— А в этот раз забыл! — развел руками Забалуев. — А, имперская казна не может ждать.— Ах, как же так, — расстроилась Долгорукая. — Конечно, у Петруши столько дел!.. Но чем же я могу вам в этом случае помочь? Я не вправе решать без мужа такие вопросы. Вы, однако, дождитесь его, он скоро вернется. У нас сегодня вишневый пирог! Завтра мы с девочками будем играть в шарады. Вы с нами не соскучитесь!— Мария Алексеевна, я всего лишь не хочу, чтобы у вашего мужа были большие неприятности! Не дай Бог, поместье могут отобрать, все как есть, подчистую!— Да неужели так серьезно? — Долгорукая на минуту задумалась. — Хорошо! Что я должна сделать?— Вам надо только передать мне ту денежную сумму, что соответствует земельной пошлине за год. А дальше я все устрою сам! Вам — никаких хлопот! Поймите, я ведь тоже человек подневольный. Могу ли я на вас надеяться? На ту необходимую сумму?— Разумеется, Андрей Платонович! Я не желаю, чтобы у Петеньки были проблемы с законом. Я дам вам то, что вы просите. Пополудни в два в кабинет заходите, все и получите.— Маменька! — в гостиную в сопровождении высокой красивой молодой женщины вошла Соня. — А у нас гостья.— Простите, если приехала некстати, но я посылала вам заранее письмо. Вы получали его?Долгорукая с недоумением воззрилась на вошедшую.— Маменька, — Соня быстро подбежала к ней и шепнула. — Ты помнишь, письмо от твоей кузины?Это наша дальняя родственница, Елена Дмитриевна Болотова.— Надеюсь, что не стесню вас своим присутствием, — скромно улыбнулась неожиданная гостья.— Что вы, что вы! — бросился к ней Забалуев. — Мы всегда рады гостям. Будем знакомы, я муж их старшей дочери, Елизаветы Петровны, Андрей Платонович, к вашим услугам.— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — Соня неодобрительно посмотрела на Забалуева и увела гостью с собой.— А дамочка ничего, — бодрым тоном сказал Забалуев. — Весьма приятная и даже во всех отношениях.— Я что-то подзабыла, вы здесь кто? — ангельским тоном осведомилась Долгорукая.— Я? — прикинулся Забалуев. — Я жертва вашей неуемной страсти, а вы мой пожизненный кредитор.— Не помню, чтобы я любила заниматься благотворительностью.— Судя по всему, вы много еще не помните, но я с удовольствием буду освежать вашу память, — шутовски поклонился ей Забалуев.— Портной приехали-с, — сообщила Татьяна. — К себе пройдете или здесь разговаривать будете?— Здесь, конечно, здесь, — воскликнул Забалуев. — Как я могу вести портного в конуру, которую мне отвели в этом доме.— Что-то у меня голова заболела, — Долгорукая приложила ладонь ко лбу. — Пойду к себе. Верка, помоги мне подняться. Что смотришь, тебе говорю!— Мне? — растерялась Татьяна. — Таня я, Татьяна.— Да не все ли равно — девка же. Буду звать тебя девка, если тебе Верка не нравится. Иди сюда и руку подай! Вот так!Татьяна сглотнула слезы и повела Долгорукую из гостиной.— Обещание-то свое не забудете, княгинюшка? — Забалуев издалека помахал ей ручкой на прощанье.— Я не злопамятная, я помню, — кивнула, уходя, Долгорукая.— Месье Забалуев, — тут же впрыгнул в гостиную ловкий, похожий на стручок, портной. Он был в полосатом жилете под укороченном пиджаком с зауженными рукавами и приталенным силуэтом. И делал в фамилии Забалуева ударение на последний слог — на французский манер. — Будем смотреть журнальчики или сами обскажете мне фасон?— Журнальчики, конечно же, журнальчики, — Забалуев развалился в кресле, а портной немедленно приспособил у него на коленях замусоленную по уголкам книжицу и принялся перелистывать ее, время от времени тыкая исколотым указательным пальцем то в одну, то в другую картинку.Забалуев что-то одобрял, на что-то квасился. Хотелось прифасониться, но вместе с тем не опозориться — все-таки он солидный человек в возрасте и положении.— А что, дружок, может серебряного канту по костюму подпустить?— Для вас, Ваше сиятельство, — золотого! Золотого, и не меньше! И материала купить наилучшего! — вертелся портной.— Соображаешь, каналья!— Чтобы богато было, — кивал портной. — Чтобы в свете не стыдно показаться.— Вот-вот! Шей, валяй, все равно — женины родственники заплатят, — довольно улыбался Забалуев.Выбрав фасон, портной принялся снимать с Забалуева мерки, а тот вдохновенно предался пению.