Мускулы его напрягались, и порой Мелании казалось, будто бы и они, как и его меч, были стальными.
В тот день первой парой на состязаниях были Вулфред и Болдуфф. Болдуфф блокировал удар Вулфреда и скользнул своим мечом по его локтю, пытаясь поразить в живот, демонстрируя коварный, чисто сакский прием. Но Вулфред без особого труда отразил удар и, сделав шаг вперед, изо всех сил ударил противника в пах. Болдуфф громко вскрикнул и, корчась от боли, упал к ногам Вулфреда.
Мелания неожиданно почувствовала удовлетворение, когда Болдуфф, покрытый пылью, распластался на земле.
– Мечи наводят ужас, когда их заносят над головами, – усмехнулся Вулфред, обращаясь к юному Флавиусу. – Поэтому каждый войн должен постоянно совершенствовать свое искусство обращения с таким оружием. Запомни, мальчуган, если действительно решил стать настоящим бесстрашным воином!
Флавиус вздрогнул и поднял глаза на грозного сакса.
– Я… я ничего не боюсь… – пролепетал юноша.
– А вот я боялся и боюсь! – проговорил Вулфред.
– Неужели ты боишься? – с удивлением переспросил Флавиус.
– Да. А ты что, и впрямь никогда не боялся? Флавиус расправил плечи и гордо поднял голову:
– Я – римлянин!
– Думаю, что и римлянин также может иногда позволить себе бояться.
– Ты так думаешь? А вот Мелания никогда и ничего не боялась!
Вулфред повернул голову и пытливо посмотрел на пленницу. Та невольно провела ладонью по лбу, опасаясь, как бы нарочито хмурое выражение не исчезло с ее лица.
Вулфред нагнулся к Флавиусу и что-то шепнул ему на ухо. Тот в ответ кивнул головой.
– Продолжай учиться и тренироваться! – громогласно объявил Вулфред.
Но Меланию больше интересовало, что именно «монстр» шепнул юноше. Она задумалась…
Не так давно двор ее дома, где теперь тренировались воины, отличался изяществом и красотой. Самый уютный и тихий уголок дома был любимым местом отдыха отца Мелании. Он пестовал и украшал его и любил в нем сидеть вечерами.
Хорошо, что он не дожил до дня, когда варвары перевернули здесь все вверх дном! Он погиб в борьбе с ними. А Мелании пришлось жить рядом с саксами, принимая от них еду и ночлег… Ей казалось такое положение дел кощунством!
Она редко вспоминала об отце, после того как увидела его лежащим на грязном полу, искалеченным и обескровленным. А вокруг стояли безжалостные саксы, торжествовавшие победу и насмехавшиеся над ее горем и отчаянием. Тогда Мелания старалась не думать о погибшем отце и не растравлять себе душу. Все ее силы были направлены на то, чтобы отнять победу у подлого сакского убийцы.
Теперь же времени для подобных мыслей у нее было достаточно…
Поначалу ей казалось, что смерть постоянно парит над ней, подобно ангелу, готовому вырвать ее из мира страха и ужаса, чтобы принести к святым стопам Всевышнего. Но сейчас она уже прожила дольше, нежели рассчитывала. И скорее всего ей суждено жить дальше. Мелания начинала понемногу убеждаться, что ее «монстр» не так глуп, как ей раньше казалось.
Неожиданно ей захотелось сказать слова прощания своему отцу, хотя бы только в своем сердце.
Тем временем Вулфред с интересом наблюдал, как его воины упражняются со своим примитивным оружием. Мелания подошла к нему и спросила:
– Где мой отец?
– А ты сама как думаешь?
– Я уверена, что сейчас он на небе, рядом с самим Богом, куда ни одному варвару никогда не попасть. Но где его останки?
Она задала вопрос и со страхом ждала ответа. Ведь Вулфред мог ответить, что останки ее отца были сожжены в печи или брошены в общую могилу. А Мелания чтила римские обычаи погребения.
Она посмотрела в глаза Вулфреду. В них была печаль. Или же симпатия к погибшему врагу. Взяв Меланию за руку, он повел ее за собой к подножию холма. Она попыталась вырваться, но Вулфред еще крепче сжал ее ладонь и тихо сказал:
– Идем, я тебе сейчас покажу!
Мелания перестала сопротивляться и покорно последовала за Вулфредом.
