Мэгги раскачивалась, хлопала в ладоши и кружилась в руках искусного танцора Колина Вентворта, чьи разрумянившиеся щеки и смеющийся взгляд свидетельствовали о том, что он и сам веселится не меньше ее.
Один раз в вихре танца Мэгги мельком увидела Энн и Кэла, кружащихся рядом. Энн злобно покосилась на нее, видимо, в ярости оттого, что вместо нее выбрали кузину. Впрочем, Мэгги не стала об этом задумываться, но потом все мысли оставили ее, потому что рука Колина обвила ее талию, и они теперь скакали вместе в такт музыке. Когда бешеная мелодия стихла, Колин взял ее за руку.
– Пойдемте побеседуем, мисс Клей, – предложил он и повел ее в единственный свободный уголок в школьном зале.
Изумрудно-зеленые глаза Мэгги сияли. У нее кружилась голова, она задыхалась, и не только от энергичного танца. Никто никогда не оказывал ей такого внимания, а тут вдруг се выделил из толпы такой привлекательный молодой человек, настоящий джентльмен. Правда, однажды Джо Боб Крокер и Генри Макадамс приглашали ее, и она прогуливалась с ними или сидела у ручья. Но ей было не по себе от их грубых шуточек и откровенных намеков. Она не знала, как нужно с ними разговаривать, не умела вызывающе улыбаться, как это делали Энн, Сьюзан Барнс и другие девушки. После первого свидания парни больше не появлялись. Но сегодня все было по-другому. Колин Вентворт относился к ней как… к настоящей леди. Она взглянула на своего спутника, галантно подвинувшего ей стул и протянувшего стакан лимонада. Он сел рядом и наблюдал, как она пьет освежающий шипучий напиток. Мэгги все никак не могла успокоить биение своего сердца, ведь он сидел совсем близко, и его брюки касались подола ее желтой юбки. Это было необычное ощущение, очень приятное. Странная дрожь охватила Мэгги, когда смеющиеся глаза Колина встретились с ее взглядом. Она смущенно улыбнулась.
– Мой кузен Кэл лжец или глупец, – сказал он. Словно издалека Мэгги услышала, как снова заиграла скрипка. Вокруг царили смех и веселье.
– Почему вы так думаете?
– Он сказал, что ты – самая нелюдимая девушка, которую только можно себе представить. Но ты замечательная. Красивая и очень милая. – Колин увидел, как вспыхнули ее щеки, а пальцы крепче обхватили стакан. Он смутился. – Прости, я не имел в виду… Мне не следовало говорить… Какой я идиот! К сожалению, Вентворты не отличаются тактом. Отсутствие дипломатии характерно для нас еще больше, чем наше родимое пятно, – грустно произнес он.
– Родимое пятно? – в замешательстве спросила Мэгги.
Он кивнул.
– Все мужчины нашего рода отмечены им. – Он задрал рукав рубашки и показал ей родимое пятно в форме полумесяца на правом запястье. – Оно есть у всех Вентвортов, как и остальные отличительные признаки. Поверь, откровенность – один из них.
– Не обращайте внимания. То, что говорит Кэл, меня нисколько не интересует! – воскликнула Мэгги, но ее голос дрожал. – Не будь он вашим кузеном, я многое могла бы порассказывать о нем, мистер Вентворт.
– Пожалуйста, называй меня Колин. – Он взял из ее рук стакан и поставил его на стойку за ее спиной. – Прости меня, пожалуйста, – умоляюще прошептал он, наклонившись к ней. Свет отражался на его светлых ресницах. – Я говорю тебе это, Мэгги, потому что это правда. Спорим, у тебя масса поклонников в этой глуши!
– Вот уж нет, – рассмеялась Мэгги.
– В таком случае эти несчастные еще тупее, чем я думал. А Кэл хуже всех!
Мэгги невольно улыбнулась, не в силах устоять перед его заразительным смехом и веселым блеском ярко-голубых глаз.
– Я знаю, почему не нравлюсь Кэлу. Только мне все равно. Он не может простить мне… – Мэгги усмехнулась и, глядя прямо в лицо Колину, закончила более серьезно: – В прошлом месяце на воскресном пикнике Кэл пытался поцеловать меня, и не в первый раз.
– Негодник! – шутливо возмутился Колин.
– Он же помолвлен с моей кузиной! – воскликнула Мэгги. Она ожидала, что Колин будет шокирован ее признанием, как была шокирована она, когда Кэл обнял ее за мельницей. – Мы с Энн никогда не дружили, однако он не должен вести себя таким образом всего за месяц до свадьбы.