— «Любви утехи длятся миг, а наслажденье помним вечно…»— Прекрасный тенор, господин Забалуев, — насмешливо сказал Репнин, входя в гостиную. — Удивлен, что вы осчастливили своим присутствием здешние места.— Из-за Лизоньки, ненаглядной, пришлось переехать сюда, — покосился на него Забалуев. — Она ведь любит есть сладкое, спать на мягком. А мое поместье не очень удобное.— Мне кажется, господин Забалуев, это вы любите спать на мягком и есть сладкое. И желательно за чужой счет.— Фи, как пошло и неблагородно! На вас непохоже, князь. Что ты возишься, однако, — прикрикнул Забалуев на портного — он не хотел, чтобы тот присутствовал при разговоре с Репниным. — Хватит меня обмерять, пора уж и за работу.— Как скажете, — заторопился портной, убирая в саквояж журнал и сантиметр. — Вы позволите завтра же с примеркою?— Что значит — позволю? — с праведным гневом воскликнул Забалуев. — Жду! Жду и непременно.Портной пару раз вежливо раскланялся и, пятясь, исчез за дверью.— Кстати, — обернулся Забалуев к Репнину, с презрительной усмешкой наблюдавшему эту сцену. — И от вас я тоже кое-чего жду. В частности, ваших извинений.— Извинений? За что?— За ложные обвинения в убийстве барона Корфа.— А я перед лжецами не извиняюсь. Ради выгодного брака вы скрыли свою нищету, в надежде, что с помощью княгини Долгорукой завладеете поместьем Корфов.— А вот это вам доказать никогда не удастся! Никогда!— Тогда, может быть, мне удастся доказать хищение из государственной казны в вашем уезде?— Хищение из государственной казны? Ха-ха-ха! Никогда не докажете!— Уверяю вас, я позабочусь о том, чтобы вор был наказан, — с тихой угрозой в голосе заверил Забалуева Репнин.— Никогда! — выпрямился тот, приподнимаясь на носки. — Не дождетесь!— Вы меня еще очень плохо знаете, — улыбнулся Репнин. — У нас в роду все упорные. Пока своего не добьются, не остановятся.— Не испугали! — зло ответил ему Забалуев, сочтя все же за лучшее ретироваться из гостиной. — Не испугали, говорю вам. Зря вы все это, зря!— Оно и видно, — рассмеялся Репнин.— Понимаю, это так тяжело — трое суток сидеть на почтовой станции! Уж лучше путешествовать на долгих! — послышался из коридора сочувственный голос Сони. И тут же она сама вошла в гостиную в сопровождении только что приехавшей гостьи, которая объясняла ей, как избежать превратностей дальнего путешествия.— Но так получается медленно, очень медленно! А на казенных лошадях, если повезет со смотрителями и деньги есть, то можно путешествовать без остановки!— Ольга? — воскликнул Репнин. — Госпожа Калиновская?!— Вы, должно быть, ошиблись… — Ольга, а это была она, изобразила на лице своем крайнее недоумение и даже обиду.— Вы обознались, князь. Это госпожа Болотова, наша дальняя родственница. Она вдова и приехала в наши места на богомолье! — Соня с легким упреком покачала головой. — А это.., позвольте представить вам, Елена, — князь Михаил Репнин!— Весьма рад знакомству! — не скрывая своего скепсиса, поклонился Калиновской Репнин.— Я здесь проездом, князь, — кивнула Ольга. — После смерти мужа совершаю паломничество, дабы заглушить скорбь тяжкой утраты.— Надеюсь, вы простите мои сомнения. Я принял вас за даму, с которой встречался при дворе.— Надеюсь, вы нас с ней познакомите, если я окажусь в Петербурге, князь?— Увы, это невозможно, — покачал головой Репнин. — Госпожа Калиновская покинула Россию. Навсегда.— Наверное, это очень тяжело — расставаться с родиной?— Дама, о которой я говорю, — Репнин посмотрел прямо в глаза Ольге, — была приглашена ко двору из Польши.— Ах, вот как? В таком случае, ей не близка горечь подобной потери.— Как это ужасно, — вставила Соня. — Потерять любимого человека! Вы такая молодая и такая несчастная!— Иногда приходится умереть, чтобы доказать свою любовь! — грустно улыбнулся Репнин. — Но позволю себе оставить вас. Я бы хотел переговорить с Андреем. Он дома?— Вы можете застать его в кабинете, — кивнула Соня. — На время болезни матушки он принял на себя управление делами. Елена Дмитриевна! Давайте, я провожу вас в столовую, вам следует подкрепиться с дороги.— Что же, желаю приятного времяпровождения в вашем богоугодном предприятии, госпожа… Болотова, — церемонно раскланялся с дамами Репнин.