Без тебя она могла вертеть твоим отцом как хотела.
– Боже милосердный! – воскликнул Кеннет. – Неужели она настолько цинична!
– Я глубоко уверена в этом. Ты был настолько простодушен, что не заметил победного блеска в ее глазах.
– Так мне и надо, – с горечью заключил Кеннет. – Я смалодушничал, и она победила. Она разорила мое родовое гнездо, походя разбив десятки жизней ни в чем не повинных людей. Она лишила мою сестру наследства и заставила Бет прозябать в бедности. Если бы я тогда сумел справиться со своими чувствами, мне бы не пришлось бежать из дому. Мне бы удалось успокоить и переубедить отца. Я мог все это предотвратить.
– Напрасно ты так считаешь, – задумчиво сказала Ребекка. – Гермион не остановилась бы ни перед чем. Она изобрела бы десятки других способов избавиться от тебя. Возможно, в следующий раз она бы подстроила весьма правдоподобную сцену, когда отец застал бы вас вдвоем, и мачеха бы в два счета доказала, что ты пытался ее изнасиловать.
– Господи! – воскликнул потрясенный Кеннет. – Мне такое даже в голову не могло прийти, но что, если бы это случилось?
– Из-за этой женщины ты прошел через все ужасы войны. Тебя могли бы убить там. – Ребекка обхватила Кеннета за шею и прижалась щекой к его щеке. – О мой дорогой!
– Ребекка, Господи, Ребекка! – Кеннет привлек ее к себе и усадил на колени. – Прости меня. Я совершенно разбит. Раньше я умел себя сдерживать и старался не вспоминать о своем позоре. Я запер свою тайну в самом укромном уголке души, но сегодня, когда я так неожиданно столкнулся с ней… все во мне перевернулось и выплыло наружу.
– Она знала о твоем благородстве и обратила его против тебя самого. – Ребекка уткнулась лицом в шею Кеннета, чувствуя щекой биение его пульса. С ее стороны было просто безумием сидеть у него на коленях, когда в любой момент их могли увидеть. Ребекка все это отлично понимала, но не двигалась с места.
Сердце Кеннета сильно забилось. Наклонив голову, он жадным поцелуем впился ей в губы, и этот поцелуй, как чувствовала Ребекка, был вызван скорее желанием заглушить нестерпимую душевную боль, чем страстью. Однако страсть не замедлила явиться – горячая, нетерпеливая. Она охватила и Ребекку. Их поцелуи стали жарче, и Ребекка желала, чтобы они длились вечно. Ей хотелось чувствовать влажность его рта, вкус его слюны, хотелось опять испытать то ни с чем не сравнимое чувство, которое она однажды уже испытала с ним.
Они забыли обо всем на свете; для них существовали только их жаркие объятия да всепоглощающая страсть. Рука Кеннета скользнула по ее бедру, сминая мягкий шелк платья. Ребекка чувствовал, как напряглась его плоть, и еще теснее прижалась к его груди. Теперь они были единое целое. Руки Ребекки ласкали его тело, жадные губы искали его поцелуев.
– Какое бесстыдство! – услышали они пронзительный женский голос. – Это просто безобразие!
Ребекка застыла, а Кеннет тихо выругался. Повернув головы, они увидели, что их окружает толпа гостей и общему негодованию нет предела. Только сейчас Ребекка осознала, что музыка стихла и гости направляются на ужин. Крик испустила престарелая вдова, которая сейчас стояла впереди всех, выпучив на них глаза и в ужасе прикрыв рот ладонью. За ее спиной стояли герцог и герцогиня Кэндовер, Майкл с Катариной и с десяток других гостей, на лицах которых был написан неподдельный ужас. Сцена убивала наповал: Ребекка на коленях у Кеннета.
Дрожь пробежала по телу Ребекки. Три часа всеобщего внимания и уважения, и вот она снова погубила себя, и на этот раз окончательно. И хуже всего то, что она предала доверие Майкла и Катарины, которые, несмотря на ее прошлое, распахнули перед ней двери своего гостеприимного дома и приобщили ее к сливкам общества. Уж лучше бы ей сейчас провалиться сквозь землю.
Из толпы гостей выступила Лавиния.
– Так вот вы где спрятались, мои влюбленные голубки. Не в силах дождаться помолвки, – заворковала она. – Сэр Энтони должен поторопиться с извещением.
Кеннет поднялся и поставил Ребекку на пол, обняв ее для поддержки одной рукой за тонкую талию.
