Не помогло. Колин вспомнил толпу, собравшуюся поглазеть на казнь.
Его казнь.
Каким-то чудом он остался жив. Жив! Душа его пела, и он попытался сделать глубокий вздох, наклонив голову вниз, чтобы грубые волокна мешка не попали в нос: Вдохнув, он почувствовал едва различимые запахи: горелой древесины и смолы, плесени и несвежего лампового масла. Лаванда. Какой-то кислый запах, как от пролитого вина. Лаванда?
Колин замер. Может, он умер, и небеса, – пусть кто-то скажет, что небеса – не для него, но Колин верил, что Создатель всех распределяет честно. Он полагал, что небеса пахнут не лавандой, а лошадьми, бренди и морским воздухом.
Колин сделал еще один вдох и снова почувствовал запах лаванды: легкий, немного терпкий на фоне всех остальных запахов, такой же неуместный, как лепестки роз на обуглившихся руинах. И если только этот букет не прислали в честь его прибытия, то…
С ним в комнате находилась женщина. Через несколько секунд она сдернула мешок с его головы.
Колин повернулся, но женщина находилась у него за спиной, и он не сразу ее увидел. Она потянула веревки, стягивавшие локти Колина. Узлы потихоньку слабели, пока…
Боже милосердный!
Кровь начала поступать по сосудам онемевших рук, и он почувствовал мучительное покалывание.
Колин зажмурился, делая поспешные вдохи, закусил губу, на лбу выступил пот. Женщина продолжала распутывать веревки.
Когда боль стала напоминать уколы острыми иглами, а в коже и мышцах возобновилась циркуляция крови, Колин открыл глаза, пытаясь различить в темноте очертания предметов.
Две толстые прямоугольные деревянные опоры, опутанные кружевом паутины. Миллионы частичек пыли клубились в единственном узком пучке света, проникавшем в комнату из… А, это окно, спрятанное за поставленными один на другой деревянными ящиками. Здесь же виднелись бочонки.
Скорее всего, они находятся в подвальном помещении.
Колин стал лихорадочно соображать. Кто? Где? Зачем? Не все ли равно. Главное – он все еще жив.
Губы его раскрылись, и с них слетело одно-единственное слово:
– Луиза…
Колин растерялся. Женщина у него за спиной замерла и на мгновение перестала развязывать узлы.
– Я не Луиза, – с иронией ответила она. – Но поскольку наше знакомство будет кратковременным, не имеет значения, как меня, зовут.
Колин замер, прислушиваясь к тембру ее голоса, словно в нем крылись поддающиеся расшифровке секреты. В этом голосе были глубина и зрелость, утонченность и хрипотца. И никаких эмоций. Отчужденность и самоуверенность, звучавшие в ее голосе, сделали бы честь любому мужчине.
Колин не мог припомнить ни одной женщины, которая относилась бы к нему с откровенностью. И ему вдруг захотелось узнать, красива ли она.
Он услышал мягкое шуршание ее юбок и попытался пошевелить локтями: они были свободны. Теперь, когда кровоснабжение восстановилось, он чувствовал каждый дюйм своих рук. Но когда он попробовал развести руки, оказалось, что она пропустила одну веревку через связанные запястья и привязала его к спинке стула.
К счастью, Колин заплатил палачу шиллинг, чтобы веревки на запястьях не были туго завязаны.
Теперь женщина сместилась влево от него, и он проследил за ней взглядом.
Кажется, симпатичная, обрадовался Колин, хотя в полумраке угадывались только ее очертания. Стройная, быстрая, ловкая.
Колин тайком повернул запястье, пытаясь освободить его, и запястье выскользнуло из веревки.
– Кто вы? – Его собственный голос потряс Колина: безжизненный, едва слышный.
Женщина помедлила, потом шагнула к бочке и потянулась за кружкой, стоявшей на ней. В этот момент она попала в узкий пучок света, и Колин с сожалением отметил, что ничего симпатичного в ней нет. При тусклом свете он заметил резкие черты лица, слишком широкий лоб и тяжелый подбородок.
Он продолжал освобождать запястья.
Мэдлин Гринуэй повернулась к человеку, за чье освобождение ей заплатили. Он был известен под именем Колина Эверси, Дьявола из Суссекса. Рога она пока не заметила, но здесь было довольно темно.
– Кто я такая, тоже не имеет значения, мистер Эверси, поскольку наше знакомство будет…
– Кратковременным, – резко перебил ее Колин. – Вы уже говорили это. Зачем…
Она сунула ему кружку воды:
– Пейте. Вряд ли я смогу ответить на ваши вопросы, поэтому поберегите лучше силы и наберитесь терпения. Скоро вы получите ответы на все интересующие вас вопросы.