«А вот это сюрприз!» — подумал он, когда Соня и Ольга вышли из гостиной. Репнин растерялся — с одной стороны, он понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее и опасное. С другой — стремление Ольги вернуться в объятия любимого были ему близки и понятны. Но он не мог не понимать и того, что этой встречей и молчаливым согласием принять правила затеянной Калиновской игры он невольно становился ее соучастником. Репнин не сомневался, что приезд Ольги в Россию — это побег. Что же теперь делать — исполнить долг перед государем императором, выдав местонахождение Калиновской, или сделать вид, что ничего не заметил и Ольгу не узнал?— Послушай, ты напрасно тревожишься, все будет хорошо, обещаю тебе, — с этими словами в гостиной появился Андрей. Следом за ним, как на привязи, шла бледная Татьяна — она первой увидела Репнина и остановилась в дверях. — Что с тобою? Ах, Миша! Как я рад видеть тебя. Что у Владимира — он получил возвратные документы?— Если честно, я не знаю, — пожал плечами Репнин. — Я вообще-то приехал к тебе со всем своим скарбом проситься на постой. Я не могу больше жить у Владимира.— Конечно, я с удовольствием приму тебя. Татьяна, посмотри, есть ли еще свободная комната для гостей, и проверь, готова ли она. — Андрей проводил Татьяну каким-то уж слишком сердечным и теплым взглядом и обернулся к Репнину. — Так что же случилось?— Извини, что доставляю тебе лишние хлопоты. У вас сегодня съезд какой-то. Я видел Забалуева, и эта женщина — как ее?— Болотова? И не говори, — махнул рукой Андрей. — Но ее приглашала маман, и я не мог отправить ее обратно или предложить переехать в гостиницу женщине в таком горе. А вот Забалуев… Впрочем, с ним я и сам разберусь. Но ты не ответил на мой вопрос. Какая кошка пробежала между вами с Корфом?— Это не кошка, но тоже.., в некотором роде… — смутился Репнин.— Вы поссорились из-за женщины? Узнаю Корфа! Но можешь не волноваться — здесь ты будешь в полной безопасности.— Как раз, наоборот. Я иду навстречу этой опасности и прошу тебя сопроводить меня.— И что сие должно означать?— Я прошу тебя стать моим секундантом.— Нет, нет! — воскликнул Андрей. — Вы не можете…— Прости, Андрей, что втягиваю тебя, но дуэли нам с Владимиром уже не избежать. Все зашло слишком далеко. И поэтому я обратился к тебе…— И совершенно напрасно! — прервал его Андрей. — Я говорю тебе — нет! И, если Владимир вздумает просить меня о том же, я и ему отвечу категорически — нет, нет и нет!— Но Андрей…— Довольно! Больше вам не удастся втянуть меня в эти нелепые игры! Опомнись, Миша! Вы — друзья, вы столько прошли вместе. И все ради того, чтобы наброситься друг на друга из-за.., как ты изволил выразиться, в некотором роде кошки? И не проси, и не уговаривай, я тебя и слушать не стану. Или помиритесь, или перестреляйте друг друга к чертовой матери!Репнин хотел было ему возразить, но вернулась Татьяна и сказала: «Комната готова, Андрей Петрович».— Вот и славно, — остывая, сказал Андрей. — Проводи Михаила Александровича. И больше ни слова!Репнин понял, что по крайней мере сейчас продолжать разговор с Андреем бессмысленно и вышел из гостиной."Идиоты, кретины! — подумал Андрей. — Нашли себе утеху — стреляться. И в такое время! Им бы мои заботы: мать сошла с ума, сестра с утра заложила карету и исчезла в неизвестном направлении. Забалуев настолько обнаглел, что простого шантажа ему мало — заказал за наш счет портного, ест, спит на всем готовом, третирует Лизу — как бы и она умом не тронулась от горя. Следит за мной и Татьяной, она в доме уже и тени боится. А тут еще и гостья незваная…Здесь я конечно не прав, она давно к нам собиралась, но сейчас это очень некстати, так некстати!"— Андрей! Андрюшенька! — в гостиную влетела раскрасневшаяся от волнения Соня. — Папа, папа… Папенька вернулся!— Соня, — Андрей взглянул на сестру сурово и неодобрительно. — Возьми себя в руки и перестань сочинять. Иначе я начну думать, что шизофрения распространяется как инфлюэнция — по воздуху.— Андрюша, ты не понимаешь, — Соня подскочила к нему с мокрыми от слез и вместе с тем сияющими глазами и, взяв за руку, потянула за собой к двери. — Это правда! Идем, ты сам увидишь!