Элоиза, дорогая! Прости, что так напугал тебя. Я вернулся!.
Ты вернулся! Ты пришел меня мучить! Сжалься! Сжалься, я прошу тебя! Убей меня сразу! - ее рука скользнула под подушку и появилась со сжатым в кулаке стилетом.
Нет, Элоиза! Я и не думал причинять тебе боль!
Сгинь! Сгинь, порождение Тьмы!
Элоиза! Это я, твой муж - Альтебранд Георг ван Лоанар! Я не видел тебя десять лет, пока гнил в хрианийском плену. Но если ты счастлива с Эсмондом, я уйду! Клянусь! Твое счастье для меня - превыше всего!
Ты здесь, ты здесь, адская тварь! Я чувствую тебя, Аматунта!!!
Что? Ты о чем, дорогая? Это я - твой Георг! - странник попытался взять баронессу за руку.
Нет!!! Это случилось, но этого не может быть! Ты вернулся! - она отмахнулась стилетом. - Ты пришел мучить меня! Что ж мучай! Будь проклята Аматунта!!!
Баронесса истерично рассмеялась.
Кто такая Аматунта?
C воплем баронесса повалилась на подушки и забилась в конвульсиях.
Дорогая! - странник бросился на кровать, чтобы сжать жену в объятьях, не дать ей поранить себя острым лезвием.
Изыди!!! Эта боль!. - какие-то неясные обрывки фраз срывались с языка мечущейся по пастели женщины. Потом она закричала, закричала так, что Георгу показалось, что дрогнули стены замка.
Дорогая! Прости меня! Прости! - он не знал, что ему делать.
Раздался тяжелый топот сапог на лестнице, ударом распахнув дверь, в спальню ворвался барон Эсмонд. Следом за ним бежали стражники с алебардами.
Негодяй! - взревел барон, обнажая меч. - Ты прикоснулся к моей жене!
Стойте! Я не причинил ей вреда!
Умри!!!
Меч просвистел в дюйме от левого уха Георга.
Я Альтебранд Георг ван Лоанар! Я ее первый муж!!!
Негодяй! Барон Альтебранд умер десять лет назад! А ты - мерзкий самозванец, явившийся мучить Элоизу! - Эсмонд согнал Георга с кровати и, угрожая клинком, заставил выйти в центр комнаты.
Ты же узнал мое лицо, Эсмонд! - Георг обнажил меч и взял в левую руку кинжал.
Подлое колдовство! Умри!!! - Эсмонд сделал выпад, который Георг с легкостью отразил. - Да, ты ловок, солдат! Но я не буду глупцом и не дам тебе возможности убить меня. Взять его!
По команде барона стражники окружили Георга плотным кольцом, выставив вперед алебарды.
Ты допускаешь большую ошибку, Эсмонд.
Георг замер в напряжении, готовый в любой миг отразить атаку. Семеро хорошо вооруженных противников собирались убить его. Вопроса, на чьей стороне преимущество не возникало.
Смерть негодяю!
Стражники бросились вперед. Отклонив лезвие одной алебарды кинжалом, Георг поднырнул под вторую, подсекая мечом ноги третьего стражника. Тот с воплем повалился на пол, хватаясь руками за разрубленные сухожилия. Стражники перегруппировались и атаковали снова. На этот раз на плече Георга появилась кровавая отметина.
Смелее в бой! Он выдыхается!
Георг вращался как вихрь, отражая сыпавшиеся на него удары. Но он действительно уставал. Пот градом катил с лица, руки отказывались орудовать смертоносным железом с прежней ловкостью. Пронзив кинжалом еще одного стражника, Георг прорвал круг врагов, и прижался спиной к стене. Теперь защищаться стало несколько легче.
Тебе не уйти от расплаты, негодяй! - Эсмонд атаковал с необычайной для его возраста силой. Удар, хотя и подставил руку Эсмонда под ответный укол кинжалом, тем не менее вышиб из руки Георга меч. Стражники немедленно атаковали с новым воодушевлением.
Каким-то чудом, Георгу удалось избежать предназначавшихся ему ударов и подхватить с полу алебарду убитого стражника.
Эсмонд! Я не хочу вас убивать, но вы меня вынуждаете!
Нападавшие остановились, глядя на прижатого к стене Георга. Тяжело дышал не он один. Все участники схватки чувствовали, что их силы на исходе.
Что произошло дальше, Георг в точности не понял. Вдруг что-то темное отделилось от потолка и стремительно ринулось вниз, к его голове. Краем глаза Георг зафиксировал маленький кулачок, сжимающий небольшую, но тяжелую дубинку. Через миг, дубинка опустилась, и тьма поглотила сознание Георга.
