Она никогда не выезжала из страны, а теперь вот поедет в Париж с заданием!– Но я ничего не знаю о модах, Сара, – сказала она нерешительно.– Так это еще лучше, у тебя свежий взгляд. Ты ведь ничего не знала о сельской жизни, однако написала серию прекрасных статей. Кроме того… – Сара замолчала, собираясь с мыслями и глядя в широко раскрытые глаза молодой женщины.Сказать Джемайне, что предложение поступило от Уоррена Баррикона? На мгновение она засомневалась: вдруг Уоррен преследует какую-то тайную цель? Но тут же отбросила эту мысль, Уоррен Баррикон – честный и порядочный человек.– Ты можешь отправиться пораньше, если согласна, – продолжила Сара. – Уоррен не сможет поехать в Париж до конца марта, но прибудет туда к началу демонстрации весенних мод. Однако мне хотелось, чтобы ты поехала сейчас. Я ожидаю от тебя хороших материалов, Джемайна. Впечатления о Париже и о его жителях. Мы время от времени печатаем подобные статьи. Недавно были опубликованы «Впечатления о Риме» и даже «Впечатления о России». К тому же я хотела бы, чтобы ты сделала серию очерков о женщинах, известных в истории Франции, наподобие тех, что ты недавно опубликовала здесь, в Филадельфии. – Сара улыбнулась. – Как тебе это нравится?Джемайна едва дышала.– Не знаю, что и сказать, Сара. Это превосходный случай. Я и раньше мечтала, что когда-нибудь меня пошлют в Париж, но это произошло так неожиданно!– Вполне тебя понимаю. Но нельзя терять время. Мы должны составить планы, хотя бы в общих чертах расписать твое пребывание в Париже, заказать билеты. – Сара сделала паузу, внимательно изучая Джемайну. – Только вот что беспокоит меня. Ты молода и не привыкла к путешествиям. Женщина в твоем возрасте, одна в чужом городе…Это не было сомнением, но Джемайна восприняла эти слова именно так. Она внутренне собралась и ответила, даже привстав в гордом порыве:– Мне уже двадцать три года, и я вполне могу постоять за себя!– Ты уверена? – спросила Сара, и губы ее тронула улыбка. – Вероятно, ты права. Посмотрим. Значит, я могу считать, что ты согласна?– О да! – воскликнула Джемайна. Затем внезапная мысль отрезвила ее. – А как же быть с последней статьей, которую я начала переделывать?– Возможно, ты найдешь время до отъезда закончить ее. А если нет, ничего страшного. Закончишь, когда вернешься. – Сара улыбнулась. – Может, тогда у тебя будет более хорошее настроение.Джемайна внимательно посмотрела на главного редактора.– Сара, ты делаешь это ради меня? Я имею в виду мое состояние…– Да, думаю, поездка пойдет тебе на пользу. – Сара почувствовала некоторое смущение и на мгновение отвела глаза. Затем снова посмотрела на Джемайну и твердо сказала: – Не пойми меня неправильно, дорогая. Если бы я не была уверена, что ты справишься с этим заданием, я бы не послала тебя. Я также твердо верю: смена обстановки поможет тебе.Джемайна задумалась над тем, что известно Саре и что она подозревает относительно ее отношений с Оуэном. Конечно, Сара неглупая женщина, она, должно быть, сразу связала подавленность Джемайны с отъездом Оуэна. Даже если она и догадалась об их романе, склонна ли осуждать ее? Джемайна хорошо знала глубоко религиозные убеждения пожилой женщины и ее строгое отношение к морали.Поднявшись, Джемайна сказала:– Какова бы ни была причина, Сара, я хочу, чтобы ты знала, как я благодарна за предоставленную возможность. Обещаю, ты никогда не пожалеешь об этом.– Не сомневаюсь, – тепло улыбнулась Сара. Вернувшись на свое рабочее место, Джемайна взяла рукопись, которую Сара вернула ей, и быстро прочитала от начала до конца. Теперь она совсем по-другому осмыслила ее содержание и быстро уловила то, чем была недовольна Сара. Статья выглядела скучной и производила впечатление сухой компиляции.Хотя уже пора было идти домой, она углубилась в работу. Даже симптомы простуды стали слабее. Через некоторое время Джемайна перестала писать. Держа перо на весу, она улыбнулась, что-то напевая себе под нос.Нью-Йорк кишел людьми, ревел и грохотал. По мнению Джемайны, жизнь в Филадельфии более спокойная. Впервые она побывала в Нью-Йорке, когда направлялась в Джениву взять интервью у Элизабет Блэквел, и пробыла там ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы пересесть на другой поезд.