Они вышли за окруженную каменной стеной территорию двора через боковые ворота и пересекли небольшой луг, покрытый свежей, мягко шуршавшей под йогами травой. Мелания догадалась, куда Вулфред ее ведет. Именно здесь были похоронены все ее умершие домочадцы. Об их упокоении позаботился Терас, за что Мелания была ему глубоко благодарна. Ее мать, брат и родная тетя лежали рядом. И вот последним в ряду стал отец…
На новом камне была выгравирована надпись:
«Здесь, в этой могиле, мирно спит Меланиус».
Мирно спит… Да, теперь, он мирно спал. А она осталась жить, чтобы бороться с общим врагом. И не найдет себе умиротворения, до тех пор пока не воссоединится со своей семьей там, на небесах, где Иисус Христос обещал всем им приготовить место. И ей тоже, поскольку ее земной дом был осквернен и разрушен погаными язычниками.
Да, здесь упокоился ее отец. Здесь лежит ее мать… Брат… Но придет и ее время… Так или иначе, но придет! Если она победит сакса, то умрет. Если проиграет ему, то также умрет. И тогда воссоединится со своим отцом. Мелания поспешила отогнать от себя грустные мысли.
Она тяжело вздохнула и бросила взгляд на стоявшее рядом златовласое «животное». Сакс тем временем рассматривал верхушки деревьев.
– Он действительно лежит здесь? – спросила она.
– Да.
Мелания обвела взглядом полянку. На лице ее отразилось удивление.
– Но я не вижу других надгробий. В память тех, кто был рядом с отцом. Или их посчитали недостойными?
Вулфред несколько смутился, но все же сказал:
– Твой отец бился храбрее всех. А потому достоин особого уважения.
– Он был не так стар, – вздохнула Мелания. Посмотрев вверх, она увидела двух летящих и громко поющих жаворонков.
– Отец любил это место и свой дом…
– Он очень храбро сражался, – повторил Вулфред.
– Да, – согласилась Мелания.
– Он сражался также и за тебя, – добавил Вулфред, выдержав паузу.
– Да, – улыбнулась Мелания, нежно проведя ладонью по буквам на камне.
– Он любил тебя.
Мелания почувствовала, как комок подкатывается ей к горлу, а на глазах выступают слезы. Отец действительно безумно любил свою дочь.
– А ты убил его, – с трудом выговорила она, думая о том, что на руках Вулфреда, возможно, кровь ее отца.
– Нет, – ответил Вулфред. – Твоего отца убил не я.
– Не ты?
– Нет, не я.
Странно, но она поверила ему. Наверное, потому, что Вулфред никогда ей не лгал. Впрочем, ему не было особой нужды лгать своей пленнице.
– Тогда кто же? – спросила она.
Он подошел к Мелании вплотную и твердо повторил:
– Это был не я!
Мелания поняла, что Вулфред не хочет никого выдавать. Но ведь отца все равно убили! Хотя его убил не Вулфред…
– Он умер… без мучений?
– Он умер сражаясь. И без мучений.
Отец никогда не сдавался. И всегда сражался, до тех пор пока…
Мелания посмотрела в голубые глаза сакса, как бы желая прочесть в них… Но что? Может быть, понимание? Жалость?.. А она уже твердо решила, что не допустит даже намека на жалость. Вулфред был саксом. Он стоял перед ней, загораживая собой небо и, как казалось Мелании, заставляя качаться окружавшие их деревья, а его глаза горели жгучим огнем, обещая ей… Что? Утешение?
Мелания вдруг подумала, что могла бы обвить руками шею сакского воина, прижаться к его могучей груди и выплакать на ней переполнявшее душу горе, рассказать о муках одиночества, постигшего ее после потери родителей. Станет ли он держать ее в объятиях и шептать на ухо нежные слова, заглушающие ненависть и душевную боль? Сможет ли он, вошедший в ее жизнь с мечом, поступить благородно?
Все, все ушли! Римские легионеры, торговцы шерстью, штукатуры, облицовывавшие ее дом… Отец… Даже Маркуса, наверное, уже не было в живых… Мелания осталась одна… Совсем одна…
Слезы хлынули из ее глаз.
– Он умер без мучений, Мелания, – услышала она шепот Вулфреда над самым ухом.
Мелания ждала, что он сейчас дотронется до нее. Но он к ней не прикоснулся. И она была благодарна ему, потому что в противном случае просто захлебнулась бы слезами.
Он храбро сражался и умер в бою, подумала она. Очень похоже на отца!..
Он умер, а она – нет…
Глава 11
Она не умерла. И не умрет. Ибо смерть от голода никак нельзя назвать легкой и достойной уважения. Удушить себя собственными грязными пальцами – тоже не очень достойный конец. Она же желает покончить с жизнью гордо.
