сосредоточиться… Алекс вытащил колоду карт, которую таскал с собой во время скитаний по Шотландии, и сел за стол. Он взял первую карту — пикового валета — подумал немного, порылся в колоде и вытащил вторую — червовую даму.
Эти карты вновь пробудили в нем воспоминания о семье и родине — образ легендарного Черного Валета помог ему спастись, облегчив побег из Шотландии; что же касается червовой дамы, то так называл его сестру ее муж, которого Алекс когда-то презирал и ненавидел, а сейчас от всей души уважал. Ничто не помешало супругам глубоко и верно любить друг друга — ни принадлежность к враждующим сторонам, ни последствия резни при Каллодене. Алекс стиснул зубы — сам он никогда не забудет пережитого тогда ужаса и не простит англичанам безвинно пролитой крови.
Стук в дверь прервал его мрачные размышления.
Берк тотчас поднялся со своего места и направился к двери. Он неплохо справлялся с обязанностями дворецкого, камердинера и телохранителя, хотя и не обладал необходимой для слуги внешностью. «На вид настоящий разбойник, — подумал Алекс, провожая его взглядом, — но человек верный».
Когда Берк открыл дверь, на пороге стоял господин лет тридцати пяти, в парике, одетый по последней моде. Алекс тотчас узнал непрошеного гостя — это был граф Этьен де Рошмон, игрок, по слухам, выигравший и снова спустивший за игорным столом не одно состояние. Шотландец видел его на званом вечере, устроенном одним из друзей принца Чарльза, который несколько месяцев скрывался на одном из островов и лишь недавно вернулся в Париж.
— Месье Мэлфор? — спросил граф.
— Да, — кивнул Алекс. — Пожалуйста, входите. Надеюсь, вас не смутит скромность моего жилища.
Губы графа сложились в благожелательную улыбку. Он вошел, снял перчатки, открыв белые холеные руки, и с интересом оглядел нищенскую обстановку. Его взгляд на мгновение задержался на Берке, который рядом с этим щеголем сильнее обычного походил на бандита с большой дороги.
— Вы позволите предложить вам немного бренди, ваша светлость? — спросил Алекс, когда граф представился. — Смею вас заверить, оно весьма недурное — мне подарил его один капитан.
— Он случайно не контрабандист?
Алекс не ответил, только неопределенно пожал плечами.
— Мне говорили, вы и сами когда-то водили корабли, — продолжал Рошмон. — Это правда?
— Да. Моя семья владела частью большой судоходной компании, и отец, желая проверить честность компаньонов, приобщил меня к морскому делу. К его досаде, я увлекся морем…
— Куда вы плавали?
— В Филадельфию, это в Виргинии.
— А в Карибском море бывали?
— Да, но не капитаном, а первым помощником.
— Сколько лет вы ходили в море? — поинтересовался граф.
— Один год в качестве представителя владельцев, два — как первый помощник и три — уже капитаном.
— Вам доводилось стрелять по другому кораблю?
— Нет, но я умею обращаться с пушкой, — ответил Алекс. Во взгляде Рошмона промелькнуло разочарование.
— Впрочем, это не так важно, найти опытных людей не проблема… — пробормотал он.
— Что вы имеете в виду? — не понял Алекс.
— Известно ли вам что-либо о каперстве, месье? — не отвечая на его вопрос, спросил граф.
— Что это очень опасное занятие, — сухо заметил Алекс. — Как только враждующие страны подпишут мирный договор, капера могут счесть пиратом, даже если он еще не знает о заключении мира.
— А я-то надеялся, что вас не заботят подобные проблемы, — усмехнулся граф.
— Но почему вы заговорили о каперстве? — спросил Алекс, предпочитая разыгрывать неведение, хотя он уже догадался, куда клонит гость, и его сердце радостно билось в предвкушении грядущих перемен.
— Я слышал, что вы честный и отважный человек, — продолжал Рошмон. — Но, говоря по правде, чаще вас называют безрассудным.
— Я сумел уйти от англичан, что правда, то правда, — сухо ответил Алекс. — Называйте это как хотите. Что до чести, то ее у меня давно нет: я потерял ее в битве при Каллодене.
— Камберленд больше года охотился за вами, мистер Мэлфор, а вы все-таки ускользнули от него — это дорого стоит.
— Лес — не море, — бросил Алекс. — В море уйти от преследования гораздо труднее. Граф кивнул.
— Понимаете, мне очень нужны деньги, — без экивоков признался он, — а каперство — самый быстрый способ их добыть… — Он окинул Алекса многозначительным взглядом и добавил: — У меня есть корабль, но нет капитана.
— А почему бы вам самому не стать им?
— О, я совсем не моряк по натуре, к тому же мне не хотелось заниматься каперством лично, — улыбнулся Рошмон. — Франция и Англия могут со дня на день подписать мирный договор, и мне бы не хотелось покидать родную страну, если все откроется. Вы — совсем другое дело: вы оказались на чужбине, к тому же, очевидно, нуждаетесь в деньгах; кроме того, как мне кажется, вы бы не отказали себе в удовольствии встретиться с англичанами, скажем так, на более или менее равных условиях.
Откровенность графа обезоруживала, но Алекс подозревал, что его гость именно на это и рассчитывал.
— А как мы будем делить добычу? — спросил шотландец.
— Сорок процентов вам, сорок мне, — поспешно ответил граф, — а оставшиеся двадцать — французскому правительству. Ваша доля включает в себя жалованье экипажа.
— Вооружение?
— Соответствующее задаче.
— Я бы хотел осмотреть корабль, — заметил Алекс. — А как насчет экипажа?