Он бросил на нее недобрый взгляд тусклых глаз и понюхал предложенную кружку. Интересно. В этих обстоятельствах она поступила бы точно так же. Он совсем не дурак, этот мистер Эверси, даже если заколол человека в драке и по глупости попался.
– Это вода, – заметила Мэдлин. – Всего лишь вода.
Колин Эверси выразительно посмотрел на нее и кивнул. Она поднесла кружку к его губам и увидела, как задвигался у него кадык, пока он жадно глотал воду. Заметив, что он утолил жажду, Мэдлин убрала кружку.
– Развяжите меня. – Он тяжело дышал.
Это было требование, замаскированное под вежливую просьбу. Смешно, учитывая его обстоятельства.
– А меня просили оставить вас связанным. – Мэдлин даже не пыталась скрыть своего веселья. Она знала, что Колин Эверси – настоящий джентльмен, поняла это по произношению гласных и согласных звуков, видела это в повороте головы и посадке плеч.
Из складок платья она достала круглые часы и, положив их на ладонь, поднесла к узкому пучку света, стараясь рассмотреть римские цифры. Она собиралась задержаться здесь ровно столько, чтобы успеть убедиться, что Колин Эверси благополучно доставлен и надежно связан. К двум часам ей надо прибыть в «Логово тигра», чтобы получить у Крокера окончательный расчет в сто пятьдесят фунтов. Конечно, эта сумма меньше той, которую получит сам Крокер. Она просила его не сообщать о местонахождении Колина Эверси своему анонимному работодателю до половины второго дня.
К тому времени, когда этот аноним прибудет сюда, в тщательно выбранный ею заброшенный подвал сгоревшего постоялого двора, она уже исчезнет.
Дальнейшая судьба Колина Эверси ее не интересовала.
Работа над этим дерзким триумфальным освобождением отняла у нее две недели. Она кропотливо и днем, и ночью составляла план и продумывала детали. Следующие несколько минут, станут самыми длинными в ее жизни.
Но скоро она окажется на корабле, рассекающем волны Атлантического океана, и через несколько недель сойдет на американскую землю, маленькая, как зернышко, никому не известная, и начнет строить свою жизнь заново.
В адвокатской конторе в той части Лондона, где она никогда не сможет себе позволить жить, ждут ее подписи бумаги, а в штате Виргиния ее ждет ферма и новая жизнь, которую она так давно собиралась начать.
Как только она внесет оставшиеся деньги. Это она сделает сегодня днем.
– Кто просил вас оставить меня связанным?
Восемь минут. Хоть бы он замолчал.
– Терпение, мистер Эверси, еще немного, и вы получите ответы на все вопросы.
Она потянулась за метлой, которую поставила рядом с бочками возле окна. Окно было около трех футов в ширину и чуть больше фута в высоту, Мэдлин на прошлой неделе ловко заляпала его грязью. Оно выходило в узкий зловонный переулок, популярный у проституток и пьяниц. Мэдлин проверила, чтобы бочки для сбора дождевой воды тоже стояли перед окном, маскируя его. В данный момент они до краев были наполнены застоявшейся водой и бог знает чем еще. Короче говоря, для окружающего мира этого окна не существовало.
На той же неделе она методично очистила внешнюю сторону деревянной рамы напильником и теперь с помощью старых веревок, прикрепленных к нему, могла вытащить окно из стены целым и невредимым. Она приставила к окну поставленные один на другой ящики, чтобы сделать импровизированную лестницу, которая выдержит ее вес. Так она собиралась покинуть помещение: через окно, быстро и незаметно появившись в уличной толпе, позволив людскому потоку нести ее к Крокеру и новой жизни.
Она взяла метлу, но в этот момент сзади скрипнул стул. Она быстро повернула голову в сторону Колина, как раз когда он тоже повернулся и посмотрел на нее. Ее прищуренный взгляд встретился с взглядом его прозрачных глаз. Он замер без движения, словно его скрутила боль при повороте.
Красивая.
Колин наконец убедился в этом. Скорее почувствовал это нутром, чем увидел глазами, и ошеломленный замер на мгновение.
Потом женщина с помощью ручки метлы задвинула деревянный ящик к окну, и они оказались в полной темноте. В это время Колин как раз освободил от веревок обе руки.
Он услышал тихий металлический звон. Это был звук поднимаемой ручки лампы, затем послышался удар кремня, и комнату осветил слабый дрожащий свет лампы, стоявшей на бочке. Он едва освещал Колина и незнакомку, а также лестницу; что вела к двери.
