— Ты довольна?Дейзи тоже молча кивнула. Ее губы задрожали, и она прикрыла их рукой.— Папа…Он взял ее на руки и посадил к себе на колени, как когдато в детстве, одинокую и напуганную смертью матери.— Все рады за тебя, — сказал он мягко, слегка покачивая ее на руках.— Я хочу видеть Этьена, хочу, чтобы он был здесь. Она посмотрела на отца.— Тогда он должен быть здесь.На некоторые вещи Хэзэрд смотрел просто. Он уже представил, как, получив это известие, Этьен покидает Париж.— Я не должна просить его об этом. Он должен сам это решить. Он имеет…— Он имеет обязанности по отношению к тебе, — перебил ее Хэзэрд.— Он хочет ребенка, папа. Правда.— Тогда ты лучше сама сообщи ему об этом. Мы пошлем телеграмму, — улыбнулся Хэзэрд, целуя дочь в переносицу.— Я иногда чувствую свою вину, папа. Я заставила его от многого отказаться. Его предки — часть французской истории.— Семья моего дяди Рамсея имеет высокий английский титул со времен римского завоевания Англии, но он оставил свой титул и наследство и нашел счастье и новую жизнь в нашем племени, у абсароки.Дейзи помнила Рамсея, он учил ее английскому языку и рано умер во время эпидемии оспы, которая выкосила половину племени абсароки.— Рамсей говорил: «Надо соблюдать некоторые обязательства, но необходим баланс между счастьем и ответственностью». Я думаю, он прав, — сказал Хэзэрд.— Я говорила Этьену, что буду жить часть года в Париже.Хэзэрд улыбнулся.— Он надеется, что будешь. Ты не должна так перетруждаться.— Я просто забыла сегодня поесть.— Возможно, но я хочу взять заботу о твоих делах на себя. Маккини и граф Блюфокс займут твое место на скучных судебных заседаниях. А ты сможешь обсуждать с ними стратегию дел и будешь иметь время для отдыха в течение дня. Кстати, Блэйз утверждает, что будущий сын или дочь герцога де Века получат один из его многочисленных титулов.— Вряд ли… Я все время думаю о его жене. Она для меня такая непонятная, нереальная фигура.— К сожалению, очень реальная, — Он передернул плечами. — Кстати, о титулах. Они существуют для различия людей. В каждом социальном слое есть выбор, как прожить свою жизнь. Люди приспосабливаются, возможны варианты. Но мы можем отвечать только за свой собственный путь, каждый отвечает за свой выбор.Дейзи улыбнулась терпимости отца, такой знакомой.— Ты говоришь, «приспосабливаются»?— Чтобы избежать худшего.— И делают свой выбор?Хэзэрд улыбнулся. Он был властным, влиятельным и храбрым человеком.— Иногда, — сказал он.Потребность в свободе и независимости была у нее в крови, и отец одобрял это.— Ты всегда успокаиваешь и обнадеживаешь меня.— Именно поэтому я здесь. А теперь спи. До завтра. — Он встал, уложил ее обратно в постель, поправил одеяло и сказал «доброй ночи» на языке абсароки. Задержавшись в дверях, добавил: — Утром отправь телеграмму Этьену. Ставлю лошадь, нового пони, — он будет здесь через две недели.С такой приятной мыслью Дейзи должна заснуть спокойно. Именно этого и хотел Хэзэрд.Дойдя через малоприметную дверь, помеченную только позолоченной надписью «Дом Ворта», герцог де Век надеялся убедить месье Ворта рассказать о посещениях Изабель и ее спутниках. Детективам Бурже удалось документально подтвердить несколько визитов Изабель к кутюрье в компании молодых священников, но не более. «Мы попрежнему нуждаемся в документах и свидетелях, готовых выступить в суде», — говорил Бурже.Именно за этим герцог и прибыл сюда сегодня. Поприветствовав в дверях герцога, изысканно одетый молодой человек с английским акцентом проводил его по покрытой темнокрасным ковром лестнице, украшенной цветами, в салон второго этажа с коврами из тигриных шкур.Герцог шел через знакомые комнаты. Избранный клиент в течение многих лет, сегодня он пришел один, без своих любовниц. Сколько платьев купил он в доме Ворта в качестве подарков женщинам, доставлявшим ему удовольствие! Гардероб своей жены он тоже оплачивал, поэтому считал, что имеет право получить информацию, которую хотел.Миновав три различных по оформлению и отделке салона, Этьен вошел в приемную Ворта.Два черных спаниеля смотрели на него с вельветовых кресел и, после того как герцог назвал их по имени, завиляли хвостами в ожидании ласки. Молодой человек, сопровождавший его, предложил на выбор чай или шампанское.