А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Не могло же это случиться с ней на самом деле!
— Вам совершенно не стоило ходить по улицам Триполи одной — да еще в такой одежде, — мягко, но без тени сочувствия заметил Риго.
— Вы не посмеете, — прошептала Алекс, обливаясь холодным потом.
— О, конечно, я посмею, — возразил он. — Честно говоря, я уже успел известить кое-кого из самых выгодных клиентов. Такую красотку нетрудно будет сбыть с рук.
Алекс показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Колени подгибались. Судорожно глотая воздух, она заставила себя стоять прямо. Пот, щекоча, тек по спине.
— Но ведь вы не можете продать меня, как будто я… как будто я какая-то вещь…
— Напротив, очень даже могу, — рассмеялся он, — и непременно продам!
— Отпустите меня, — попросила Алекс. — Обещаю, что никому ничего не скажу. И не пойду в полицию.
— А вот отпустить вас я никак не могу, — ухмыльнулся Риго. — Правда, есть еще возможность выкупа. У вас есть богатый муж? Богатые родственники? Богатые друзья?
Алекс чуть было не ляпнула «нет», но в последний момент предпочла промолчать.
— Насколько я могу судить, их нет. — Риго направился к двери, бросив на ходу: — Отдыхайте. Зендар принесет вам еды и вина. Если захотите, можете прогуляться в саду.
И он скрылся, улыбнувшись на прощание.
Алекс рванулась было следом, но дорогу преградил один из чернокожих слуг. Физиономия у него оказалась столь ужасной, что она застыла на месте, трясясь от страха.
О Господи, что же теперь делать? Случилось самое худшее. То, о чем ее предупреждала Бет. Ее похитили и теперь продадут. Белая рабыня. Словно со стороны, Алекс услышала собственный стон.
Вдобавок она чувствовала себя больной и измученной.
Слезы брызнули из глаз. Куда подевался Блэкуэлл?! Пусть он не способен помочь физически, оказал бы хоть моральную поддержку! Алекс попыталась мысленно призвать его дух. Без толку.
Резким движением она вытерла слезы: распуская нюни, она ничего не добьется. Ей необходимо быть сильной и постараться придумать, как отсюда выбраться. Ведь она совсем не глупая. Не может быть, чтобы ей не хватило ума обвести вокруг пальца этого негодяя и смыться.
Повернувшись спиной к молчаливым стражам, она направилась к противоположной двери. Через эту дверь можно было попасть во внутренний садик: пышные фруктовые деревья, каменные скамьи и выложенный мрамором пруд. Алекс оглянулась на слуг, но те не обращали на нее внимания. Она шагнула за порог. Ведь хозяин разрешил ей гулять по саду.
Оказывается, дом Риго находился на вершине холма. И если встать в самом центре сада — можно выглянуть за внешние стены. В глаза бросилась пестрая мешанина ярких черепичных крыш Триполи, а за ними — неясные в знойном мареве вершины гор. Значит, в этом направлении находится материк.
Однако, поскольку Триполи с трех остальных сторон был окружен водою, повернувшись, Алекс оказалась лицом к лицу с морем, отделенным от нее новым тесным нагромождением черепичных крыш и мрачной громадой дворца, в который она собиралась сегодня сходить. Поблизости от дворца должен быть и магазинчик, где она познакомилась с Жозефом и купила лампу.
Взор Алекс скользнул дальше. В гавань, где она ожидала увидеть катера и шлюпки, суетившиеся между стоявшими на рейде торговыми судами и громадными траулерами.
На какой-то миг она остолбенела. Дыхание перехватило. В голове зашумело.
Словно само время остановило свой бег. Или потекло вспять. Триполитанская гавань оказалась заполнена парусными судами девятнадцатого века!
Глава 5
Алекс глядела на гавань, не в силах пошевелить пальцем. В ушах звенело.
Она сразу же узнала корсарские корабли. Вот они, перед нею: деревянные суда длиной примерно в сорок футов, одно — или двухмачтовые, способные нести около десятка пушек. Алекс глазам не верила. Она смотрела и смотрела на пиратские корабли, как будто надеялась, что они вот-вот превратятся в катера и яхты. Но они оставались такими же кораблями ближневосточных пиратов начала девятнадцатого века.
Это не могло оказаться галлюцинацией.
Это не могло быть плодом больного воображения.
Кроме того, на рейде виднелось несколько европейских торговых судов — фрегатов и бригов, а также весельных галер. Мелкие рыбацкие шлюпки сновали между судами. На пристани толпились турецкие солдаты — лезвия ятаганов сверкали на солнце.
