И дело было не в ее неординарной одежде, и не в том, что здесь редко появлялись новые люди, подумала она… пусть даже очень странные новые люди. Нет, причина была иной; все члены этой большой семьи чему-то радовались, и эта радость насыщала воздух гостиной, как электрические разряды.Лишь после того, как заговорил Ян, девушка поняла причину их радостного настроения.— Мы даже и не подозревали, что у Джейми есть свои дети, — с улыбкой сказал Ян, сидевший на другом конце стола, и в его голосе было столько тепла, что им можно было бы растопить ледяную глыбу. — Но ты ведь его никогда не видела, правда?Брианна покачала головой, проглотив последнюю крошку пирога, и невольно расплылась в улыбке. Вот оно в чем дело, подумала девушка, они радуются не за нее саму, а за своего любимого Джейми. Они любили его и были счастливы тем, что у него есть дочь.И когда Брианна осознала это, на ее глаза навернулись слезы. Обвинения Лагхэйр потрясли ее, будучи совершенно дикими и безобразными, и теперь ей было бесконечно приятно слышать, что для людей, хорошо его знавших, Джейми Фрезер не был ни лжецом, ни непорядочным человеком; он был и в самом деле таким, каким его считала Клэр.Решив, что слезы Брианны вызваны тем, что она подавилась, Джейми-младший хлопнул ее по спине, от чего девушка и в самом деле чуть не задохнулась.— Так теперь ты напишешь дяде Джейми, сообщишь, что приехала к нам? — спросил он, не обращая внимания на ее кашель и покрасневшее лицо.— Нет, — хрипло ответила она. — Я не знаю, где он.Роскошные брови Дженни взлетели вверх.— А, но я знаю… более или менее. Если ты и вправду ничего больше не хочешь, пойдем со мной, девочка. Я тебе дам почитать его последнее письмо.Брианна выбралась из-за стола и поспешила за Дженни, но вдруг остановилась у порога комнаты. Она уже и прежде заметила краем глаза картины, висевшие на стенах гостиной, но не присматривалась к ним внимательно, захлестнутая бурными чувствами и стремительным ходом событий. Но теперь она увидела одну из них.Два маленьких мальчика с огненно-красными волосами, ужасно серьезные, в килтах и жакетах, в белых рубашках с оборками, казавшихся просто ослепительными на фоне темной шкуры огромного дога, сидевшего рядом с ними. Собака свесила язык, и на ее морде была написана терпеливая скука.Старший из мальчиков был высок и хорош собой; он смотрел прямо перед собой, гордо вскинув голову, одна его рука лежала на голове собаки, а другой он обнял за плечи младшего брата, словно защищая его.Брианна долго смотрела именно на младшего мальчика. Его личико было круглым, нос — курносым, щечки походили на румяные яблочки. Большие голубые глаза, слегка раскосые, смотрели из-под яркой шапки волос, уложенных с неестественной аккуратностью. Поза его была слишком напряженной и официальной, в классическом стиле восемнадцатого века, но тем не менее было что-то в этой крепкой маленькой фигурке, заставившее Брианну улыбнуться и, протянув руку, дотронуться пальцем до лица мальчика.— Ну разве ты не прелесть? — мягко сказала она.— Джейми был прелестным мальчиком, но при этом ужасно упрямым дьяволенком, — голос Дженни, раздавшийся прямо над ухом Брианны, заставил девушку вздрогнуть. — Хоть бей его, хоть ласкай, — никакой разницы; если уж он что-то задумал, так обязательно своего добьется. Идем со мной; там есть еще один портрет, он тебе понравится, я думаю.Второй портрет висел на лестничной площадке и выглядел так, словно находился совершенно не на своем месте. Уже снизу Брианна увидела пышную золоченую раму, — затейливые, сложные завитки ее резьбы абсолютно не сочетались со спокойной, солидной и слегка поношенной обстановкой этого дома. Рама напомнила Брианне о картинах, висевших в музеях; в домашней обстановке таким вещам делать нечего.По мере того, как она поднималась по ступеням вслед за Дженни, свет, падавший из окна напротив портрета, все отчетливее выявлял перед ней удивительное полотно.Брианна задохнулась и почувствовала, как на затылке у нее шевельнулись волосы.— Замечательно, правда? — Дженни перевела взгляд с портрета на Брианну, потом обратно, и в ее глазах вспыхнули разом гордость и благоговение.— Замечательно, — согласилась Брианна, сглатывая набухший в горле комок.