— Кофе с четырьмя кусочками сахара, — сказал Этьен и присел на стул возле окна с видом на улицу. Немного позже молодой человек вышел, оставив герцога с его кофе и тремя месье Вортами — ШарлемФредериком, отцом, и двумя сыновьями — ЖаномФилиппом и Гастоно.Старшему Ворту было шестьдесят шесть, но, несмотря на возраст и неважное здоровье, он был одет в стиле старинного художника: берет из черного бархата, темное платье с кружевным воротником. Его сыновья были, как говорили многие, более талантливы, чем отец. Одевались они более современно.Ворты знали, зачем он здесь. Бурже уже объяснил, им ситуацию.Они все еще не пришли к согласию между собой, могут ли поделиться информацией, не подвергая опасности свой бизнес. В салоне Вортов происходило смещение социальных слоев, политических партий, супружеских пар. Порой Вортам удавалось предусмотрительно предотвращать их столкновения. Например, прошлым летом, когда герцог де Век был здесь со своей новой любовницей, мадемуазель Дейзи Блэк, а его жена, герцогиня де Век, делала примерку в одном из салонов под недремлющим оком ее последнего молодого священника.После взаимных приветствий, после того как старший месье Ворт взял стул, а помощник налил ему чай и удалился, герцог сказал:— Бурже сообщил вам о том, в чем я нуждаюсь. Моя жена бывала здесь, кажется, в сопровождении то одного, то другого священника.— Как и другие клиенты иногда, монсеньор де Век, — ответил Гастон.Брови Этьена вздернулись.— Любопытная концепция, — сказал он спокойно, размешивая сахар в чашке. — Эта специфическая тема интересует меня только потому, что это относится к моей жене. Вспомните, пожалуйста, конкретные случаи, когда она бывала здесь со своим эскортом.— Это трудно припомнить, — солгал ЖанФилипп: события месячной давности были слишком свежи в памяти.— Мне нужен не просто свидетель, — сказал с нажимом герцог, — мне нужен свидетель, готовый выступить в суде, если потребуется. И я готов платить за информацию. Я не имею в виду вас, господа. Это может быть любой служащий.— Это могло бы очень повредить нашему бизнесу, — прямо сказал старший Ворт. Его манчестерский акцент все еще был очень силен, несмотря на сорок лет пребывания в Париже.— Например, вы могли бы уволить какуюнибудь портниху; она была бы недовольна вами, а я предложил бы ей дать свидетельские показания в суде. Ваш салон в таком случае будет свободен от любого недоверия со стороны ваших клиентов. Кроме того, никакие судебные заседания по разводам не ведутся публично. Риск огласки минимален.— Сплетни очень быстро распространяются в замкнутом мире наших постоянных клиентов. Особенно обсуждение развода.— Сколько моя жена тратит здесь в год? Краткий вопрос герцога адресовался Гастону.— Я не готов назвать точной цифры.— Скажите приблизительно. Сделайте милость.— Около сотни тысяч франков в месяц.— Бог мой, когда она успевает надевать эти платья? — Он быстро подсчитывал в уме: два платья в день, сколько это будет в месяц, а в год? Наверняка, свидетель или два в суде обойдутся дешевле. — Я буду выплачивать вам эту сумму ежегодно. Бурже составит бумаги. Теперь вы можете говорить откровенно?Герцог видел, что они заинтересовались его предложением, но Гастон, который управлял всеми семейными делами, проявил осторожность, он понимал, что при неудачном стечении обстоятельств они могут потерять больше, чем сотня тысяч франков в месяц.— Позвольте посовещаться с нашими поверенными, прежде чем мы примем решение.— Меня интересуют подробности. Мы уже знаем, что она была здесь много раз — то с одним священником, то с другим. И я был бы чрезвычайно признателен за быстрый ответ.Герцог славился изысканными манерами, и Вортам они тоже были прекрасно известны. Поэтому они были немало удивлены, когда Этьен, прежде чем за ним закрылась дверь, ледяным тоном произнес:— Я намерен получить этуинформацию, господа. Вы чересчур боитесь за свой бизнес. Думаю, и вы могли бы на этом заработать, мы понимаем друг друга, не правда ли?Это был вопрос, который не требовал ответа.