Улыбаясь уродливой физиономией, с тела поверженного противника поднялся привратник. Он услужливо поклонился герцогу, демонстрируя плоды своей внезапной атаки. Тот лишь кивнул в ответ и занес меч, для того чтобы отсечь Георгу голову.
Нет! - раздался женский голос. - В подземелье его. В цепи.
4
Холод каменного пола камеры вернул сознание Георгу в тот самый миг, когда со скрипом открылась входная дверь. В свете факела мелькнули неясные фигуры, раздались какие-то нечленораздельные звуки и приглушенные смешки. Георг ощутил, что за цепи, сковавшие его руки, потянули и невольно поддался направлению их движения. Его подняли на ноги и прислонили к влажной стене, цепи тянули вверх до тех пор, пока не зафиксировали узника в вертикальном положении.
Георг огляделся. Перед ним стояли чудовища. Самые настоящие порождения больного воображения психопата. Одно из них напоминало жабу ростом полтора метра с человеческой головой, усыпанной огромными хлюпающими железами. Другое чудовище, державшее в одной лапе огромный нож, в другой ! факел, а в третьей - остро заточенный прут, - напоминало толстоногий треножник с головой крокодила. Последнее чудовище больше всего походило на человека. Только человека вывернутого наизнанку, со свисающими отовсюду внутренними органами и сосудами.
В свете факела появился еще один персонаж. Элоиза. Она улыбалась. Но отнюдь не добро и сострадательно, она насмехалась над узником.
Георг попытался задать ей вопрос и с ужасом обнаружил, что не может этого сделать. Нижняя часть его лица была закрыты ржавой железной маской, в рот от которой отходил толстый стержень, мешавший выговорить что-либо членораздельное.
Наслаждаешься? - ухмыльнулась Элоиза. - Как тебе твое новое положение? Тебе нравится?
Георг помотал головой.
Нет? Ну, так Хваль тебе поможет.
Крокодилоголовый что-то с энтузиазмом захрюкал и приблизился к узнику. Его нож одним движением вспорол остатки рубашки Георга и стал медленно рассекать кожу.
Чувствуешь боль? Ты чувствуешь ее??? - глаза Элоизы заблестели. - Я жила с этим десять лет. Даже хуже. Хваль!
Чудовище прекратило делать на теле Георга надрезы, сунуло нож за пояс и кончиками пальцев взялось за край раны. Лицо узника перекосилось о боли, что привело монстров в неописуемый восторг. Хваль уцепился за кожу Георга и потянул ее вверх, срывая с тела кровавый лоскут.
Вот, вот, оно! Ты чувствуешь? А ты хотел причинить мне еще большие страдания. Ты пришел мучить меня. Но оказался мучим сам. Забавно, не правда ли?
Хваль передал лоскут содранной кожи жабообразному, а сам принялся раскалять прут на огне факела.
Ты - орудие Аматунты - в моей полной власти! Я о таком даже и не мечтала! - Элоиза засмеялась.
Жабообразный запихал кожный лоскут в свою пасть и стал с причмокиванием его жевать.
А интересно, ты можешь умереть? Или ты готов страдать вечно? Почему-то мне кажется, что последнее.
Раскаленным прутом Хваль провел по руке узника, его боку и остановил в паху. Запахло паленым мясом. Георг застонал и задергался на цепях.
Нравится? - Элоиза приблизилась к узнику. - Этот запах так приятен! Я просто в восторге!
Она дико рассмеялась и, вырвав из лап Хваля прут, вонзила его в живот Георгу.
Это хорошо, что ты приехал. Мои визиты к тебе будут скрашивать мое несчастное существование.
Элоиза повернулась и быстро скрылась во тьме.
Георг почувствовал, как из него выдернули прут и отпустили цепи. Когда тело коснулось ледяного пола, сознание уже покинуло узника.
5.
Шорохи, тихие голоса, скрипы, приглушенные крики слились воедино. Какофония образов заполонила сознание. Элоиза! Аматунта! Георг очнулся. Закованный в цепи, распростертый на каменном полу камеры без окон он быстро вспомнил, почему его сюда заключили.
Единственное, что было выше его разумения - ответ на вопрос, почему он до сих пор не умер? Израненное тело болело, но это не была боль умирающего. Георг чувствовал, что его члены наливаются силой, а голова способна ясно мыслить. Страшная рана в животе затянулась и, на ее месте прощупывался только комок спекшейся крови.
Георг проверил на прочность цепи, в которые его заковали. Слабого места обнаружить не удалось, без инструментов освободится от них нечего было и мечтать. Георг ощупал маску, закрывающую его лицо. Она запиралась на болт с правой стороны. Очень ржавый болт. Под нажимом пальцев железо крошилось, хотя и не так легко, как хотелось бы.