— Теперь ты видишь, почему мы сразу тебя узнали, — продолжила ее тетушка, нежно проводя рукой по резной сверкающей раме.— Да. Да, теперь я понимаю.— Это моя мама, догадываешься? Твоя бабушка, Элен Маккензи.— Да, — выдохнула Брианна. — Да, я знаю.Пылинки, поднятые их шагами, лениво кружились в лучах полуденного солнца, лившихся сквозь окно.Брианна чувствовала себя так, словно и сама кружилась в воздухе вместе с ними, и ничто больше не привязывало ее к реальности.Через двести лет после этого дня она стояла… она будет стоять?, нет, в этом невозможно разобраться… Она стояла перед этим самым полотном, в Национальной Портретной Галерее… и не желала верить своим глазам, яростно отрицая правду, представленную ей этой картиной.И вот сейчас Элен Маккензи смотрела на нее так же, как тогда… величественная, с длинной шеей и раскосыми глазами, в который таилось веселье… но смех, скрытый в глазах, не затронул губы женщины. Нет, Брианна не была точной копией своей бабушки; лоб Элен был немного выше и уже, чем лоб внучки, и подбородок был округлым, а не заостренным, да и в целом лицо выглядело более мягким, в чертах не было такой дерзости, резкости…Но тем не менее сходство было очевидным, и настолько сильным, что это просто поражало, а широкие скулы и густые ресницы и рыжие волосы были абсолютно одинаковыми у обеих. И еще на шее Элен висело жемчужное ожерелье, и его золотая оправа мягко светилась…— Кто его написал? — спросила наконец Брианна, хотя на самом деле она уже знала ответ. На табличке под портретом — там, в музее, — было написано: «Неизвестный художник». Но после того, как Брианна увидела портрет двух маленьких мальчиков внизу, в гостиной, ей все стало ясно, как божий день. Эта картина была написана с меньшим мастерством, она была явно старше портрета детей… но в том, что это одна рука, Брианна не усомнилась ни на секунду.— Мама сама писала, — ответила Дженни, и в ее голосе прозвучали нежность и гордость. — У нее был большой дар, она умела и рисовать, и писать красками. Я часто сожалела, что мне это не передалось.Брианна вдруг заметила, что ее пальцы сами собой согнулись, словно держа невидимую кисть, — и на мгновение ей даже показалось, что она чувствует кожей гладкое дерево…«Так вот откуда это, — подумала она, чуть заметно содрогнувшись и почти въявь услышав щелчок — это встал на место последний кусочек головоломки. — Вот от кого это мне досталось».Фрэнк Рэндалл часто говорил в шутку, что неспособен провести даже простую прямую линию длиной в дюйм. Клэр в этом ничуть от него не отличалась. Но Брианна обладала большим даром; ей давались и линии, и объемы, и свет, и тени… и вот теперь она знала, от кого унаследовала свой талант.«А что еще?» — подумала вдруг она Что еще досталось ей — от женщины, изображенной на портрете, от мальчика с упрямо вскинутой головой?— Мне привез его из Леоха Нед Гоуван, — сказала Дженни, снова почтительно прикасаясь к раме. — Он спрятал картину, когда англичане разгромили замок… ну, после восстания. — Дженни чуть заметно улыбнулась. — Он очень много сделал для семьи, этот Нед. Он сам из Эдинбурга, и у него совсем нет родственников, но он стал считать клан Маккензи своим кланом… даже несмотря на то, что теперь и клана-то не осталось.— Не осталось? — вырвалось у Брианны. — Неужели все умерли? — Ужас, прозвучавший в голосе девушки, заставил Дженни удивленно посмотреть на гостью.— Ох, нет, конечно. Я совсем не это имела в виду, девочка. Но Леох уничтожен, — мягко произнесла она. — А последними вождями были… были Колум и его брат Дугал, а они погибли, сражаясь за Стюарта.Конечно, Брианна все это знала; Клэр ей рассказывала. Но что было удивительным для девушки — так это внезапно охватившее ее чувство потери, горя… сожаление о совершенно незнакомых людях, связанных с нею узами крови… Сделав над собой усилие, чтобы вернуться к окружавшей ее реальности, Брианна пошла вслед за Дженни вверх по лестнице.— Леох был большим замком? — спросила она. Ее тетушка чуть приостановилась, держась рукой за перила.— Я не знаю, — тихо сказала Дженни. Потом оглянулась на портрет Элен, и в ее взгляде читалось сожаление. — Я никогда его не видела, а теперь его нет.