А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ей представлялась возможность посетить известнейшие музеи искусств и частные коллекции, где собраны работы великих мастеров кисти. Представиться ли такая прекрасная возможность когда-нибудь еще? Леди Алленвуд писала также об их взаимоотношениях, признаваясь в симпатиях к Джорджи и обещая не оказывать никакого давления, если она предпочтет просто дружбу.
Ей нравилась эта очаровательная женщина, художницу тянуло к ней, хотя чувство к леди Алленвуд нельзя было сравнить с любовью к Джилли. Но Джорджи знала, что Марина могла дать ей то, на что не способна подруга. Это начало и одновременно конец, подумала девушка.
– Когда ты приняла это решение? – спросила Джилли, разливая чай.
– Сегодня днем. Нельзя упустить такую возможность, – ответила девушка, добавляя себе в чашку немного молока.
Джиллиан отрезала два больших куска пирога с морковью – фирменного блюда своей кухарки, для себя и подруги и с аппетитом принялась за еду, размышляя над услышанным.
– Мне пора становиться на ноги, ты согласна? – спросила художница.
– Если честно, не знаю, готова ли ты к этому. Может быть, не стоит торопить события?
Джорджи уставилась в тарелку.
– Чем скорее я уеду, тем лучше, – неуверенно прошептала она.
– Что ты сказала?
– Я сказала, что мне лучше уехать.
– А я думаю иначе, – не согласилась Джилли.
– Ты здесь не при чем. Все дело во мне. И кроме того, когда я уеду, ты сможешь со спокойной совестью делать то, к чему стремишься.
– И что же это, по твоему мнению?
– Уехать к Рейфу, – чуть слышно промолвила Джорджи. – Ты ведь хочешь увидеть его, правда?
Джилли густо покраснела.
– Да, хочу, но не стану бросать тебя из-за этого. – Потянувшись через стол, она сжала руки подруги. – Ты слишком много для меня значишь.
– Не так много, как мне хотелось бы, – призналась художница.
– Что ты хочешь этим сказать? – Джиллиан недоуменно захлопала ресницами.
– Я люблю тебя.
– Я знаю это, глупышка.
Джорджи встала из-за стола и повернулась спиной к подруге.
– Нет, ты не знаешь. – Она сделала несколько шагов, прежде чем снова повернуться к столу. – Я люблю тебя. Люблю больше, чем просто подругу, и мне невыносимо видеть каждый день, встречаться с тобой и прятать свои чувства. Теперь ты понимаешь, почему я должна уехать? – прошептала девушка со слезами в голосе.
Джилли молчала, оглушенная этим неожиданным признанием. У нее и в мыслях не было ничего подобного.
– Мне очень жаль, честное слово.
– Чего тебе жаль? – недоверчиво спросила Джорджи.
– Я по собственному опыту знаю, что такое любить без взаимности.
– Ты заблуждаешься, – с грустной улыбкой сказала художница и назвала цену, которую Рейф предложил за картину.
– Он хотел выложить за «Магдалину» такую огромную сумму?
– Да, и это мог сделать лишь человек, безнадежно влюбленный в натурщицу.
– Ты продала ее Рейфу? Джорджи покачала головой.
– Нет, подарила.
– Подарила?
– У меня есть на то особые причины. – Художница подошла к столу и села на свое место, глядя прямо в глаза подруге. – Ты ненавидишь меня, да?
Ненависть? – подумала Джилли. Как можно испытывать ненависть к Джорджи? Разве могла она разом перечеркнуть годы дружбы? Забыть, как они делились самым сокровенным, вместе плакали и радовались? И все из-за каких-то трех слов. И хотя их истинный смысл потряс Джилли, она не могла позволить этому признанию разрушить их многолетнюю дружбу.
– Я никогда не смогу возненавидеть тебя, Джорджи, – ответила Джилли искренне. – Ты должна знать это. Нас связывает слишком крепкая дружба, чтобы ее могло что-нибудь сломать.
Художница с трудом сдерживала слезы. Страх быть отвергнутой рисовал в мозгу девушки ужасные сцены. Она боялась увидеть во взгляде подруги отвращение, гнев, презрение, и, хуже всего, безразличие.
Заметив этот страх, Джиллиан снова взяла руки Джорджи в свои ладони.
– Мы навсегда останемся подругами, милая, – сказала она мягко и в то же время уверенно. – Ничто не сможет помешать этому. Ничто. – Джилли вздохнула. – Но ты права. Каждому из нас пора идти своим путем.
Джорджи робко улыбнулась, радуясь, что не потеряла подругу.