Найдя в стене выступающий внутрь камеры камень, Георг стал методично биться об него правой стороной маски. Каждый удар болью отзывался в голове узника, но он не прекращал своего занятия. Через некоторое время упорство было вознаграждено. После очередного удара головка болта отделилась и маска с грохотом упала на пол. Георг вдохнул полной грудью. Маленькая, но победа.
Насладиться сполна этой победой Георг не успел. Раздался скрежет отпираемых запоров, и в камеру вошли трое мучителей. Георг притаился на полу, пытаясь притвориться бессознательным телом. Чудовища пошушукались между собой, и самый человекообразный из них пнул узника под ребра. Георг не смог сдержать стона. Чудовища засмеялись и потянули за цепи. Георг на мгновение сжался, потом как пружина выпрямился, выстреливая кулаком в лицо жабочеловеку. Хваль получил головой в нижнюю челюсть, а человекообразный упал, от удара ногой под колени. Только безобразный крокодил устоял на своих трех ногах, остальные с воплями упали на пол. Георг хлестнул Хваля цепью, но тот проворно отскочил в сторону. Чудовище начало вращать какую-то рукоятку - цепи потянули узника вверх.
Проклятье! - выругался Георг, все еще пытаясь сопротивляться.
Вскочивший на лапы жабочеловек с нескрываемым удовольствием заехал кулаком Георгу в солнечное сплетение. Чудовища, противно хрюкая, засмеялись.
О, Аматунта! - вырвался отчаянный хрип из горла Георга.
Внезапно чудовища заверещали будто от невыносимой боли и бросились в стороны. Цепи ослабли. Георг повторил еще раз, но уже громче:
Аматунта!
Чудовища рухнули как подкошенные, вопя что есть мочи.
Ах, вот чего Вы боитесь, твари! Ну, я вам теперь устрою! Аматунта!
Чудовища забились об пол головами.
Теперь, ты, Хваль, иди сюда и сними с меня цепи! Быстро!
Крокодилообразный поднялся и заспешил к узнику. Огромным ключом он отпер замки на браслетах, сковавших запястья Георга, и в страхе отступил к своим собратьям.
Хорошо. Ну, твари, показывайте как отсюда выбраться, - Георг поднял факел, оброненный Хвалем.
Чудовища нечленораздельно заворчали.
Аматунта! - негромко произнес Георг и чудовища, подвывая, поползли к выходу из камеры.
Они прошли по нескольким коридорам, миновав два уровня подземелий. Когда Георг очутился в зале, в котором через окна можно было разглядеть покрытое тучами небо, он повернулся к чудовищам.
Вы недостойны жить, твари. Аматунта!!!
Он прокричал волшебное слово прямо в уши чудовищ. Прокричал три раза.
Первым не выдержал вывернутый наизнанку. Сосуды стали лопаться, поливая все вокруг алой кровью, внутренности отвалились с противным чмокающим звуком, и упали на пол. Чудовище буквально за минуту превратилось в груду агонизируещего мяса. Жабообразный покрылся какой-то слизью, хлынувшей из желез. Его кожа стала лопаться и сползать лохмотьями на пол. Обнажившиеся мышцы и сухожилия гнили прямо на глазах, темным гноем стекая под ноги Георгу. Хваль держался дольше всех. Но и для него не понадобилось произносить волшебное слово четвертый раз. Он буквально сгрыз себя, откусывая огромной крокодильей пасть от собственного тела кусок за куском. Когда от Хваля осталась одна голова, он затих.
За окном сверкнула молния. Грянул гром. Георг двинулся вглубь замка.
6.
В центре зала стоял алтарь. Рядом на небольшом столике помещались ритуальный кинжал, небольшая серебряная чаша и зеркало. Больше в огромном зале не было ничего.
Георг подошел к алтарю и положил ладонь на его холодную поверхность. Ничего не ощутив, Георг с интересом посмотрел по сторонам.
Похоже, она превратила бальный зал в храм.
Георг говорил вслух, будто надеясь, что ему кто-то ответит. Но в зале никого не было, ни живых, ни мертвых. Георг подошел к столику, потрогал чашу, кинжал! Он взял зеркало и заглянул в него. Сначала Георг не понял, что за изображение он видит, потом, узнав лицо смотрящее на него из зазеркалья, уже не мог разжать пальцы.
Аматунта!
Да, это было ее лицо. Прекрасное девичье лицо, но уже помеченное не мерянными несчастьями.
Я рада, что ты свободен. Теперь самое время начать действовать.
