Не в первый раз Карлотта ехала в Лондон, но, казалось, теперь она воспринимает его совсем по-другому: теперь она была наследницей большого состояния. В ее глазах плясали довольные искорки! Она была уверена, что к тому времени, как ей стукнет восемнадцать, у нее будет подробный план того, что предстоит сделать.Трудно было устоять пред лондонской суетой. Мы, живущие тихой жизнью в деревне, не могли не изумиться при виде этой кипучей энергии, суматохи и радости существования, что бурлили на улицах города.По словам Харриет, с тех пор, как случился Великий пожар, вид города заметно улучшился, и некоторые здания, построенные Кристофером Вреном, были очень приятны глазу, но совладать с этим шумом и красками не смогли ни чума, ни пожар.— Какая красота! — вскричала Карлотта, когда мы проезжали по Странду мимо громадных домов с садами, спускающимися к реке. У ступенек покачивались маленькие лодочки, а все пространство реки было заполнено судами всех видов. До нас донеслась песня паромщика, но тут же потонула в потоке уличного шума.Харриет показала нам несколько новых кофеен, которые были разбросаны по улицам и наводняли весь город.— Кстати, — сказала она, — здесь подаются напитки и покрепче кофе, и к ночи гулянье становится неуправляемым.— А мы пойдем в какую-нибудь кофейню? — спросила Карлотта.— Не думаю, что это подходящее место для нас, — сказала я.Карлотта скорчила гримаску.— Милая Присцилла, — сказала она, — со мной ты будешь в полной безопасности! — Она посмотрела на Грегори. — Ведь вы возьмете меня, да?Грегори усмехнулся и пробурчал:— Посмотрим.Он никогда не мог прямо отказать Карлотте. Мы въехали на Мэлл ", и Харриет вновь принялась вздыхать о днях правления Карла, когда его часто можно было видеть здесь и наблюдать за его игрой в мячи, от которой и пошло название этой улицы.— Ты бы видела его! — сказала Харриет. — Никто не мог так далеко послать мяч, как он! Я слышала от одного старого солдата, что один раз мяч пролетел даже до середины улицы. «Как будто из мушкета пальнули». Да, нынешний король на такие подвиги не способен!— Зачем вздыхать по старым временам? — сказала я. — Надо быть благодарными, что у нас есть король, который вроде бы знает, как обращаться со страной.— Пусть даже его двор самый умный в Европе?— Эти парки прелестны! — вздохнула Карлотта.— Да, — подтвердил Грегори. — Мне всегда они нравились, да и все без исключения души в них не чают. Я думаю, народ поднял был восстание, попытайся кто-нибудь лишить его этих парков. Да, как ты правильно заметила, парк Святого Якова просто изумителен, есть, правда, еще Гайд-парк, Спринг-гарден и Малбери-гарден.— Но после наступления темноты туда лучше не ходить, — предупредила Харриет. — Даже если ты переоденешься, могут заподозрить, что пришла ты туда неспроста, но хватит об этом.В толпе сновали цветочницы, то там, то здесь можно было видеть молочниц, бредущих со своим товаром, мимо проезжали кареты с накрашенными и напудренными дамами. Один раз мы заметили, как какой-то мужчина открыл окно в своем доме и ведет беседу с одной из дам в коляске.Мы подъехали к центру сразу после полудня, который всегда слыл самым шумным временем суток. В два часа улицы угомонятся и воцарится тишина: в это время у большинства обед, а в четыре город вновь заполнится людьми, идущими в театры и на приемы.Карлотта не могла оторваться от ярких соцветий лент и кружев, выставленных на прилавках и в витринах. Харриет пришлось пообещать ей, что позже мы обойдем все лавки Вскоре мы подъехали к дому, где все уже было готово к нашему приезду. После обеда Карлотта сразу же собралась на прогулку. Я напомнила ей, что скоро стемнеет и что, по-моему, можно подождать и до утра. Она расстроилась и села у окна, глядя на город.На следующий день мы пошли за покупками на Новый рынок, что находился на Странде. Он был очень похож на базар, а верхняя его галерея была заполнена лавками, демонстрирующими самые изумительные товары. Карлотта даже вскрикнула от восторга, когда увидела все эти шелка, ленты и кружева, и мы купили ткани на новые платья.