А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Чтобы ты сумела как следует ощутить его…
Одним рывком выйдя из нее, Флинн сел, оставив ее содрогаться от неудовлетворенного желания.
— Значит, больше сопротивления не будет? — съязвил он, выбирая из бонбоньерки очередную шоколадку.
— Будь ты проклят! — выпалила Фелисия.
— Странно, почему мне так и хочется ответить тебе тем же? Ну, я жду, — холодно напомнил Флинн.
Почему вдруг для него стало так важно взять верх в этой дурацкой игре? Почему он требует покорности, хотя раньше это не играло никакой роли? Но его страсть была так же глуха к доводам разума, как и ее жажда, и разгоряченный мозг отказывался искать вразумительный ответ.
Да и сама Фелисия не понимала, почему так унижена собственным желанием, ведь раньше она всегда считала одержимость подобного рода игрой воображения, в лучшем случае поэтической гиперболой… до этого момента, когда рассудок покинул ее и осталось лишь отчаянное стремление получить все, что он готов был ей дать. Сгорая от вожделения, она приподнялась, откинулась на руки и обольстительно улыбнулась.
— Разве я не предлагаю себя?
— Если захочу, могу взять тебя, не спрашивая разрешения.
— Что ж… ради разнообразия… Ведь тебе никогда не приходилось брать силой?
— По крайней мере выбор за мной, — надменно сообщил Флинн.
— Но ты ведь хочешь меня, верно? Что, если я откажу?
— Не сумеешь.
— И ты тоже.
— Я бы сказал, довольно приятная дилемма. Ты готова попытаться еще раз? — тихо спросил он. — Ничего еще не закончено.
— Ты часто так играешь?
— А ты? — в свою очередь, спросил он, не собираясь отвечать.
— Можно подумать, ты не знаешь!
— Почему-то мне нравится быть первым, — бесстыдно улыбнулся он, поднося шоколадку к ее губам. Фелисия, околдованная откровенным очарованием этой улыбки, вонзила зубы в конфету, отметив некоторую настороженность его взгляда. Забавно! Похоже, он боится, что она снова его укусит!
Шоколадная скорлупа треснула, и по ее подбородку потекла крошечная струйка вишневой начинки.
— Как мило ты выглядишь с этим розовым кремом на лице! — восхитился он, отнимая конфету. Наклонившись, Флинн слизал сладкую дорожку и приник к ее губам. — Так бы и съел тебя, но теперь не двигайся.
Предупреждение запоздало — она уже поняла его намерения и застыла в мучительном ожидании. Наклонив шоколадку, Флинн вылил немного жидкого крема сначала на один сосок, потом на второй, осторожно размазав по напрягшимся маковкам. Потом, бросив остаток конфеты обратно в бонбоньерку, принялся критически рассматривать творение своих рук.
— Взгляни, дорогая! Как тебе нравится быть моим любимым лакомством?
Фелисия опустила глаза на соски, по желанию Флинна превратившиеся в крохотные пирожные с кремом.
— Мое самое горячее желание — стать твоим вечным лакомством, — чуть слышно, вкрадчиво выговорила она. Если потребуется, она вымажется кремом с ног до головы. Лишь бы получить его.
— Как восхитительно послушна! — улыбнулся он. — Ты способная ученица, моя сладостная молочница.
— Я жду твоего милостивого взгляда, господин, и готова на все.
— Я нахожу смирение самой чарующей добродетелью в служанке, — дерзко обронил он. — Таким угождением ты можешь заслужить место в барском доме!
— Означает ли это, что мне придется согревать твою постель, господин?
— Тебе придется, разумеется, дожидаться своей очереди.
— Возможно, — обещающе прошептала она, — я сумею найти способ доставить вам удовольствие.
С минуту Флинн оценивающе разглядывал ее. Роскошное тело, воплощение женственности, совершенное, с полными грудями, тонкой талией, перетекающей в крутые бедра, было создано для любви.
— Возможно, — прошептал он, — и сумеешь.
Его слова прозвучали как неожиданное признание, но Флинн, сообразив это, мгновенно посуровел.
— Игра закончена, — сухо процедил он. Полжизни секс был его развлечением и забавой, средством сдерживать ненужные эмоции. И теперь он с легкостью вернулся к привычному состоянию.