Пожалуй, самым унизительным для Мелании было сознание того, что Вулфред смотрит на все ее попытки умереть, как на детские игры. А она не хотела, чтобы по ней судили обо всех римлянах. Умирать надо так, как ее отец. В бою… И быть сильной… и чистой…
Она посмотрела на свои грязные руки. Что ж, грязь казалась естественной в тот момент, когда Мелания была на самом пороге страшной гибели в огненной печи. А сейчас? Сейчас она чувствовала себя отдохнувшей, сытой, прилично одетой. Но к своей главной цели была не ближе, чем в день, когда впервые встретилась с Вулфредом! Она так и не смогла перехитрить сакса!
Сейчас все его замечания о ее наружности, привлекательности или отсутствии таковой она воспринимала уже скорее как правду, нежели как насмешку. Конечно, было просто недостойным для римлянки вступать в борьбу с варваром. Мелания чувствовала себя по-настоящему униженной. Она оплакивала гибель своего отца в благородной борьбе с мерзким врагом. Но разве сама она могла последовать его примеру? Особенно сейчас – ослабевшая, все еще достаточно истощенная. Нет, борьба ей была явно не под силу! Надо было найти какой-то другой способ победить варвара и унизить его. Какой? Она еще до конца не знала, но чувствовала, что вот-вот найдет верный путь. Возможно, Терас был прав: новый путь может привести ее к гибели. Но она должна сделать хотя бы попытку найти его – путь праведной мести варвару и справедливого торжества для себя!
Конечно, чтобы хорошо обдумать и успешно осуществить такой план, потребуется немало времени и… сил! Мелания вышла из своей маленькой комнатки – одной из составлявших раньше банный комплекс, которую теперь саксы решили превратить в спальню для пленницы, – и пошла в гимнастический зал.
Мелания внутренне сгорала от стыда при мысли, что именно здесь она застала Доркас и Сенреда, бесстыдно предававшихся плотским утехам прямо на полу. Но ничего, она заставит все здесь хорошенько вычистить, отмыть и восстановить! Помещение должно принять свой прежний вид. А сейчас надо непременно найти главного мерзкого сакса – Мелания никак не могла привыкнуть называть Вулфреда по имени – и приступить к выполнению своего плана. Она решила теперь всегда прекрасно выглядеть, быть приветливой, внимательной, соблазнительной…
Вулфреда всегда можно было найти по его внушительным размерам. Он просто не мог бы где-то спрятаться, даже если бы очень захотел. Но обойдя все комнаты дома и выйдя во двор, она так его и не встретила. Наконец после довольно продолжительных поисков Мелания обнаружила Вулфреда в конюшне. Он стоял около принадлежавшей ее отцу лошади по кличке Оптио и покровительственно похлопывал ладонью по гладкой спине животного.
– Зачем тебе лошадь моего отца, дурень! – с негодованием воскликнула она. – Убери свои грязные руки с ее чистой спины!
«Дурень» Вулфред даже не обернулся на раздраженный голос пленницы.
– Твой отец умер! – отрывисто бросил он через плечо.
Вулфред стоял, будучи, как и всегда, обнаженным до пояса. Мелания невольно подумала: неужели у поганых язычников нет мало-мальски приличной одежды? На ногах сакса были зашнурованные кожаные гетры, которые она терпеть не могла. Помимо всего прочего, она не понимала, как сакс в подобном облачении мог бы сесть или опуститься на корточки. Но ведь у него была куртка. Куда он ее дел? И почему каждый раз при встрече с ней он непременно так безобразно и отталкивающе одет?
Вулфред наконец повернулся и насмешливо посмотрел на римлянку:
– Лошадь действительно принадлежала твоему отцу. Но он умер, и теперь она – моя.
– По римским законам она моя! – выпалила Мелания, подступая ближе к Вулфреду. – И не смей ее трогать! Или ты не видишь, как она нервничает от одного твоего присутствия?
Оптио действительно била копытом о землю и далеко не дружелюбно поглядывала на своего нового хозяина, причем с каждым словом Мелании проявления неприязни животного усиливались. Однако Вулфред по-прежнему не обращал на пленницу никакого внимания. Он провел рукой по шее лошади и пробежался пальцами по ее мягким ноздрям.
– Римский закон здесь больше не действует, маленькая ядовитая змея! – сказал он уже с некоторым раздражением. – А что касается лошади, так она вела себя очень смирно, пока не появилась ты.