– Лучше раньше, чем позже, – сказал Колин, и Мэгги оторопело посмотрела на него. – Извини, – сказал он с улыбкой, – не сдержался. Да, ты совершенно права – мой кузен дурень и негодяй. А теперь скажи мне, что сделала ты?
В глазах Мэгги мелькнула злость.
– Дала ему пощечину. И сказала, что если он еще хоть раз попытается сделать что-нибудь в этом духе, то я расскажу обо всем Энн.
– Ты правильно поступила. Но может быть, тебе следовало предупредить ее, с каким развязным парнем она собирается связать свою жизнь?
– Это не привело бы ни к чему хорошему. – Мэгги нахмурилась. – Один раз я попыталась, но она не хочет слышать ничего плохого про Кэла. Ни она, ни тетя Виллона. «Они считают, что я завидую, потому что у меня нет ухажера», – подумала Мэгги, но не стала говорить этого вслух. Она с любопытством посмотрела на Колина. – Не понимаю, почему вы захотели танцевать со мной после того, что говорил Кэл.
– Ты считаешь, я отношусь к людям, которые верят всему, что слышат? – Он улыбнулся. – Нет, мне больше нравится самому делать выводы. Кроме того, – сказал он и снова взял ее за руку, – ты слишком хорошенькая, чтобы не обратить на тебя внимания. Все эти девицы, – Колин обвел взглядом комнату и снова посмотрел на нее, – какие-то одинаковые, как… подсолнухи, которые растут по всему Канзасу. А ты, Мэгги Клей, ты – орхидея. Редкая, нежная и прекрасная. – Он наклонился к ней. – Потанцуй со мной еще. Старина кузен Кэл просто позеленеет от зависти, а я буду считать себя счастливейшим человеком в этом зале.
Когда в два часа ночи под свист ветра семейство Белденов погрузилось в повозку, голова Мэгги кружилась – и не только от танцев и черносмородинового вина. Она прижала к себе спящего четырехлетнего Эвана и прислонилась к деревянному борту, вспоминая каждое слово и каждый взгляд Колина Вентворта.
– Не очень-то радуйся, что кузен Кэла обратил на тебя внимание, – язвительно прошипела ей Энн, когда дядя Гарри дернул за вожжи и повозка покатилась к дому. При свете луны круглое веснушчатое лицо Энн блестело от пота и дышало злостью. – Подумай, чего такой парень хочет от такой девушки, как ты!
– О чем это ты говоришь? – спросила Кора, сонно моргая. – Чего хочет кузен Кэла?
– Заткнись! – осекла ее Энн, бросив взгляд на переднее сиденье, где родители все еще напевали мелодию, под которую танцевали.
Кора скорчила рожицу старшей сестре, засунула ладошку в руку Мэгги и прислонилась к ее плечу.
– Злюка, – прошептала она. – Не обращай внимания, Мэгги. Я считаю, что мистер Вентворт очень милый. По-моему, ты должна дать ему то, что он хочет.
– Спи, малышка, – прошептала Мэгги. Она поудобнее взяла Эвана и улыбнулась Коре. Ей не хотелось ни смотреть на Энн, ни думать о ее грязных предположениях. Энн ведь ничего не знает ни о Колине Вентворте, ни о Мэгги. Она просто мечтает испортить сегодняшний вечер. Подняв лицо к бледной августовской луне, Мэгги закрыла глаза и стала думать о Колине – красивом, веселом, уверенном в себе. И добром – Мэгги сразу это почувствовала. А более достойных качеств в мужчинах для нее не существовало.
Ночью она услышала тихий разговор, который вели между собой тетя Виллона и дядя Гарри, думавшие, что все уже спят.
– Правда будет замечательно, если кузену Кэла понравится Мэгги и он увезет ее в Нью-Йорк как свою жену?
Мэгги почувствовала, что внутри у нее все сжалось. Как сильно хочет тетя Виллона отделаться от нее! Колин считается чудесной находкой. Тетя Виллона тогда сможет сплетничать с Мейбл Феллз месяцами…
– Ведь, Гарри, он танцевал с ней целый вечер!
– Но он останется в городе только до свадьбы. Мэгги придется окрутить его очень быстро.
– Если вообще она сможет окрутить. Девочка ведет себя иногда очень странно, слишком замкнута. И все же она прехорошенькая. Напоминает мне ее бедную мать, а ведь ту считали красавицей в Айова-Сити. Да, Колин Вентворт определенно обратил на нее сегодня внимание.
– Я слышал, будто у этого Вентворта есть в Нью-Йорке девушка. Невеста.