Она снова достала часы и только поднесла их к лампе, чтобы уточнить время, когда послышался звук поворачиваемого ключа в замке. Женщина так быстро метнулась к двери, что Колин почувствовал легкий ветерок от колышущихся юбок, но потом беззвучно замерла. Она явно была удивлена, и Колину казалось, что он слышит, как лихорадочно работает ее мозг, оценивая ситуацию. Поскольку до сих пор все ее движения были выверенными, отточенными и спланированными, это обеспокоило Колина. Хотя он до сих пор не знал, друг она или враг.
Он замер, когда ручка двери опустилась, и, тихонько скрипнув, дверь медленно открылась. Внутрь проник луч света, глоток свежего воздуха… и послышался чей-то шаг, затем еще один и кто-то вошел.
Дверь скрипнула, закрываясь под собственной тяжестью, но вошедший ногой остановил ее. Прямоугольник света у входа отбрасывал на стену огромную тень в плаще и шляпе.
У Колина зашевелились волосы на затылке. Он напрягся и стал очень медленно подниматься со стула, который, к счастью, даже не скрипнул. Женщина даже не повернулась в его сторону, она смотрела на дверь.
– Гринуэй? – послышался хриплый баритон. «Голос изменен», – догадался Колин. Женщина промолчала, но Колин услышал какой-то шорох и тут же определил источник шума. Он опустил глаза и увидел, что руки женщины незаметно шарят в юбках.
– Мэдлин Гринуэй? – повторил хриплый голос.
Она застыла на месте.
– Задание выполнено, – ответила она.
Тень слегка сместилась, как и предполагал Колин. Чтобы выполнить задание, ей надо было лишь правильно определить местонахождение Мэдлин.
Колин бросился Мэдлин под ноги, как раз в тот момент, когда раздался выстрел.
Глава 3
Мэдлин упала, и треск дерева сообщил о том, что пуля угодила в деревянную опору всего в нескольких футах от них. Щепки, как шрапнель, брызнули во все стороны; Колин прикрыл ладонями лицо. По полу покатилось что-то металлическое. Он открыл глаза и на пыльных досках пола увидел контур пистолета.
Конечно у нее есть пистолет. Должно быть, она обронила его, когда падала на пол.
Мэдлин Гринуэй перевернулась на бок и, приподнявшись на локте, потянулась за пистолетом. Но у Колина руки оказались длиннее. Неплохой экземпляр. Где, черт возьми, она прятала его на своем теле? Он потянулся, накрыл рукой пистолет и перевернулся на живот…
Но тут дверь тяжело захлопнулась, и свет в дверном проеме исчез. Они снова одни.
– У кого еще есть ключ от двери? – спросил Колин.
– Отдайте мне пистолет, – прошипела Гринуэй. Вот тебе и благодарность.
– Вы ушиблись? – спросил Колин, стараясь восстановить дыхание. – Вы…
– Отдайте мне пистолет, немедленно.
– Господи! – Колин встал, не обращая на нее внимания. Он нацелил пистолет на нее, подошел к стулу и поднял его одной рукой, намереваясь как можно скорее запихнуть его под ручку двери на лестнице. Он не собирался отпускать ее, пока не получит ответы на свои вопросы.
Однако этот небольшой лестничный пролет показался ему подъемом на высокую гору. Он еще не привык ходить без кандалов.
– Подождите!
Мэдлин поднялась на ноги. Ему пришло в голову, что вряд ли он поступит по-джентльменски, оставив ее разбираться во всем самостоятельно. Но потом решил, что рыцарские законы не совсем уместны в сложившихся обстоятельствах, учитывая, что эта леди требует вернуть ей пистолет и что он понятия не имеет о том, что эта женщина сейчас может сделать с ним самим. Кто-то пытался ее убить.
Интересно, что она намерена ему предложить?
– Прикройте меня, – бросила женщина. – Я сделаю это. Гораздо быстрее.
– Что именно вы сделаете? – Колин начинал сердиться. Проверка. Он нацелил пистолет прямо ей в грудь.
– Дверь. Вы же это собирались сделать? Заблокировать дверь?
Прошла томительная секунда. Стоит ли ей доверять? Нет. Не сбежит ли она, как только окажется наверху, у двери? Вряд ли, учитывая, что кто-то, войдя в эту дверь, только что пытался ее убить. Смог бы он пристрелить ее сам, если бы она попыталась сбежать? Возможно, она не осознала, что он только что спас ей жизнь.