– Значит, ты все же поедешь к Рейфу?
– Я должна сделать это.
«Что может быть проще, – подумала девушка. – Она любит Рейфа и никогда не перестанет любить».

Часть вторая
Голод сердца
ГЛАВА 15
Техас, 1888
В это воскресное утро, готовя завтрак для Рейфа, Бесси размышляла о подарке ко дню рождения хозяина, которому через неделю исполнялось двадцать четыре года.
Одна мысль давно не давала покоя служанке: Рейфу нужна жена, хорошая женщина, способная превратить его ранчо в красивое уютное гнездышко и избавить от тоски и одиночества, женщина, которая заменит красавицу, чей портрет висит в спальне.
Бесси до сих пор не забыла своего удивления, когда в конце прошлого месяца доставили это полотно. Рейф находился на пастбище, и она поставила ящик с картиной в гостиную, а когда хозяин вернулся, увидела его радостное изумление и восторг.
Женщина, изображенная на полотне, бесспорно была настоящей красавицей. Бетси сразу узнала ее. Это та самая девушка, чье фото в серебряной рамке лежало среди других снимков на письменном столе Рейфа, младшая сестра хозяина Энкантадоры. Та самая, чье имя хозяин шептал, когда однажды утром она принесла ему кофе. Джилли.
Маленькие часики на полке отбили восемь раз. Бесси знала, что Рейф скоро спустится к завтраку. В будние дни он вставал на два часа раньше, но сегодня воскресенье, можно понежиться в постели несколько дольше обычного. Поджаривая бекон, Бесси то и дело поглядывала на большую сковороду, где пеклись гречишные оладьи. На столе уже стояло блюдо со свежеиспеченными бисквитами, вазочка домашнего варенья из ежевики, горшочек холодного масла и кувшин нежных густых сливок. Женщина вытащила из шкафчика, висевшего на стене, жестяную банку, по форме напоминающую бревенчатую избу. Первую такую банку она купила для пробы несколько месяцев назад. И Рейфу, и ей самой, и ее мужу Эрону – управляющему ранчо – понравился вкус кленового сока, поэтому в городе она приобрела еще несколько таких банок.
– Доброе утро, Бесси, – входя, поздоровался Рейф. Каблуки его видавших виды сапог звонко стучали по каменным плитам, которыми был покрыт пол. Уловив тонкий аромат крепкого кофе, Рейф с довольным видом улыбнулся. Он сел за стол, налил себе чашку, добавил сливок, чайную ложку сахара и принялся маленькими глотками смаковать напиток.
– Доброе утро, мистер Рейф, – приветливо улыбаясь, ответила экономка и поставила перед хозяином тарелку с оладьями и бекон. Осторожно приподняв кофейник, Бесси вновь наполнила чашку Рейфа и налила себе. Она села за стол и стала молча наблюдать за тем, как ест молодой мужчина. Рейф напоминал голодного волка, способного проглотить, не пережевывая, целую гору еды. – Вы собираетесь навестить мать?
Оторвав взгляд от тарелки, Рейф сделал еще один глоток и только потом ответил.
– Нет, не сегодня, – произнес он тихо. Его мать вот уже несколько лет жила в Сан-Антонио, после того, как вернулась из частной клиники, куда ее устроила Тори. Рейф любил Марту, но особенно близкими их отношения не были. Гораздо большую привязанность он испытывал к Тори и Рису, растивших мальчика с тринадцати лет. Рейф понимал, что был для матери мучительным напоминанием того дня, когда безумец по имени Толбот изнасиловал ее и, вынудив стать его женой, сломал всю жизнь бедной женщины. Встречи Рейфа с матерью происходили не часто, но, по его мнению, именно так и должно быть. Марта имела полное право хоть теперь пожить спокойно, и Рейф относился к этому с уважением. Чувствуя долг перед матерью, он следил за тем, чтобы та ни в чем не нуждалась.
В кухню вошел Эрон, крупный мужчина с густой бородой пепельного цвета, держа в руках букет душистых желтых роз, только что срезанных с кустов, окружавших дом.
– Нужно поторопиться, иначе опоздаем в церковь, – сказал он, вручая цветы жене.
Бесси встала и достала вазу золотисто-желтого стекла, отполированные грани которой сверкали разноцветными огнями в лучах ослепительного щедрого техасского солнца. Экономка налила воду, отметив про себя, что держит в руках рождественский подарок леди Джиллиан хозяину, и поставила вазу на стол.
Прежде чем уйти, Бесси приподняла крышку большой железной кастрюли.