– Чушь. Если бы у него действительно была невеста, стал бы он танцевать с Мэгги весь вечер! – Но голос тети Виллоны звучал не очень убедительно. – Я попрошу Энн, чтобы она поговорила с Кэлом. Разузнала, правда ли у него есть девушка в Нью-Йорке, или это очередная выдумка Мэйбл…
Мэгги лежала беззвучно. Тьма обволакивала ее, густая и душная, как шерсть. С потолка сыпалась пыль, как и всегда. Она уже привыкла к этому и не обращала на нее внимания, как не замечала полчища мух и мошкары, кружащиеся в горячем летнем воздухе в помещении. Она обдумывала разговор, который только что подслушала. Почему они не могут оставить ее в покое? Почему обязательно должны вмешиваться, сплетничать и обсуждать ее? Почему обязательно должны все испортить?
Невеста в Нью-Йорке?
Нет! Мэгги вспомнила, как Колин обнял ее за талию, как смотрел ей прямо в глаза. «Ты, Мэгги Клей, орхидея. Редкая, нежная и прекрасная».
Ведь он так сказал! Она… ему понравилась. От этой мысли Мэгги почувствовала, как все ее существо наполнила радость. Сердце подсказывало ей, что у него нет никакой другой девушки.
Ей хотелось снова увидеть его, и она знала, что он чувствует то же самое. Разве он не сказал: «Я навещу тебя, Мэгги. Пообещай, что погуляешь со мной»?
Может быть, он приедет завтра после ужина? Ей нужно найти свободную минутку, чтобы надеть чистое платье и причесаться.
«Надо поговорить с Амелией, – подумала Мэгги, прижимаясь щекой к грубому матрасу. – Я расскажу Амелии о нем, она будет рада за меня. И возможно, у нее найдется книга с рисунком орхидеи…
На следующий день пошел дождь – сильный серый дождь, и Мэгги оставила мысль пройти три мили до хижины Амелии Купер. Но к вечеру небо очистилось, и Кэл Матер вместе с Колином Вентвортом приехали верхом сразу после ужина. Они приехали и на следующий день, и после. Мэгги постоянно находилась в состоянии эйфории. Если бы не настороженность в глазах тети и не нарастающая враждебность Энн, Мэгги была бы совершенно счастлива. Она пыталась не обращать внимания на взгляды и перешептывания остальных членов семьи, когда они с Колином выходили из дома, чтобы прогуляться к реке.
Она слышала, как за тополями болтают и смеются Энн и Кэл, потом послышалось восклицание и наступила тишина. Мэгги взглянула на Колина и тут же отвела глаза. Он привел ее к камню, большому, гладкому и широкому, – они могли рядышком сидеть на нем. Камень находился у самого подножия холма, поросшего травой, в дюжине ярдов от мшистого берега реки. От взоров его скрывали ивы, окруженные чертополохом, ромашками и мелкими астрами. Колин с улыбкой повернулся к Мэгги. Казалось, его взгляд проникает в ее душу. Обняв, он притянул ее к себе.
– Как здесь тихо и спокойно. – Он посмотрел вверх на темнеющее голубое небо, где догорали последние розовые огни заката. Над их головами пролетела куропатка. – Как это не похоже на Нью-Йорк.
– Расскажи мне о Нью-Йорке.
Он печально покачал головой. В сгущающихся сумерках Мэгги разглядывала его орлиный нос, четко очерченные скулы.
– Нью-Йорк, Мэгги? Это невозможно. Как можно описать бедлам? Он захватывающий, огромный, забитый повозками, людьми и зданиями. Город, буквально пропитанный невероятным богатством и роскошью, рядом с которыми соседствует самая ужасающая нищета. Там есть гостиницы, театры и огромные универмаги. «Лорд энд Тейлор» больше, чем главная улица Эштона!
Это казалось невероятным, но все же Мэгги пыталась представить: толпы на улицах, величественные здания, экипажи и магазины. Она посмотрела на Колина. В красивом костюме, с аристократическими чертами лица и изысканными манерами, он прекрасно вписался бы в ту обстановку. Хотя он вписывался в любую обстановку.
– Должно быть, тебе скучно здесь, – пробормотала она, неожиданно подумав о своем простом голубом домотканом платье с потертым поясом и деревянными пуговицами, о жалкой хижине, находящейся неподалеку, о цыплятах в птичнике – она ясно слышала их писк сквозь тихий плеск воды в реке.
– Скучно? – Колин взял ее ладонь и сжал. Его глаза блеснули, когда он наклонился к ней. – Нет, Мэгги, здесь совсем не скучно.
Как всегда, когда он прикасался к ней, она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Тепло его руки словно обжигало Мэгги до самого плеча.
– Я все же думаю, что скучно. Знаешь, а я никогда не была в Абилине. По крайней мере, – тут же поправилась она, – после того, как туда провели железную дорогу.
– Но ведь Абилин всего в тридцати милях отсюда!
