А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– «Писарро» привел всех в бешеный восторг, – рассказывала Хэрри. – Кембл лучше исполнил свою роль, чем его сестра миссис Сиддонс свою. Она играет маркитантку в чересчур величественной манере. Шеридан еще раз доказал, что он самый замечательный драматург нашего времени. Пьеса – его величайшее достижение за двадцать лет. Театр по вечерам набит до отказа. Но я боялась застрять в Лондоне на целую вечность, а делать мне там будет особенно нечего, так как роль миссис Джордан дублирует другая актриса. Когда я напомнила старине Шерри, что меня ждут в театре «Ронял» в Ливерпуле, он милостиво отпустил меня.
– Мистер Эйкин будет очень рад. Ты ему нужнее, чем я. Драматическая актриса ему куда полезнее, чем певица.
Харриот было приятно слышать, что она желанная гостья в Ливерпуле, особенно после сделанных ее матерью неприятных сравнений ее со знаменитой подругой. Хэрри не нуждалась в напоминаниях о великолепных способностях Орианы и о ее кузенах-аристократах. По мнению матери Харриот, Ориана была неразборчива в знакомствах и безнравственна, а потому не заслуживала своих успехов. Но Харриот знала, что ее подруга, так сказать, сбилась с пути праведного только потому, что поверила обещанию мистера Теверсала жениться на ней. Хэрри понимала, что блестящая артистическая карьера и наличие кузена-герцога не могут излечить разбитое сердце или восстановить погубленную репутацию.
Глядя на красивое и печальное лицо подруги, Харриот думала о том, какие слова могли бы вызвать на этом лице улыбку.
– Как хорошо, что мы с мамой приехали вовремя и будем свидетельницами твоего успеха в Ливерпуле.
– Я очень рада видеть вас здесь. Нервничаю больше, чем следовало бы.
– Ты нервничаешь?! Абсурд!
– Я выступаю в Ливерпуле впервые. Ожидания публики весьма велики.
Харриот не понимала, как может сомневаться в успехе у ливерпульской публики такая одаренная и прославленная певица, как Ориана. Уж не владелец ли рудника повинен в ее подавленном настроении?
– Ты не собираешься мне рассказать о твоем знакомце с острова Мэн? – спросила она.
Ее вопрос вызвал внезапный румянец на бледных щеках Орианы.
– Я уже это сделала в своем письме.
Харриот была актрисой и вполне могла угадать, что на самом деле скрывается за показным равнодушием подруги.
– Ты писала, что он самонадеянный и неприятный человек. Он сделал тебе непристойное предложение?
Каштановая головка опустилась низко-низко.
– Он получил то, чего хотел, без всяких условий и даже просьб.
Харриот не могла придумать ответ, который не прозвучал бы грубым или осуждающим, как у ее матери.
– Я хотела завоевать его уважение, – продолжала Ориана. – И я этого добилась. Он ничего не знает ни о моей известности, ни о моей испорченной репутации. Я вела себя как чопорная и добродетельная вдова, ведущая тихую жизнь в деревне среди кур и домашних животных. Мы стали друзьями. Он поведал мне свою самую большую тайну и поделился самыми сокровенными мечтами. Это блестящий человек, наделенный острой проницательностью и серьезным умом. Но однажды мы провели слишком много времени наедине, – жалким голоском призналась она. – Не иначе как на меня нашло какое-то помрачение. После этого я просто не могла с ним встретиться еще раз, это было бы невыносимо, поэтому я села на первый же уходящий в Ливерпуль корабль.
– Ориана, если бы ты осталась, возможно, он сделал бы тебе предложение!
– Неужели бы я посмела его принять после того, как скрывала свое истинное лицо в течение четырех недель? Мне предстояло готовиться к здешнему концерту, а потом вернуться в Лондон и репетировать в Воксхолле. Я предполагала, что работа поможет мне все забыть, но этого не случилось. Я ничего не забыла.
– Вероятно, ты и не хочешь этого, – заметила Хэрри, чувствуя себя и чрезвычайно умудренной, и одновременно очень огорченной.
– Вот стулья красного дерева в изысканном стиле, предназначенные для столовой. Обтянуть их можно любым материалом, какой вы выберете.
Дэр провел рукой по резной спинке стула и подумал, что сидеть, опираясь на такую спинку, чертовски неудобно.
– Это не совсем то, чего бы мне хотелось.
