Девушка с тоской подумала, как хорошо было бы снова испытать ни с чем не сравнимую радость от беззаботного бега по саду, от упоения свободой вдали от придирчивых взглядов и постоянных нареканий. Она вдруг осознала, что в последний раз наслаждается этой свободой, и, ослабев при этой мысли, опустилась на сиденье качелей, свисающих с ветки могучего вяза.Опустив босые ноги в траву, она негромко затянула грустную мелодию. Здесь ей можно было петь не изысканные рондо, которым обучал Холли учитель музыки и которые отец заставлял исполнять, развлекая искателей ее руки, а простые мелодии, как, например, эту балладу, недавно услышанную от кухарки-валлийки.Холли полностью отдалась песне, наслаждаясь удовольствием петь не для ублажения чьего-то слуха, а для себя самой.Отстранив мешающую ветвь и оглядевшись, Остин тихо выругался. Он с таким трудом проник во внутренний двор, и что же выясняется: он в парке, окруженном со всех сторон стеной, в которой не видно ни одной калитки. Толстые плети плюща ползли вверх по изъеденным временем камням и спускались с ветвей деревьев. Сквозь густой шиповник, усыпанный распускающимися бутонами, вилась узкая тропинка. Остин двинулся по ней, то и дело наклоняясь, чтобы увернуться от благоухающих колючих веток.Этот заросший парк мало походил на опрятные клумбы, за которыми ухаживала его мать; Остина со всех сторон обступало безудержное буйство зелени. Рыцарь с презрительной насмешкой относился к суевериям, терзающим его соплеменников-валлийцев, но сейчас он вряд ли удивился бы, увидев выглядывающего из-за ствола дерева зловредного Буку. Жаль, род Гавенморов уже проклят.— Какая чушь, — пробормотал Остин, тем не менее благоразумно осенив себя крестным знамением.И тотчас же возблагодарил себя за эту предосторожность, так как до его слуха донеслись звуки скорбной мелодии.Сперва рыцарь подумал, что это ему лишь почудилось. Остановившись, он склонил голову набок и прислушался. Леденящие душу воспоминания обдали холодом, вызвав мурашки. Рыцарь безотчетно положил руку на рукоять меча.Слова баллады были ему хорошо известны. Он запомнил их с детства, когда мать, уложив его спать, нежным голосом напевала ему колыбельную.Это была печальная песня о девушке, приглашающей своего возлюбленного положить голову ей на грудь и заснуть. Навеки, так как смерть, которая соединит их, предпочтительнее взаимной измены, ожидающей их в том случае, если они останутся жить. Словно острое лезвие полоснуло по сердцу Остина, оживив в памяти семейные предания.— Рианнон, — прошептал рыцарь. Вне всякого сомнения, над ним насмехается не тень его матери, а вероломная фея. Остин скорее умер бы, чем признался Кэри, а тем более кому бы то ни было другому, что он уже ощущал ее присутствие прежде — въезжая верхом в предрассветный туман, проходя мимо заросшей дикими цветами могилы матери. Рианнон была во всем — в дуновении холодного ветерка, в прикосновении воздушной паутины волос к его лицу, в томном дыхании шепота возлюбленной в затылок.Может быть, ему и впрямь стоило послушаться предостережения Кэри, ибо затея его действительно безумна.Сойдя с дорожки, Остин нырнул в густые заросли, охваченный решимостью найти ведьму, оплетающую его черным колдовством. У нее было не тихое контральто, как у его матери, а звонкое безукоризненное сопрано. Последний звук песни затрепетал в воздухе, дразня рыцаря, и он застыл, затаив дыхание.Слева от него раздался треск.Остин, забыв о том, что это он вторгся в зачарованный парк, выхватил меч.— Кто здесь?Ответом на его приглушенный окрик явилось сдавленное восклицание и шелест травы. Раздвигая по пути гибкие ветви рябины, рыцарь бросился вперед, но на залитой лунным светом прогалине под сенью одинокого вяза никого не оказалось. Опустевшие качели колыхались, словно колеблемые ветром.Губы Остина изогнулись в торжествующей улыбке. Высокие стены, окружающие парк, надежно защищали его от ветра. Не считая задетых рыцарем веток, ни один лист не трепетал. Остин дотронулся до деревянного сиденья. Его мозолистая ладонь ощутила тепло. Рыцарь выпрямился, радуясь тому, что противник его не фея и не призрак, а человек из плоти и крови.