Его губы сомкнулись на покрытом глазурью соске, потянули раз, другой, третий… Та же участь ждала и второй сосок. Устав от импровизированного спектакля, он стремился к обычному совокуплению, нуждаясь в забвении и физическом удовлетворении, которое могло дать лишь женское тело. Он молча уложил Фелисию на спину, устроился между теплыми бедрами и погрузился в нее, потому что больше не хотел ни думать, ни анализировать, ни менять свою жизнь каким бы то ни было образом. Он желал лишь получить забвение, утонуть в бездонной женской сладости, обещавшей экстаз.
Но на этот раз, при очередном выпаде, его нетерпеливое копье ударилось о нежную крошечную матку, воплощение женственной силы. И возможно, плодовитую, дающую жизнь новому человеку. Ужасающая мысль почти парализовала мощный ритм его движений, и если бы не бездумная, неотступная потребность, подгонявшая его, он, возможно, сумел бы остановиться. Но не остановился. И когда снова вломился в нее, она вдруг кончила, быстрыми, безумными толчками, согревшими его плоть, сладострастную душу и, как ни странно, сердце.
Подстегиваемый эгоистичным стремлением к собственному удовлетворению, Флинн продолжал таранить ее, отбрасывая угрызения совести, сомнения, безразличный к последствиям. Торопливо, бездумно, лихорадочно, как неопытный юнец, хотя даже в ранней молодости не вел себя подобным образом. Обнаженные нервы вопили, ощущения становились настолько острыми, что он чувствовал биение пульса в горячей тесной пещере ее лона и ответное биение своего сердца. Знакомая похоть сменялась другим оттенком наслаждения — куда тоньше, изысканнее, глубже, словно в безбрежной пустыне эмоций неожиданно открылась новая грань.
Никогда еще он не был столь эгоистичен: все превосходила нужда взять, овладеть, стать хозяином и господином. Не в игре, по-настоящему. Ритм его движений все убыстрялся, но Фелисия, словно ничего не замечая, продолжала отвечать толчком на толчок. И хотя подушки, нагроможденные у изголовья, мешали ему, Флинн казался неутомимым и только тихо стонал при каждом выпаде, вынуждая ее разводить бедра все шире, с каждым бешеным рывком стремясь покорить ее окончательно.
Наконец он исторгся в нее, не замечая своих хриплых криков, сознавая только бесстыдное торжество победы и своей власти над ней.
— Ты моя, — прорычал он ей на ухо, так и не сообразив, что признание было его собственным.
Флинн так долго избегал привязанностей любого рода, что быстро пришел в себя и с вновь обретенным хладнокровием вспомнил о своем стремлении оставаться свободным. И теперь на первое место вышли соображения безопасности.
Он поспешно разжал руки и откатился в сторону. Как быть с последствиями? Он и не подумал предохраняться, а женщины, как известно, обладают величайшим талантом загонять в сети намеченную жертву.
— Почему тебя не беспокоит собственная защита? — проворчал он, приподнявшись на локте и мрачно глядя на раскинувшуюся рядом женщину. — Неужели никогда не слышала о кондомах или губках?
Он хотел выяснить все раз и навсегда и, очевидно, требовал исчерпывающего ответа.
Фелисия даже не пошевелилась. Ее улыбка осветила комнату, как солнечный лучик.
— Ты в чем-то обвиняешь меня?
— Просто удивляюсь, почему ты не боишься забеременеть, — помрачнел он еще больше, прикидывая, сколько она запросит.
— Но ведь и ты не волнуешься, — так же безразлично обронила она.
— Не мне же придется вынашивать ребенка, — пробормотал он.
— Хочешь сказать, что это исключительно моя проблема? — усмехнулась она.
— Кажется, ты наслаждаешься происходящим, верно?
— Чем именно? Нашим марафоном? Да, очень, — кивнула она и довольно добавила: — А ты? Разве нет?
— Наслаждался.
— Пока твой одурманенный похотью мозг не остыл настолько, чтобы вообразить, будто я пытаюсь поймать тебя?
Лицо Флинна потемнело, как туча.
— Значит, пытаешься? — не выдержал он.
— Но зачем мне это?
— Некоторым женщинам только того и надо.
— Ты имеешь в виду женщин вообще, верно? — безмятежно улыбнулась Фелисия. — Но я дам тебе возможность усомниться в своей правоте. Что же до меня, позволь заверить, мои мотивы так же эгоистичны, как и твои. Ты потрясающий, а материнство меня в данный момент не интересует. Как тебе известно, я была замужем четыре года. Неужели забыла упомянуть, что за все это время ни разу не забеременела? Поэтому ты в полной безопасности, Флинн. Тебе лучше?
Он медленно вздохнул и покаянно улыбнулся:
— На коленях смиренно прошу прощения.
