Прошу, скажите, вы согласны стать моей женой и осчастливить своего самого преданного и покорного слугу?
— Да, — ответила она.
— Просто «да» — после всего, что я наговорил? Друсилла, душа моя, перестаньте меня дразнить. Я почти не надеюсь, что вы любите меня так же, как я люблю… полюбил вас почти с первой встречи.
Она ласково закрыла ему рот рукой.
— Ах, если б вы только знали, Хэл, как я люблю вас! Я просто не в силах это выразить словами. Сама мысль о том, что я буду с вами, делает меня счастливой. Я не знала, что могу так любить. Когда Роб сказал мне, что с вами, видимо, случилось что-то ужасное, я чуть не сошла с ума. Вы удовлетворены, сэр? Он поцеловал ее ладонь и глухо произнес:
— Обещайте мне, что всегда будете столь неотразимы и не дадите мне заноситься. Вы снова научили меня любить. Дед учил только ненавидеть и подчинять. До встречи с вами я уже почти забыл, что это значит — любить так, как я любил когда-то свою мать и маленького брата.
С тех пор в моей душе жила только ненависть, но это в прошлом, я обещаю. И если вдруг заметите во мне что-то подобное, остановите меня. Когда я сидел в Маршеме, все мои мысли и мечты были о вас и о том, что мы будем вместе, когда я вырвусь. Именно «когда» — только так я думал, — а не «если». В мечтах мы были с вами в Венеции, и мы туда обязательно поедем. А Трешем будет нашим домом, здесь будет хорошо детям… и вам — учить меня доброте.
Друсилла наклонилась и поцеловала его в щеку. Наверное, ничего иного в такой момент и не полагалось, но ей хотелось большего, его откровенность растрогала ее и преисполнила глубокой нежностью.
— Как странно. — Она задумчиво посмотрела на Девениша, который, поднявшись с колен, сел рядом с ней. — Когда вы были в Маршеме, мне приснилось, что мы в Венеции. Я никогда там не была, видела только гравюры, но во сне все было разноцветное, и…
— И мы были вместе, вот так.
Он обнял ее, и она забыла обо всем на свете…
С тех пор дьявол больше не посещал Суррей. Хэл и Друсилла провели медовый месяц в Венеции, гуляли вдоль Большого канала. Руины Маршемского аббатства постепенно зарастали травой, а Хэл с Друсиллой частенько сиживали в саду Трешем-Холла, глядя, как играют их дети. Ночью Хэл засыпал в объятиях любящей жены, и тяжкие видения прошлого ушли и больше никогда не возвращались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Да, — ответила она.
— Просто «да» — после всего, что я наговорил? Друсилла, душа моя, перестаньте меня дразнить. Я почти не надеюсь, что вы любите меня так же, как я люблю… полюбил вас почти с первой встречи.
Она ласково закрыла ему рот рукой.
— Ах, если б вы только знали, Хэл, как я люблю вас! Я просто не в силах это выразить словами. Сама мысль о том, что я буду с вами, делает меня счастливой. Я не знала, что могу так любить. Когда Роб сказал мне, что с вами, видимо, случилось что-то ужасное, я чуть не сошла с ума. Вы удовлетворены, сэр? Он поцеловал ее ладонь и глухо произнес:
— Обещайте мне, что всегда будете столь неотразимы и не дадите мне заноситься. Вы снова научили меня любить. Дед учил только ненавидеть и подчинять. До встречи с вами я уже почти забыл, что это значит — любить так, как я любил когда-то свою мать и маленького брата.
С тех пор в моей душе жила только ненависть, но это в прошлом, я обещаю. И если вдруг заметите во мне что-то подобное, остановите меня. Когда я сидел в Маршеме, все мои мысли и мечты были о вас и о том, что мы будем вместе, когда я вырвусь. Именно «когда» — только так я думал, — а не «если». В мечтах мы были с вами в Венеции, и мы туда обязательно поедем. А Трешем будет нашим домом, здесь будет хорошо детям… и вам — учить меня доброте.
Друсилла наклонилась и поцеловала его в щеку. Наверное, ничего иного в такой момент и не полагалось, но ей хотелось большего, его откровенность растрогала ее и преисполнила глубокой нежностью.
— Как странно. — Она задумчиво посмотрела на Девениша, который, поднявшись с колен, сел рядом с ней. — Когда вы были в Маршеме, мне приснилось, что мы в Венеции. Я никогда там не была, видела только гравюры, но во сне все было разноцветное, и…
— И мы были вместе, вот так.
Он обнял ее, и она забыла обо всем на свете…
С тех пор дьявол больше не посещал Суррей. Хэл и Друсилла провели медовый месяц в Венеции, гуляли вдоль Большого канала. Руины Маршемского аббатства постепенно зарастали травой, а Хэл с Друсиллой частенько сиживали в саду Трешем-Холла, глядя, как играют их дети. Ночью Хэл засыпал в объятиях любящей жены, и тяжкие видения прошлого ушли и больше никогда не возвращались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18