Колин кивнул. В конце концов, пистолет у него. Если только она не припрятала еще один.
Мэдлин, прихрамывая, прошла мимо него. Потом, достаточно легко для женщины, взяла обеими руками стул и, уже не хромая, стала быстро подниматься по лестнице.
Он направил пистолет на дверь и на нее, но, поскольку был Колином Эверси и восхищение женщинами было для него как глоток свежего воздуха, он не мог не восхититься ее прямой спиной, пока она поднималась по ступенькам. Она все делала с необыкновенной грацией.
Мэдлин со знанием дела втиснула спинку стула под ручку двери, а потом, к удивлению Колина, вставила в замок свой ключ. Она явно не была дилетантом в… в…
Да в чем угодно.
Кто эта женщина?
Когда Мэдлин спускалась вниз, Колин не устоял перед соблазном и внимательно осмотрел пистолет. Симпатичная штучка, рукоятка из орехового дерева витиевато украшена перламутром и отделана латунью. Он проверил пороховую полку. Пистолет был заряжен.
Колин с подозрением понюхал порох и отдал пистолет Мэдлин.
– Заберите, мисс Гринуэй, здесь плохой порох, вы бы не смогли выстрелить.
Мэдлин коротко взглянула на пистолет с таким видом, как будто это был домашний любимец, который зарычал на нее. Но она быстро справилась и осторожно взяла у Колина пистолет. Голова у нее шла кругом, она не могла говорить.
– Кто вы, черт побери, мадам? – спросил Колин Эверси вне себя от ярости.
– Мэдлин Гринуэй, – едва слышно пробормотала она. – Разве вы не слышали, как меня только что назвали. – Ей трудно было говорить. Кто же пытался ее только что убить?
И тут осенило; она не знала, сможет ли отличить хороший порох от плохого. Она умна, стреляет без промаха, но, если Эверси прав…
Ее обманули. Потому что она – женщина, не может отличить хороший порох от плохого, не заметила, что веревки та руках Колина Эверси были завязаны свободно и он сам мог освободиться.
– Кто вы, мадам? И что все это значит?
– Меня наняли спасти вас, мистер Эверси. И вот кто-то только что пытался меня убить. Все это очевидно. – Ее ответы были краткими и сухими. Больше всего ей хотелось, чтобы он замолчал.
Сейчас она должна идти, потому что ей надо поговорить с мистером Крокером.
– Очевидно? Кто вас нанял? Моя семья? – В его голосе прозвучали недоумение и гнев.
– Понятия не имею, кто меня нанял, мистер Эверси. Все дела ведет мой агент.
– Дела?
– Да. Это мистер Крокер, – нетерпеливо пояснила Мэдлия.
– Крокер? – Теперь в голосе Колина Эверси звучало недоверие.
У Мэдлин на это не было ни терпения, ни времени.
– Мистер Эверси, жаль, что нашу встречу нельзя назвать приятной. А теперь мне надо немедленно уйти. Если позволите…
– Кто просил Крокера вас нанять? Вы сказали, что это сделала не моя семья?
– О вашей семье мне не говорили, – ответила Мэдлин. Она не обязана сообщать ему какую-либо информацию.
– Тогда кто? И кто хотел, чтобы я оставался связанным?
Оказывается, она слишком много успела сказать ему.
– Мистер Эверси…
– Помогите мне, мисс Гринуэй. Отведите меня к Крокеру, мне необходимо поговорить с ним.
– Мистер Эверси…
– Я никого не убивал, – обронил он.
– Мне все равно…
– Я… никого… не… убивал.
Мэдлин пристально посмотрела на него. Его лицо по-прежнему оставалось в тени.
Тревога обострила ее собственное восприятие. Колин Эверси может быть страдальцем; он может быть любимцем сатаны. Ей до этого нет никакого дела. Ее вообще возмутила необходимость считаться с Колином Эверси. За его освобождение ей хорошо заплатили. Ее будущее было обеспечено.
А теперь она осталась без гроша, а Колин тяжелым бременем лег ей на плечи. Она сама быстрее найдет все ответы.
– Я никого не убивал, мисс Гринуэй. Уверен, кто-то сделал так, чтобы Хорас Пил исчез, потому что этот кто-то хотел, чтобы меня повесили. А теперь, похоже, он хочет, чтобы я жил, но на его условиях. Я хочу знать ответы. И мне нужна ваша помощь.
Колин казался искренне смущенным, справедливо разгневанным, усталым и… Он был слишком худым.
В голову, несмотря на тревогу, закрались предательские мысли, и Мэдлин уже знала, что теперь Колин Эверси станет для нее личностью, а не просто предметом сделки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Его казнь.