Андрей хотел было ей возразить, но слова замерли у него в горле. Он остолбенел, не в силах осознать случившееся — в гостиную вошел отец. Живой и здоровый. Никита, конюх Корфов, поддерживал его, помогая идти, а замыкала процессию Лиза, бледная и счастливая.— Здравствуй, Андрей! — тихо сказал князь. — Я вернулся.— Отец, — только и мог сказать Андрей. — Это ты?— Подойди и обними меня, и тогда сам поймешь, что видишь перед собой не призрак.— Отец, — Андрей бросился к князю и порывисто обнял его. — Как это может быть?— Долгая история, — улыбнулся Долгорукий.— Нет-нет, не уходи от ответа. Я хочу знать правду и немедленно!— Андрей, — остановила его Лиза. — Мы проделали тяжелый путь, и, мне кажется, было бы своевременным дать отцу отдохнуть с дороги. К тому же, папеньке трудно ходить.— Андрей прав, — кивнул князь, с благодарностью кивая Никите, помогавшему ему сесть на диван. — Наша встреча слишком затянулась, и теперь я не должен дольше оттягивать объяснение со своими детьми.— Я маменьку позову! — воскликнула Соня и так стремительно исчезла, что ей никто не успел помешать.— Вы переглянулись, — заметил князь. — Почему?— Лиза считает маман виновной в твоем исчезновении, — пояснил Андрей.— Маша была убеждена, что я погиб, и поторопилась избавить вас от переживаний по этому поводу. Думаю, она просто защищала вас. Как любая любящая женщина, как мать.— Но где ты был все это время? Почему не давал знать о себе?— Пуля задела нерв, и более полугода я пролежал без движения, а меня выхаживала.., одна женщина.— Эта женщина присвоила тебя себе! — воскликнула Лиза.— Она меня защищала.— О чем ты говоришь? — Андрей переводил взгляд с отца на Лизу. — Вы чего-то не договариваете. Оба.— Этот портрет, — сказала Лиза, — помнишь, той женщины? Ее зовут Марфа.— Я писал вам, но Марфа обманула меня — она так и не отправила ни одного из них.— Значит, все это время Лиза подозревала правду? И она нашла тебя? Это даже в голове не укладывается!— Не стоит печалиться о прошлом, Андрюша! Я вернулся, и отныне уже никто и ничто не сможет разлучить нас.— Соня! — послышался из коридора недовольный голос Долгорукой. — Да не тяни ты меня так, рукав оторвешь. Я знаю, что Петя в Москве, но ему еще рано возвращаться… А!Когда княгиню привели в чувство, она дрожащей рукой боязливо потянулась к голове мужа и провела ладонью по волосам.— Что ж так рано, Петенька? А у нас к приезду еще ничего не готово. Пирог вот хотели с вишнею, какой ты любишь, да тесто только завели. Мы ведь не ждали тебя сегодня.— Что с ней? — князь растерянно посмотрел на сына.— Разве Лиза не сказала тебе?— Нам было не до разговоров — пока собирались, пока ехали, — развела руками Лиза.— Машенька, родная, что с тобой? Посмотри на меня. Мне надо столько сказать тебе!— Петя, а что это у тебя с ногой? Ты с лошади упал? Я же понимаю — дела, дела, и потом Москва не так от нас и близко.— Маша! Почему ты не слышишь меня? Господи, что я наделал! Это я во всем виноват. Только я, я один.— Да что случилось-то Петенька? — Долгорукая смотрела на мужа, как маленькая девочка на больного отца — то ли пожалела, то ли испугалась.— Соня, — негромко, но твердо сказал Андрей, — ты поступила неосмотрительно. Маман еще не готова к таким переживаниям. Пожалуйста, отведи ее к себе.— Я помогу ей, — тут же вызвалась Лиза, и вдвоем они помогли княгине подняться и под руки повели ее из гостиной.— Устала я что-то, — уходя, кивнула Долгорукая. — А ты, Петя, молодец, что приехал пораньше. Дети по тебе так соскучились — совсем ты их за делами позабыл.— Давно это с ней? — вздохнул Петр, провождая жену полным сочувствия и тревоги взглядом.— Несколько дней. И я даже благодарен небу за то, что с маменькой это случилось.— Что такое ты говоришь?— Если бы рассудок ее не помутился, маман ждала бы сейчас тюрьма и наказание за убийство.— Но я же жив!— Ты? А при чем здесь ты? Маменька отравила Ивана Ивановича, барона Корфа.— Как, за что? — князь схватился рукой за грудь и тяжело задышал.— А разве вам неизвестно? Уже и Соня знает, что ваши поездки к Корфам по четвергам были не так невинны, как вы представляли это нам.— Это я, я довел ее до крайности! Маша совершила тяжкий грех, но этот грех — на мне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17