Наверное, человек в моем возрасте должен понимать разницу между людьми и домашним скотом. Но мне понадобилось немного больше времени, чем другим, для того чтобы это понять.Он посмотрел на нее, и Энджел больше не могла прятать свои глаза, как бы она этого ни хотела. То, что она прочитала в его взгляде, разбило ей сердце. Правда, она и раньше думала, что внутри у нее уже не осталось ничего живого, ничего, что еще можно разбить. В его глазах она увидела печаль и тоску. Это был взгляд человека, который долго гонялся за большим призом, а потом оказалось, что награду у него вырвали как раз в тот момент, когда он взял его в руки.И он знает, что другой возможности получить этот приз у него не будет.— Я не могу изменить тебя, Энджел, Я не могу заставить тебя смотреть на вещи так же, как и я, или любить те же самое, что, по-моему мнению, все люди должны любить. Семья всегда много для меня значила, и я думал, что для всех она значит так же много. Когда-то ты мне заявила, что мне не пришлось испытать того, что выпало на твою долю, что я ничего о тебе не знаю. Я думаю, ты была права. Мне хотелось, чтобы все сложилось по-другому, но одного моего желания оказалось мало. И я не могу заставить тебя захотеть вернуться домой, так же как я не могу… — Он замолчал и отвел глаза, и Энджел подумала, что он никогда не договорит. Затем он взглянул на шляпу в своей руке и добавил очень спокойно:— Так же как я не могу заставить тебя сделать так, чтобы я был тебе нужен.Ей хотелось закричать: "Не правда! Ты мне очень нужен.Мне нужно все в тебе, ты — единственное в моей жизни, что мне когда-нибудь было нужно и что чего-нибудь стоило. Я хочу вернуться домой, я хочу того, что ты мне обещал, я просто хочу быть с тобой до конца своих дней!"Может быть, если бы он посмотрел на нее в тот момент, она бы ему об этом сказала, и сказала бы еще и другое. Но он не взглянул на нее, и это признание застряло у нее в горле.Она еще долго не могла говорить, а затем хрипло выдавила из себя:— Нам нужно идти дальше.— Нет. — Теперь его голос звучал естественно и непринужденно, и он вскочил на ноги, как будто между ними ничего не произошло:— Мы немного здесь отдохнем. Для лошадей этот воздух тоже нехорош. Нет смысла их изматывать.Адам отошел от нее и начал распрягать коней. * * * Они потеряли полдня, но Адам больше не придерживался расписания. Получалось так, что чем ближе оказывалась цель его путешествия, тем меньше ему хотелось, чтобы оно закончилось, и тем менее важным оно становилось для него, Город чудес — Мираклз. В его представлении этот городок был проклятым местом. Когда он доберется до него, для него все будет кончено. Энджел уйдет от него, и завершатся поиски, на которые он потратил три года своей жизни. Потратил впустую. Он вернется в Каса-Верде ни с чем. А Энджел…Энджел больше не будет с ним.Они расположились на ночлег на склоне, где росли осины. При малейшем дуновении ветра они издавали вызывающие дрожь навязчивые звуки. Завтра они попадут в верхнюю Сьерру, и после этого, как он надеялся, им останется провести в пути еще один, а может быть, два дня. Энджел притихла и ходила вокруг костра, как призрак, усталая и по — груженная в свои мысли. Это беспокоило Адама. Завтра надо будет ехать помедленнее.Он отошел от лагеря, чтобы покурить и подумать об обещаниях, которые он дал, и об обещаниях, которые нарушил, и поразмышлять о том, что он скажет Консуэло, и терялся в догадках, что случится с Энджел, если он отпустит ее, и главное — как он сможет ее отпустить. Он спрашивал себя, мог ли он что-то сделать, чтобы все обернулось по-другому, и приходил к выводу, что, наверное, можно было придумать сотни вариантов. Но сейчас он не мог сделать ничего другого, кроме как ехать помедленнее, придумывая разные способы, чтобы время перед их разлукой длилось как можно дольше.И тут вдруг он заметил кое-что, и это подсказало ему, что они больше не могут позволить себе двигаться медленно.В небо поднимался слабый след дыма от горящего дерева, и этот дым шел не от их костра, он шел снизу, с восточной стороны, откуда они приехали. Он долго стоял, замерев, не желая в это верить, ругая себя за то, что не подумал об этом раньше. Но ошибки не было.Их кто-то преследовал. Глава 18 Они выехали из лесистых гор на широкое пространство равнины. Земля была покрыта низкорослой растительностью там, где между камнями они смогли найти хоть клочок почвы. Большую часть времени они пробирались через валуны и остроконечные скалы, не видя ничего, кроме чахлых деревьев, время от времени попадавшихся на их пути.