Каким-то чудом он остался жив. Жив! Душа его пела, и он попытался сделать глубокий вздох, наклонив голову вниз, чтобы грубые волокна мешка не попали в нос: Вдохнув, он почувствовал едва различимые запахи: горелой древесины и смолы, плесени и несвежего лампового масла. Лаванда. Какой-то кислый запах, как от пролитого вина. Лаванда?
Колин замер. Может, он умер, и небеса, – пусть кто-то скажет, что небеса – не для него, но Колин верил, что Создатель всех распределяет честно. Он полагал, что небеса пахнут не лавандой, а лошадьми, бренди и морским воздухом.
Колин сделал еще один вдох и снова почувствовал запах лаванды: легкий, немного терпкий на фоне всех остальных запахов, такой же неуместный, как лепестки роз на обуглившихся руинах. И если только этот букет не прислали в честь его прибытия, то…
С ним в комнате находилась женщина. Через несколько секунд она сдернула мешок с его головы.
Колин повернулся, но женщина находилась у него за спиной, и он не сразу ее увидел. Она потянула веревки, стягивавшие локти Колина. Узлы потихоньку слабели, пока…
Боже милосердный!
Кровь начала поступать по сосудам онемевших рук, и он почувствовал мучительное покалывание.
Колин зажмурился, делая поспешные вдохи, закусил губу, на лбу выступил пот. Женщина продолжала распутывать веревки.
Когда боль стала напоминать уколы острыми иглами, а в коже и мышцах возобновилась циркуляция крови, Колин открыл глаза, пытаясь различить в темноте очертания предметов.
Две толстые прямоугольные деревянные опоры, опутанные кружевом паутины. Миллионы частичек пыли клубились в единственном узком пучке света, проникавшем в комнату из… А, это окно, спрятанное за поставленными один на другой деревянными ящиками. Здесь же виднелись бочонки.
Скорее всего, они находятся в подвальном помещении.
Колин стал лихорадочно соображать. Кто? Где? Зачем? Не все ли равно. Главное – он все еще жив.
Губы его раскрылись, и с них слетело одно-единственное слово:
– Луиза…
Колин растерялся. Женщина у него за спиной замерла и на мгновение перестала развязывать узлы.
– Я не Луиза, – с иронией ответила она. – Но поскольку наше знакомство будет кратковременным, не имеет значения, как меня, зовут.
Колин замер, прислушиваясь к тембру ее голоса, словно в нем крылись поддающиеся расшифровке секреты. В этом голосе были глубина и зрелость, утонченность и хрипотца. И никаких эмоций. Отчужденность и самоуверенность, звучавшие в ее голосе, сделали бы честь любому мужчине.
Колин не мог припомнить ни одной женщины, которая относилась бы к нему с откровенностью. И ему вдруг захотелось узнать, красива ли она.
Он услышал мягкое шуршание ее юбок и попытался пошевелить локтями: они были свободны. Теперь, когда кровоснабжение восстановилось, он чувствовал каждый дюйм своих рук. Но когда он попробовал развести руки, оказалось, что она пропустила одну веревку через связанные запястья и привязала его к спинке стула.
К счастью, Колин заплатил палачу шиллинг, чтобы веревки на запястьях не были туго завязаны.
Теперь женщина сместилась влево от него, и он проследил за ней взглядом.
Кажется, симпатичная, обрадовался Колин, хотя в полумраке угадывались только ее очертания. Стройная, быстрая, ловкая.
Колин тайком повернул запястье, пытаясь освободить его, и запястье выскользнуло из веревки.
– Кто вы? – Его собственный голос потряс Колина: безжизненный, едва слышный.
Женщина помедлила, потом шагнула к бочке и потянулась за кружкой, стоявшей на ней. В этот момент она попала в узкий пучок света, и Колин с сожалением отметил, что ничего симпатичного в ней нет. При тусклом свете он заметил резкие черты лица, слишком широкий лоб и тяжелый подбородок.
Он продолжал освобождать запястья.
Мэдлин Гринуэй повернулась к человеку, за чье освобождение ей заплатили. Он был известен под именем Колина Эверси, Дьявола из Суссекса. Рога она пока не заметила, но здесь было довольно темно.
– Кто я такая, тоже не имеет значения, мистер Эверси, поскольку наше знакомство будет…
– Кратковременным, – резко перебил ее Колин. – Вы уже говорили это. Зачем…
Она сунула ему кружку воды:
– Пейте. Вряд ли я смогу ответить на ваши вопросы, поэтому поберегите лучше силы и наберитесь терпения. Скоро вы получите ответы на все интересующие вас вопросы.