Войдя в спальню на втором этаже, Брианна почувствовала себя так, словно угодила в подводную пещеру. Комната была маленькой, как и все остальные, с низко нависшими потолочными балками, за многие годы почерневшими от торфяной копоти, но стены были чистыми, белыми, а саму комнату наполнял неверный зеленоватый свет, лившийся через два больших окна, за которыми стояла стена гигантских кустов шиповника.Тут и там на глаза попадались яркие или блестящие предметы, — они были словно рыбки, живущие в рифах, они как будто плыли с мягком сумраке. На коврике перед очагом валялась расписная кукла, забытая детишками. Неподалеку стояла китайская корзинка, ее крышку украшал орнамент из блестящих ракушек. На столе — сверкающий медный подсвечник; маленькая картина на стене, ее глубокие сочные краски светились на фоне беленой стены…Дженни сразу же подошла к большому шкафу, стоявшему у стены, и, приподнявшись на цыпочки, достала стоявшую на нем сафьяновую коробку, с углами, потрепавшимися от старости. Когда Дженни сняла с коробки крышку, перед глазами Брианны блеснул металл и что-то вспыхнуло, как будто бросил луч драгоценный камень.— Вот оно, здесь. — Дженни извлекла наружу толстый сверток замусоленной бумаги, явно немало путешествовавший и побывавший во многих руках, и протянула его Брианне. Когда-то на этом письме была печать; кусочки сургуча и теперь еще держались в нижней части одного из листков.— Они сейчас в колониях, в Северной Каролине, но живут в глуши, рядом с ними нет ни одного города, — пояснила Дженни. — Джейми пишет понемножку, вечерами, когда у него выдается минутка, и складывает все листки, пока он сам или Фергус не отправляются вниз по реке, в Кросскрик, или пока мимо не проезжает кто-то, кто может отвезти письмо в город, на почту. Ну, для него это как раз наилучший способ; ему не так-то легко держать перо… в особенности после того, как он покалечил руку, ну, в те самые годы…Брианна вздрогнула при этом небрежном замечании, однако лицо ее тетушки выглядело все таким же спокойным и благодушным, и ни малейших признаков беспокойства на нем не отразилось.— Садись где-нибудь, девочка, — Дженни махнула рукой, предлагая Брианне выбрать между кроватью и табуретом, — садись и читай.— Спасибо, — пробормотала Брианна, выбирая табурет. Так что же, подумала она, Дженни вроде бы и не все знает о Джейми и Рэндалле — Черном Джеке? Мысль о том, что она сама, возможно, знает об этом невидимке даже больше, чем любимая сестра Джейми, немного встревожила Брианну. Но, отмахнувшись от всего, она поспешно всмотрелась в исписанные листки бумаги.Их сплошь покрывали слова, черные и отчетливые, живые и яркие. Брианна уже видела этот почерк — видела неровные буквы, с трудом написанные, видела длинные хвосты, оставленные пером, — но видела их на документах, которым было уже две сотни лет, и чернила на тех бумагах поблекли, став тускло-коричневыми, да к тому же там писавшего сдерживали рамки официальности… А здесь он чувствовал себя совершенно свободно — и буквы бежали по странице дерзко, хотя и прерывисто, и строки в нижней части листов съезжали вниз, как пьяные… Да, почерк был далеко не безупречный, но прочесть это было вполне возможно. Фрезер Ридж, понедельник, 19 сентября Дорогая моя Дженни!У нас тут все Божьей милостью и благоволением в полном порядке, и я уверен, что и в вашем доме все обстоит точно так же.Твой сын посылает тебе свои наилучшие и самые сердечные пожелания, а также горячие приветы своему отцу, братьям и сестрам. Он просит тебя передать Мэтью и Генри, что он отправил им некую посылочку, в которой находится высушенный скальп некоего зверя, называемого здесь «порпентин», или еж. Вся его спина покрыта огромными длинными колючками, но он совсем не похож на тех ежей, что водятся в наших вересковых пустошах. Он во много раз больше ростом, и колючки у него гораздо длиннее и острее. Только, пожалуйста, сразу скажи Мэтти и Генри, что я не знаю, почему у этого зверя зубы оранжевые. Может, ему это просто кажется очень красивым.И еще в посылке ты найдешь небольшой подарок для тебя; орнамент, который ты увидишь, сделан именно из иголок ежа-порпентина. Индейцы окрашивают их в разные цвета соком известных им растений, а потом весьма искусно вплетают в ткань и изготовляют таким образом интересные сумки и другие вещицы.