– Мэтью и я будем в костюмах Ромео и Джульетты, – призналась Сара. – Но в этот вечер никто из нас не умрет. Ведь мы уже давно не юные любовники. Кроме того, я не люблю истории с печальной развязкой.
Эмили вздохнула.
– А я буду трагической Офелией. Хотела быть Клеопатрой, но мама сказала, что это слишком скандальный персонаж. – Она улыбнулась: – Может быть, мне следует предстать анонимной леди?
– Да, – кивнула Каролина. – И в качестве костюма надеть свою отделанную рюшем юбку, а в руках держать «Мемуары».
Все дружно рассмеялись.
– А я предстану ангелом, – сообщила Джулиана.
– Очень подходящий наряд, – согласилась Каролина.
– И ужасно невыразительный, – вздохнула Джулиана. – Но мама настояла.
– Вы будете в восторге, увидев костюм Каролины, – воодушевленно заявила Сара. – Я помогала ей выбрать.
Каролина притворно нахмурилась.
– Точнее сказать – ты сама его выбрала, доставила сюда, а потом потребовала, чтобы я надела. – Она обратилась к остальным подругам: – После свадьбы она стала ужасно деспотичной и требовательной.
– Моему мужу это нравится, – ответила Сара с некоторым сарказмом. – Если бы я не помогла тебе с костюмом, ты нарядилась бы пастушкой.
– Вполне вероятно, – согласилась Каролина. – И уж конечно, не выбрала бы Галатею.
Глаза Джулианы вспыхнули.
– Это статуя, которая ожила. Ты будешь выглядеть потрясающе, Каролина.
– И чувствовать себя полуодетой.
– Радуйся, что на тебе будет хоть какая-то одежда, – сказала Эмили с озорной улыбкой. – Ты ведь знаешь, что на самом деле Галатея была совершенно обнаженной.
Каролина бросила на Сару хмурый взгляд:
– Я думаю, тебе самой следует предстать Галатеей, а я буду пастушкой.
– Ну нет, – возразила Сара. – Какого черта Ромео захочет общаться с греческой статуей? Как правильно заметила Джулиана, ты будешь выглядеть потрясающе. В твоем костюме не будет ничего предосудительного.
– Конечно, – поддержала Джулиана. – Учитывая, какие наряды фигурировали на балу у леди Уолш в прошлом году, можно считать, что ты будешь чрезмерно одета. – Она понизила голос: – Там были женщины, которые изображали наложниц из гарема.
– А многие мужчины нарядились в тоги, причем некоторые из них были такими толстыми, что не могли полностью прикрыться простыней, – ухмыльнулась Эмили.
– Жаль, что я пропустила этот бал, – сказала Каролина с улыбкой.
– Путем незначительных изменений в костюме мы можем превратить тебя из Галатеи в Афродиту, – заметила Сара. – Это богиня любви и красоты. Сначала я хотела, чтобы ты предстала именно в таком виде.
– Ни в коем случае, – твердо заявила Каролина. – Что подумают люди?
Сара слетка похлопала ее по руке, карие глаза выражали сочувствие.
– Они подумают, что ты молодая, полная энергии женщина, которая имеет право испытывать удовольствие в этой жизни.
– Я тридцатидвухлетняя вдова, которая слишком стара и слишком благоразумна, чтобы демонстрировать неприличные наряды. – Каролина произнесла это тихо, испытывая боль от каждого слова. Она понимала, что Сара желала ей добра, и высоко ценила усилия сестры скрасить ее жизнь. Однако, вернувшись в общество, Каролине порой казалось, что ее намерение продолжать светскую жизнь осуществляется слишком быстро. При этом она утрачивает часть того, что составляло основу ее бытия в качестве жены Эдварда в течение последних десяти лет. Иногда она уже с трудом вспоминала его образ, а ведь еще недавно он отчетливо рисовался в ее воображении. Она не могла вспомнить его смех, тепло его прикосновений. Постепенное угасание этих воспоминаний смущало и огорчало ее. И даже пугало. Если воспоминания об Эдварде исчезнут совсем, у нее ничего не останется.
– Ничего неприличного в твоем наряде нет, – мягко возразила Сара, пожимая ее руку. Затем улыбнулась: – Мы все надеемся сегодня провести приятный вечер.