Он бросил на нее недобрый взгляд тусклых глаз и понюхал предложенную кружку. Интересно. В этих обстоятельствах она поступила бы точно так же. Он совсем не дурак, этот мистер Эверси, даже если заколол человека в драке и по глупости попался.
– Это вода, – заметила Мэдлин. – Всего лишь вода.
Колин Эверси выразительно посмотрел на нее и кивнул. Она поднесла кружку к его губам и увидела, как задвигался у него кадык, пока он жадно глотал воду. Заметив, что он утолил жажду, Мэдлин убрала кружку.
– Развяжите меня. – Он тяжело дышал.
Это было требование, замаскированное под вежливую просьбу. Смешно, учитывая его обстоятельства.
– А меня просили оставить вас связанным. – Мэдлин даже не пыталась скрыть своего веселья. Она знала, что Колин Эверси – настоящий джентльмен, поняла это по произношению гласных и согласных звуков, видела это в повороте головы и посадке плеч.
Из складок платья она достала круглые часы и, положив их на ладонь, поднесла к узкому пучку света, стараясь рассмотреть римские цифры. Она собиралась задержаться здесь ровно столько, чтобы успеть убедиться, что Колин Эверси благополучно доставлен и надежно связан. К двум часам ей надо прибыть в «Логово тигра», чтобы получить у Крокера окончательный расчет в сто пятьдесят фунтов. Конечно, эта сумма меньше той, которую получит сам Крокер. Она просила его не сообщать о местонахождении Колина Эверси своему анонимному работодателю до половины второго дня.
К тому времени, когда этот аноним прибудет сюда, в тщательно выбранный ею заброшенный подвал сгоревшего постоялого двора, она уже исчезнет.
Дальнейшая судьба Колина Эверси ее не интересовала.
Работа над этим дерзким триумфальным освобождением отняла у нее две недели. Она кропотливо и днем, и ночью составляла план и продумывала детали. Следующие несколько минут, станут самыми длинными в ее жизни.
Но скоро она окажется на корабле, рассекающем волны Атлантического океана, и через несколько недель сойдет на американскую землю, маленькая, как зернышко, никому не известная, и начнет строить свою жизнь заново.
В адвокатской конторе в той части Лондона, где она никогда не сможет себе позволить жить, ждут ее подписи бумаги, а в штате Виргиния ее ждет ферма и новая жизнь, которую она так давно собиралась начать.
Как только она внесет оставшиеся деньги. Это она сделает сегодня днем.
– Кто просил вас оставить меня связанным?
Восемь минут. Хоть бы он замолчал.
– Терпение, мистер Эверси, еще немного, и вы получите ответы на все вопросы.
Она потянулась за метлой, которую поставила рядом с бочками возле окна. Окно было около трех футов в ширину и чуть больше фута в высоту, Мэдлин на прошлой неделе ловко заляпала его грязью. Оно выходило в узкий зловонный переулок, популярный у проституток и пьяниц. Мэдлин проверила, чтобы бочки для сбора дождевой воды тоже стояли перед окном, маскируя его. В данный момент они до краев были наполнены застоявшейся водой и бог знает чем еще. Короче говоря, для окружающего мира этого окна не существовало.
На той же неделе она методично очистила внешнюю сторону деревянной рамы напильником и теперь с помощью старых веревок, прикрепленных к нему, могла вытащить окно из стены целым и невредимым. Она приставила к окну поставленные один на другой ящики, чтобы сделать импровизированную лестницу, которая выдержит ее вес. Так она собиралась покинуть помещение: через окно, быстро и незаметно появившись в уличной толпе, позволив людскому потоку нести ее к Крокеру и новой жизни.
Она взяла метлу, но в этот момент сзади скрипнул стул. Она быстро повернула голову в сторону Колина, как раз когда он тоже повернулся и посмотрел на нее. Ее прищуренный взгляд встретился с взглядом его прозрачных глаз. Он замер без движения, словно его скрутила боль при повороте.
Красивая.
Колин наконец убедился в этом. Скорее почувствовал это нутром, чем увидел глазами, и ошеломленный замер на мгновение.
Потом женщина с помощью ручки метлы задвинула деревянный ящик к окну, и они оказались в полной темноте. В это время Колин как раз освободил от веревок обе руки.
Он услышал тихий металлический звон. Это был звук поднимаемой ручки лампы, затем послышался удар кремня, и комнату осветил слабый дрожащий свет лампы, стоявшей на бочке. Он едва освещал Колина и незнакомку, а также лестницу; что вела к двери.