К пристани причалил корсарский корабль. Люди, одетые в лохмотья, принялись таскать на берег тюки хлопка, огромные ящики с товаром, бочонки с вином. Здесь были и арабы, и негры, и такие же белые люди, как сама Алекс. Все эти несчастные были не только истощены и полураздеты, но также и босы — и у всех до одного на запястье темнело зловещее металлическое кольцо.
Да, одно дело читать про рабов в умных книжках и совсем другое — увидеть их своими глазами.
Ее испуганный взгляд метнулся выше. Алекс охнула: над крепостью на молу развевался трехцветный триполитанский флаг с исламским полумесяцем. Насколько она помнит, именно такой флаг считался государственным знаменем в Триполи в девятнадцатом веке.
Ноги подогнулись. Алекс плюхнулась на каменную скамью. Отсюда тоже была видна гавань. Из стен защищавшей ее крепости торчали жерла чугунных пушек. Кажется, она где-то читала, что здесь находилось не менее сотни пушек? Какое грозное зрелище! А ведь еще вчера она видела всего лишь беззащитную груду развалин.
Алекс вздрогнула. Она заметила курсировавший у самого входа в гавань еще один корабль. Это было военное судно девятнадцатого века — и над ним гордо реял звездно-полосатый стяг США: на нем оказалось всего тридцать звезд!
У нее по спине побежали мурашки. Не может быть! Не может быть! В голове все плыло и кружилось — наверное, вот так и сходят с ума. Или же ей каким-то образом удалось попасть в иное время, в начало девятнадцатого века!..
Нет, невозможно. Это безумие.
Алекс снова посмотрела на гавань — все то же.
А вдруг она не сошла с ума? Вдруг она вернулась назад, в прошлое? И теперь находится в Триполи девятнадцатого века? О Господи! Ведь здесь сейчас должен быть и Ксавье Блэкуэлл!
Алекс вцепилась в край скамейки. Сердце так бешено билось, что казалось, вот-вот выскочит наружу. Она все еще с трудом верила собственным глазам — хотя уже понимала, что именно видит. Необходимо успокоиться и как следует подумать. Похоже, самые дикие мечты обернулись явью, не так ли?
И тут Алекс поняла, почему ни разу с тех пор, как очнулась, она не смогла дозваться духа Блэкуэлла. Потому что сейчас он живой, а не мертвый. И теперь остается лишь разыскать его.
Она глубоко вздохнула. Страх отступил. Конечно, она сумеет его отыскать. Разве иначе она смогла бы совершить это невероятное путешествие во времени? Здесь вмешалась сама судьба. Их союз предречен — и неизбежен.
И тут новая, ужасная мысль сверкнула в голове: Блэкуэлла ждет казнь по приказу паши! Примерно в середине июля 1804 года!
Какое сегодня число? Она знала, что Блэкуэлл еще жив. Знала, и все тут. Иначе путешествие потеряло бы смысл.
Алекс оглянулась на двоих чернокожих часовых, оставшихся в комнате. Теперь-то было ясно, что оба они — рабы. Что француз оказался настоящим работорговцем. И что он всерьез намерен продать ее.
Алекс облизала пересохшие губы. До сих пор она не совсем понимала, что ее ждет. А на поверку выходило намного хуже, чем участь женщины двадцатого века, попавшей в рабство. В девятнадцатом веке еще не была принята Декларация прав человека, а о правосудии можно было лишь мечтать. Ничего удивительного, что она попала в плен и скоро станет чьей-то рабыней. Но тогда, лишившись свободы, она не сможет разыскать Блэкуэлла!
Однако Алекс была целеустремленной натурой и теперь намеревалась во что бы то ни стало выжить — и встретиться с Блэкуэллом.
Но тут на нее накатила новая волна страха. А что, если по какому-то немыслимому капризу судьбы она переместилась во времени лишь для того, чтобы стать свидетельницей жестокой гибели Ксавье Блэкуэлла?!
Алекс была замотана во множество слоев материи и упрятана под паранджой — как и положено женщине-мусульманке. Француз предупредил, что она должна будет куда-то отправиться с ним. Алекс едва оправилась от шока после бесцеремонного обследования, учиненного какой-то местной дамой. Арабка не постеснялась изучить даже состояние ее зубов и половых органов. Алекс до сих пор трясло от бессильного гнева и унижения.