— Извинения приняты. Могу я, однако, заметить, что если ты так уж озабочен коварством женщин, следовало бы самому подумать о кондоме. Не находишь, что это здравая мысль?
— Обычно я так и делаю.
Она сощурилась:
— Но не со мной?
Флинн ошеломленно моргнул, но тут же ослепил ее теплой мальчишеской улыбкой.
— У меня нет объяснений.
— И ты не желаешь об этом думать?
— Совершенно верно, — согласился он.
— Представь, я тоже. Мы не в том положении, чтобы предаваться размышлениям об этой… — она обвела широким жестом богатую обстановку спальни, — эскападе в «Отель де Пари», а если бы и попытались, пришлось бы положить конец этому безумию.
— Чего мне совершенно не хочется.
Фелисия величаво подняла руку.
— Если не возражаешь, я попросила бы о небольшом антракте. Мне действительно нужно попасть домой и сообщить слугам, что со мной все в порядке.
— Пусть придут сюда.
— Я сгорю со стыда.
— В таком случае я поеду вместе с тобой.
Он не хотел отпускать ее даже ненадолго. Боялся потерять?! Фелисия покачала головой:
— Я поеду первая, чтобы вымостить дорогу.
Флинн рассмеялся:
— Можно подумать, ты несовершеннолетняя и боишься опекунов!
— Они больше чем опекуны — они мои друзья. Поэтому я поеду вперед, а ты, если захочешь, следом.
— Еще бы не захотеть, — проворчал Флинн.
Фелисия радостно улыбнулась:
— Я так на это надеялась!
— Долго мне придется ждать?
Он и в самом деле чувствовал себя подростком, сгорающим от нетерпения.
— Дай мне… скажем… два часа. Достаточно, чтобы объяснить наши… отношения, только не нужно бояться этого слова, я употребила его за неимением более точного. Зато они смогут порадоваться хорошему известию о выигрыше и, следовательно, о будущей уплате долга. — Фелисия коснулась его руки и добавила: — За это я вечно буду у тебя в долгу.
— А я — у тебя, за столь восхитительную компанию, — учтиво ответил Флинн. — Но если я должен ждать целых два часа, буду крайне признателен, если ты уйдешь немедленно, чтобы я смог увидеть тебя как можно скорее. Я помогу тебе одеться.
Фелисия не знала, чем вызвана такая спешка. Возможно, он действительно говорил правду, а может, просто хотел поскорее избавиться от нее. Такой ветреный мужчина не связывает себя обязательствами. Поэтому трудно сказать, появится он через два часа или исчезнет навсегда. Но если и так, у нее останутся не только чудесные воспоминания, но и деньги на уплату долга, и новые восхитительные познания о чувственных играх между мужчиной и женщиной.
Флинн поцеловал ее у двери.
— Еще раз спасибо, — тихо попрощалась она. — За все.
И на тот случай, если он не приедет, прикоснулась к нему. Выведенный из равновесия неожиданной сентиментальностью, прощанием, смятением чувств, Флинн взглянул на каминные часы.
— Достаточно просто сказать: «До свидания». Увидимся через два часа.
Сердце Фелисии едва не разорвалось от радости.
— В таком случае до свидания.
— Два часа, дорогая. Тебе лучше поскорее объясниться со слугами, потому что я намереваюсь снова похитить тебя, и на этот раз надолго.
— Как ты очаровательно деспотичен, — промурлыкала она.
— Остерегись, — предупредил он, потянувшись к дверной ручке, — иначе не выйдешь отсюда.
Распахнув дверь, он мягко подтолкнул ее к порогу:
— Клод уже нанял извозчика. Я бы проводил тебя вниз, но думаю, ты этого не захочешь.
Фелисия послала ему воздушный поцелуй.
— Еще раз спасибо.
— Поспеши, — коротко приказал он.
Фелисия порхнула с лестницы. Клод, ожидавший у выхода, поспешно спрятал понимающую улыбку.
— Прекрасное утро, не так ли, мадемуазель?
— Ослепительное, Клод.
Фелисия слегка пригладила волосы — хорошая примета на удачу.
— Лучшее в мире, — тихо добавила она, направляясь к коляске.
Глава 3

Пока Фелисия наслаждалась поездкой по залитым солнцем улицам, Флинн вызвал в номер двух владельцев лавок и те незамедлительно прибыли. Полученные ими инструкции были краткими и точными. Оба понимали, что герцог Граф-тон всегда требовал только самого лучшего. Да и в требованиях его не было ничего необычного для человека, который проводил почти все свободное время в дамских будуарах.