Леди, некоторые из которых, как я была абсолютно уверена, вряд ли славились своей добродетелью, гуляли взад-вперед по рынку. Они внимательно оглядывались по сторонам и явно искали себе кавалеров. Последние же гордо щеголяли в своих бархатных плащах, шелковых панталонах, шляпах с перьями и зачастую с толедскими клинками на боку. Многих из них сопровождали пажи, и смотрелись они, разумеется, очень впечатляюще. Как я заметила, многие оглядывались на Карлотту, и была очень рада тому, что она слишком занята своими покупками, чтобы замечать пылкие взоры.Мы подошли к палатке, в которой были выставлены веера. Там мы задержались, так как Карлотте захотелось приобрести один из них. Веер был очень красив, весь усыпан бриллиантами. Она открыла его и начала обмахиваться.— Я непременно должна купить его! — сказала она. — Он прелестен и так подойдет к новому шелку, что я купила!И тут я почувствовала, как вся похолодела, будто кто-то выплеснул на меня ведро ледяной воды. У соседнего ларька стоял человек, чье лицо я не забуду никогда, даже если проживу еще сотню лет. Это было лицо, которое до сих пор являлось мне в кошмарных снах, наполняя ужасом. У следующей лавки покупал шарфы Бомонт Гранвиль.— Ну, что ты об этом думаешь? — донесся до меня далекий голос Карлотты. Время, казалось, замерло. Услышав голос Карлотты, Бомонт Гранвиль повернулся и увидел нас.Я заметила, как по его губам скользнула легкая улыбка — он узнал меня. Потом его взгляд перешел с Харриет на Карлотту и там остановился. Она, прижав к губам веер, вопросительно смотрела на меня.— Я пойду домой, я чувствую… — начала было я. Я ощутила их взгляды, скрестившиеся на мне: выражающие любопытство темно-голубые глаза Харриет, и Карлотта, с беспокойством всматривающаяся в меня. Я резко развернулась: я должна была уйти от насмешливого взора глаз, которые для меня навсегда останутся самыми жестокими в мире. Но тут нога моя попала в щель между булыжниками, и я бы упала, не подхвати меня Харриет. Острая боль пронзила мою лодыжку.— Что случилось? — спросила Харриет.Я не ответила, наклонилась и потрогала ногу.— Мы сейчас же возвращаемся! — сказала Харриет, подбирая пакеты, которые я уронила.Затем я услышала голос, который так хорошо помнила — мелодичный, мягкий, лживый, — и почувствовала, будто очутилась в одном из тех кошмаров, которые снились мне с тех пор, как я провела эту отвратительную ночь в его доме.— Если я могу чем-нибудь помочь вам… Он поклонился Харриет, Карлотте, мне.— Спасибо, все уже в порядке! — быстро проговорила я.— О, как это мило с вашей стороны! — раздался преувеличенно вежливый голос Харриет, и я поняла, что Гранвиль все так же красив, как и прежде. Харриет всегда резко менялась при виде мужчины, причем не имело особого значения, стар он или некрасив, — это была Харриет!— Со мной все чудесно! — поспешно отвергла я его помощь.— Ты повредила ногу! — сказала Карлотта.— У меня здесь поблизости есть знакомый аптекарь, — сказал Бомонт Гранвиль. — Он мог бы взглянуть на ногу и посоветовать что-нибудь, потому что, если треснула кость, вам нельзя ходить.— Я ничего не чувствую!— Ты очень побледнела! — сказала Карлотта. Ее миленькое личико выражало тревогу. Я была слишком обеспокоена, чтобы размышлять разумно. Я напомнила себе, что, как бы все ни обернулось, я ни в коем случае не должна показывать своей тревоги, но как я могу быть спокойной, если так боюсь его?— Вы должны позволить помочь вам, — продолжал он. — Мой друг-аптекарь здесь, прямо на рынке. Разрешите? — И он взял меня под руку, а глаза его насмешливо блеснули. — Даже если это просто растяжение, не помешает наложить повязку.— Вы очень добры, сэр! — сказала Карлотта.— Я к вашим услугам.— Было бы неблагодарно отказываться от такого побуждения помочь, — добавила Харриет.— Да, Присцилла, — сказала Карлотта, — ты должна сходить к этому аптекарю! У тебя болит нога, это видно!— Значит, — подвел итог Бомонт Гранвиль, — договорились? Разрешите мне показать вам дорогу?Я страшно хромала. Я подвернула лодыжку, но даже не чувствовала боли. Я могла лишь спрашивать себя, какая злая шутка судьбы снова ввела его в мою жизнь?Я ни на секунду не верила ему. Я хотела сказать ему, чтобы он оставил нас, и объяснить им, что из собственного опыта знаю, что этот человек — неподходящая компания для честных людей.Карлотта взяла меня под руку:— Больно, Присцилла?