Его слова во многом были правдой. Она слишком агрессивно разговаривала с ним, и животное тоже чувствовало ее агрессивность. Но у нее уже не было терпения. Неужели сакс никогда не уедет отсюда, чтобы грабить дома других римлян? Или он намерен оставаться здесь и мучить свою жертву, пока та не поседеет? Наконец, будет ли он когда-нибудь прилично одеваться?
– Ты собираешься забрать ее с собой, когда уедешь отсюда? – прорычала она.
Вулфред еще раз провел ладонью по спине лошади, намеренно не торопясь с ответом. Потом односложно сказал:
– Возможно.
Ага! Значит, он все-таки намерен уехать! Прекрасно!
– И когда же ты намерен отбыть отсюда вместе с твоими канальями?
Сейчас? Сегодня? Господи, да поскорее же!
Но Вулфред посмотрел ей в глаза и жестко сказал:
– Я уеду только тогда, когда закончу здесь все свои дела.
Значит, он не уедет, до тех пор пока не сломит ее дух, а затем – не убьет. Вулфред никогда не скрывал своих целей! Как, впрочем, и она, с самого начала неустанно боровшаяся с ним и, подобно своему отцу, полная решимости не сдаваться до самого последнего вздоха. Теперь он прямо дал понять, что не уедет отсюда, пока не покончит с ней. Но он должен знать, что не уедет отсюда также и до тех пор, пока она не покончит с ним!
А покуда пусть оберегает ее от тяжелого труда, следит, чтобы она хорошо питалась и всегда находилась в пределах его досягаемости, что давало ей массу возможностей убить Вулфреда тогда, когда она найдет нужным.
– Ты пришла сюда, только для того чтобы задать свой вопрос? – спросил Вулфред.
– Что? – переспросила Мелания, вздрогнув от неожиданности.
Можно было подумать, что он прочел ее мысли. Но такое было совершенно невозможно. Вулфред принадлежал к язычникам, выглядел грязным и неопрятным, был совершенно необразованным, невежественным, тупым и глупым. Нет, подобный человек просто не мог бы читать в ее сердце!
– Я пришла вовсе не для того, – пожала плечами Мелания. – Мне просто захотелось принять ванну, но убийцы из твоего окружения все там переломали и перепортили. Прикажи им привести ванные комнаты в порядок. Или же я сама прикажу.
Вулфред, продолжая держать правую ладонь на спине лошади, с удивлением посмотрел на Меланию. Он почувствовал в ее голосе раздражение, причину которого не мог понять. Ведь она лишилась родного дома. По его приказу были умерщвлены ее люди. Она потеряла свободу. И все же стояла перед ним с гордо поднятой головой. Где она черпала силы для подобной самоуверенности и сознания собственного превосходства? Даже для римлянки такая гордость была необычной.
– Расскажи мне о своем отце, – сказал Вулфред, вновь пробежавшись кончиками пальцев по белой шее Оптио.
– Что именно? К примеру, он всегда содержал в порядке ванные комнаты. Потому что очень любил чистоту.
– Твой отец был римлянином?
– Конечно, а кем же еще?
– Родился и получил образование в Риме?
– Нет. Он родился в Британии. Здесь же получил римское образование.
– Значит, любовь к Риму внушила тебе мать? Ведь она была чистокровной римлянкой. Так?
– Она также родилась в Британии, в красивом римском городе к западу отсюда.
– Ты хочешь сказать – красивый британский город с римским названием? – поправил ее Вулфред.
– Британия – часть Римской империи, дурень. Неужели даже ты не знаешь?
– Ты еще слишком молода, чтобы успеть напиться из Тибра. Так что, видимо, бабушка с дедушкой приучили тебя почитать столь родной им римский образ жизни и следовать ему. Но что привело их на этот британский остров? Тяга к завоеваниям?
Вопрос Вулфреда был одновременно очень близким к истине и достаточно далеким от нее. Сакс прочитал в глазах пленницы боль и решил тут же докопаться до истины.
– Отец моей матери, – ответила Мелания, – был бриттом. А мой дед – легионером.
– Прибыл сюда из Рима?
– Нет, из Сирии.
– Значит, именно восточному происхождению, а никак не римскому ты обязана своими черными волосами. А характер воина унаследовала от отца.
– А что тебя удивляет?
– Ты все время кичишься своим римским происхождением, а из твоих, слов о родственниках можно заключить, что ты скорее принадлежишь к британскому роду.