В этом можно было убедиться уже в следующее мгновение, когда за быстрым шорохом в листве последовало тихое чиханье. Убрав меч в ножны, Остин двинулся в сторону зарослей. Ветви еще колыхались, но тот, кто искал среди них укрытия, уже успел скрыться, снова ускользнув от рыцаря.Улыбка Остина погасла. Похоже, его дичь проворнее. Рыцарь был из тех охотников, что предпочитают вызов ревущего вепря погоне за легкой неуловимой ланью.Хрустнувшая ветка выдала чье-то присутствие на поляне. Предвкушая неминуемую победу, Остин повернулся в ту сторону и слишком поздно услышал скрип качелей за спиной. Стремительно обернувшись, он увидел приближающиеся к нему с невероятной скоростью качели, на которые взгромоздилось какое-то крылатое чудовище. Ноги чудовища ударили рыцаря в грудь, опрокинув на землю. Если бы он угодил на клумбу, пострадала бы лишь его гордость; но Остин ударился головой о мраморную скамейку. Тысячи молний сверкнули у него перед глазами.Прежде чем сознание покинуло его, рыцарь — он был готов в этом поклясться — услышал, как в застывшем без движения воздухе прозвучали насмешливые переливы женского смеха. 3 Соскользнув с качелей, Холли посмотрела на поверженного ею великана, и у нее бешено заколотилось сердце. Он лежал, распростертый на траве, и при лунном свете походил скорее на какого-то косматого зверя, а не на человека. Черная всклокоченная борода, скрывавшая щеки и подбородок, сливалась со взъерошенной копной волос. Холли пришло в голову, что она вряд ли смогла бы обхватить могучую шею рыцаря обеими руками.Девушка разрывалась между желанием торжествующе наступить ногой на поверженного рыцаря, криком созвать на помощь вассалов отца и стремлением убежать из парка и притвориться, что она вовсе не покидала в этот вечер своей уютной комнаты. Холли бросила тоскливый взгляд на лестницу.Рыцарь лежал совершенно неподвижно. Беспомощно раскинувший огромные ручищи, с отчетливо вырисовывающимися на фоне бледных щек ресницами, он казался беззащитным, словно спящий ребенок. Точнее, спящий великан, поправила себя Холли. И вдруг она ощутила леденящий страх.А что, если она убила его?Что ж, бедолага получил по заслугам. И как только он посмел вторгнуться в этот укромный уголок и напугать ее до смерти! Холли собралась было уйти, но поняла, что не может бросить рыцаря, не убедившись, что его жизни ничто не угрожает. Осторожно опустившись на колени у безжизненного тела, девушка заставила себя прикоснуться дрожащей ладонью к его груди, заметив при этом с досадой, что один перламутрово-розовый ноготь обломан.— Натаниэль мне голову оторвет, — пробормотала она.Но отчаяние уступило место облегчению, так как Холли ощутила, что ее рука вздымается и опускается, следуя за ровным дыханием гиганта. Девушка нахмурилась. Тупая боль в пятках, ударивших рыцаря в грудь, свидетельствовала о наличии кольчуги, однако пальцы Холли не нащупали железных колец под выцветшим камзолом.Настороженно оглянувшись по сторонам, словно из-за цветущих кустов шиповника вот-вот выскочит отец Натаниэль, она стыдливо просунула руку под камзол и тунику и обнаружила, что грудь незнакомца защищена не холодным металлом, а переплетением рельефных мышц. Ее пальцы нащупали жесткие завитки волос.Холли поспешно отдернула руку, испугавшись собственного желания продолжать исследования. Накинув на голову капюшон, она уже собралась вернуться в замок, но ее остановил приглушенный стон. Скованная нерешительностью, Холли едва не застонала в ответ. Значит, этот человек жив. Но что, если он умирает? Посмеет ли она оставить его на холодной сырой земле? Возможно, если она приведет его в чувство, ей удастся убежать прежде, чем рыцарь полностью придет в сознание и продолжит то недоброе дело, что привело его в парк.Холли склонилась над незнакомцем. Ее волосы скользнули по его лицу, и он сморщил нос.— Сэр? — прошептала она. — О, сэр? Умоляю, сэр, вы меня слышите?Он слабо вздохнул, слегка приоткрыв рот и оставаясь глухим к ее мольбам.Ничего не поделаешь, подумала Холли. Ей придется снова прикоснуться к нему.