– Прошу прощения, господа, – сказал он с обезоруживающей улыбкой. – Ребекка согласилась стать моей женой, и я совсем обезумел от любви. Я до сих пор не могу поверить в свое счастье. – Кеннет наклонился и поцеловал Ребекку, прошептав при этом: «Помогай мне, Рыжик, и мы спасем нашу репутацию».
Сбросив оцепенение, Ребекка вскинула голову и смущенно улыбнулась.
– Это я не могу поверить в свое счастье, – сказала она.
Катарина бросилась обнимать Ребекку, а Майкл пожал Кеннету руку, поздравляя его.
– Как чудесно! – воскликнула Катарина. – Когда я увидела вас вместе, то сразу поняла, что дело кончится помолвкой. Вы удивительно подходите друг другу. – Она расцеловала Ребекку.
Вслед за Майклом и Катариной их поздравили герцог с герцогиней, а затем и другие гости и даже вдова, у которой все еще был испуганный вид.
Только сейчас Ребекка осознала, что сообразительность Лавинии спасла ее от позора, превратив их с Кеннетом из презренных грешников в очаровательную влюбленную парочку, которая не могла обуздать своих чувств накануне помолвки.
Итак, ее репутация спасена, но, Господи, какой ценой!
Последний час тянулся с ужасающей медлительностью, но Кеннету все это время удавалось сохранять на лице выражение счастливого влюбленного, которому его избранница отвечает взаимностью. Ребекка не отходила от него ни на шаг и со смущенной улыбкой принимала поздравления гостей и пожелания счастья, но Кеннету не нравилась горечь, затаившаяся в ее глазах. Им надо обязательно поговорить, прежде чем она окончательно сникнет.
К счастью, их уже ждала карета, и сразу после ужина они уехали домой, однако присутствие Майкла и Катарины не позволяло Кеннету начать этот нелегкий разговор. Он подозревал, что его верные друзья догадались, что не будет никакой помолвки, однако тактично молчали и не задавали никаких вопросов.
Кеннет с облегчением вздохнул, когда карета наконец остановилась у особняка Ситона. Ребекка держала его под руку, пока они поднимались на крыльцо и он открывал входную дверь. У нее даже хватило мужества с веселой улыбкой попрощаться с друзьями, но как только они вошли в дом, она отпрянула от Кеннета, и лицо ее под шапкой рыжих волос побледнело.
Желая хоть немного успокоить ее, Кеннет сказал:
– Мы легко отделались. Теперь нам предстоит несколько месяцев разыгрывать влюбленную пару, а затем мы объявим о разрыве нашей помолвки.
– И таким образом к моей репутации потаскушки добавиться еще одна – брошенная. – Ребекка сдернула с себя накидку и бросила ее на стул. – Великолепно!
– Разрыв помолвки вызовет только легкие пересуды, несравнимые с тем скандалом, который бы разразился, не вмешайся в это дело Лавиния. – Тяжело вздохнув, Кеннет снял шляпу и положил ее на стол. – Мне очень жаль, Ребекка, но, право же, вам не стоит выходить за меня замуж только потому, что мы совершили опрометчивый поступок.
– Был ли он случайным, капитан? – спросила Ребекка дрожащим голосом, стягивая перчатки. – Вы ведете дела моего отца и знакомы со многими документами. Разве вам не известно, что после смерти матери я стала богатой наследницей? Полагаю, что средств будет достаточно, чтобы выкупить ваше имение, да еще останется на то, чтобы начать собирать собственную коллекцию картин.
– Ради всего святого, Ребекка, неужели вы думаете, что я нарочно подстроил эту сцену, чтобы вынудить вас выйти за меня замуж? – спросил недоверчиво Кеннет.
Ребекка окинула его холодным взглядом.
– Полагаю, нет. Однако не понимаю, почему вы так упорно не хотите жениться на деньгах? Вы с удивительным упрямством отталкиваете эту простую мысль, абсолютно закономерную в вашем затруднительным положении.
Кеннет отвернулся, оглушенный ее словами, как артиллерийским огнем. Браки, заключенные по расчету, всегда вызывали у него отвращение.
– С детских лет я не сомневался, что богатство, титул и привилегии принадлежат мне по праву, – с горечью начал он. – Жизнь повернулась ко мне не лучшей стороной, и со временем моя самоуверенность испарилась. В то время как другие молодые джентльмены катались верхом, были заядлыми театралами и развлекались на балах, я брал уроки у жизни. Я понял, что у меня есть одно-единственное право – право бороться за свое существование.
Рот Кеннета скривился.