Герцогу принесли телеграмму от Дейзи, когда он после полудня сидел на совещании с Бурже и несколькими своими поверенными, они обсуждали предложения, полученные от адвокатов Ворта. Дискуссия была в самом разгаре.— Извините, господа, — сказал Этьен. В свое время он дал распоряжение, чтобы послания от Дейзи ему приносили немедленно. Распечатав конверт, он быстро прочел телеграмму, позабыв обо всем на свете.Набрав побольше воздуха в легкие, он глубоко вздохнул и снова прочел написанные слова:«Твои злые духи хотят устроить шторм. Я просто хотела предупредить. Возвращайся скорее. Тебя целуют Дейзи и твой ребенок».— Дополнительные проблемы? — спросил Бурже, заметив, что герцог ни на что не реагирует.Этьен медленно поднял голову, он слышал голос Фелиса как бы издалека, его зеленые глаза както странно светились.— Проблемы? — повторил Бурже.Постепенно в офисе наступила тишина: один за другим мужчины смолкали, обращая внимание на странное состояние герцога.— Наоборот, — хрипло произнес Этьен.Он еще не пришел в себя. Новость от Дейзи вызывала в нем гордость, радость, удивление и дикое смятение в голове. Ребенок! Он был не в состоянии дышать. Его и Дейзи ребенок! Он осторожно свернул телеграмму и положил в карман на груди, как будто дух ребенка уже был под защитой.Все, что казалось важным до этого, сразу показалось мелким и обыденным. Будет или не будет Ворт поддерживать его, уже не имело значения. У него и Дейзи будет ребенок!Он даже позабыл об Изабель, она исчезла из его сознания под натиском безграничной радости, которую он испытывал. Он окинул взглядом мужчин, сидящих за столом, которые терялись в догадках.— Дейзи и я ожидаем ребенка, — сказал он. Глаза его светились, и его улыбка ошеломила даже адвокатов, которые принимали самое активное участие в его драме. — Я завтра же покидаю Париж.Сразу же посыпались поздравления со всех сторон, которые плавно переросли в протест по поводу невозможности работать без герцога. Он ответил каждому лично, мягко, но непреклонно объясняя, что, чего бы это не стоило, он должен ехать…Он решил уехать на следующий день.Он мог думать только о Дейзи и ребенке. Последние недели без нее были очень одиноки. Без нее Париж был пуст, его квартира безжизненна. Он удивлялся, как судьба могла все так повернуть, как так случилось, что единственный вечер у Аделаиды смог совершенно изменить его жизнь.— Что насчет развода? — спокойно спросил Бурже, после того как последний из поверенных покинул комнату и они уселись вдвоем за длинным столом со стаканами коньяка в руках.— Продолжайте апеллировать, конечно… Ходатайствуйте перед магистратом. — Этьен провел рукой по волнистым волосам, когда ему в ответ напомнили, что многие пути для них уже закрыты. Взяв свой стакан, он опрокинул его, не скрывая огорчения.— Дьявол, — сказал он, одновременно делая знаки Бурже, чтобы пододвинул бутылку поближе. — Развод мне теперь еще более необходим, чем когда бы то ни было:скоро родится ребенок. А адвокаты Вортов — это еще один юридический маневр, который означает новые проволочки.— Я думаю, мы до чегонибудь скоро докопаемся. У меня есть свой человек среди прислуги герцогини, мы устроили его лакеем. Его зовут Шарбю, это компетентный человек.— Я хочу, чтоб мой ребенок был законнорожденным. Бурже ничего не мог ответить Этьену, прекрасно понимая его состояние. Но, оставаясь адвокатом в любой ситуации, он тут же отметил все альтернативные варианты.— Вы можете дать ребенку свое имя и сделать его законным наследником позже.Этьен улыбнулся практичности Фелиса.— Изабель намного жестче, чем можно предположить. Мне следовало бы это знать, после того как я имел с ней дело все эти годы.— Я уверен, что не может быть и речи о поражении! — твердо сказал Бурже.Фелис Бурже ни разу не проиграл ни одного дела, и не собирался потерпеть свое первое поражение именно от герцогини де Век. И дело было не только в том, что для этого крестьянского парня, который вознесся столь высоко, мысль о поражении была невыносима. Изабель всегда в открытую презирала его, и он готов был судиться еще десять лет, чтобы лишить ее титула герцогини.