– Сегодня на обед будет цыпленок и яблоки, запеченные в тесте, – объявила она.
– Любовь моя, – воскликнул Эрон, – клянусь богом, ты знаешь верный путь к моему сердцу.
– Да, дорогой, – ответила экономка, коснувшись широкой груди мужа. – До встречи, мистер Рейф.
Вскоре раздался скрип повозки, в которую сели супруги, и послышался стук копыт.
Рейф налил себе еще ароматного дымящегося кофе, испытывая некоторую зависть от только что увиденного. Экономка и управляющий жили душа в душу.
А чего добился он сам? Пустого, бесцельного существования без Джилли. Тонкий палец Рейфа скользнул по резной поверхности вазы. Молодой человек пытался забыть любимую, но скоро понял, что это невозможно. Ему стало казаться, что мрачные унылые тучи закрыли не только солнце, но и всю его жизнь. И вдруг неожиданно прислали картину. Рейф повесил ее в своей комнате и теперь первое, что видел по утрам, просыпаясь, и вечерами, засыпая, было лицо Джилли.
Но он понимал, что должен обязательно справиться с любовью, а для этого необходимо найти себе жену. Рейф представлял, с чего следовало начинать.
Городок, находившийся между его ранчо и землями Энкантадоры, довольно стремительно разрастался. Люди приезжали сюда и оседали. Повсюду вырастали новые дома. Железная дорога придала городу значимость, как впрочем, и местная газета, которую учредили Рис и Тори. Среди новостроек появилось здание школы, но учителей явно не хватало. В прошлом году сюда переехала с Востока супружеская пара. Оба были врачами. Вскоре возвели и две небольшие церкви. В городке проживало несколько девушек, которым пора было думать о замужестве. Одна из них жила с братом и его женой в небольшом, обшитом досками домике. Другая – племянница лавочника – работала вместе с ним. Были незамужние девушки и у других фермеров. Это самое простое решение, обеспечивающее хорошее, прочное благосостояние той, на которой остановил бы выбор Рейф. Все, что требовалось взамен, это семья. В доме было несколько комнат для гостей, одну из которых можно переделать в уютную спальню. Бесси помогла бы переоборудовать наиболее подходящую в спальню молодой жены. Порой такое решение представлялось ему безумием, предательством по отношению к Джилли.
Бесконечные сомнения мучили Рейфа: она, должно быть, уже встретила другого человека, более подходящего.
А вдруг он похож на Кинсфорда и способен воспользоваться тонкой и доверчивой натурой девушки в своих интересах? Молодой человек решил осторожно навести справки о Джилли, чтобы все выяснить.
Рейф убирал со стола, продолжая думать о том, что следует выбраться в Энкантадору и поговорить с Рисом. Но не сегодня. Нужно еще разобраться с накопившимися бумагами.
Рейф осторожно коснулся лепестков розы, мягких на ощупь, источавших тонкий аромат и поражавших своей красотой.
– Джилли, – шептал Рейф.
* * *
Сидя на веранде дома по Кинг-стрит в Сан-Антонио, Джилли держала на руках, осторожно прижимая к груди, маленькую племянницу. Звонкий, как журчание ручейка, смех девочки приводил ее в восторг. Какая красивая малышка! Она очень похожа на Тори: такой же цвет лица, голубые глаза и золотистые волосики, вьющиеся мелкими кудряшками. Маленькая Шарлотта Виктория Фицджеральд Бьюкенен обладала уже весьма решительным характером.
Джилли поцеловала девочку в головку и крепко прижала к себе. Приехав только сегодня утром в Сан-Антонио, она чувствовала себя усталой, но счастливой, инстинктивно понимая, что приняла верное, единственно правильное решение.
Мимо дома проходили люди и приветливо махали Джилли. Все это так непривычно! Девушка наблюдала за прогуливающейся влюбленной парочкой, видела, как молодой деревенский парнишка поднимает свою любимую и усаживает на качели. Она громко хохочет, и смех звучит чудесной музыкой. Как просто и незатейливо живут здесь люди!
Шарлотта не засыпала, и Джилли принялась тихонько петь колыбельную и укачивать племянницу, а затем осторожно уложила ее в красивую резную колыбельку. Ей хотелось иметь своего ребенка. От Рейфа.
Стройная темноволосая молодая женщина поставила на низенький столик серебряный поднос с большим кувшином лимонада и бокалом.
– Вам наверняка захочется чего-нибудь холодненького, – с улыбкой сказала Анита Рамирес.
Джилли наполнила бокал и с удовольствием выпила прохладный и очень приятный на вкус лимонад.