Сара разрешила Джемайне уехать из Филадельфии за десять дней до отплытия корабля во Францию, так чтобы она провела некоторое время с родителями в Бостоне. Однако Джемайна не выдержала дома более четырех дней.Ее родители были в ужасе, оттого что она отправлялась во Францию одна.– Очень плохо, что ты едешь в Париж, в этот греховный город! – возмущался отец. – Да еще одна, в твои-то годы. Я не разрешаю тебе, Джемайна!Джемайна рассмеялась:– Папа, неужели ты не понимаешь, что теперь уже ничего не можешь запретить мне. Ради Бога, ведь я недавно отпраздновала уже двадцать третий день рождения!Он продолжал кричать:– Это тоже проблема! Тебе двадцать три, а ты еще не замужем. Давно пора. Ты уже старая дева, Джемайна. Мужчины будут думать, что у тебя что-то не в порядке, раз ты не замужем в такие годы!Джемайна вспомнила об Оуэне и разозлилась.– Я выйду замуж, когда сочту нужным, и твои слова не заставят меня немедленно сделать это.Два дня спустя Джемайна покинула Бикон-Хилл и отправилась в Нью-Йорк, хотя до отплытия корабля во Францию оставалась еще неделя.И вот теперь, гуляя по улицам Нью-Йорка, Джемайна радовалась, что у нее есть время познакомиться поближе с этим городом. Жизнь в Нью-Йорке бурлила. На улицах толпились пешеходы, повсюду мелькали конки и экипажи. Пройдя дюжину кварталов, она услышала разговор на многих языках. Голова ее была полна новыми идеями, и она улыбнулась: может быть, остаться здесь и не ездить в Париж? Конечно, она много читала о Париже, но сомневалась, что любой другой город может быть столь волнующим, как Нью-Йорк.Джемайна гуляла по запруженным улицам, пока не устала, после чего отправилась в отель спать.Каждый день, проведенный в этом городе, открывал ей что-то новое и удивительное, начиная от магазинов одежды на Пятой авеню до кварталов Бауэри с низкопробными кабаками.В предпоследний день Джемайна оказалась в Нижнем Ист-Сайде, на острове Манхэттен. Она поняла, что это центр района, где изготавливается одежда. Уличное движение здесь было особенно оживленным, хотя люди передвигались в основном пешком. Джемайне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, почему все куда-то спешат. Она увидела людей, согнувшихся под тяжестью тюков с одеждой, и поняла: производители одежды готовятся к смене сезонов – скоро во всех магазинах появятся весенние фасоны.Внимательно приглядевшись к фигурам с тюками на спине, Джемайна вздрогнула. Носильщиками были маленькие дети, причем не только мальчики, но и девочки. Дети были так тяжело нагружены, что Джемайна не могла понять, как они выдерживают такую ношу.Усталые, с безразличным выражением лиц, они выглядели такими жалкими, что на глазах у Джемайны выступили слезы, и она поспешила пройти мимо, опустив голову. Свернув за угол, Джемайна оказалась на Хестер-стрит. Она быстро пошла по улице, стараясь поскорее покинуть этот район. В середине квартала что-то неожиданно привлекло ее внимание.Джемайна остановилась и внимательно посмотрела налево. Короткие ступеньки вели вниз к узкой двери, на которой висела вывеска: Л. Гилрой. Превосходные плащи. Не тот ли это человек, который пристал к ней тогда, в Филадельфии? Гилрой не очень распространенное имя…Внезапно дверь широко распахнулась, и в проеме показались две борющиеся фигуры. Джемайна, не раздумывая, подошла поближе к лестнице. В тусклом свете она различила мужчину и женщину. Женщина отчаянно сопротивлялась, а мужчина крепко держал ее.Джемайна услышала плачущий голос:– Пожалуйста, сэр! Не делайте этого! Мне очень нужна работа. У меня двое детей.– Надо было раньше думать о них, – грубо сказал мужчина. – В моей мастерской нет места лентяйкам. А теперь убирайся, женщина. Все кончено!Мужчина поднял голову, и Джемайна вся съежилась. Тот самый человек! Казалось, он не узнал ее. Он с силой толкнул женщину. Она ухватилась за рукав его рубашки и разорвала его. Гилрой пробормотал проклятия и снова толкнул ее, опрокинув на ступеньки лестницы, затем стоял, наблюдая, как женщина на четвереньках карабкается вверх.Когда несчастная оказалась на улице, Джемайна инстинктивно наклонилась и протянула ей руку, пытаясь утешить.