Клэр недавно встретилась с одной весьма интересной личностью и долго с ней беседовала — ну, конечно, если это можно назвать беседой, потому что объяснялись они в основном при помощи жестов и гримас (Клэр настаивает, чтобы я ничего не писал о гримасах, потому что она якобы вовсе не строила рожи, — но мне-то лучше знать, я ее видел со стороны, а она сама себя видеть никак не могла), — да, так вот, она долго разговаривала с некоей старой женщиной из индейцев. Старая леди широко известна тут как целительница, и она показала Клэр многие местные растения. Вследствие этих уроков пальцы у Клэр и сейчас еще пурпурные, но лично мне это кажется даже красивым. Вторник, 20 сентября Сегодня я весь день занимался починкой и укреплением загона, в котором мы оставляем на ночь наших коров, свиней и прочую живность, — чтобы защитить животных от грабительских набегов медведей, которых тут вокруг множество. Когда я нынче утром пошел в уборную, я увидел в грязи здоровенные отпечатки медвежьих лап, — пожалуй, они были не меньше моих собственных следов. Это заставило меня занервничать и рассердиться, хотя медведи вовсе не виноваты в том, что они — медведи.Однако спешу заверить, тревожиться за нас нет причины. Черные медведи в этих краях весьма настороженно относятся к людям, и спешат удрать, почуяв даже одного-единственного человека. И к тому же наш дом весьма крепок и надежен, а я категорически запретил Яну выходить за дверь после наступления темноты, не имея в руках оружия.Что касается нашего вооружения, то теперь дела с ним обстоят куда лучше прежнего. Фергус привез из Хай-пойнта кучу всего — тут и отличные винтовки нового образца, и несколько совершенно изумительных ножей.И еще он привез здоровенный котел для варки, и появление в нашем доме этого предмета мы отпраздновали, приготовив огромное количество вкуснейшей оленины, тушеной с диким луком, собранным в лесу, сушеными бобами и еще с ягодами томатов, которые мы тоже высушили летом. Никто из нас не помер и даже не заболел после этого блюда, так что Клэр, видимо, все-таки права — томаты не ядовиты. Среда, 21 сентября Медведь приходил снова. Сегодня я нашел огромные свежие следы ямы, вырытые когтями на только что вскопанных грядках огорода Клэр. Зверюга накапливает жир для зимней спячки, и в грядках, без сомнения, медведь искал личинок, чтобы поживиться.Мне пришлось перевести свиноматку в дом, в чулан, потому что она вот-вот опоросится. Ни Клэр, ни свинья не рады этому перемещению, но это животное слишком дорого нам обошлось, ведь за него пришлось заплатить мистеру Квиллану целых три фунта!Сегодня к нам приходили трое индейцев. Они из племени, именуемого тускара. Я уже несколько раз встречался с этими мужчинами, и нашел их весьма дружелюбными.Краснокожие выразили твердое намерение начать охоту на медведя, повадившегося бродить вокруг нашего дома, а я подарил им немного табака и нож, который гостям, похоже, очень понравился.Большую часть утра они провели, сидя под навесом у дома, куря и разговаривая между собой, но ближе к полудню отправились на охоту. Я спросил, не лучше ли им будет просто устроить засаду где-нибудь неподалеку, раз уж медведю так нравится наше общество, что он приходит сюда каждую ночь.Но мне объяснили — наполовину словами, наполовину весьма выразительными жестами, — что, судя по каплям медвежьей мочи между отпечатками лап, зверь не просто гуляет, а метит территорию, и что теперь он ушел к западу, но может и вернуться, хотя такое вряд ли случится.Мне и в голову не пришло спорить со столь опытными и знающими людьми, так что я просто пожелал им удачи и сердечно распрощался с краснокожими охотниками. Я не мог отправиться на охоту вместе с ними, поскольку у меня было слишком много дел дома, — но Ян и Ролло не смогли остаться в стороне. Ну, им это не в новинку.Я зарядил свою новую винтовку и постоянно держал ее под рукой, на тот случай, если наши друзья-индейцы все-таки ошиблись относительно медвежьих намерений. Четверг, 22 сентября Прошедшей ночью я проснулся от ужасного шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12