Воздух был таким разреженным и чистым, что им начало казаться — они могут увидеть всю землю до самого ее края.Энджел обратила внимание, что Адам почему-то часто огладывается назад, на тропинку, которая осталась позади.Они проехали мимо брошенных рудников с гниющими досками, оставленных инструментов, пустой породы и зияющих отверстий, высверленных во чреве горы, — память о давних временах. Она знала, что они приближаются к цели. г Снова и снова она думала об этом, пытаясь хоть что-то понять в сложившейся ситуации. Но единственный вывод, который она сделала, было то, что, несмотря на бессмысленность этой затеи, несмотря на ее крайнюю глупость, Адам решил довести дело до конца. Ее восхищало в нем это качество. Она не могла бы любить его, если бы он был другим. Но любовь к нему не принесла ей ничего, кроме боли, и ему не нужна была ее любовь. Энджел была ему совсем не нужна.Когда они дойдут до деревни, Адам вручит крест невежественным индейцам, а она снова станет одинокой. Что с ней будет дальше? Она всю жизнь старалась держаться подальше от тех комнат на втором этаже таверны, где мужчины давали женщинам доллар за несколько минут, проведенных в их постели. Но что теперь ей оставалось делать?Она думала о своей матери и о том месте, которое Адам называл домом. Но эта дорога теперь закрылась для нее, даже если бы она и захотела по ней пойти. Потому что Адам тоже там жил — или если не там, то так близко, что расстояние не имело значения, — и еще потому, что это были его родственники, это был его дом, а она будет там чужой. И еще была одна причина, о которой она знала давно, наверное, с самого начала. И эта самая причина больше, чем все остальное, удерживала ее от того, чтобы согласиться на встречу с этой женщиной, которая называла себя ее матерью.Когда день был в разгаре, небо потемнело и посыпался холодный моросящий дождь. Но они продолжали свой путь.Копыта лошадей скользили по крутым каменистым склонам, и вредном месте путешественники вышли на тропинку, которая была просто узенькой тропкой, тянувшейся вдоль неширокого выступа на скале. Тропинка опоясывала гору и поднималась вверх. Ходить по ней было опасно, и от Энджел потребовались вся ее решимость и внимание, чтобы заставить лошадь прижаться к скале, подальше от пропасти.Выступ был загроможден упавшими валунами и высушенными обломками породы, и один раз, когда ее лошадь наступила на какой-то камень, она с такой силой дернула за поводья, что та издала резкий, пронзительный звук и чуть не бросила ее. С бешено колотящимся сердцем Энджел удалось успокоить животное. Она с надеждой посмотрела вперед, ожидая, что Адам повернется к ней, чтобы узнать, что случилось. Но Адам остановился впереди на расстоянии около десяти футов перед ней и даже не оглянулся.Энджел осторожно направила лошадь вперед. Теперь дождь шел сильнее, вода лилась на ее шерстяную куртку и, стекая со шляпы, просачивалась за воротник. В отдалении гремел гром. День был мрачный, казалось даже, что наступил вечер. Она дрожала от страха и холода.Адам слез с лошади, и, остановившись в отдалении, Энджел увидела, что тропинка завалена камнями и землей. Похоже, здесь когда-то случился обвал.Высота валявшихся камней и земли была всего четыре фута, но было слишком рискованно заставлять лошадей подняться на них, а для того, чтобы развернуться, места не было ни дюйма.— Нужно идти назад, — проговорила Энджел. Но ее слова заглушил внезапный раскат грома, и она повторила уже громко:— Мы можем вернуться назад по тропинке — это всего пара миль. Или мы можем устроить привал.Но Адам отрицательно покачал головой:— Мы не можем развернуть здесь лошадей — это слишком опасно. Я попытаюсь заставить их двигаться вперед.— Под таким дождем? Почему бы нам просто не подождать, пока…— Нет времени! Нам нужно идти.Его слова больно ужалили ее, делая очевидным то, что она не хотела замечать: то, как он спешил попасть туда, куда он стремился, чтобы поскорее избавиться от нее. Когда он протянул ей повод своей лошади, она отшвырнула их и грубо рявкнула:— Ну уж нет, не думай, что я буду тебе помогать!Она заставила лошадь подойти поближе к скале и затем встала там, дрожа от холода, а он энергично принялся за работу. Гром опять прогремел, и она вздрогнула, а лошади нервно переступили ногами и тихо заржали.Энджел сильнее ухватила скользкие поводья, осторожно передвинувшись по тропинке, чтобы избежать опасности быть прижатой испуганными лошадьми к скале.