– Неужели ты настолько глуп, что считаешь, будто римляне родятся только в Вечном городе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
В тот день первой парой на состязаниях были Вулфред и Болдуфф. Болдуфф блокировал удар Вулфреда и скользнул своим мечом по его локтю, пытаясь поразить в живот, демонстрируя коварный, чисто сакский прием. Но Вулфред без особого труда отразил удар и, сделав шаг вперед, изо всех сил ударил противника в пах. Болдуфф громко вскрикнул и, корчась от боли, упал к ногам Вулфреда.
Мелания неожиданно почувствовала удовлетворение, когда Болдуфф, покрытый пылью, распластался на земле.
– Мечи наводят ужас, когда их заносят над головами, – усмехнулся Вулфред, обращаясь к юному Флавиусу. – Поэтому каждый войн должен постоянно совершенствовать свое искусство обращения с таким оружием. Запомни, мальчуган, если действительно решил стать настоящим бесстрашным воином!
Флавиус вздрогнул и поднял глаза на грозного сакса.
– Я… я ничего не боюсь… – пролепетал юноша.
– А вот я боялся и боюсь! – проговорил Вулфред.
– Неужели ты боишься? – с удивлением переспросил Флавиус.
– Да. А ты что, и впрямь никогда не боялся? Флавиус расправил плечи и гордо поднял голову:
– Я – римлянин!
– Думаю, что и римлянин также может иногда позволить себе бояться.
– Ты так думаешь? А вот Мелания никогда и ничего не боялась!
Вулфред повернул голову и пытливо посмотрел на пленницу. Та невольно провела ладонью по лбу, опасаясь, как бы нарочито хмурое выражение не исчезло с ее лица.
Вулфред нагнулся к Флавиусу и что-то шепнул ему на ухо. Тот в ответ кивнул головой.
– Продолжай учиться и тренироваться! – громогласно объявил Вулфред.
Но Меланию больше интересовало, что именно «монстр» шепнул юноше. Она задумалась…
Не так давно двор ее дома, где теперь тренировались воины, отличался изяществом и красотой. Самый уютный и тихий уголок дома был любимым местом отдыха отца Мелании. Он пестовал и украшал его и любил в нем сидеть вечерами.
Хорошо, что он не дожил до дня, когда варвары перевернули здесь все вверх дном! Он погиб в борьбе с ними. А Мелании пришлось жить рядом с саксами, принимая от них еду и ночлег… Ей казалось такое положение дел кощунством!
Она редко вспоминала об отце, после того как увидела его лежащим на грязном полу, искалеченным и обескровленным. А вокруг стояли безжалостные саксы, торжествовавшие победу и насмехавшиеся над ее горем и отчаянием. Тогда Мелания старалась не думать о погибшем отце и не растравлять себе душу. Все ее силы были направлены на то, чтобы отнять победу у подлого сакского убийцы.
Теперь же времени для подобных мыслей у нее было достаточно…
Поначалу ей казалось, что смерть постоянно парит над ней, подобно ангелу, готовому вырвать ее из мира страха и ужаса, чтобы принести к святым стопам Всевышнего. Но сейчас она уже прожила дольше, нежели рассчитывала. И скорее всего ей суждено жить дальше. Мелания начинала понемногу убеждаться, что ее «монстр» не так глуп, как ей раньше казалось.
Неожиданно ей захотелось сказать слова прощания своему отцу, хотя бы только в своем сердце.
Тем временем Вулфред с интересом наблюдал, как его воины упражняются со своим примитивным оружием. Мелания подошла к нему и спросила:
– Где мой отец?
– А ты сама как думаешь?
– Я уверена, что сейчас он на небе, рядом с самим Богом, куда ни одному варвару никогда не попасть. Но где его останки?
Она задала вопрос и со страхом ждала ответа. Ведь Вулфред мог ответить, что останки ее отца были сожжены в печи или брошены в общую могилу. А Мелания чтила римские обычаи погребения.
Она посмотрела в глаза Вулфреду. В них была печаль. Или же симпатия к погибшему врагу. Взяв Меланию за руку, он повел ее за собой к подножию холма. Она попыталась вырваться, но Вулфред еще крепче сжал ее ладонь и тихо сказал:
– Идем, я тебе сейчас покажу!
Мелания перестала сопротивляться и покорно последовала за Вулфредом.