– Девочка уснула? – спросила Анита, склоняясь над колыбелью. Она была няней Шарлотты.
– Да, только что, – ответила Джиллиан и налила еще лимонада. – А когда вернутся брат с женой?
Анита выпрямилась.
– Скоро должны приехать. Один из соседей пригласил их на обед. Отказ обязательно бы его обидел, да и ждали вас только завтра.
Джилли осушила бокал.
– Понимаю, – улыбнулась она. – А сейчас я, пожалуй, приму ванну и немного отдохну перед ужином.
Когда девушка приехала, Рис и Тори уже собрались уходить, но невестка успела все объяснить, и Джилли настояла на том, чтобы они не откладывали визита, пообещав заняться с маленькой племянницей. К своему удивлению, она не обнаружила в доме ни Трависа, ни очаровательных близнецов Сэмюэля и Себастьяна, оставшихся в Энкантадоре. Зато малышка буквально очаровала ее.
– Какая она хорошенькая, – восхищенно воскликнула девушка и, протянув руку, осторожно коснулась крошечных пальчиков.
– Да, – согласилась Анита, опускаясь в кресло-качалку. – Господь одарил мою хозяйку счастливой семьей. Он не забывает ни ее, ни мистера Риса.
Джилли вспомнила эти слова, сидя в теплой, приятно пахнущей ванне. А как, интересно, относится Господь к ней?
Что скажут Тори и Рис о ее сюрпризе для Рейфа? Близился день его рождения, и Джилли хотела подарить ему нечто особенное, надеясь, что он не откажется. Девушка быстро вытерлась полотенцем, набросила белый халат и прошла в спальню, где Нэн уже расстелила постель. Джилли сбросила халат и, обнаженная, легла под одеяло.
Последняя мысль, пришедшая в голову, была о том, спит ли Рейф обнаженным? Трудно представить его в длинной ночной рубашке.
Свернувшись калачиком под мягким и теплым одеялом, Джилли уснула. Ей снился любимый.
* * *
Покормив дочь, Тори подошла к мужу. Его нежные сильные руки обвили ее талию и притянули к себе.
– Господи, как сильно я тебя люблю, моя дорогая, – прошептал мужчина с акцентом, выдающим уроженца Британских островов, хотя он прожил в Техасе вот уже одиннадцать лет. Почувствовав прикосновение мужа, Тори сладко вздохнула.
– Порой не верится, что ты родила мне четверых детей, – возбужденно произнес Рис, начиная расстегивать платье жены, но та остановила его. – В чем дело? – разочарованно спросил он.
– Я хочу поговорить с Джилли, но если ты продолжишь в том же духе, мы долго не покинем спальню.
Мужчина засмеялся.
– Прекрасная идея, дорогая.
– Повернувшись к мужу, Тори нашла его губы.
– Подожди немного, – прошептала она, взъерошивая густые черные волосы мужа.
У него на губах играла насмешливая улыбка.
– Мое ожидание дорого тебе обойдется.
– Посмотрим, – ответила женщина, и, так же лукаво улыбаясь, вышла из комнаты.
Закрыв дверь, Тори сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. В ушах все еще стоял мягкий, дразнящий смех мужа. Как хотелось вернуться в спальню и сделать все, чтобы улыбка Риса стала еще радостнее! Но всему свое время. Сначала нужно поговорить с Джилли и выяснить причину столь внезапного приезда. Телеграмма золовки показалась Тори тревожной, но когда девушка приехала, она выглядела такой же спокойной и жизнерадостной, как обычно. Единственное, чего прибавилось в ее облике, это выражения решимости, а в серо-голубых глазах пряталось беспокойство.
Спеша по коридору к комнате Джилли, женщина гадала, что же случилось? Рейф вернулся из Англии темнее ночи, а потом еще это письмо, в котором девушка расспрашивала о якобы готовящейся женитьбе парня.
Тори всегда казалось, что Рейф и Джилли прекрасно подходят друг другу, но она никогда не говорила об этом, считая, что будет лучше дать им возможность самостоятельно, без подсказок и давления, обрести любовь. Но теперь, наверное, настало время дать совет молодым людям, которые были ей очень дороги.
Подняв руку, женщина негромко постучала. Джилли распахнула дверь и крепко обняла невестку.
– Входи, – сказала она. – Я ждала тебя. Тори сразу перешла к главному, решив обойтись без светской болтовни.
– Что случилось, Джилли? Твой приезд был полной неожиданностью для нас. – Женщина присела на мягкий стул в углу комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27