И все же она нашла в себе силы спросить, как только вышла из дома в сопровождении шести темнокожих рабов:
— Куда мы идем? Что происходит? — Ее голос дрожал и прерывался.
— Я получил хорошие новости. — Как всегда, улыбка на губах Риго не касалась холодных голубых глаз. — По городу уже распространился слух о вашем появлении, и паша пожелал взглянуть на вас прежде остальных возможных покупателей.
Алекс споткнулась. И заспешила за Риго. При мысли о предстоящей встрече с человеком, который, судя по историческим хроникам, в течение более чем десяти лет являлся проклятием для всего американского флота, ей становилось страшно. Но с другой стороны, это означало, что они попадут во дворец. А ведь туда же попал и Ксавье Блэкуэлл! Значит, с каждым шагом она приближается к нему! Дрожа от страха и от ожидания предстоящей встречи, она почти не замечала, что творится вокруг — как во сне двигалась по тесной загаженной улочке. Она не взглянула ни на караван верблюдов, ни на чудесную мечеть, укрывшуюся за высокими пальмами.
Но вот наконец над ними нависла громада дворца. Теперь это был не безобидный исторический музей, а настоящая крепость. Алекс вздрогнула от неожиданности: их путь пересек отряд вооруженных до зубов солдат, которые прошли в те самые ворота, что оказались запертыми на ночь еще вчера, когда девушка считала себя самой заурядной туристкой.
— Телохранители из отряда Юсуфа Корамалли, — не переставая улыбаться, пояснил француз.
У Алекс пересохло во рту от волнения. Вчера, когда она смотрела на эти стены, они не щетинились жерлами настоящих грозных пушек.
Во дворе за внешней стеной толпилось еще больше солдат. Риго остановили и задали несколько вопросов, после чего разрешили пройти дальше. Алекс робко шла за ним.
В следующем дворе, кроме солдат, было полно королевской челяди и придворных: турок, арабов, бедуинов и даже европейцев. Миновав просторные внешние помещения, они оказались в небольшом прохладном зале. В центре, на возвышении восседал роскошно-одетый вельможа, окруженный толпой подобострастных слуг и рабов. Француз схватил Алекс за руку и грубо толкнул к краю помоста, а сам согнулся в низком поклоне.
Вельможа, которого Алекс назвала для себя капитаном лейб-гвардии паши, внимательно ее разглядывал, пока Риго что-то говорил ему, угодливо улыбаясь. Через какое-то время — причем Алекс не имела ни малейшего понятия, о чем говорил француз, — им разрешили двинуться дальше.
Они прошли в просторный, мощенный булыжником крытый двор с мраморными колоннами. На верхней площадке мраморной лестницы находился золоченый трон. Сейчас трон был пуст.
Алекс оглядывалась, едва дыша от волнения, — она ожидала, что вот-вот увидит Блэкуэлла. Он ведь тоже пленник паши. Однако пленник непростой — он, наверное, не носил железного ошейника раба и мог свободно ходить по дворцу.
— Где мы? — прошептала она.
— В тронном зале паши. Он сейчас явится — ему уже доложили про нас.
Алекс помертвела от страха. Нервно теребя край паранджи, Алекс постаралась взять себя в руки. Распахнулась дверь над лестницей, и в зал вошел невысокий бородатый человек в парчовом халате, алом бархатном жилете и расшитом самоцветами тюрбане. Его сопровождал еще один человек, также щеголявший бархатным жилетом, парчовым халатом, белоснежными шелковыми шароварами и алыми сафьяновыми туфлями. На обоих были белые мантии. У обоих на золоченых перевязях в роскошных ножнах висели парадные сабли.
Француз рухнул на колени.
Паша небрежным взмахом руки позволил ему подняться. И сам паша, и вошедший с ним более молодой мужчина уставились на Алекс.
Она чувствовала, как запылали ее щеки. Ее бил озноб от страха и растерянности.
Риго выпрямился. Прежде чем она сообразила, что он делает, паранджа с нее была сорвана. Француз молча взялся за ворот платья. Алекс закричала, догадавшись, что сейчас случится.
Работорговец разорвал платье до пояса. Под платьем на ней ничего не было.
Так, с пылающими щеками, с обнаженной грудью, она и застыла — ошеломленная, униженная, гневная.
Паша все так же глазел на нее.
Алекс потупила взгляд, заставляя себя медленно считать до ста. Она в плену, она христианка, она женщина. Она в Триполи, в девятнадцатом веке: здесь никому нет дела до ее чувств. А все здешние мужчины — свиньи.