Они покинули номер, облегчив его карманы на кругленькую сумму.
Пока Фелисия объясняла преданным слугам причины своего отсутствия и все дружно радовались невероятной удаче, Флинн послал новые инструкции капитану яхты, стоявшей на якоре в гавани.
По правде говоря, Клер и Даниель уже знали почти все, что происходило в «Отель де Пари», поскольку многочисленные родственники не могли молчать, невзирая ни на какие угрозы. И сейчас старички радостно кудахтали над своей любимой подопечной, заверяя тем легкомысленным тоном, каким французы всегда говорят о любви, что они довольны и счастливы за нее, каковы бы ни были последствия вечера, проведенного с человеком, который выиграл для нее целое состояние.
— Вы слишком долго были одни, — заметила Клер, помогая Фелисии принять ванну. — И заслуживаете хоть каких-то развлечений.
Развлечений? Слишком слабое определение для того волшебства, которое ей подарила судьба.
— Знаешь, Клер, он обещал прийти.
— Я так и думала. Вы улыбаетесь как женщина, которой посчастливилось влюбиться.
— Ничего романтического, Клер. Но, как ты говоришь, развлечься мне не помешает.
— Вы должны надеть к его приходу что-то особенное, соблазнительное.
— Можно подумать, в моем гардеробе найдется нечто рискованное!
— Придумаем что-нибудь. Я велю Даниелю принести шампанского.
— И возможно, коньяк. Не знаю, что ему больше нравится.
— Вы, госпожа. Вряд ли он явится сюда ради другого угощения.
— Ты так думаешь?
Как прекрасно, что в ее лишенную счастья и радости жизнь ворвался этот человек!
— Не думаю, а знаю.
Клер воздержалась от признания, что слугам в «Отель де Пари» еще никогда не платили за молчание так щедро. Правда, они с Даниелем как родственники, которым вполне можно довериться, получили полный отчет.
Позже, когда Фелисию искупали, вытерли, надушили и в халате усадили на террасе, Клер, расчесывая волосы хозяйки, первой увидела два экипажа, появившиеся на крутой тропинке, ведущей к вилле.
— Смотрите, госпожа!
— Господи, неужели это он! Так рано?!
— Нет… нет, это посыльные из «Булони» и от мадам Дениз. На козлах Анри и Бертрам.
Под их любопытными взглядами из колясок выгрузили невероятное количество корзин с розами и россыпь известных всему Монте-Карло голубых коробок из дорогого магазина мадам Дениз.
Подарки сноровисто перетаскали наверх двое молодых людей, и вскоре Фелисия растерянно озирала свои новые богатства, не зная, то ли радоваться, то ли плакать.
— Что-то тут не так, — смущенно пробормотала она. Как бы она ни обожала дарителя, но все же такое открытое пренебрежение правилами… — Может, отослать белье обратно?
— Ни за что! — возмутилась экономка, продолжая открывать коробку за коробкой. — Это дары любовника!
— Я не уверена, что это прилично, — нахмурилась Фелисия. — Что подумает мадам Дениз?!
— Подумает, что вы счастливица, заполучившая не только красивого, но и богатого мужчину. Вряд ли ему понравится в постели ваша полотняная ночная сорочка с высоким воротом!
Фелисия нерешительно теребила подол простого ситцевого халатика, такого скромного по сравнению с роскошью шелка и атласа. Клер успела выставить на обозрение настоящий цветник всех мыслимых и немыслимых оттенков: пеньюары и неглиже, кружевные панталоны и прозрачные корсеты, дюжины шелковых чулок разных цветов с атласными туфельками в тон.
Останавливаясь перед витринами, Фелисия часто восхищалась шедеврами фантазии французских портных, но на скромное жалованье компаньонки таких изысканных вещиц позволить себе не могла.
— Я, пожалуй, отважусь примерить кое-что.
— Начните с этого.
Служанка подала сиреневый кружевной корсет, отделанный белыми розочками и лентами, вместе с полагавшейся к нему кружевной нижней юбкой, так щедро расшитой оборками, что ее можно было принять за бальное платье, и притом очень дорогое.
— Если я приму все это… — вздохнула Фелисия, сражаясь с угрызениями совести. — Они ужасно неприличны и совершенно нескромны…
Пренебрежительное фырканье Клер прервало ее жалобы.
— Да у вас в жизни не было такого белья! Вы теперь не в Шотландии, миледи! И кроме того, уже четыре года как вдова, а не школьница!
1 2 3 4 5 6 7