Они вышли за окруженную каменной стеной территорию двора через боковые ворота и пересекли небольшой луг, покрытый свежей, мягко шуршавшей под йогами травой. Мелания догадалась, куда Вулфред ее ведет. Именно здесь были похоронены все ее умершие домочадцы. Об их упокоении позаботился Терас, за что Мелания была ему глубоко благодарна. Ее мать, брат и родная тетя лежали рядом. И вот последним в ряду стал отец…
На новом камне была выгравирована надпись:
«Здесь, в этой могиле, мирно спит Меланиус».
Мирно спит… Да, теперь, он мирно спал. А она осталась жить, чтобы бороться с общим врагом. И не найдет себе умиротворения, до тех пор пока не воссоединится со своей семьей там, на небесах, где Иисус Христос обещал всем им приготовить место. И ей тоже, поскольку ее земной дом был осквернен и разрушен погаными язычниками.
Да, здесь упокоился ее отец. Здесь лежит ее мать… Брат… Но придет и ее время… Так или иначе, но придет! Если она победит сакса, то умрет. Если проиграет ему, то также умрет. И тогда воссоединится со своим отцом. Мелания поспешила отогнать от себя грустные мысли.
Она тяжело вздохнула и бросила взгляд на стоявшее рядом златовласое «животное». Сакс тем временем рассматривал верхушки деревьев.
– Он действительно лежит здесь? – спросила она.
– Да.
Мелания обвела взглядом полянку. На лице ее отразилось удивление.
– Но я не вижу других надгробий. В память тех, кто был рядом с отцом. Или их посчитали недостойными?
Вулфред несколько смутился, но все же сказал:
– Твой отец бился храбрее всех. А потому достоин особого уважения.
– Он был не так стар, – вздохнула Мелания. Посмотрев вверх, она увидела двух летящих и громко поющих жаворонков.
– Отец любил это место и свой дом…
– Он очень храбро сражался, – повторил Вулфред.
– Да, – согласилась Мелания.
– Он сражался также и за тебя, – добавил Вулфред, выдержав паузу.
– Да, – улыбнулась Мелания, нежно проведя ладонью по буквам на камне.
– Он любил тебя.
Мелания почувствовала, как комок подкатывается ей к горлу, а на глазах выступают слезы. Отец действительно безумно любил свою дочь.
– А ты убил его, – с трудом выговорила она, думая о том, что на руках Вулфреда, возможно, кровь ее отца.
– Нет, – ответил Вулфред. – Твоего отца убил не я.
– Не ты?
– Нет, не я.
Странно, но она поверила ему. Наверное, потому, что Вулфред никогда ей не лгал. Впрочем, ему не было особой нужды лгать своей пленнице.
– Тогда кто же? – спросила она.
Он подошел к Мелании вплотную и твердо повторил:
– Это был не я!
Мелания поняла, что Вулфред не хочет никого выдавать. Но ведь отца все равно убили! Хотя его убил не Вулфред…
– Он умер… без мучений?
– Он умер сражаясь. И без мучений.
Отец никогда не сдавался. И всегда сражался, до тех пор пока…
Мелания посмотрела в голубые глаза сакса, как бы желая прочесть в них… Но что? Может быть, понимание? Жалость?.. А она уже твердо решила, что не допустит даже намека на жалость. Вулфред был саксом. Он стоял перед ней, загораживая собой небо и, как казалось Мелании, заставляя качаться окружавшие их деревья, а его глаза горели жгучим огнем, обещая ей… Что? Утешение?
Мелания вдруг подумала, что могла бы обвить руками шею сакского воина, прижаться к его могучей груди и выплакать на ней переполнявшее душу горе, рассказать о муках одиночества, постигшего ее после потери родителей. Станет ли он держать ее в объятиях и шептать на ухо нежные слова, заглушающие ненависть и душевную боль? Сможет ли он, вошедший в ее жизнь с мечом, поступить благородно?
Все, все ушли! Римские легионеры, торговцы шерстью, штукатуры, облицовывавшие ее дом… Отец… Даже Маркуса, наверное, уже не было в живых… Мелания осталась одна… Совсем одна…
Слезы хлынули из ее глаз.
– Он умер без мучений, Мелания, – услышала она шепот Вулфреда над самым ухом.
Мелания ждала, что он сейчас дотронется до нее. Но он к ней не прикоснулся. И она была благодарна ему, потому что в противном случае просто захлебнулась бы слезами.
Он храбро сражался и умер в бою, подумала она. Очень похоже на отца!..
Он умер, а она – нет…
Глава 11
Она не умерла. И не умрет. Ибо смерть от голода никак нельзя назвать легкой и достойной уважения. Удушить себя собственными грязными пальцами – тоже не очень достойный конец. Она же желает покончить с жизнью гордо.