Опустившись на колени, она обвила рукой шею рыцаря, преисполненная решимости трясти его до тех пор, пока он не придет в себя. Кончики ее пальцев скользнули по его волосам. Непокорные пряди оказались на удивление мягкими и шелковистыми. Холли пристально всмотрелась рыцарю в лицо, стараясь разглядеть его черты в призрачном лунном свете. Девушка провела большим пальцем по под-бородку рыцаря, скрытому бородой.— Ведьма!Прежде чем Холли успела среагировать на этот хриплый шепот, смуглая рука обхватила ее за талию. Могучая ладонь сдавила ей затылок, увлекая девушку вниз, и она распласталась на широкой груди рыцаря.Холли попыталась увернуться, убежденная, что он свернет ей шею.— Ведьма, — снова прошептал рыцарь, но теперь в этом слове звучало восхищение.Дрожащей от ужаса Холли с трудом удалось высвободить голову. Она ожидала, что глаза рыцаря окажутся черными, как и волосы. Но ее потрясли две голубые льдинки, обжигающие лютым холодом. Девушку парализовала угроза во взгляде рыцаря. В глубине его глаз таились невыносимая боль и радостное предчувствие. Огромная рука гиганта с нежностью скользнула по затылку Холли, скидывая капюшон и открывая ее лицо лунному свету.Девушка не могла отвести от незнакомца глаз, словно он загипнотизировал ее. Даже под откровенными взглядами претендентов на ее руку она не чувствовала себя столь беззащитной.Рыцарь увидел ее лицо, и его могучее тело напряглось. Холли совершенно растерялась. Этот мужчина не скрывал под маской лицемерия терзающие его желания. Девушка интуитивно почувствовала, что в настоящий момент он так же беззащитен, как и она сама. Рыцарь, пропустив пальцы сквозь ее волосы, нежно и в то же время властно обхватил ее затылок, притянул ее лицо вплотную к своему.Холли уже целовалась прежде: застенчивые тычки в щеку, чувственные поцелуи в тыльную сторону ладони и даже один влажный поцелуй в губы, за что Эжен де Легге получил звонкую пощечину. Но этот мужчина страстно овладел ее губами, заставив ее сердце неистово биться.Тогда, с Эженом, Холли не разжимала губы, но сейчас они сами по себе раскрылись, отвечая на настойчивый натиск незнакомца. Непривычные ощущения — погрузившегося в ее рот языка — померкли перед той нежностью, с которой рыцарь упивался вкусом ее губ. С уст Холли сорвался тихий стон: смесь восхитительного наслаждения и отчаяния.Этот звук окончательно привел рыцаря в чувство: грубо схватив Холли за волосы, он отстранил ее от себя. У девушки от неожиданности навернулись слезы. Незнакомец снова вгляделся в ее лицо, прищурив глаза. Его взгляд устремился на припухшие губы Холли, освещенные призрачной луной, и девушка не смогла сдержать дрожь. Она непроизвольно облизнула их.Сдавленно пробормотав проклятие, рыцарь сбросил Холли с себя и, пошатываясь, поднялся с земли, отерев тыльной стороной ладони рот, словно в поцелуе был яд. Если бы его рука не дрожала, Холли, возможно, собрала бы последние крохи гордости и убежала бы прочь. Но она осталась на месте, раздираемая желанием прикоснуться к незнакомцу, нежно сжать пальцами его руку и держать ее так, пока не затихнет беспокойная дрожь.Холли доводилось видеть, как в ее присутствии мужчины теряли дар речи или начинали бессвязно бормотать, точно умалишенные, но впервые она встретила человека, побледневшего как смерть от одного ее вида. Казалось, рыцарь получил не удар ногами, а грудь его пронзило разящее копье.Холли поспешно поднялась на ноги. Незнакомец, попятившись назад, скрылся в тени могучего вяза, так что во мраке лишь тревожно сверкали его глаза. Видя, в каком напряжении застыл рыцарь, девушка решила, что он вот-вот достанет распятие.— Именем господа, женщина, прикройся! — пробормотал рыцарь вместо того, чтобы потрясти у нее перед носом связкой чеснока.Щеки Холли загорелись от стыда. Решив, что ей снится ужасный сон, в котором она оказалась за запертыми воротами замка совершенно обнаженная, девушка едва удержалась от желания закрыть руками грудь. Однако брошенный украдкой взгляд убедил Холли, что скромный плащ надежно укрывает ее. Вскинув было руку к капюшону, девушка опустила ее, с вызовом подставляя лицо лунному свету и пронзительному взгляду рыцаря.Его голос окреп и обрел силу.— Внемли моим предостережениям, женщина! Уходи отсюда скорее или пеняй на себя.