Уингейт, стоя позади хозяина, выразил ему свою поддержку негромким хмыканьем. Дворецкий держал в руке длинный список необходимых предметов, но после почти целого часа, проведенного в большом мебельном магазине, из списка было вычеркнуто очень немногое.
– В вашем доме есть библиотека? – спросил торговец.
– Разумеется, – ответил Дэр.
Каждый раз, заходя в библиотеку, он вспоминал Ориану Джулиан.
– У нас большой выбор столиков-маркетри для библиотеки и складных лесенок.
– Мы видели уже достаточно. На сегодня хватит, – добавил Дэр, чтобы торговец не почувствовал себя ущемленным.
Выбор столов, стульев, ковров и прочего необходимого для виллы казался Дэру сейчас делом скучным и обременительным. Он решал бы эту задачу с энтузиазмом, если бы не внезапное исчезновение Орианы Джулиан, оно лишило Дэра всякого интереса к тому, чем будет заполнен его новый дом. Во время ежедневных хождений по многолюдным улицам Ливерпуля он уделял основное внимание не выставленным в витринах товарам, а проходящим мимо женщинам, надеясь увидеть милый овал красивого лица в ореоле каштановых кудрей и ясные ореховые глаза под крутыми арками тонких бровей. Но видел он все это лишь по ночам во сне – и нигде больше.
– Не зайти ли нам к продавцу ковров, сэр? – предложил Уингейт.
– Завтра, – коротко ответил Дэр. – Можете отдыхать всю вторую половину дня.
Четыре дня назад Дэр покинул палубу «Доррити» с твердым намерением отыскать Ориану, уверенный, что легко достигнет цели в знакомом городе. Но его систематические и, как он полагал, блестяще организованные поиски не дали ему ни единого намека на то, что она здесь или была здесь недавно. Миссис Джулиан не состояла в списках тех, кто пользовался абонементом в самой большой библиотеке. Ни один изготовитель музыкальных инструментов слыхом о ней не слыхивал. Она не вносила пожертвований в пользу местного лазарета, госпиталя для моряков, благотворительных учебных заведений – Дэр обошел их все. Никто из портных и владельцев магазинов не вспомнил ее имени.
Каждый раз, думая о том, что произошло в день их последней встречи, Дэр отчаянно пытался найти в этом какой-то смысл, но неизменно терпел поражение. Ориана откликнулась на его ласки с неподдельной страстью. А после того как сделала его счастливейшим из смертных, полным надежд, покинула его долину.
Нынче вечером он продолжит охоту в театре «Ройял».
Он вполне может использовать билеты, заранее заказанные его знакомым по его просьбе. Объявление о первом концерте появилось в утренней газете. Пропустив цветистые комплименты лондонской вокалистке и предостережения по адресу чересчур бурно ведущих себя зрителей, Дэр внимательно изучил список наиболее знаменитых лиц, намеренных присутствовать в зале. Имени миссис Джулиан в этом списке не было, но его надежды ожили, когда он обнаружил в нем имена мисс Меллон и ее матери. Если подруга Орианы в Ливерпуле, то и она сама скорее всего здесь.
Глава 10
В артистической уборной отсутствовала дверь, и о каком бы то ни было уединении не могло быть и речи, тем более что управляющий даже не позаботился повесить занавеску. Впрочем, Ориана об этом и не просила, так как приехала в театр полностью одетой и все время провела на сцене. Поскольку знакомых в городе у нее не имелось, она не собиралась задерживаться в этой комнате.
Эйкин ворвался к ней с громогласными изъявлениями восторга:
– Какой триумф! Я думал, что аплодисменты и крики никогда не кончатся!
Ориана высоко подняла брови.
– Во время моего выступления или после него? Слушатели этого концерта надолго запомнятся ей как наиболее необузданные из всех, кого ей довелось видеть. Они, по ее мнению, дали бы сто очков вперед даже клаке итальянской оперы.
– Я надеюсь, что горячий прием, оказанный вам в этом городе, поколеблет ваше решение покинуть нас так скоро, – продолжал управляющий. – Неужели вы не согласитесь дать еще один концерт, чтобы утешить бедняг, которым не хватило билетов?
Его вопрос был столь откровенно своекорыстен, что Ориана не удержалась от смеха. Ее работа была кончена, и она радовалась освобождению от Эйкина с его настойчивостью, скорее смешной, нежели раздражающей.
Повернувшись к двери, ирландец обратился к кому-то со словами:
– Дорогой сэр, если вы назовете себя, я охотно представлю вас мадам Сент-Олбанс.