Пожалуй, самым унизительным для Мелании было сознание того, что Вулфред смотрит на все ее попытки умереть, как на детские игры. А она не хотела, чтобы по ней судили обо всех римлянах. Умирать надо так, как ее отец. В бою… И быть сильной… и чистой…
Она посмотрела на свои грязные руки. Что ж, грязь казалась естественной в тот момент, когда Мелания была на самом пороге страшной гибели в огненной печи. А сейчас? Сейчас она чувствовала себя отдохнувшей, сытой, прилично одетой. Но к своей главной цели была не ближе, чем в день, когда впервые встретилась с Вулфредом! Она так и не смогла перехитрить сакса!
Сейчас все его замечания о ее наружности, привлекательности или отсутствии таковой она воспринимала уже скорее как правду, нежели как насмешку. Конечно, было просто недостойным для римлянки вступать в борьбу с варваром. Мелания чувствовала себя по-настоящему униженной. Она оплакивала гибель своего отца в благородной борьбе с мерзким врагом. Но разве сама она могла последовать его примеру? Особенно сейчас – ослабевшая, все еще достаточно истощенная. Нет, борьба ей была явно не под силу! Надо было найти какой-то другой способ победить варвара и унизить его. Какой? Она еще до конца не знала, но чувствовала, что вот-вот найдет верный путь. Возможно, Терас был прав: новый путь может привести ее к гибели. Но она должна сделать хотя бы попытку найти его – путь праведной мести варвару и справедливого торжества для себя!
Конечно, чтобы хорошо обдумать и успешно осуществить такой план, потребуется немало времени и… сил! Мелания вышла из своей маленькой комнатки – одной из составлявших раньше банный комплекс, которую теперь саксы решили превратить в спальню для пленницы, – и пошла в гимнастический зал.
Мелания внутренне сгорала от стыда при мысли, что именно здесь она застала Доркас и Сенреда, бесстыдно предававшихся плотским утехам прямо на полу. Но ничего, она заставит все здесь хорошенько вычистить, отмыть и восстановить! Помещение должно принять свой прежний вид. А сейчас надо непременно найти главного мерзкого сакса – Мелания никак не могла привыкнуть называть Вулфреда по имени – и приступить к выполнению своего плана. Она решила теперь всегда прекрасно выглядеть, быть приветливой, внимательной, соблазнительной…
Вулфреда всегда можно было найти по его внушительным размерам. Он просто не мог бы где-то спрятаться, даже если бы очень захотел. Но обойдя все комнаты дома и выйдя во двор, она так его и не встретила. Наконец после довольно продолжительных поисков Мелания обнаружила Вулфреда в конюшне. Он стоял около принадлежавшей ее отцу лошади по кличке Оптио и покровительственно похлопывал ладонью по гладкой спине животного.
– Зачем тебе лошадь моего отца, дурень! – с негодованием воскликнула она. – Убери свои грязные руки с ее чистой спины!
«Дурень» Вулфред даже не обернулся на раздраженный голос пленницы.
– Твой отец умер! – отрывисто бросил он через плечо.
Вулфред стоял, будучи, как и всегда, обнаженным до пояса. Мелания невольно подумала: неужели у поганых язычников нет мало-мальски приличной одежды? На ногах сакса были зашнурованные кожаные гетры, которые она терпеть не могла. Помимо всего прочего, она не понимала, как сакс в подобном облачении мог бы сесть или опуститься на корточки. Но ведь у него была куртка. Куда он ее дел? И почему каждый раз при встрече с ней он непременно так безобразно и отталкивающе одет?
Вулфред наконец повернулся и насмешливо посмотрел на римлянку:
– Лошадь действительно принадлежала твоему отцу. Но он умер, и теперь она – моя.
– По римским законам она моя! – выпалила Мелания, подступая ближе к Вулфреду. – И не смей ее трогать! Или ты не видишь, как она нервничает от одного твоего присутствия?
Оптио действительно била копытом о землю и далеко не дружелюбно поглядывала на своего нового хозяина, причем с каждым словом Мелании проявления неприязни животного усиливались. Однако Вулфред по-прежнему не обращал на пленницу никакого внимания. Он провел рукой по шее лошади и пробежался пальцами по ее мягким ноздрям.
– Римский закон здесь больше не действует, маленькая ядовитая змея! – сказал он уже с некоторым раздражением. – А что касается лошади, так она вела себя очень смирно, пока не появилась ты.