Каролина улыбнулась в ответ, хотя не была столь оптимистичной. Мысль о костюмированном бале вызвала у нее приятное волнение, когда она получила приглашение, но сейчас ее энтузиазм поубавился. Она позволила Саре уговорить ее предстать Галатеей, потому что Галатея, как известно, ожила и Каролине самой хотелось вернуться к жизни. Однако она не стала напоминать Саре, что так случилось только потому, что скульптор Пигмалион страстно влюбился в свое произведение. Это любовь оживила Галатею. Однажды любовь то же самое сделала с Каролиной, но она понимала в душе, что такое не может повториться.
Глава 2
В письме было только: «В полночь, в конюшне». Я сразу поняла, от кого оно. Мое сердце учащенно забилось в предвкушении. Я пришла в назначенное время. Он шагнул из тени и, ни слова не говоря, заключил меня в свои объятия…
Из книги «Мемуары любовницы»
Стоя в полутемном углу переполненного бального зала, Дэниел Саттон, граф Сербрук, медленно потягивал шампанское, когда вдруг увидел ее. Его рука с бокалом застыла на полпути к губам, и он, забыв о своем напитке, уставился на греческую богиню на противоположном конце комнаты. Множество мерцающих свечей в люстрах освещали ее мягким золотистым светом. Ее костюм оставлял открытыми одно плечо и тонкие руки, и граф не мог оторвать алчного взгляда от обнаженной матовой кожи. Он тотчас вообразил, как его пальцы скользят по этой шелковистой глади, а губы касаются изящной ключицы. Ее имя всплыло в его памяти, и граф едва не произнес его вслух, но вовремя опомнился и стиснул челюсти.
Каролина…
Его охватило горячее страстное желание. Несмотря на то что ее золотистые волосы были напудрены и маска скрывала значительную часть лица, он сразу узнал эти прелестные, сочные губы, эту тонкую шею, овал щеки и царственную осанку.
Она стояла в одиночестве, оглядывая толпу. Дэниел многое отдал бы за то, чтобы она искала именно его, но он знал, что Каролина ищет свою сестру Сару или кого-то из ближайших подруг: леди Джулиану или леди Эмили.
«Придет время, и ты будешь вот так же искать взглядом меня», – пообещал его внутренний голос. Он, несомненно, добьется этого, потому что желал Каролину всем своим существом с того мгновения, когда впервые увидел.
Он вспомнил тот день и тот момент с такой ясностью, словно это было десять минут, а не десять лет назад. Он увидел ее в голубом платье в бальном зале во время вечера, устроенного одним из его университетских друзей – Эдвардом Тернером, виконтом Уингейтом. Тогда показалось, что время замерло. Как и его дыхание. И сердце. Это была необъяснимая, инстинктивная, неподвластная разуму реакция. Каролина действительно была очень красивой и поразила его воображение, хотя он, кажется, привык иметь дело с великолепными женщинами. Разумеется, он попросил друга представить его, и Эдвард оказал ему такую услугу, познакомив с мисс Каролиной Мурхаус. Они обменялись любезностями, и Дэниел с каждой минутой общения все больше проникался страстью к этой залившейся румянцем красавице, чего никак не мог понять, поскольку невинные девушки были не в его вкусе. Однако что-то в ней зацепило его и не отпускало. Он хотел видеть ее, обнаженную и трепещущую от страсти, в его постели, и решил во что бы то ни стало добиться этого.
Возможно, тот факт, что она не являлась урожденной аристократкой, привлекал его своей новизной. Как бы то ни было, он никогда так неистово и так мгновенно не увлекался ни одной женщиной. Он уже готов был начать обольщение, пригласив ее потанцевать, когда Эдвард попросил всеобщего внимания и объявил, что мисс Мурхаус согласилась стать его женой.
Сейчас, десять лет спустя, Дэниел все еще помнил, как был ошеломлен в тот момент. Тогда казалось, что все краски поблекли в комнате, все приобрело тусклый, гнетущий серый цвет. Очнувшись от оцепенения, он понял, насколько был туп, не заметив сразу, что Эдвард влюблен в Каролину, и она, несомненно, испытывала к нему такое же чувство.
Дэниел присутствовал на их свадьбе два месяца спустя и после этого почувствовал себя совершенно опустошенным. Этот брак был заключен явно по любви, а Эдвард был его другом. Хотя Дэниел не всегда вел себя подобающим образом, однако был далек от того, чтобы наставлять рога своим друзьям. Это противоречило его принципам. Поэтому он оставил мысли о Каролине и по возможности старался держаться подальше от счастливой пары, внушая себе, что у него нет иного интереса к этой женщине, кроме как уложить в свою постель, а для этого существует много других красивых и доступных леди, готовых утолить его страсть.