Все еще улыбаясь, Ориана тоже повернулась к двери, чтобы взглянуть на пришедшего.
– В представлениях нет необходимости, – произнес голос сэра Дэриуса Корлетта, более твердый, нежели гранит острова Мэн. – Она знает, кто я такой.
Тревога прокатилась по телу Орианы грозной волной. Дэр последовал за ней в Ливерпуль – и присутствовал на ее концерте! Боже милостивый, он выглядит так, словно готов ее задушить – что неудивительно.
Управляющий переводил любопытствующий взгляд с Орианы на Корлетта и обратно. Улыбнулся, подмигнул Ориане и сказал:
– Уверен, что вам и джентльмену предпочтительно поговорить наедине. К обсуждению наших деловых вопросов мы вернемся в другое время.
Его намек разозлил Ориану.
– Нет никакой необходимости торопиться и уходить, пока мы не закончили с делами, – резко возразила она. – Как я уже сказала вам, мистер Эйкин, я не могу остаться и петь в Ливерпуле. Прошу вас немедленно выплатить мой гонорар, чтобы я могла уехать в Лондон.
Было унизительно просить деньги в присутствии Дэра, однако приходилось поступаться гордостью перед лицом житейской необходимости.
– Конечно, конечно. Мой казначей сейчас еще подсчитывает прибыль от сегодняшнего вечера, и завтра вы получите вашу долю.
С этими словами Эйкин слегка поклонился Ориане, потом Дэру и быстро вышел. Нервно поигрывая кисточками золотого шнурка, опоясывающего ее талию, она призналась Дэру:
– Последние два дня я пыталась написать вам письмо.
– Очень любезно с вашей стороны. – Жесткий тон противоречил вежливым словам. – Позвольте вас поздравить с замечательными артистическими способностями. Вы проявили их не только здесь, но и в Гленкрофте.
– Вы вправе сердиться, но уверяю вас, у меня были серьезные причины для... для...
– Для того чтобы меня обманывать?
– Это не было обманом, Дэр. То есть рассчитанным обманом.
Ориана чувствовала себя странно, стоя вот так перед ним в своем концертном платье из зеленого шелка, с напудренным лицом, нарумяненными щеками и с бриллиантами в волосах.
– Где вы сидели? В партере я бы вас заметила.
– Билет у меня был в ложу, но я по небрежности не послал заранее слугу подержать для меня место. Я сидел на галерке, зажатый между двумя развеселыми парнями, которые позволяли себе столь пакостные замечания по поводу вашей фигуры, что я едва удержался от того, чтобы не разбить обоим их мерзкие рожи.
Резкий стук по дверному косяку прервал их напряженный диалог.
В дверном проеме стоял ее аккомпаниатор.
– Мадам Сент-Олбанс, могу я попросить вас уделить мне минуту?
Ориана пересекла комнату, бросив опасливый взгляд на Дэра, когда проходила мимо него.
– Вряд ли мы с вами встретимся снова, и я хотел бы, чтобы у вас осталось вот это. – Музыкант протянул Ориане свернутую в трубочку бумагу, перевязанную красной ленточкой. – Я сделал копию нашей музыки для песни с острова Мэн.
Сморгнув выступившие на глазах слезы, Ориана взяла ноты.
– Благодарю вас от всего сердца, я всегда буду хранить ваш подарок.
– Для меня было большой честью аккомпанировать протеже моего кумира, великого Гайдна. Честью и удовольствием.
Тронутая этими словами, Ориана предложила:
– Если вы будете искать работу в Лондоне, загляните ко мне домой на Сохо-сквер. Я в добрых отношениях с управляющими всех драматических и оперных театров.
– Я не уверен, что моя жена захочет жить где-нибудь, кроме Ливерпуля, – признался он, уже уходя.
Когда Ориана повернулась к Дэру, лицо у него было еще мрачнее, чем до прихода музыканта.
– Этот малый знает о вас больше, чем я, – процедил он. – Он упоминал о композиторе Гайдне?
– Да, мы подружились в то время, когда он жил в Лондоне.
– И со многими мужчинами вы водили дружбу? Рассудив про себя, что если он ревнует, значит, неравнодушен к ней, Ориана с легким смешком сказала:
– Господин Гайдн – старый человек, он годится мне в дедушки. Нет ничего неприличного ни в этой, ни в других моих чисто профессиональных связях.
– Вы ни разу не спели для меня, – с горечью произнес Дэр. – Бережете ваш голос для тех, кто платит за билеты, мадам Сент-Олбанс?