– На войне я находился под огнем, носил рваную одежду, голодал. Я увидел мир совсем другими глазами, мой характер закалился: юноша превратился в мужчину, побывавшего во многих переделках. Я усвоил хороший урок: люди, рожденные от проституток и обитавшие в сточной канаве, могут быть в сотни раз храбрее, сильнее и благороднее, чем я.
Все еще не глядя на Ребекку, Кеннет снял плащ и тщательно сложил его.
– Теперь я унаследовал титул, но это не сделало меня самонадеянным. Я прекрасно понимаю, что можно жить впроголодь, имея титул, и всегда ходить по лезвию бритвы. Это зависит от самого человека, а не от его титула. Мне придется подавить в себе гордыню, расстаться с надеждой и многими мечтами моей юности, но я хочу оставить за собой одно право: если когда-нибудь женюсь, то выберу женщину, которую полюблю.
Кеннет замолчал, и наступила напряженная тишина.
– Вы были весьма красноречивы, – громко и внятно сказала наконец Ребекка. – Прошу прощения за свои слова и за то, что мы попали в такое неблаговидное положение. В этом есть доля и моей вины. Возможно, моя вина даже больше: наученная горьким опытом, я не должна была терять голову, но… – Ребекка перевела дыхание. – Все, что Бог ни делает, – к лучшему. Однако… мне бы лучше было оставаться дома и не поддаваться уговорам.
Ребекка повернулась и направилась к лестнице, гордо подняв голову.
Кеннет тяжело опустился на изящный золоченый стульчик и закрыл лицо руками. Ребекка была права: им обоим следовало бы оставаться дома. Ему.хотелось изменить ее жизнь к лучшему, а вместо этого он подверг ее еще большему позору. Когда же наконец он поймет, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
Он не имеет права винить Ребекку за ее подозрительность. Она уже знает, что он не до конца откровенен с ней, по его собственному признанию. Он вел себя как охотник за приданым, особенно когда имел неосторожность поцеловать ее в доме, полном гостей.
Конечно, его безрассудство можно оправдать встречей с Гермион, будь она проклята. Откуда ему было знать, что он столкнется с ней в первый же вечер своего выхода в свет? Хотя она не из тех людей, которые с уважением относятся к трауру, и об этом нельзя было не догадаться.
Она всегда была дрянью, но чтобы такой? Мало того, что она соблазнила его, так ей еще понадобилось рассказывать об этом Ребекке. А вдруг она все рассказала и отцу? Вот дьявол! При этой мысли у Кеннета кровь бросилась в лицо.
Ребекка, да благословит ее Бог, держалась очень достойно в таком щекотливом положении. Другая бы на ее месте в ужасе убежала, а она проявила выдержку и благородство. Хвала Господу, что у нее такое ясное и непредвзятое мышление.
А теперь из-за его преступной неосторожности они будут вынуждены объявить о своей помолвке. Возможно, при других обстоятельствах он сделал бы ей предложение. У него еще никогда не было такого взаимопонимания с женщиной и такого необузданного желания. Он мог бы легко влюбиться в нее. Вместо этого ему придется проявить благородство и по возможности скорее разорвать помолвку. Для него отрезаны все пути к женитьбе на Ребекке. Даже если он выяснит причину загадочной гибели Элен Ситон втайне от ее дочери, все равно о серьезных намерениях не может быть и речи: его уличат в стремлении жениться на деньгах.
Застонав, Кеннет тяжело поднялся и побрел вверх по лестнице. Переодевшись, он прошел к себе в мастерскую и принялся писать акварелью одну из батальных сцен. Возможно, таким образом он успокоится и приведет в порядок свои мысли.
Как только Ребекка вошла в свою комнату, силы покинули ее. Закрыв на ключ дверь – боялась ли она, что Кеннет догонит ее? стала бы она возражать, если бы это случилось? – Ребекка бросилась на кровать. Нет, жизнь ее ничему не научила! Если бы она не выплеснула на него свое горе в виде глупых обвинений, она не получила бы от Кеннета ужасающего признания, что не она женщина его грез.
Скорее всего, он просто относится к ней с симпатией, находя ее не лишенной привлекательности. Но это совсем не любовь. Кого он любил по-настоящему, так это свою красивую гордую партизанку. Кеннет не женится на ней даже ради спасения своего имения и сестры.
Ну так и она не хочет выходить за него замуж, как, впрочем, и за любого другого. Итак, на браке с Кеннетом поставлен крест. А как же быть с непреодолимым желанием любви? Она хочет, чтобы они оба сгорели в огне страсти.