По резкому выговору Холли поняла, что перед нею чужестранец. Скорее всего один из дикарей-валлийцев, совершающих набеги на западные границы владений Эжена де Легге. Она несмело шагнула вперед.— Вы задумали что-то недоброе, сэр?Ответ она уже предвидела. Если бы незнакомец желал ей зла, она бы не избежала самого страшного, что может сделать в пустынном месте с одинокой женщиной мужчина. И зачем ему предостерегать ее?— Задуманное мною не имеет никакого отношения к тому, к чему меня принуждают.Нагнувшись под низко нависшую ветку, Холли нырнула в испещренную пятнами лунного света тень вяза.— А, вы любите загадки! Может быть, вы соблаговолите ответить на один мой вопрос?Увидев, что пути к дальнейшему отступлению отрезаны, рыцарь скрестил руки на могучей груди, возводя этим жестом непреодолимую линию преграды.— Если я сделаю это, ты уйдешь?Его слова задели самолюбие Холли. Девушка привыкла к тому, что мужчины наперебой добиваются ее общества. Поведение же незнакомца начинало оскорблять ее.— Если вам так будет угодно, — холодно ответила она.Они стояли вплотную друг к другу, и Холли пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть рыцарю в лицо. Она не переставала поражаться его могучему телосложению. Наверное, это опасно — издеваться над ним.— Почему вы преследовали меня? — тихо спросила Холли. — И почему, догнав, тотчас же отпустили?Рыцарь застыл, словно превратился в каменное изваяние. Сердце Холли успело судорожно стукнуть несколько раз, прежде чем незнакомец заговорил:— Я должен был встретиться здесь со своей возлюбленной. И ошибочно принял вас за нее. Когда при моем приближении вы бросились бежать, я вообразил, будто это моя милая решила поиграть в прятки, как мы нередко делаем.Холли до боли отчетливо представила себе, каким будет исход игры, независимо от того, кто окажется победителем. Похоже, нежное очарование поцелуя незнакомца было лишь иллюзией. Она просто расстроила тайное свидание двух влюбленных. Холли опустила голову, застигнутая врасплох его словами.Должно быть, болезненный стон рыцаря ей почудился, ибо, когда девушка подняла голову, лицо его снова было бесстрастным. Словно придя к какому-то окончательному решению, он опустил руки.— Не смотрите на меня так печально, миледи. Время еще есть. Возможно, я успею заставить вновь заалеть ваши щечки, прежде чем сюда придет моя возлюбленная.Холли сделала шаг назад.— Не думаю, сэр. Скорее мои цветы увянут, чем я одарю ими такого непостоянного кавалера.Рыцарь оторвался от ствола дерева. В его движениях сквозила откровенная угроза.— Значит, я непостоянен? А что можно сказать о вашей целомудренности, если вы с такой легкостью раздаете свои поцелуи незнакомцам?Его слова в силу своей справедливости еще больнее ранили Холли. Девушка отшатнулась назад, наступила на край плаща. Неудивительно, что рыцарь счел ее ветреной.Она ничем не опровергла такое суждение. Но даже охватившее ее смущение не помешало ей нанести ответный удар.— Возможно, я и впредь буду одаривать своими поцелуями незнакомцев, но вы, сэр, можете быть уверены: вас я ими больше не осчастливлю!Жалея только о том, что она не вняла предостережениям незнакомца раньше, Холли, стремительно развернувшись, бросилась бежать и тотчас же вынуждена была остановиться. Решив, что это рыцарь схватил ее за волосы, она закрыла глаза, с ужасом ожидая, что сейчас он повергнет ее на землю и безжалостной рукой сорвет с нее одежду.— Советую вам в следующий раз заплетать волосы.Насмешливый голос донесся с расстояния нескольких футов, и Холли поняла, что рыцарь погнался за ней только в ее распаленном воображении.Она робко оглянулась. Ее держала за волосы не человеческая рука, а ветвь вяза. Девушка потянула прядь, но неловкое движение лишь еще туже затянуло узел. Плененная, словно кролик в силках, она вынуждена была покорно ждать, что рыцарь придет к ней на помощь.Когда его огромная тень упала на нее, Холли испуганно облизала губы и тотчас же пожалела об этом. Они все еще хранили непривычный, но очень приятный вкус поцелуя незнакомца: прохладу мяты, смешанной с запахом мускуса и хмеля.Рыцарь выхватил из-за пояса кинжал, и у Холли пересохло во рту. Смертоносное оружие казалось игрушечным в его огромной руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30