— Вы можете сами его подобрать. В Гавре найдется немало шотландских и французских матросов, которых обрадует возможность хорошо заработать. Самое главное — отобрать из них настоящих моряков, на которых можно положиться.
— А припасы? — уточнил Алекс. — Их оплатите вы?
— Разумеется, месье. Значит, вы принимаете мое предложение?
— Да. Мне терять нечего.
— Нам всем есть что терять, месье. Жизнь, например. Она бесценна…
Алекс мог бы поспорить с гостем на эту философскую тему, но ему не хотелось затягивать разговор.
— И потом, мне кажется, что, кроме меня, у вас просто нет никого на примете, — добавил он.
— Вы правы, — снова улыбнулся Рошмон.
— Я могу вам доверять?
— Расспросите обо мне у своих друзей, — пожал плечами француз.
— У меня нет друзей, граф.
— Тогда земляков, и они скажут, что, несмотря на постоянную нужду в деньгах, я всегда плачу свои долги.
— Если вы постоянно нуждаетесь в деньгах, откуда у вас корабль?
— Я выиграл его в карты, — усмехнулся граф.
— Вы можете его продать, месье.
— Да, но сейчас, когда война близится к концу, цены на морские суда упали, так что я вряд ли смогу выручить хорошие деньги, тогда как каперство принесет гораздо больше.
«Корабль наверняка нуждается в ремонте», — подумал Алекс, а вслух сказал:
— Ремонт тоже за ваш счет, месье де Рошмон.
— Ну, насколько мне позволят средства… — снова пожал плечами граф.
«То есть ремонт будет самый скромный», — догадался шотландец. И все же предложение Рошмона казалось очень привлекательным, ведь, помимо средств к существованию, оно давало возможность хотя бы отчасти отомстить англичанам за пережитые страдания.
Да, похоже, граф обратился по адресу. Разве может он, Алекс Лесли, безвестный беглец с изуродованным лицом, с израненной ногой, без семьи и друзей, объявленный на родине предателем, отвергнуть такое предложение? Тем не менее осторожность не помешает…
— Я дам окончательный ответ, когда увижу корабль, — решил Алекс.
— Спасибо, месье Мэлфор, — расплылся в довольной улыбке француз. — Или лучше сказать «милорд»?
— Просто Уилл, — поправил его Алекс. — Если я приму ваше предложение, то мы подпишем надлежащим образом оформленный контракт. Кроме того, я хочу получить официальное каперское свидетельство.
— О, с этим проблем не будет! — махнул рукой граф. — Французское правительство не очень-то жалует англичан, которые норовят захватить наши американские колонии, да и двадцать процентов от добычи — хороший куш, не лишний в государственной казне. — Он поколебался и добавил: — И, пожалуйста, зовите меня просто Этьен.
— Как тебе предложение графа? — повернулся Алекс к Берку, когда француз ушел.
— Терпеть не могу моря, — буркнул тот с самым мрачным видом.
— Лошадей ты тоже терпеть не можешь, однако же проехал верхом через все Нагорье, и ничего.
— Скажете тоже! — хмыкнул Берк. — Что мне оставалось делать, ваша милость…
Он осекся и испуганно покосился на Алекса.
— Но ты пойдешь со мной в плавание? — не отставал тот.
— Да уж не брошу вас, — буркнул Берк.
— Значит, один матрос у меня уже есть, — весело заметил Алекс. У него было легко на душе — впервые за много месяцев он вновь почувствовал себя хозяином своей судьбы, хотя от затеи графа попахивало откровенной авантюрой. Хватит ли у Рошмона средств на снаряжение похода на должном уровне? Плавание с неопытной командой, слабым вооружением и скудными припасами могло закончиться полной катастрофой.
И все же Алекс с трудом сдерживал радость.
Гавр, Франция
К удовлетворению Алекса, корабль графа оказался фрегатом, длинным, с низкой посадкой судном, которое отличалось завидной быстроходностью. Очевидно, первоначально это был боевой корабль, который затем переоборудовали в торговый, убрав большую часть пушек. Несколько орудий тем не менее остались на своих местах, наверное, для защиты от пиратов.
Для каперского промысла требовалось по меньшей мере двадцать восемь пушек, способных стрелять двенадцати и восемнадцатифунтовыми ядрами, тогда как на графском фрегате было только четырнадцать пушек, да и те стреляли только двенадцатифунтовыми ядрами.
Кораблю требовался ремонт, но в целом он выглядел неплохо, лучше, чем Алекс ожидал. Если поставить дополнительные пушки, то за три-четыре недели можно подготовить судно к плаванию. Шотландец понимал, что время работало против него: если мирные переговоры французов с англичанами завершатся успешно и стороны подпишут мирное соглашение, ему не только не дадут никакого каперского свидетельства, но и не разрешат выйти в море. Но даже если это не произойдет, то, выйдя в море, он будет рисковать головой — англичане без разговоров вздернут капера на рее, если им удастся захватить его корабль.
Поднявшись на палубу, Алекс первым делом внимательно осмотрел пушки. Он кое-что понимал в артиллерии, поскольку некоторые из торговых кораблей, на которых он плавал за океан, имели легкое вооружение на случай нападения пиратов. Но ему так и не довелось участвовать в настоящем бою, поэтому он решил первым делом найти опытного моряка-артиллериста. Следующей по важности шла должность первого помощника. Имея хорошего канонира и опытного первого помощника, подобрать экипаж, нужное вооружение и припасы было уже гораздо проще.
На палубе Этьен терпеливо ждал, пока Алекс осмотрит корабль. Интересно, думал шотландец, сколько денег граф может потратить на подготовку к походу, если мы станем партнерами? Корабль ему нравился, но он не хотел рисковать жизнями тех, кто доверится ему и пойдет в плавание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44