Державшийся за спиной у паши спутник решительно выступил вперед.
Алекс медленно подняла голову. Незнакомец оказался примерно ее возраста, с гладкой оливковой кожей и светло-карими глазами. Черты лица были почти правильными — при желании его можно было бы даже счесть красивым. Однако оно, несомненно, было обаятельным — в отличие от жестокой надменной физиономии паши. Волосы молодого человека были светло-каштановыми.
— Я — Джебаль, — представился он. Улыбка у него была очень теплой. — Я сын паши и бей Триполи.
Алекс хмуро смотрела на него. Она не собиралась улыбаться в ответ — по крайней мере до тех пор, пока стоит на виду у всех с голой грудью. Француз больно дернул ее за руку и грозно посмотрел в глаза.
Джебаль сердито покосился на работорговца и протянул руку. Алекс скривилась: решила, что он сейчас прикоснется к ней. Но вместо этого Джебаль только поправил платье, подняв ворот.
— Как тебя зовут? — спросил он на превосходном английском, почти без акцента.
— Алекс, — хрипло откликнулась она, едва не разрыдавшись от наплыва чувств.
— Какое странное имя. — Он по-прежнему улыбался, глядя ей в глаза.
— Это… это уменьшительное от Александры.
— Александра, — снова просиял Джебаль. — Очень мило. Хотя, конечно, когда тебя обратят в ислам, ты получишь более подходящее мусульманское имя. К примеру, Зохара. Оно очень тебе идет. Оно означает пламя и свет. — Он перевел взгляд на волосы Алекс.
— Ислам? — Алекс ужасно удивилась. — Я вовсе не собираюсь обращаться в ислам.
— Ты должна это сделать и сделаешь, — невозмутимо сказал Джебаль. — Как же иначе я возлягу с тобой?
Алекс потеряла дар речи. Неужели ради того, чтобы выжить, ей придется отдаться этому человеку?
— Я американка и протестую против всего, что здесь надо мной учинили. На вид вы добрый человек. И рассудительный. И не можете не понимать, что у меня есть свои права. Меня похитили посреди белого дня, как животное, как какую-то вещь. Отпустите меня. Пожалуйста, — затараторила она, нимало не заботясь, как воспримет работорговец столь неожиданную смену национальности.
Джебаль потупился.
— Ох и горячая красотка, Джебаль! — расхохотался паша. — Я хочу купить ее для тебя. Зохара. Отличное имя. Она народит тебе таких же горячих рыжих сыновей!
Француз пребольно сжал ей руку и торопливо сказал:
— Она совсем еще дикая, милорд, и я уверен, что и вы, и ваш сын получите несравненное удовольствие, как только укротите ее и приучите знать свое место. Со временем до нее дойдет, как положено вести себя здесь, в Триполи.
— Да, наверняка, — злорадно блеснул глазками паша. — Американская женщина. Она подвернулась кстати, не так ли?
Алекс все еще не пришла в себя от заявления паши, что ей предстоит рожать сыновей Джебалю. А кроме того, ее напугало то, что в последнюю секунду зажглось во взгляде самого паши.
— Она ни на кого не похожа, — прошептал Джебаль, не спуская с пленницы глаз. — Я впервые вижу такую дерзость, такую страсть — и такую красоту.
— Пожалуйста, Джебаль! — отчаянно взмолилась Алекс, обращаясь к нему одному и стараясь заглянуть в самую глубину карих глаз. — Отпустите меня!
Джебаль упрямо сжал губы. На какую-то секунду ей показалось, что он действительно добрее прочих и что ее мольбы тронут его. Однако французский работорговец пришел в такую ярость, что чуть не вывернул ей руку.
Это почему-то невероятно развеселило пашу. Он долго смеялся, не обращая внимания, что все удивленно и испуганно смотрят на него.
— Зохара, запомни хорошенько одну вещь. Даже если Джебалю взбредет в голову дать тебе свободу, я отменю его приказ, ибо здесь только мое слово — закон!
У Алекс от ужаса подогнулись колени. Она не сомневалась, что паша именно так и сделает, она физически ощущала исходившую от него жестокую, грозную силу. Этому человеку незнакомо сострадание. Такие, как он, могут приказать забить раба до смерти из-за малейшей оплошности. О, она так много читала про подобные вещи. И вот теперь впервые испытала это на себе.
Потрясенная, перепуганная, Алекс обернулась к Джебалю:
— Позвольте мне хотя бы повидаться с американским консулом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47