Какие бы отношения с Кеннетом устраивали ее? Ребекка перевернулась на спину и задумалась. Стать любовниками! Вот это было бы прекрасно! Они будут жить в разных домах, и, когда у нее возникнет желание, она будет навещать его. Они будут заниматься любовью, и никто никому ничем не будет обязан.
Жаль, что жизнь – такая сложная штука!
Глава 18
На следующее утро Ребекка проснулась с мыслью о том, что придется рассказать отцу о вчерашнем происшествии. Он будет, конечно, неприятно удивлен и разгневается. Подавив стон, Ребекка поднялась с постели, умылась и надела очень красивый пеньюар жемчужно-серого цвета. Она спустилась вниз, моля Бога, чтобы не столкнуться с Кеннетом. Ей не хотелось смотреть ему в глаза.
К счастью, сэр Энтони завтракал в одиночестве. На звук знакомых шагов он поднял от газеты голову.
– Доброе утро. Ты поднялась слишком рано: ведь вы вчера вернулись за полночь. Как прошел вечер?
– И хорошо, и плохо. – Ребекка налила себе чашку дымящегося кофе и села за стол. – Сначала все шло прекрасно, но потом случилось неприятное.
Отец рассмеялся.
– Кто-то наступил на подол твоего платья?
– Нас с Кеннетом застали целующимися, – ответила Ребекка, согревая холодные руки о чашку.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Энтони.
– Какого черта вы это делали? Ты поехала на бал, чтобы восстановить свою репутацию в глазах общества, а не за тем, чтобы еще больше усугублять свое и без того незавидное положение.
– Это… это произошло случайно.
Отец уставился на дочь.
– Ты споткнулась и оказалась в объятиях Кеннета?
– Конечно, нет, – ответила Ребекка, чувствуя, как в ней закипает раздражение. – Кто-то расстроил его, а я пожалела и поцеловала. Поцелуй был чисто дружеским. – Ребекка прекрасно сознавала, что их поцелуи были далеко не дружескими, но решила, что даже такого либерала, как отец, не стоит посвящать в подробности. – Мы сидела в нише, а в это время гости направились в столовую ужинать. Какая-то старая ворона увидела нас и устроила сцену; к счастью, вовремя подоспела Лавиния и спасла положение, заявив, что у нас с Кеннетом помолвка не за горами. Все вышло как нельзя более убедительно, Лавиния – давний друг нашей семьи, поэтому не возникло никаких вопросов.
– Слава Богу, что она оказалась там и у нее хватило ума выкрутиться. Похоже, вы с Кеннетом совершенно лишены здравого смысла. Я ожидал от вас большего.
Раздражение сэра Энтони явно возобладало над удивлением.
– Все произошло чисто случайно. Это просто недоразумение, и я не вижу здесь ничего страшного, – попыталась защититься Ребекка. – Все поверили в нашу помолвку. Мы разорвем ее через несколько месяцев, а пока тебе придется послать официальное уведомление в газеты, чтобы все поверили нашему обману.
– Никакого обмана не будет. – Сэр Энтони сложил газету и положил ее рядом со своей тарелкой. – Я простил тебе твое бегство с этим дураком поэтом, но с меня довольно. Тебе придется выйти за Кеннета замуж.
Ребекка чуть не подавилась кофе.
– Не говори глупостей! Выйти замуж только потому, что мы вели себя неблагоразумно? Ты же всегда смеялся над мнением общества! И не подумаю это сделать.
Сэр Энтони сердито посмотрел на дочь.
– Я во всем потакал тебе. Сколько можно с тобой нянчиться? Ты взрослая женщина, и тебе нужен муж. Кеннет – вполне подходящая партия. Он хотя бы разбирается в живописи, не то что твой поэт.
Не веря своим ушам, Ребекка закричала:
– Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь? Мне уже двадцать семь лет!
– Лучше поздно, чем никогда. – Глаза сэра Энтони сузились. – Я твой отец и должен заботиться о тебе. Ты сделаешь так, как я скажу. Я требую, чтобы ты вышла замуж за Кеннета.
Внезапно Ребекку охватил приступ ярости. Она вскочила из-за стола и ударила кулаком по его полированной поверхности.
– Да как ты смеешь! Ты спишь с любой смазливой бабенкой! Ты проглотил даже то, что один из твоих лучших друзей стал любовником твоей жены! Какое право ты имеешь указывать мне? Ты… ты просто лицемер!