— Нет, нет, ерунда! Я пойду домой!С другой стороны стоял Бомонт Гранвиль.— Обопритесь на меня, — заботливо промолвил он.— Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости!— Ну, здесь всего пара шагов, — сказал он и повел нас.В аптеке стоял запах духов и мазей. Мы ступили в ее мрачное помещение, и тут же нам навстречу поспешил какой-то человек в желтом камзоле. Увидев Бомонта Гранвиля, он низко поклонился и его лицо приняло чрезвычайно услужливый вид. Ясно было, что Бомонт Гранвиль — один из самых уважаемых клиентов здесь.— Мой господин, — проговорил аптекарь, — чем могу быть вам полезен?Бомонт Гранвиль объяснил, что я подвернула ногу и он хочет, чтобы аптекарь взглянул на нее и в случае необходимости выписал бы какую-нибудь мазь и наложил повязку.Аптекарь огляделся по сторонам и подвинул стул, на который меня усадили. Затем он опустился передо мной на колени и потрогал лодыжку. У меня даже дыхание перехватило от боли. Он перевел взгляд на Бомонта Гранвиля, который пристально наблюдал за мной.— Переломов нет, — сказал он. — Небольшой вывих, ничего особенного, через пару дней все пройдет!— У вас есть какая-нибудь мазь или лекарство от этого? — спросила Харриет.— Есть одна просто прекрасная вещь! Я намажу ногу, а потом леди надо полежать день или два, и все будет в полном порядке!— Так делай же! — сказал Бомонт Гранвиль. Он повернулся к Харриет. — Вы ходили по лавкам? Почему бы нам не оставить нашу пациентку здесь на время, пока ей делают перевязку, и не продолжить это увлекательное занятие? Как только она будет готова, мы вернемся. У вас есть карета? Ей не следует ходить.— Мы не собирались далеко отходить от Уайтхолла, поэтому пришли пешком, — объяснила Харриет.— Но она не может ходить! Впрочем, предоставьте это мне: я отвезу вас назад в своей коляске!— Вы так добры к нам, сэр! — воскликнула Харриет.— Я всегда к вашим услугам, — ответил он.— Кажется, это хорошая мысль, Присцилла, — сказала Харриет.Я не ответила: мной овладело беспокойство. Аптекарь взбалтывал что-то в одной из бутылочек. Я подумала: «Пока что Гранвиль не делает нам ничего плохого, но что все это значит?"— Тогда мы зайдем за тобой чуть позже, — сказала Харриет. — Через полчаса, ладно?Аптекарь ответил, что к этому времени я уже буду готова.— Это прекрасный выход из положения, — сказала Карлотта, — а потом мы отвезем тебя домой.Я проводила их взглядом. У дверей Гранвиль повернулся и еще раз взглянул на меня. Я не могла понять, что у него на уме, но чувствовала эту его вечную усмешку.От запахов аптеки меня начало тошнить. Я наклонилась и стянула чулок: моя нога страшно опухла. Аптекарь склонился над ней и помазал поврежденное место чем-то прохладным. Боль в ноге слегка успокоилась, но ничто не могло успокоить боль в моей душе.Что это могло значить? Ну почему я подвернула ногу именно в этот момент? Вероятно, потому, что при виде его мои руки и ноги сковал необъяснимый ужас!Так домой он отвезет нас в своей коляске! Мне следовало бы отказаться от этого, потому что потом его пригласят в дом, угостят вином, предложат перекусить. На Харриет он произвел большое впечатление, это было видно невооруженным глазом.Я должна напомнить ей, кто он такой. Может, она вспомнит, когда услышит его имя? То, как избил его Ли в Венеции, вызвало толки, но это было пятнадцать лет назад. Как только смогу, я сразу напомню Харриет о нем, ибо в его знакомстве мы совсем не нуждались!Аптекарь без перерыва расхваливал свои мази и лосьоны. Он пытался продать мне что-нибудь из своего товара: мыло для лица, которое делало кожу нежной, как у ребенка, специальные лосьоны, чтобы красить седые волосы. В его распоряжении имелись и изысканные духи для джентльменов, а для женщин его аптека была настоящей сокровищницей.Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза: мои мысли были далеко от аптеки.Через полчаса Бомонт Гранвиль, Харриет и Карлотта вернулись. Последняя была в полном восторге: их провели по чудеснейшим лавкам, их добрый друг знал все самое лучшее на рынке и позаботился о том, чтобы они покупали товары только прекрасного качества.— Вы можете ходить? — Голос его был мягок и заботлив, хотя в глазах по-прежнему играла насмешка.