Однако каждый раз, когда Дэниел оказывался там, где присутствовала Каролина, он не мог ни на чем сосредоточиться, кроме нее. Она пробуждала в нем чувственные фантазии, и он испытывал замешательство, от того что не мог воплотить их в жизнь. К счастью, она и Эдвард не посещали многие званые вечера, поэтому он редко видел их. Продолжал вести прежний образ жизни и, в конце концов, убедил себя, что его неуместная страсть являлась заблуждением.
После внезапной смерти Эдварда три года назад Каролина уединилась и совсем не появлялась в обществе. Поэтому три месяца назад Дэниел был крайне удивлен, когда узнал, что она должна присутствовать на загородном приеме в поместье его лучшего друга, Мэтью Давенпорта. Дэниел тотчас решил посетить этот прием, однако, прежде чем прибыть в поместье Мэтью, постарался убедить себя, что то неистовое влечение, которое он испытал когда-то, осталось в прошлом и теперь, посмотрев на эту женщину, он лишь зевнет, скользнув по ней равнодушным взглядом. Тем не менее, не желая обременять себя в дальнейшем возможными проблемами, прежде чем отправиться на загородный прием, он решил мирно прекратить свою короткую любовную связь с Кимберли Сайзмор, графиней Уолш, зная, что эта красивая вдова быстро найдет себе другого мужчину.
Когда же он прибыл в поместье Мэтью, достаточно оказалось одного взгляда на Каролину, чтобы вспыхнула былая страсть. Ее присутствие ошеломило Дэниела и лишило дара речи, что, возможно, позабавило бы его, если бы он не испытал при этом раздражения, от того что вновь поддался нехарактерному для него чувству. Он обладал большим опытом в общении с дамами, однако в присутствии этой скромной изящной женщины чувствовал себя неуклюжим мальчишкой в коротких штанишках. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не глазеть на нее, разинув рот, и не лепетать какую-нибудь чушь.
Во время их беседы он узнал, что она осталась верна памяти своего покойного мужа и не желает снова выходить замуж. Последнее обстоятельство делало ее еще более привлекательной, поскольку менее всего на свете Дэниел хотел обзавестись женой. Он желал только уложить Каролину в свою постель и потому решил сделать то, от чего отказался, когда познакомился с ней, – соблазнить ее. Это, конечно, непростая задача, учитывая, что она продолжала любить своего покойного мужа. Однако Дэниел никогда прежде не желал так женщину и предвкушал предстоящую победу, надеясь наконец погасить страсть, которую Каролина воспламенила десять лет назад. Они взаимно насладятся коротким романом, не обремененным никакими обязательствами, а потом каждый пойдет своей дорогой. На загородном приеме он напомнил ей о себе и теперь, когда оба вернулись в Лондон, готов приступить к осуществлению своего плана.
Прямо сейчас.
Дэниел протянул свой бокал с шампанским проходящему мимо лакею, но не успел двинуться с места, как к предмету его страсти приблизился мужчина в костюме пирата. Дэниел сузил глаза, когда через несколько секунд Каролина протянула руку пирату в маске и улыбнулась. Он не знал, кто этот чертов ублюдок, однако понял, что нельзя медлить, стоя здесь в тени, и решительно направился к Каролине. Если потребуется, он проткнет этого пирата его же собственным мечом… Сделав несколько шагов, он вдруг ощутил, как женская рука обвила его предплечье.
– Из тебя получился лихой разбойник с большой дороги, дорогой, – произнес хрипловатый голос, который Дэниел сразу узнал. Он повернулся и оказался лицом к лицу с леди Уолш. Дэниел окинул ее взглядом. В своем откровенном наряде Кимберли выглядела чертовски соблазнительной, но он хотел лишь поскорее покинуть ее.
Однако она являлась хозяйкой бала и бывшей любовницей; к тому же правила этикета требовали уделить внимание начавшей разговор даме. Конечно, не ее вина, что он спешил пересечь комнату.
– Клеопатра? – догадался он, окинув взглядом наряд, затем поднес ее руку к губам.
– Разумеется, – сказала она чувственным голосом. – Я надеялась, что ты предстанешь Марком Антонием, ее любовником. Ты получил мое письмо с предложением выбрать соответствующий наряд?
Да, он получил, но проигнорировал это послание. Они мирно расстались, перед тем как он отправился на домашний прием в загородный дом Мэтью, и Дэниел не собирался что-либо менять, сохраняя дружеские, но не более, отношения с Кимберли.