– Пойдем со мной, дорогая, – предложила она и повела ее по улице.Все еще охваченный гневом, Лестер Гилрой стоял, глядя на хорошо одетую женщину, удаляющуюся вместе с его недавней работницей. Он лихорадочно думал, кто бы это мог быть. Возможно, какая-нибудь леди забрела сюда, пытаясь помочь так называемым угнетенным. Эти люди слишком глупы и не понимают, что многие женщины и дети стали бы попрошайничать на улицах, если бы он не предоставил им работу.Он посмотрел на свой разорванный рукав. Проклятая баба! Ухитрилась порвать ему такую хорошую рубашку. Гилрой со злостью ухватился за рукав и оторвал совсем, до самого плеча, обнажив татуировку корабля. Он напряг мышцы, и корабль закачался на морских волнах… Глава 14 Как обычно в ранний час, войдя в свой кабинет, Сара Хейл обнаружила на столе письмо от Джемайны.Дорогая Сара, рано утром я сяду на корабль, отправляющийся во Францию, но перед отъездом решила написать тебе.Однажды ты сказала, что я не должна начинать какой-либо проект, предварительно не обсудив его с тобой. Разумеется, то, что я задумала, невозможно осуществить, пока не вернусь из Парижа, тем не менее мне хочется, чтобы ты подумала над этим в мое отсутствие.Перед отъездом у меня было время в Нью-Йорке, чтобы познакомиться с этим городом. Я очарована им, однако обнаружила и темные, гнетущие стороны. Я столкнулась с вопиющей несправедливостью, с которой необходимо бороться!Однажды, гуляя по Ист-Сайду, я забрела в район, где изготавливают одежду. Там творятся невероятные вещи, Сара! Маленькие дети, мальчики и девочки десяти и менее лет, работают на улице, разнося такие тяжелые тюки с одеждой, что едва держатся на ногах!Другие работают в ужасных условиях по четырнадцать часов в день. Рабочие места часто становятся очагами эпидемии. Там тусклое освещение и плохая вентиляция. И за тяжкий труд дети получают всего несколько центов в день. Женщины зарабатывают по доллару в день.Я узнала об этих чудовищных фактах, лично не посещая производство, но получила информацию из весьма надежного источника.Уверена, ты помнишь человека по имени Лестер Гилрой, который приезжал в Филадельфию с целью открыть там фабрики по пошиву одежды, но вынужден был покинуть город, когда «Леджер» опубликовала статью о его дьявольской затее. Гуляя по Хестер-стрит, я увидела на здании табличку с его именем! Пока я стояла там, пораженная совпадением, он появился в двери и выбросил на улицу женщину.Я познакомилась с ней и привела в свой отель, чтобы она могла поесть. Ее зовут Мэриголд Тайлер. Какое славное имя для той, кто должен влачить жалкое существование! У Мэриголд двое маленьких детей, и она единственная их кормилица. Муж бросил ее. Она умела только орудовать иголкой с ниткой. Получив работу у Лестера Гилроя, Мэриголд занималась тем, что пришивала пуговицы к женским плащам.Возможно, тебе трудно поверить, Сара. Знаю, так как сама едва верила в это. Она работала по четырнадцать, а иногда по шестнадцать часов и всего лишь за один доллар в день! Мэриголд рассказала, что цена материала для плащей плюс стоимость труда составляют менее доллара за один плащ, а в магазине он продается за три доллара, иногда и дороже. Это значит, что мистер Гилрой получает прибыль в двести процентов за каждую единицу и тем не менее платит своим рабочим за труд такую жалкую плату! Это преступление не только против женщин, но вообще против человечества, так как он эксплуатирует детей!Мэриголд также рассказала, что мистер Гилрой уволил ее за то, что она уснула за рабочим столом, так как за день до этого проработала шестнадцать часов, а потом вынуждена была всю ночь ухаживать за младшим ребенком, у которого сильно болел живот. Гилрой не внял мольбам несчастной женщины и уволил ее.Я плакала, слушая ее печальный рассказ, но ничем не могла помочь, кроме как купить ей хорошую еду и дать несколько долларов, которые сумела сэкономить.Сара, необходимо разоблачить этого дьявола! Кому же еще, как не «Гоудиз ледиз бук», осудить эту гнусную практику! Из рассказа Мэриголд я поняла, что Лестер Гилрой – лишь один из многих производителей одежды, которые эксплуатируют женщин и детей ради собственной нечестивой выгоды.