Она снова достала часы и только поднесла их к лампе, чтобы уточнить время, когда послышался звук поворачиваемого ключа в замке. Женщина так быстро метнулась к двери, что Колин почувствовал легкий ветерок от колышущихся юбок, но потом беззвучно замерла. Она явно была удивлена, и Колину казалось, что он слышит, как лихорадочно работает ее мозг, оценивая ситуацию. Поскольку до сих пор все ее движения были выверенными, отточенными и спланированными, это обеспокоило Колина. Хотя он до сих пор не знал, друг она или враг.
Он замер, когда ручка двери опустилась, и, тихонько скрипнув, дверь медленно открылась. Внутрь проник луч света, глоток свежего воздуха… и послышался чей-то шаг, затем еще один и кто-то вошел.
Дверь скрипнула, закрываясь под собственной тяжестью, но вошедший ногой остановил ее. Прямоугольник света у входа отбрасывал на стену огромную тень в плаще и шляпе.
У Колина зашевелились волосы на затылке. Он напрягся и стал очень медленно подниматься со стула, который, к счастью, даже не скрипнул. Женщина даже не повернулась в его сторону, она смотрела на дверь.
– Гринуэй? – послышался хриплый баритон. «Голос изменен», – догадался Колин. Женщина промолчала, но Колин услышал какой-то шорох и тут же определил источник шума. Он опустил глаза и увидел, что руки женщины незаметно шарят в юбках.
– Мэдлин Гринуэй? – повторил хриплый голос.
Она застыла на месте.
– Задание выполнено, – ответила она.
Тень слегка сместилась, как и предполагал Колин. Чтобы выполнить задание, ей надо было лишь правильно определить местонахождение Мэдлин.
Колин бросился Мэдлин под ноги, как раз в тот момент, когда раздался выстрел.
Глава 3
Мэдлин упала, и треск дерева сообщил о том, что пуля угодила в деревянную опору всего в нескольких футах от них. Щепки, как шрапнель, брызнули во все стороны; Колин прикрыл ладонями лицо. По полу покатилось что-то металлическое. Он открыл глаза и на пыльных досках пола увидел контур пистолета.
Конечно у нее есть пистолет. Должно быть, она обронила его, когда падала на пол.
Мэдлин Гринуэй перевернулась на бок и, приподнявшись на локте, потянулась за пистолетом. Но у Колина руки оказались длиннее. Неплохой экземпляр. Где, черт возьми, она прятала его на своем теле? Он потянулся, накрыл рукой пистолет и перевернулся на живот…
Но тут дверь тяжело захлопнулась, и свет в дверном проеме исчез. Они снова одни.
– У кого еще есть ключ от двери? – спросил Колин.
– Отдайте мне пистолет, – прошипела Гринуэй. Вот тебе и благодарность.
– Вы ушиблись? – спросил Колин, стараясь восстановить дыхание. – Вы…
– Отдайте мне пистолет, немедленно.
– Господи! – Колин встал, не обращая на нее внимания. Он нацелил пистолет на нее, подошел к стулу и поднял его одной рукой, намереваясь как можно скорее запихнуть его под ручку двери на лестнице. Он не собирался отпускать ее, пока не получит ответы на свои вопросы.
Однако этот небольшой лестничный пролет показался ему подъемом на высокую гору. Он еще не привык ходить без кандалов.
– Подождите!
Мэдлин поднялась на ноги. Ему пришло в голову, что вряд ли он поступит по-джентльменски, оставив ее разбираться во всем самостоятельно. Но потом решил, что рыцарские законы не совсем уместны в сложившихся обстоятельствах, учитывая, что эта леди требует вернуть ей пистолет и что он понятия не имеет о том, что эта женщина сейчас может сделать с ним самим. Кто-то пытался ее убить.
Интересно, что она намерена ему предложить?
– Прикройте меня, – бросила женщина. – Я сделаю это. Гораздо быстрее.
– Что именно вы сделаете? – Колин начинал сердиться. Проверка. Он нацелил пистолет прямо ей в грудь.
– Дверь. Вы же это собирались сделать? Заблокировать дверь?
Прошла томительная секунда. Стоит ли ей доверять? Нет. Не сбежит ли она, как только окажется наверху, у двери? Вряд ли, учитывая, что кто-то, войдя в эту дверь, только что пытался ее убить. Смог бы он пристрелить ее сам, если бы она попыталась сбежать? Возможно, она не осознала, что он только что спас ей жизнь.
Колин кивнул. В конце концов, пистолет у него. Если только она не припрятала еще один.