– Тетя Виллона говорит, что нет смысла ездить туда. Мы можем купить все, что нам нужно, в Эштоне, и еще, – Мэгги набрала в грудь побольше воздуха и очень похоже изобразила тон тети, не терпящий возражений: – «Я не собираюсь брать молодых невинных девушек в такое злачное место!»
Колин расхохотался.
– Если у меня когда-нибудь будет дочь, такая же красивая, как ты, – заявил он, – клянусь, буду ограждать ее точно так же.
Мэгги улыбнулась.
– Твоя тетя мыслит здраво. Абилин действительно грубоват. Но мне кажется, период бума проходит. Ковбои, головорезы и искатели приключений, которые выползли на свет за последние годы на Чизхолмской тропе, скоро отправятся дальше. Ты разве не слышала, что железную дорогу уже дотянули до Ньютона? Целый товарняк скота уже прибыл оттуда в Канзас-Сити.
Об этой удивительной новости Мэгги не знала. За последние четыре года, с тех пор как железная дорога «Юнион Пэсифик» достигла Абилина, тихий городок, по размерам не больше Эштона, превратился в сумасшедший, шумный центр, откуда техасские скотоводы продавали и отправляли свой рогатый товар на восток. Благодаря Джозефу Маккою, в 1867 году предрекшему огромные богатства, которые можно нажить на железнодорожных поставках, и организовавшему на нескольких акрах городской земли перевалочный пункт для скота, Абилин стал центром торговли скотом. Свыше миллиона голов ежегодно отправлялось по Чизхолмской тропе, и судьба местных жителей зависела от рельсов, связывавших их с цивилизацией. Востоку была нужна говядина, а у техасцев к югу от Канзаса было ее полно. Каждое лето в Абилине совершались огромные сделки. Со стадами, после их перегонки через весь Техас, прибывали шумные группы погонщиков и, получив расчет в загонах Абилина, начинали пьянствовать, буянить и развлекаться в борделях, вызывая возмущение и презрение оседлых жителей Канзаса. Фермеры ненавидели их, но торговлю скотом уже было не остановить. Тетя Виллона в негодовании постоянно повторяла, что головорезы, заполонившие город после того, как начался его расцвет, еще хуже ковбоев и мычащих стад – они наводнили округу как саранча и в прошлом году убили бедного судебного исполнителя Тома Смита, когда тот пытался помочь шерифу арестовать парочку разбойников. Хотя Билл Хикок, новый шериф, заслуживший прозвище «Дикий», старался изо всех сил, Абилин никак нельзя было назвать образцом добродетели: ведь количество борделей, расположенных в Дьявольском квартале на окраине города, и салунов с сомнительной репутацией здесь было больше, чем участков с пшеницей, раскиданных вдоль Техас-стрит.
Мэгги страстно хотелось увидеть все это. То, что она слышала об Абилине, напоминало ей о городах ее детства.
Ей казалось, что стоит ей попасть в оживленный, процветающий город, как она сразу вспомнит все. Тетя Виллона и слышать не хотела о поездке. Хотя дядя Гарри и бывал иногда в Абилине по делам, семье не разрешалось сопровождать его. А теперь, как сказал Колин, расцвету Абилина приходит конец.
– Я помню Уайт-Рок после того, как он иссяк, – сказала вдруг Мэгги, покачав головой. – За одну неделю уехало две тысячи человек.
– Ты была среди них?
– О да. Папа никогда не задерживался там, где кончалось золото. Он постоянно охотился за очередной богатой жилой.
Колин привлек ее к себе, обхватив рукой талию.
– Прошло много времени. Ты все еще скучаешь по отцу и брату?
Она уже рассказала ему о своем детстве, о том, как долго ждала Бена, мечтала, чтобы тот увез ее с фермы Белденов.
– Я едва помню папу. И Бена тоже. – Пожав плечами, Мэгги продолжила ровным голосом, как само собой разумеющееся: – В конце концов прошло пять лет. Я выросла, я уже не та чумазая девчонка в холщовых штанах и мужской шляпе.
Колин взял ее за подбородок, и она посмотрела на него. Несмотря на ее слова и равнодушный вид, в глубине ее глаз затаилась боль.
– Не надо прятать от меня обиды, Мэгги.
Горестно вздохнув, она прижалась щекой к его груди, а он погладил ее по голове, по мягким шелковистым рыжеватым локонам. Он вдохнул их свежий мускусный запах, и его захлестнула нежность; он вдруг почувствовал себя одновременно слабым и сильным.
– Моя бедная Мэгги. Когда я думаю, как с тобой обращаются, мне хочется… – Он крепко прижал ее к себе, как будто хотел защитить от жестокого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40