Его слова во многом были правдой. Она слишком агрессивно разговаривала с ним, и животное тоже чувствовало ее агрессивность. Но у нее уже не было терпения. Неужели сакс никогда не уедет отсюда, чтобы грабить дома других римлян? Или он намерен оставаться здесь и мучить свою жертву, пока та не поседеет? Наконец, будет ли он когда-нибудь прилично одеваться?
– Ты собираешься забрать ее с собой, когда уедешь отсюда? – прорычала она.
Вулфред еще раз провел ладонью по спине лошади, намеренно не торопясь с ответом. Потом односложно сказал:
– Возможно.
Ага! Значит, он все-таки намерен уехать! Прекрасно!
– И когда же ты намерен отбыть отсюда вместе с твоими канальями?
Сейчас? Сегодня? Господи, да поскорее же!
Но Вулфред посмотрел ей в глаза и жестко сказал:
– Я уеду только тогда, когда закончу здесь все свои дела.
Значит, он не уедет, до тех пор пока не сломит ее дух, а затем – не убьет. Вулфред никогда не скрывал своих целей! Как, впрочем, и она, с самого начала неустанно боровшаяся с ним и, подобно своему отцу, полная решимости не сдаваться до самого последнего вздоха. Теперь он прямо дал понять, что не уедет отсюда, пока не покончит с ней. Но он должен знать, что не уедет отсюда также и до тех пор, пока она не покончит с ним!
А покуда пусть оберегает ее от тяжелого труда, следит, чтобы она хорошо питалась и всегда находилась в пределах его досягаемости, что давало ей массу возможностей убить Вулфреда тогда, когда она найдет нужным.
– Ты пришла сюда, только для того чтобы задать свой вопрос? – спросил Вулфред.
– Что? – переспросила Мелания, вздрогнув от неожиданности.
Можно было подумать, что он прочел ее мысли. Но такое было совершенно невозможно. Вулфред принадлежал к язычникам, выглядел грязным и неопрятным, был совершенно необразованным, невежественным, тупым и глупым. Нет, подобный человек просто не мог бы читать в ее сердце!
– Я пришла вовсе не для того, – пожала плечами Мелания. – Мне просто захотелось принять ванну, но убийцы из твоего окружения все там переломали и перепортили. Прикажи им привести ванные комнаты в порядок. Или же я сама прикажу.
Вулфред, продолжая держать правую ладонь на спине лошади, с удивлением посмотрел на Меланию. Он почувствовал в ее голосе раздражение, причину которого не мог понять. Ведь она лишилась родного дома. По его приказу были умерщвлены ее люди. Она потеряла свободу. И все же стояла перед ним с гордо поднятой головой. Где она черпала силы для подобной самоуверенности и сознания собственного превосходства? Даже для римлянки такая гордость была необычной.
– Расскажи мне о своем отце, – сказал Вулфред, вновь пробежавшись кончиками пальцев по белой шее Оптио.
– Что именно? К примеру, он всегда содержал в порядке ванные комнаты. Потому что очень любил чистоту.
– Твой отец был римлянином?
– Конечно, а кем же еще?
– Родился и получил образование в Риме?
– Нет. Он родился в Британии. Здесь же получил римское образование.
– Значит, любовь к Риму внушила тебе мать? Ведь она была чистокровной римлянкой. Так?
– Она также родилась в Британии, в красивом римском городе к западу отсюда.
– Ты хочешь сказать – красивый британский город с римским названием? – поправил ее Вулфред.
– Британия – часть Римской империи, дурень. Неужели даже ты не знаешь?
– Ты еще слишком молода, чтобы успеть напиться из Тибра. Так что, видимо, бабушка с дедушкой приучили тебя почитать столь родной им римский образ жизни и следовать ему. Но что привело их на этот британский остров? Тяга к завоеваниям?
Вопрос Вулфреда был одновременно очень близким к истине и достаточно далеким от нее. Сакс прочитал в глазах пленницы боль и решил тут же докопаться до истины.
– Отец моей матери, – ответила Мелания, – был бриттом. А мой дед – легионером.
– Прибыл сюда из Рима?
– Нет, из Сирии.
– Значит, именно восточному происхождению, а никак не римскому ты обязана своими черными волосами. А характер воина унаследовала от отца.
– А что тебя удивляет?
– Ты все время кичишься своим римским происхождением, а из твоих, слов о родственниках можно заключить, что ты скорее принадлежишь к британскому роду.
– Неужели ты настолько глуп, что считаешь, будто римляне родятся только в Вечном городе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22