Мэдлин, прихрамывая, прошла мимо него. Потом, достаточно легко для женщины, взяла обеими руками стул и, уже не хромая, стала быстро подниматься по лестнице.
Он направил пистолет на дверь и на нее, но, поскольку был Колином Эверси и восхищение женщинами было для него как глоток свежего воздуха, он не мог не восхититься ее прямой спиной, пока она поднималась по ступенькам. Она все делала с необыкновенной грацией.
Мэдлин со знанием дела втиснула спинку стула под ручку двери, а потом, к удивлению Колина, вставила в замок свой ключ. Она явно не была дилетантом в… в…
Да в чем угодно.
Кто эта женщина?
Когда Мэдлин спускалась вниз, Колин не устоял перед соблазном и внимательно осмотрел пистолет. Симпатичная штучка, рукоятка из орехового дерева витиевато украшена перламутром и отделана латунью. Он проверил пороховую полку. Пистолет был заряжен.
Колин с подозрением понюхал порох и отдал пистолет Мэдлин.
– Заберите, мисс Гринуэй, здесь плохой порох, вы бы не смогли выстрелить.
Мэдлин коротко взглянула на пистолет с таким видом, как будто это был домашний любимец, который зарычал на нее. Но она быстро справилась и осторожно взяла у Колина пистолет. Голова у нее шла кругом, она не могла говорить.
– Кто вы, черт побери, мадам? – спросил Колин Эверси вне себя от ярости.
– Мэдлин Гринуэй, – едва слышно пробормотала она. – Разве вы не слышали, как меня только что назвали. – Ей трудно было говорить. Кто же пытался ее только что убить?
И тут осенило; она не знала, сможет ли отличить хороший порох от плохого. Она умна, стреляет без промаха, но, если Эверси прав…
Ее обманули. Потому что она – женщина, не может отличить хороший порох от плохого, не заметила, что веревки та руках Колина Эверси были завязаны свободно и он сам мог освободиться.
– Кто вы, мадам? И что все это значит?
– Меня наняли спасти вас, мистер Эверси. И вот кто-то только что пытался меня убить. Все это очевидно. – Ее ответы были краткими и сухими. Больше всего ей хотелось, чтобы он замолчал.
Сейчас она должна идти, потому что ей надо поговорить с мистером Крокером.
– Очевидно? Кто вас нанял? Моя семья? – В его голосе прозвучали недоумение и гнев.
– Понятия не имею, кто меня нанял, мистер Эверси. Все дела ведет мой агент.
– Дела?
– Да. Это мистер Крокер, – нетерпеливо пояснила Мэдлия.
– Крокер? – Теперь в голосе Колина Эверси звучало недоверие.
У Мэдлин на это не было ни терпения, ни времени.
– Мистер Эверси, жаль, что нашу встречу нельзя назвать приятной. А теперь мне надо немедленно уйти. Если позволите…
– Кто просил Крокера вас нанять? Вы сказали, что это сделала не моя семья?
– О вашей семье мне не говорили, – ответила Мэдлин. Она не обязана сообщать ему какую-либо информацию.
– Тогда кто? И кто хотел, чтобы я оставался связанным?
Оказывается, она слишком много успела сказать ему.
– Мистер Эверси…
– Помогите мне, мисс Гринуэй. Отведите меня к Крокеру, мне необходимо поговорить с ним.
– Мистер Эверси…
– Я никого не убивал, – обронил он.
– Мне все равно…
– Я… никого… не… убивал.
Мэдлин пристально посмотрела на него. Его лицо по-прежнему оставалось в тени.
Тревога обострила ее собственное восприятие. Колин Эверси может быть страдальцем; он может быть любимцем сатаны. Ей до этого нет никакого дела. Ее вообще возмутила необходимость считаться с Колином Эверси. За его освобождение ей хорошо заплатили. Ее будущее было обеспечено.
А теперь она осталась без гроша, а Колин тяжелым бременем лег ей на плечи. Она сама быстрее найдет все ответы.
– Я никого не убивал, мисс Гринуэй. Уверен, кто-то сделал так, чтобы Хорас Пил исчез, потому что этот кто-то хотел, чтобы меня повесили. А теперь, похоже, он хочет, чтобы я жил, но на его условиях. Я хочу знать ответы. И мне нужна ваша помощь.
Колин казался искренне смущенным, справедливо разгневанным, усталым и… Он был слишком худым.
В голову, несмотря на тревогу, закрались предательские мысли, и Мэдлин уже знала, что теперь Колин Эверси станет для нее личностью, а не просто предметом сделки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29