С момента получения телеграммы Этьен обдумывал возможность визита к Изабель. Он собирался сделать последнюю попытку договориться до отъезда. Герцог согласен был упасть перед ней на колени и умолять о разводе. Это был последний шанс. В экстремальной ситуации гордость не имела значения, он думал о будущем своего еще не рожденного ребенка.— Я думаю, что заеду к Изабель до отъезда, — объявил он, не поднимая глаз от стакана.Зная, что герцог не разговаривал с женой с тех пор, как покинул свой дом много месяцев назад, Бурже понимал, что заставило его принять такое решение.— Вы хотите, чтобы я поехал с вами? Герцог посмотрел на адвоката поверх своего почти пустого стакана и сказал:— Нет, — он в друг усмехнулся. — Пусть лучше не будет свидетелей, когда я стану унижаться.— Ну, пусть вместо меня будет Шарбю. Я его подготовлю. Я свяжусь с ним до того, как вы доберетесь до Изабель.— Хотите, чтобы был свидетель?— Да, на всякий случай.Бурже всегда просчитывал все возможности. Этьен посмотрел на часы. Около трех. Он надеялся увидеться с Изабель до чая, на случай если она собирается принимать гостей или выехать с визитом.— Я должен увидеться с ней до половины четвертого. Вам достаточно этого времени, чтобы связаться со своим человеком?— Я пошлю посыльного немедленно, — сказал Бурже, вставая.Спустя некоторое время после нескольких попыток он наконец дозвонился.Этьен не очень прислушивался к инструкциям Бурже, которые тот давал по телефону одному из своих помощников, размышляя в это время о предстоящем разговоре с Изабель. Униженную просьбу нужно было еще подсластить какимнибудь предложением. Изабель были чужды почти все христианские добродетели, включая милосердие.— Сделано, — объявил Бурже, возвращаясь к столу. — Шарбю поставят в известность о вашем приезде.— Еще есть время выпить, — сказал герцог, потянувшись к звонку, дабы вызвать свой экипаж. — Пожелайте мне немного везения.Неужели я так уж много прошу? — думал герцог в своем экипаже, проезжая по мокрым от дождя улицам на пути во дворец, который являлся домом де Веков в течение пяти веков. Неужели желание освободиться от брака, в котором не осталось ничего, кроме злобы, так уж преступно?Это было безрассудством — ехать к женщине, которая за два десятилетия ни разу не проявила ни милосердия, ни сострадания, для того чтобы просить ее о благодеянии. Это был отчаянный акт надежды.Многие из старой прислуги де Веков ушли вместе с герцогом, когда он ушел из этого дома.Новый дворецкий Изабель не узнал его, пока он не произнес свое имя. Он не знал или сказал, что не знает, дома ли герцогиня, но если его светлость подождет в зеленой гостиной, его визитную карточку отнесут в апартаменты герцогини.Обращаясь к лакею, который стоял рядом с ним, он сказал:— Шарбю, отнеси карточку его светлости наверх.Человек Бурже молча повиновался.Подозвав другого лакея, новый управляющий Изабель распорядился:— Пикард, проведи монсеньора герцога в зеленую гостиную.Отдав свои перчатки дворецкому, Этьен последовал за лакеем по коридору, по которому он ходил тысячи раз в прошлом. Небольшой приступ ностальгии охватил его, когда знакомый интерьер напомнил ему о счастливых днях детства.Когда они приблизились к двери гостиной, молодой лакей обернулся, улыбнулся и сказал:— Она не примет вас, ваше сиятельство.— Не примет? — переспросил герцог.— Указание всем слугам, монсеньор герцог. Вас не позволено пускать наверх, — прямо объяснил ему молодой человек.— Герцогиня наверху? Молодой человек кивнул.— Вы от меня ничего не слышали, ваше сиятельство.— Ты внук Дуэ, не так ли?Герцог узнал широкую грудь и яркие льняные волосы. Семья Дуэ происходила из дедушкиного поместья в Нормандии, и их высокий рост и цвет волос были унаследованы от предков — викингов.— Да, ваше сиятельство. Но мне надо идти. Монтре будет искать меня.— Почему ты не ушел со своим отцом, когда тот оставил работу у герцогини?— Ваше сиятельство, утренняя горничная была недавно нанята и осталась бы без… ну…— Ну, ты и остался… — сказал герцог с улыбкой. — Если хотите, оба можете перейти работать ко мне. И спасибо за информацию.— Благодарю, ваше сиятельство. Маргарет будет счастлива уйти. Она очень боится герцогиню.— Укладывай свои вещи, а также вещи Маргарет и отправляйся к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42