Понимаю, что не смогу написать обо всем этом, пока сама тщательно не изучу условий труда на фабриках, но мне хотелось поделиться с тобой. Я мечтаю получить такое задание, как только вернусь в Америку.Теперь о личном. Очень надеюсь на поездку в Париж. Я хорошо понимаю, что недавно позволила собственным проблемам повлиять на работу в редакции. Надеюсь, теперь все это в прошлом, и постараюсь присылать хорошие материалы во время пребывания в Париже.С любовью, твоя Джемайна.Сара положила письмо на стол. От нее не ускользнул тот факт, что Джемайна старательно избегала упоминания имени Оуэна, ссылаясь на его статью о Лестере Гилрое.Сара вздохнула и потерла глаза. «Если бы я была такой молодой, – подумала она, – могла бы я с таким рвением бороться со злом?»Да, когда-то она тоже бралась за большие дела, но научилась умерять свой пыл. Мир держится на компромиссах, и Джемайна должна усвоить этот урок. Сара очень надеялась, что при этом Джемайна не слишком пострадает.В то время как она размышляла над письмом, раздался стук в дверь. По ее приглашению вошел Уоррен Баррикон.– А, Уоррен. Чем могу помочь?– Гравюры с фасонами одежды для майского издания готовы. Я подумал, не захочешь ли ты взглянуть на них.Он передал ей гравюры и сел, пока Сара просматривала их одну за другой. Наконец она подняла голову и удовлетворенно кивнула:– Превосходно, Уоррен! Лучшее, что я видела в последнее время. Надеюсь, ты вернешься из Парижа с еще более прекрасными идеями. Что касается Парижа… сегодня утром я получила письмо от Джемайны.Она взяла письмо и передала его Уоррену. Тот начал читать и заулыбался. Затем громко рассмеялся, закончив чтение.– Да она просто смутьянка.– Боюсь, девочка будет разочарована. Мы никогда не опубликуем подобные вещи в «Ледиз бук».Уоррен сдержанно кивнул:– Да, понимаю.– Я не могу не восхищаться ее мужеством и рвением. Бог знает, возможно, она права. Надо что-то делать и разоблачить негодяев перед обществом. Мне стало кое-что известно об их деятельности, еще когда я жила в Бостоне. Не знаю, слышал ли ты название слоп-шоп для магазинов готового платья?– Сомневаюсь, Сара.– Я занималась организацией Общества помощи морякам, жизнь которых была очень тяжелой. Они месяцами находились в море, а жены и дети страдали. Их заработная плата была очень низкая, и семьи едва сводили концы с концами. А иногда моряки совсем не возвращались домой. Корабли тонули или разбивались о скалы, и тогда многие семьи оставались без кормильца. – Сара покачала головой. – Да, вдовы и сироты вызывали во мне особенную жалость. Некоторые женщины вышли из приличных семей, знали лучшую жизнь и вдруг в один день становились одинокими и фактически неимущими.Так вот. Большинство моряков и их семей вынуждены были покупать одежду в слоп-шопах по очень высоким ценам, хотя товар там был обычно плохого качества. Название придумано для магазинов, торгующих всякой дрянью. Вскоре я поняла: женщинам нужна работа, а не благотворительность. Это было в конце прошлого десятилетия, тогда судьба одиноких женщин была более плачевной, чем сейчас. Порядочная женщина только в трех случаях могла обеспечить себя и своих детей: работать в качестве прислуги, стирать и шить. Мы снабдили женщин руководством по вышиванию и другим видам шитья и открыли недорогой магазин для семей моряков. Через два года мы имели свыше пяти тысяч единиц одежды, предназначенной для продажи преимущественно морякам. Наши работницы получали приличную заработную плату, что немедленно вызвало гнев у владельцев слоп-шопов, которые платили швеям ровно столько, чтобы они не умерли с голоду.Сара мрачно улыбнулась.– Я не позволила конкурентам сломить меня и продолжала помогать женщинам как могла. Так что, видишь, я знаю, о чем беспокоится Джемайна. Хотя я и использовала «Ледиз мэгэзин» для организации Общества помощи морякам, но не сделала его трибуной для борьбы с владельцами слоп-шопов. А теперь представь себе реакцию Луиса, если бы я предложила ему такой проект. Он бы сразу умер.– Да, но Джемайна скоро будет в Париже. Возможно, жизнь в этом городе и весенний показ мод заставят ее позабыть о своих замыслах.– Буду молить Бога об этом, но, насколько я знаю Джемайну, вряд ли это поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32