— Я хотела бы поехать домой! — ответила я.— Моя карета уже здесь, вам надо всего лишь выйти из аптеки.— Но сначала, — напомнила я ему, — мы должны расплатиться с аптекарем, который так помог мне. Он пренебрежительно махнул рукой:— У него есть мой счет, это уже мои проблемы.— Я и слышать об этом ничего не хочу! — ответила я.— Да ничего, пустяки.— Прошу вас, скажите, сколько я вам должна? — обратилась я к аптекарю.— Я запрещаю! — приказал Гранвиль. Аптекарь виновато посмотрел на меня и развел руками.— Я не могу позволить этого! — настаивала я.— Значит, вы лишите меня этого удовольствия?Я достала из кошелька несколько монеток и положила их на прилавок. Аптекарь беспомощно взглянул на них. Я поняла, что он очень боится Бомонта Гранвиля.— Ну тогда хоть не отказывайтесь от удобств моей кареты.— В этом нет нужды, — ответила я. — Мы можем подождать, пока прибудет наша, надо только послать за ней.— Да что на тебя нашло? — рассмеявшись, спросила Харриет. — Очень невежливо с твоей стороны отказываться от столь любезно предложенной помощи!Он помог мне сесть в карету. Карлотта села рядом со мной, а он и Харриет расположились на противоположном сиденье.— Какое приключение! — воскликнула Карлотта. — Как твоя нога, Присцилла?— Гораздо лучше, спасибо.— Это было такое изумительное утро! Сначала все эти прекрасные шелка, а теперь вот это… О, я же не купила веер! Я совсем про него забыла!— Ничего, — сказала Харриет. — У тебя и так было очень интересное утро! А как же бедная Присцилла? Моя дорогая, я надеюсь, что сейчас боль утихла немножко?Я сказала, что после того, как аптекарь перевязал мне ногу, стало значительно лучше.— О, прости меня! — тут же воскликнула Карлотта. — Я совсем не хотела сказать, что хорошо, что ты подвернула ногу!— Я поняла, — ответила я, и она подарила мне одну из своих ослепительных улыбок.Мы подъехали к дому, и Бомонт Гранвиль соскочил, чтобы помочь нам выйти.— Вы непременно должны зайти и выпить с нами бокал вина! — сказала Харриет.Он заколебался и посмотрел на меня. К сожалению, я не нашла, что сказать для отказа.— Да, пожалуйста! — попросила Карлотта. — Вы обязательно должны зайти! Он повернулся к ней:— Вы уверены, что я не вторгаюсь в вашу жизнь?— Вторгаетесь?! И это после того, что вы для нас сделали?! Мы у вас в большом долгу!Так Бомонт Гранвиль снова вошел в мою жизнь, и вновь начался кошмар.— Ты знаешь, кто этот человек? — сказала я Харриет. — Это Бомонт Гранвиль!— Да, так его зовут.— Ты что, забыла Венецию? Она наморщила лоб.— Разве ты не помнишь? Он пытался похитить меня с бала, а на следующий день к нему в дом пришел Ли и избил его до полусмерти!Она вспомнила и громко рассмеялась.— Здесь не над чем смеяться, Харриет! Это все очень серьезно!— Но уже пятнадцать лет прошло с тех пор!— Такое никогда не забывается!— Моя дорогая Присцилла, ты отстала от жизни! Мужчины дерутся на дуэлях, а через неделю забывают о них. В нем просто слегка взыграла кровь!— Но он почти похитил меня, а еще бы чуть-чуть и…— Но там же был Ли! Это было так романтично! Ли спас тебя, потом вернулся, и произошла драка! Да, я действительно хорошо помню! Вся Венеция говорила об этом деле!— Я знать его не хочу!— Так вот почему ты так холодна и, по-моему, даже слишком невежлива! Ведь он все-таки предлагал нам помощь!— Харриет, мне не нравится этот человек! Я не хочу, чтобы он появлялся у нас в доме!— Но после того, что он сделал, мы были просто вынуждены пригласить его к нам!— Значит, будем надеяться, что на этом все и закончится, и больше мы его не увидим!— Но он так хотел помочь нам, и, ты должна признать, он действительно очень помог нам с тем аптекарем!— Мы бы обошлись и без него!— О, Присцилла, неужели ты никогда не простишь ему ту шалость?Мне хотелось закричать: «Если бы ты знала все, ты бы сразу поняла!» Я почти призналась ей, но опять не смогла заставить себя говорить.Наш разговор прервала Карлотта. Она несла веер, который увидела на рынке. Подойдя поближе, она помахала им перед нами.— Ты выходила, чтобы купить его?! — воскликнула я. — Карлотта, ни в коем случае нельзя выходить одной!Она покачала головой.— Даю вам две попытки! Итак, как ко мне попал этот прекрасный веер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36