Сбитый с толку, сэр Энтони пробормотал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Боже милосердный! – воскликнул Кеннет. – Неужели она настолько цинична!
– Я глубоко уверена в этом. Ты был настолько простодушен, что не заметил победного блеска в ее глазах.
– Так мне и надо, – с горечью заключил Кеннет. – Я смалодушничал, и она победила. Она разорила мое родовое гнездо, походя разбив десятки жизней ни в чем не повинных людей. Она лишила мою сестру наследства и заставила Бет прозябать в бедности. Если бы я тогда сумел справиться со своими чувствами, мне бы не пришлось бежать из дому. Мне бы удалось успокоить и переубедить отца. Я мог все это предотвратить.
– Напрасно ты так считаешь, – задумчиво сказала Ребекка. – Гермион не остановилась бы ни перед чем. Она изобрела бы десятки других способов избавиться от тебя. Возможно, в следующий раз она бы подстроила весьма правдоподобную сцену, когда отец застал бы вас вдвоем, и мачеха бы в два счета доказала, что ты пытался ее изнасиловать.
– Господи! – воскликнул потрясенный Кеннет. – Мне такое даже в голову не могло прийти, но что, если бы это случилось?
– Из-за этой женщины ты прошел через все ужасы войны. Тебя могли бы убить там. – Ребекка обхватила Кеннета за шею и прижалась щекой к его щеке. – О мой дорогой!
– Ребекка, Господи, Ребекка! – Кеннет привлек ее к себе и усадил на колени. – Прости меня. Я совершенно разбит. Раньше я умел себя сдерживать и старался не вспоминать о своем позоре. Я запер свою тайну в самом укромном уголке души, но сегодня, когда я так неожиданно столкнулся с ней… все во мне перевернулось и выплыло наружу.
– Она знала о твоем благородстве и обратила его против тебя самого. – Ребекка уткнулась лицом в шею Кеннета, чувствуя щекой биение его пульса. С ее стороны было просто безумием сидеть у него на коленях, когда в любой момент их могли увидеть. Ребекка все это отлично понимала, но не двигалась с места.
Сердце Кеннета сильно забилось. Наклонив голову, он жадным поцелуем впился ей в губы, и этот поцелуй, как чувствовала Ребекка, был вызван скорее желанием заглушить нестерпимую душевную боль, чем страстью. Однако страсть не замедлила явиться – горячая, нетерпеливая. Она охватила и Ребекку. Их поцелуи стали жарче, и Ребекка желала, чтобы они длились вечно. Ей хотелось чувствовать влажность его рта, вкус его слюны, хотелось опять испытать то ни с чем не сравнимое чувство, которое она однажды уже испытала с ним.
Они забыли обо всем на свете; для них существовали только их жаркие объятия да всепоглощающая страсть. Рука Кеннета скользнула по ее бедру, сминая мягкий шелк платья. Ребекка чувствовал, как напряглась его плоть, и еще теснее прижалась к его груди. Теперь они были единое целое. Руки Ребекки ласкали его тело, жадные губы искали его поцелуев.
– Какое бесстыдство! – услышали они пронзительный женский голос. – Это просто безобразие!
Ребекка застыла, а Кеннет тихо выругался. Повернув головы, они увидели, что их окружает толпа гостей и общему негодованию нет предела. Только сейчас Ребекка осознала, что музыка стихла и гости направляются на ужин. Крик испустила престарелая вдова, которая сейчас стояла впереди всех, выпучив на них глаза и в ужасе прикрыв рот ладонью. За ее спиной стояли герцог и герцогиня Кэндовер, Майкл с Катариной и с десяток других гостей, на лицах которых был написан неподдельный ужас. Сцена убивала наповал: Ребекка на коленях у Кеннета.
Дрожь пробежала по телу Ребекки. Три часа всеобщего внимания и уважения, и вот она снова погубила себя, и на этот раз окончательно. И хуже всего то, что она предала доверие Майкла и Катарины, которые, несмотря на ее прошлое, распахнули перед ней двери своего гостеприимного дома и приобщили ее к сливкам общества. Уж лучше бы ей сейчас провалиться сквозь землю.
Из толпы гостей выступила Лавиния.
– Так вот вы где спрятались, мои влюбленные голубки. Не в силах дождаться помолвки, – заворковала она. – Сэр Энтони должен поторопиться с извещением.
Кеннет поднялся и поставил Ребекку на пол, обняв ее для поддержки одной рукой за тонкую талию.