– Я приехал в Лондон только сегодня днем и еще не успел разобрать гору корреспонденции, – ответил он, успокаивая свою совесть тем, что это была правда.
– Тебе нравится бал?
– Очень. Твои вечера всегда великолепны. – Дэниел взглянул через плечо Кимберли и напрягся. Каролина продолжала улыбаться пирату, который протягивал ей бокал с шампанским. Черт побери, проткнуть этого ублюдка мечом недостаточно. Может быть, лучше повесить его на рее?
– Я рада. – Кимберли придвинулась к нему чуть ближе, и он уловил слабый аромат ее экзотических духов. Ее рука незаметно коснулась бедра Дэниела, и его внимание вновь переключилось на эту женщину. Ее зеленые глаза блестели в прорезях маски, выражая откровенное приглашение. – Думаю, ты мог бы найти здесь нечто еще более увлекательное.
Дэниел заставил себя улыбнуться, сдерживая раздражение. Возможно, в другое время и в другом месте он с удовольствием воспользовался бы ее предложением, но сейчас оно не интересовало его. Однако нельзя было обижать Кимберли. Он всегда старался сохранять дружеские отношения со своими бывшими любовницами.
Дэниел склонился к ее руке и улыбнулся.
– Я не сомневаюсь в твоей способности творить чудеса, дорогая, но мне не хотелось бы лишать гостей твоего внимания. Передай мои наилучшие пожелания его светлости, – добавил он, имея в виду герцога Хитона, который, по слухам, являлся ее любовником в настоящее время и слыл очень щедрым по отношению к своим подружкам. Кимберли, несомненно, приобретет множество дорогих вещей в результате этой любовной связи.
Кто-то из гостей отвлек внимание Кимберли, и Дэниел, воспользовавшись случаем, растворился в толпе. Он направился прямо к Каролине, намереваясь оттеснить пирата. В зале звучала музыка, перекрывая шум голосов веселящихся гостей. Пробираясь сквозь толпу, Дэниел на мгновение потерял из виду пару и остановился. В следующий момент толпа перед ним немного рассеялась, и его руки невольно сжались в кулаки. Этот проклятый пират склонился к Каролине и что-то шептал ей на ухо, а она, черт побери, смеялась при этом!
Ему потребовалось призвать все свое самообладание, чтобы не растолкать людей и не броситься вперед, а потом, как и подобает разбойнику, похитить Каролину и скрыться с ней.
– Ты выглядишь так, словно надкусил лимон, – произнес рядом знакомый насмешливый голос.
Повернувшись, Дэниел обнаружил мужчину в костюме Ромео, который внимательно смотрел на него.
– На этом маскараде каждый скрывается под маской, – пробормотал Дэниел с оттенком раздражения. – Как получается, что все легко узнают меня?
– Я не узнал бы тебя, если бы не две вещи, – сказал Ромео голосом Мэтью.
– Какие именно?
– Во-первых, ты сам сказал мне, что собираешься нарядиться разбойником с большой дороги.
– Да, – согласился Дэниел, не отрывая взгляда от смеющейся пары.
– А во-вторых, тебя выдает ледяной взгляд, которым ты сверлишь Логана Дженсена. Должен сказать, хотя я и разделяю твою неприязнь к нему, лично меня он больше не беспокоит. После того как Сара и я поженились, он не осмеливается поглядывать на мою жену с похотливым блеском в глазах. При этом я сохраняю с ним деловые отношения.
Дэниел медленно повернул голову и пристально посмотрел на друга.
– Так, значит, этот пират – Логан Дженсен? – произнес он низким голосом, похожим на рычание. Его неприязнь не умаляло даже то обстоятельство, что именно Дженсен помог ему сохранить деньги, посоветовав не вкладывать их в предприятие, которое в конечном счете прогорело. Несмотря на проницательность Дженсена в финансовой сфере, Дэниел и раньше недолюбливал этого наглого богатого американца, который появлялся на всех светских мероприятиях. А сейчас он просто ненавидел его.
Мэтью удивленно приподнял бровь.
– Ты говоришь, не узнал его сразу? – Он посмотрел на пирата, потом медленно повернулся к Дэниелу. – Понятно.
– Что ты имеешь в виду?
Мэтью поджал губы и кивнул, приглашая друга отойти. Дэниел, чертыхнувшись, последовал за своим другом туда, где было меньше людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29