– Грим на лице и шелковое платье – всего лишь маска, которую хотят видеть мои слушатели, которые платят. – Ориана сделала упор на трех последних словах. – Но под всей этой мишурой я та же, какой была, когда искала приюта в вашей долине. Я не лгала вам, не сказала ни слова неправды. Ориана Джулиан – мое подлинное имя. Я в самом деле убежала из дома с солдатом, который потом погиб в Индии. Я рассказала вам о себе то, что сочла нужным. Не забывайте, что вы встретили меня не слишком гостеприимно, если не сказать больше. И я не знаю ни одного закона, английского или мэнкского, который предписывал бы мне рассказывать всю историю моей жизни почти незнакомому и недружелюбному по отношению ко мне человеку. Каким вы и были.
– Но мое отношение к вам изменилось, и вы отлично это знаете.
– Я не имею обыкновения открывать душу.
– И доверять людям?
– В Лондоне меня постоянно изучают и критикуют. На те несколько недель, которые я прожила у вас в Гленкрофте, я обрела одиночество, которое искала.
– В данный момент, Ориана, я нимало не беспокоюсь о различии между вами и вашей публикой.
Но он беспокоился, его это волновало, иначе он ушел бы из театра, так и не повстречавшись с ней.
– Во время нашей последней встречи, – продолжал Дэр, – ваша пресловутая сдержанность улетучилась. Мы пережили особую близость. – Он подошел ближе, пронизывая Ориану взглядом своих темных глаз. – Ваше поспешное отбытие из Гленкрофта – чем оно было вызвано? Письмом, которое вы получили, или тем, что произошло между нами?
Ориана храбро выдержала его сверлящий взор.
– Тем и другим. Меня ждали в Ливерпуле. Харриот задержалась в Лондоне, и мы с ней могли упустить комнаты в доме миссис Уодделл. В то же время из-за проявленного мною безрассудства вы могли подумать, будто я расставила ловушку с целью заполучить вас и ваше богатство. Понимая, что вы не захотите больше видеть меня, я уехала.
– Вы решили, что я желаю отделаться от вас? Если бы это было так, то, во имя всех чертей ада, чего ради я стал бы заниматься с вами любовью?
Ответ был настолько ясен, что Ориана не сочла нужным выражать его словами. Дэр – мужчина из тех, кто привык получать все, что пожелает.
В отличие от нее Дэр выразил свое негодование бурным потоком слов:
– Вы строите на мой счет догадки столь же примечательные, как и я на ваш. Вы предложили мне самый драгоценный из даров. Вам наскучила деревенская жизнь? Может быть, вы искали физического наслаждения? Или это ваш способ прощаться с друзьями-джентльменами?
Ориану обдало жаром с головы до ног.
– Нет!
– Тогда почему, Ориана? Я заслуживаю честного ответа.
Подойдя к нему, она заговорила быстро и страстно:
– Потому что в тот момент я жаждала того, что-либо потеряла, либо принесла в жертву. Тепла. Понимания. Желания. С вами я чувствовала себя такой живой.
– Я весь к вашим услугам. После двух недель ночных кошмаров мне тоже не мешало бы ожить хоть немного. Давайте прямо сейчас поедем ко мне в отель. Или, если вас это больше устраивает, к вам на квартиру.
Ориана не могла определить, говорит он в шутку или всерьез.
– Я не шлюха, – отрезала она ледяным тоном. – Хотя таково расхожее мнение об актрисах, смею заверить вас, что пение – единственный источник моего существования.
Грязные сплетни о Сирене Сохо и длинной череде ее любовников могли достигнуть и Ливерпуля – иначе почему бы театр на ее концертах был набит битком? Ориана хотела покинуть этот дымный промышленный город до того, как Дэр узнает о ее испорченной репутации. И если он относится к тому типу мужчин, которые не прочь похвастаться своей победой над Анной Сент-Олбанс, она предпочитала об этом не знать. Стиснув ее плечи, Дэр прорычал:
– Тем не менее вы ужасная, бессовестная обманщица. Я мог бы простить вам вашу скрытность, но нет вам моего прощения за то, что вы бросили меня!
Его поцелуй был гневным и обвиняющим. Когда нежная грудь Орианы коснулась его груди, твердой словно камень, она в страхе отпрянула.
Дэр отпустил ее с глубоким, страдальческим вздохом. Окинув взглядом то, что их окружало, он произнес с брезгливым недовольством:
– Господи, это самая безобразная из комнат, какие мне довелось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33