– Прошу прощения, господа, – сказал он с обезоруживающей улыбкой. – Ребекка согласилась стать моей женой, и я совсем обезумел от любви. Я до сих пор не могу поверить в свое счастье. – Кеннет наклонился и поцеловал Ребекку, прошептав при этом: «Помогай мне, Рыжик, и мы спасем нашу репутацию».
Сбросив оцепенение, Ребекка вскинула голову и смущенно улыбнулась.
– Это я не могу поверить в свое счастье, – сказала она.
Катарина бросилась обнимать Ребекку, а Майкл пожал Кеннету руку, поздравляя его.
– Как чудесно! – воскликнула Катарина. – Когда я увидела вас вместе, то сразу поняла, что дело кончится помолвкой. Вы удивительно подходите друг другу. – Она расцеловала Ребекку.
Вслед за Майклом и Катариной их поздравили герцог с герцогиней, а затем и другие гости и даже вдова, у которой все еще был испуганный вид.
Только сейчас Ребекка осознала, что сообразительность Лавинии спасла ее от позора, превратив их с Кеннетом из презренных грешников в очаровательную влюбленную парочку, которая не могла обуздать своих чувств накануне помолвки.
Итак, ее репутация спасена, но, Господи, какой ценой!
Последний час тянулся с ужасающей медлительностью, но Кеннету все это время удавалось сохранять на лице выражение счастливого влюбленного, которому его избранница отвечает взаимностью. Ребекка не отходила от него ни на шаг и со смущенной улыбкой принимала поздравления гостей и пожелания счастья, но Кеннету не нравилась горечь, затаившаяся в ее глазах. Им надо обязательно поговорить, прежде чем она окончательно сникнет.
К счастью, их уже ждала карета, и сразу после ужина они уехали домой, однако присутствие Майкла и Катарины не позволяло Кеннету начать этот нелегкий разговор. Он подозревал, что его верные друзья догадались, что не будет никакой помолвки, однако тактично молчали и не задавали никаких вопросов.
Кеннет с облегчением вздохнул, когда карета наконец остановилась у особняка Ситона. Ребекка держала его под руку, пока они поднимались на крыльцо и он открывал входную дверь. У нее даже хватило мужества с веселой улыбкой попрощаться с друзьями, но как только они вошли в дом, она отпрянула от Кеннета, и лицо ее под шапкой рыжих волос побледнело.
Желая хоть немного успокоить ее, Кеннет сказал:
– Мы легко отделались. Теперь нам предстоит несколько месяцев разыгрывать влюбленную пару, а затем мы объявим о разрыве нашей помолвки.
– И таким образом к моей репутации потаскушки добавиться еще одна – брошенная. – Ребекка сдернула с себя накидку и бросила ее на стул. – Великолепно!
– Разрыв помолвки вызовет только легкие пересуды, несравнимые с тем скандалом, который бы разразился, не вмешайся в это дело Лавиния. – Тяжело вздохнув, Кеннет снял шляпу и положил ее на стол. – Мне очень жаль, Ребекка, но, право же, вам не стоит выходить за меня замуж только потому, что мы совершили опрометчивый поступок.
– Был ли он случайным, капитан? – спросила Ребекка дрожащим голосом, стягивая перчатки. – Вы ведете дела моего отца и знакомы со многими документами. Разве вам не известно, что после смерти матери я стала богатой наследницей? Полагаю, что средств будет достаточно, чтобы выкупить ваше имение, да еще останется на то, чтобы начать собирать собственную коллекцию картин.
– Ради всего святого, Ребекка, неужели вы думаете, что я нарочно подстроил эту сцену, чтобы вынудить вас выйти за меня замуж? – спросил недоверчиво Кеннет.
Ребекка окинула его холодным взглядом.
– Полагаю, нет. Однако не понимаю, почему вы так упорно не хотите жениться на деньгах? Вы с удивительным упрямством отталкиваете эту простую мысль, абсолютно закономерную в вашем затруднительным положении.
Кеннет отвернулся, оглушенный ее словами, как артиллерийским огнем. Браки, заключенные по расчету, всегда вызывали у него отвращение.
– С детских лет я не сомневался, что богатство, титул и привилегии принадлежат мне по праву, – с горечью начал он. – Жизнь повернулась ко мне не лучшей стороной, и со временем моя самоуверенность испарилась. В то время как другие молодые джентльмены катались верхом, были заядлыми театралами и развлекались на балах, я брал уроки у жизни. Я понял, что у меня есть одно-единственное право – право бороться за свое существование.
Рот Кеннета скривился.