Что? Что я должен делать?
Заставь Элоизу заплатить за мои мучения. Сполна. Сделай ее жизнь адом!
Что??? Я же люблю ее! Любил!
Ты никогда не любил ее! И она просто ненавидит тебя!
Не может быть! Почему?!! Я ничего не понимаю!
Ну, так вспомни!!!
Всполох молнии на миг осветил огромный зал, вырвав из мрака очертания темного силуэта в дальнем углу. Молнии ударили еще и еще. Силуэт стремительно приближался к алтарю, постепенно приобретая очертания человеческого тела. Тела, подвешенного за шею на веревке уходящей в непроглядную высь. Когда висельник приблизился к Георгу на расстояние вытянутой руки, храбрый солдат, повидавший на своем веку немало кошмаров, непроизвольно отпрянул. На веревке висела юная девушка в грязной, заляпанной кровью и нечистотами, рубашке. Ее лицо, хоть и было изуродовано кровоподтеками и ссадинами, легко узнавалось. Это была Аматунта.
Барон и крестьянка. Любовь с первого взгляда. Мне - пятнадцать, ему ! двадцать два. Мы не могли жить друг без друга, - произнесла, открывая отекшие веки, Аматунта. - Пришло время барону жениться. Он предложил руку и сердце. Мне. Но его кузина, жаждавшая власти и могущества, не хотела этого. Она воспрепятствовала браку, подкупив епископа, обязанного совершить бракосочетание. Барон впал в депрессию. А злобная кузина соблазнила его. Она заявила, что после той ночи у нее родится ребенок. Барон был честный человек. Он женился на кузине. Но я не была забыта. Любовь согревала барона долгими ночами, когда он уезжал на охоту. Баронесса знала о связи барона с крестьянкой. И она замыслила ужасную месть. Однажды ночью трое ее братьев головорезов ворвались в мой дом. Они схватили меня, избили и изнасиловали. И сказали, что будут делать так каждую неделю, пока я не уберусь из Лоанара. Крестьянка явилась к барону. Были слезы, мольбы о защите. Но барон лишь дал ей немного денег и посоветовал уезжать. Она не подчинилась. Братья баронессы явились вновь и учинили надо мною новое надругательство. И не было мне защитника в родном краю. Отвернулись от крестьянки все, и соседи и родные, боясь навлечь на себя гнев баронов.
Аматунта замолчала, пристально глядя на Георга.
Тогда я поняла, что мне нужен ты. Тот, кто сможет отомстить за меня. Я взяла свое любимое зеркало и согласно ритуалу анарков повесилась перед ним. Моя душа перешла границу между жизнью и смертью, но не покинула этот мир. Я напитала магией своей ненависти зеркало и стала ждать когда оно попадет в руки барона.
Георгу показалось, что повешенная криво ухмыльнулась.
Я дождалась своего часа, - продолжила, покачиваясь на веревке, Аматунта. - Барон взглянул в мое зеркало и появился ты. Ты явился в этот мир, чтобы совершить акт возмездия.
Я? Как это может быть? - Георг находился в полнейшем недоумении. ! Ведь это я - барон ван Лоанар!
О, нет! Ты лишь его отражение, рожденное мной для мести! Барон был поглощен зеркалом, как только коснулся его. Барон десять лет мертв, и ничто не способно воскресить его!
Но я ничего этого не помню!
Так случилось потому, что баронесса носила древний амулет, перешедший ей по наследству от далеких предков. Ты коснулся этой земли, прокляв ее, ты наказал братьев баронессы, сделав их существование невыносимым, но ты лишь отчасти совершил возмездие над баронессой. Тебя победила сила амулета и забросила в дальние страны, лишив памяти и цели. Теперь время завершить наказание.
Нет! Этого не может быть! Я не твое создание, ведьма!
Ты - именно то, что она говорит! - из тьмы появилась Элоиза, безумным взглядом прожигая Георга насквозь.
Элоиза! Неужели это все правда? - Георг стоял потрясенный и бессильный.
Что правда? Правда ли то, что мои братья стали безобразными чудовищами, которых ты убил? Правда ли, что я должна каждое полнолуние умываться кровью девственниц, чтобы не стать подобной им? Правда ли, что в нашей земле десятый год неурожай, а в лесу развелось полно диких волков?
Это невозможно! - Георг закрыл лицо руками. - Я не хочу быть орудием мести!
Аматунта усмехнулась:
Но ты есть орудие мести! Так делай свое дело!
Нет!!!
Элоиза безумно рассмеялась:
Я не так проста, как ты думаешь, Аматунта! - она извлекла из-под платья сверкающий амулет. - Я сожгу твое порождение!
1 2 3