– На войне я находился под огнем, носил рваную одежду, голодал. Я увидел мир совсем другими глазами, мой характер закалился: юноша превратился в мужчину, побывавшего во многих переделках. Я усвоил хороший урок: люди, рожденные от проституток и обитавшие в сточной канаве, могут быть в сотни раз храбрее, сильнее и благороднее, чем я.
Все еще не глядя на Ребекку, Кеннет снял плащ и тщательно сложил его.
– Теперь я унаследовал титул, но это не сделало меня самонадеянным. Я прекрасно понимаю, что можно жить впроголодь, имея титул, и всегда ходить по лезвию бритвы. Это зависит от самого человека, а не от его титула. Мне придется подавить в себе гордыню, расстаться с надеждой и многими мечтами моей юности, но я хочу оставить за собой одно право: если когда-нибудь женюсь, то выберу женщину, которую полюблю.
Кеннет замолчал, и наступила напряженная тишина.
– Вы были весьма красноречивы, – громко и внятно сказала наконец Ребекка. – Прошу прощения за свои слова и за то, что мы попали в такое неблаговидное положение. В этом есть доля и моей вины. Возможно, моя вина даже больше: наученная горьким опытом, я не должна была терять голову, но… – Ребекка перевела дыхание. – Все, что Бог ни делает, – к лучшему. Однако… мне бы лучше было оставаться дома и не поддаваться уговорам.
Ребекка повернулась и направилась к лестнице, гордо подняв голову.
Кеннет тяжело опустился на изящный золоченый стульчик и закрыл лицо руками. Ребекка была права: им обоим следовало бы оставаться дома. Ему.хотелось изменить ее жизнь к лучшему, а вместо этого он подверг ее еще большему позору. Когда же наконец он поймет, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
Он не имеет права винить Ребекку за ее подозрительность. Она уже знает, что он не до конца откровенен с ней, по его собственному признанию. Он вел себя как охотник за приданым, особенно когда имел неосторожность поцеловать ее в доме, полном гостей.
Конечно, его безрассудство можно оправдать встречей с Гермион, будь она проклята. Откуда ему было знать, что он столкнется с ней в первый же вечер своего выхода в свет? Хотя она не из тех людей, которые с уважением относятся к трауру, и об этом нельзя было не догадаться.
Она всегда была дрянью, но чтобы такой? Мало того, что она соблазнила его, так ей еще понадобилось рассказывать об этом Ребекке. А вдруг она все рассказала и отцу? Вот дьявол! При этой мысли у Кеннета кровь бросилась в лицо.
Ребекка, да благословит ее Бог, держалась очень достойно в таком щекотливом положении. Другая бы на ее месте в ужасе убежала, а она проявила выдержку и благородство. Хвала Господу, что у нее такое ясное и непредвзятое мышление.
А теперь из-за его преступной неосторожности они будут вынуждены объявить о своей помолвке. Возможно, при других обстоятельствах он сделал бы ей предложение. У него еще никогда не было такого взаимопонимания с женщиной и такого необузданного желания. Он мог бы легко влюбиться в нее. Вместо этого ему придется проявить благородство и по возможности скорее разорвать помолвку. Для него отрезаны все пути к женитьбе на Ребекке. Даже если он выяснит причину загадочной гибели Элен Ситон втайне от ее дочери, все равно о серьезных намерениях не может быть и речи: его уличат в стремлении жениться на деньгах.
Застонав, Кеннет тяжело поднялся и побрел вверх по лестнице. Переодевшись, он прошел к себе в мастерскую и принялся писать акварелью одну из батальных сцен. Возможно, таким образом он успокоится и приведет в порядок свои мысли.
Как только Ребекка вошла в свою комнату, силы покинули ее. Закрыв на ключ дверь – боялась ли она, что Кеннет догонит ее? стала бы она возражать, если бы это случилось? – Ребекка бросилась на кровать. Нет, жизнь ее ничему не научила! Если бы она не выплеснула на него свое горе в виде глупых обвинений, она не получила бы от Кеннета ужасающего признания, что не она женщина его грез.
Скорее всего, он просто относится к ней с симпатией, находя ее не лишенной привлекательности. Но это совсем не любовь. Кого он любил по-настоящему, так это свою красивую гордую партизанку. Кеннет не женится на ней даже ради спасения своего имения и сестры.
Ну так и она не хочет выходить за него замуж, как, впрочем, и за любого другого. Итак, на браке с Кеннетом поставлен крест. А как же быть с непреодолимым желанием любви? Она хочет, чтобы они оба сгорели в огне страсти.
Какие бы отношения с Кеннетом устраивали ее? Ребекка перевернулась на спину и задумалась. Стать любовниками! Вот это было бы прекрасно! Они будут жить в разных домах, и, когда у нее возникнет желание, она будет навещать его. Они будут заниматься любовью, и никто никому ничем не будет обязан.
Жаль, что жизнь – такая сложная штука!
Глава 18
На следующее утро Ребекка проснулась с мыслью о том, что придется рассказать отцу о вчерашнем происшествии. Он будет, конечно, неприятно удивлен и разгневается. Подавив стон, Ребекка поднялась с постели, умылась и надела очень красивый пеньюар жемчужно-серого цвета. Она спустилась вниз, моля Бога, чтобы не столкнуться с Кеннетом. Ей не хотелось смотреть ему в глаза.
К счастью, сэр Энтони завтракал в одиночестве. На звук знакомых шагов он поднял от газеты голову.
– Доброе утро. Ты поднялась слишком рано: ведь вы вчера вернулись за полночь. Как прошел вечер?
– И хорошо, и плохо. – Ребекка налила себе чашку дымящегося кофе и села за стол. – Сначала все шло прекрасно, но потом случилось неприятное.
Отец рассмеялся.
– Кто-то наступил на подол твоего платья?
– Нас с Кеннетом застали целующимися, – ответила Ребекка, согревая холодные руки о чашку.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Энтони.
– Какого черта вы это делали? Ты поехала на бал, чтобы восстановить свою репутацию в глазах общества, а не за тем, чтобы еще больше усугублять свое и без того незавидное положение.
– Это… это произошло случайно.
Отец уставился на дочь.
– Ты споткнулась и оказалась в объятиях Кеннета?
– Конечно, нет, – ответила Ребекка, чувствуя, как в ней закипает раздражение. – Кто-то расстроил его, а я пожалела и поцеловала. Поцелуй был чисто дружеским. – Ребекка прекрасно сознавала, что их поцелуи были далеко не дружескими, но решила, что даже такого либерала, как отец, не стоит посвящать в подробности. – Мы сидела в нише, а в это время гости направились в столовую ужинать. Какая-то старая ворона увидела нас и устроила сцену; к счастью, вовремя подоспела Лавиния и спасла положение, заявив, что у нас с Кеннетом помолвка не за горами. Все вышло как нельзя более убедительно, Лавиния – давний друг нашей семьи, поэтому не возникло никаких вопросов.
– Слава Богу, что она оказалась там и у нее хватило ума выкрутиться. Похоже, вы с Кеннетом совершенно лишены здравого смысла. Я ожидал от вас большего.
Раздражение сэра Энтони явно возобладало над удивлением.
– Все произошло чисто случайно. Это просто недоразумение, и я не вижу здесь ничего страшного, – попыталась защититься Ребекка. – Все поверили в нашу помолвку. Мы разорвем ее через несколько месяцев, а пока тебе придется послать официальное уведомление в газеты, чтобы все поверили нашему обману.
– Никакого обмана не будет. – Сэр Энтони сложил газету и положил ее рядом со своей тарелкой. – Я простил тебе твое бегство с этим дураком поэтом, но с меня довольно. Тебе придется выйти за Кеннета замуж.
Ребекка чуть не подавилась кофе.
– Не говори глупостей! Выйти замуж только потому, что мы вели себя неблагоразумно? Ты же всегда смеялся над мнением общества! И не подумаю это сделать.
Сэр Энтони сердито посмотрел на дочь.
– Я во всем потакал тебе. Сколько можно с тобой нянчиться? Ты взрослая женщина, и тебе нужен муж. Кеннет – вполне подходящая партия. Он хотя бы разбирается в живописи, не то что твой поэт.
Не веря своим ушам, Ребекка закричала:
– Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь? Мне уже двадцать семь лет!
– Лучше поздно, чем никогда. – Глаза сэра Энтони сузились. – Я твой отец и должен заботиться о тебе. Ты сделаешь так, как я скажу. Я требую, чтобы ты вышла замуж за Кеннета.
Внезапно Ребекку охватил приступ ярости. Она вскочила из-за стола и ударила кулаком по его полированной поверхности.
– Да как ты смеешь! Ты спишь с любой смазливой бабенкой! Ты проглотил даже то, что один из твоих лучших друзей стал любовником твоей жены! Какое право ты имеешь указывать мне? Ты… ты просто лицемер!
Сбитый с толку, сэр Энтони пробормотал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42