А затем ее взгляд упал на лошадь Адама. На его седельные сумки. Крест был там — он не делал секрета из того, где он хранился. Он знал: она не убежит от него посреди ночи в этих горах. Но насколько она знала, с начала их поездки он ни разу не проверил, на месте ли крест. Маловероятно, что он будет это делать, пока они не доберутся до места назначения.Энджел сжала губы, справляясь с дрожью, и, попробовав на вкус дождевые капли, посмотрела на Адама. Он убрал большую часть булыжников, скидывая их ногами в пропасть и кидая горстями вниз. Теперь впереди осталась только самая большая глыба. Ему понадобится много времени, чтобы сдвинуть ее с места.Если она осторожно вытащит крест из его седельной сумки и положит его в свою, он не заметит. Он ничего не узнает, пока она не исчезнет. И если она станет выжидать до тех пор, пока не покажется деревня, пока они не дойдут до чего-нибудь, отдаленно напоминающего цивилизацию, она наймет проводника, чтобы он вывел ее из горного края. А может быть, проводник ей даже не понадобится. Хозяин магазина говорил, что из Ориона нет никакой дороги. Но это не означает, что нет также и никакой тропы, которая вела бы вниз с другой стороны горы; городишки и деревни там расположены под самой горой, ближе, чем та свалка, мимо которой они проехали. Это не просто возможно, это очень легко.Энджел покосилась на Адама. Он изо всех сил упирался спиной в скалу, а ногами — в валун, стараясь столкнуть его с обрыва. Пока Энджел за ним наблюдала, валун продвинулся по грязной земле на несколько дюймов. Адам мог в любой момент расчистить тропинку, и, если она собиралась сделать, что задумала, ей нужно было сделать это сейчас.От волнения и от предвкушения близкой победы у нее пересохло во рту. Это так просто — забрать его. Она его заслужила. Ведь крест принадлежит ей, и что же еще ей делать, если она это заслужила Внимание Адама было сосредоточено на работе. Она видела, как напряглось его лицо, как выпирали его мускулы, когда он толкал валун. Он сдвинул его почти на самый край и уперся в камень, чтобы подтолкнуть его еще дальше. Если бы земля не была такой скользкой от дождя, эта работа заняла бы у него намного больше времени, но в этих условиях он завершит ее через несколько минут. Он не смотрел на нее.Даже если бы Адам случайно взглянул в ее сторону, он бы не увидел ее за лошадьми.Проглотив комок в горле, наблюдая за Адамом краешком глаза, Энджел погладила шею лошади, успокаивая ее, а затем положила руку на седельную сумку. Онемевшими от холода и скользкими от дождя пальцами она попыталась расстегнуть пряжку. У нее не сразу это получилось. Тогда она дернула изо всех сил, открыв седельную сумку, и запустила руку внутрь.И вдруг она услышала то ли сдавленный крик, то ли возглас удивления, за которым последовал и шум, и треск. Она виновато отдернула руку от сумки и повернулась к Адаму. И тут она увидела, что валун скатился с тропинки, а Адам, поскользнувшись на грязи и потеряв равновесие, скользит вслед за ним.Наверное, она закричала. Иначе как объяснить этот высокий звенящий звук у нее в ушах? Но какое-то время она не могла пошевелиться, ее ноги вросли в землю, дождь колотил по ее шляпе и застилал ей глаза, а она тупо смотрела на то место, где только что был Адам, ожидая, что вот сейчас он появится, ожидая, что следующая вспышка молнии покажет ей, что ничего не случилось.Но гремел гром, и сверкала молния, выводя ее из ступора, а Адама все не было. Она опустила поводья и, спотыкаясь, побрела вперед. Она поскользнулась в грязи и опустилась на колени.— Адам!Ответа не было.Этого не может быть. Это не может кончиться вот так, после всего, через что им пришлось пройти. Он не может погибнуть, не может!— Адам! — Она дошла до края выступа и почувствовала, как ее ботинки начали скользить в размытом углублении, которое оставило тело Адама. Она отпрянула назад, как раз вовремя, чтобы не упасть в пропасть. Тогда она легла на живот и чуть-чуть подвинулась к краю, а ее сердце бешено колотилось, раскалываясь на мелкие осколки в ее груди.Там, внизу, было скопление скал и низкой поросли, спускавшееся так далеко и так резко, что сквозь барабанящий дождь она не видела конца пропасти. Это было как будто большим ножом мясника Господь отрезал от мира огромный кусок и оставил только бездны как доказательство того, что он здесь проходил. Только от одного вида этой пропасти у Энджел закружилась голова, и от отчаяния и страха она впилась пальцами в землю.И вдруг она заметила какое-то движение внизу слева от нее.— Адам!Она не знала, выкрикнула ли она это слово или только выдохнула его, но на нее накатило облегчение и одновременно слабость. Адам держался за корень низкой сосны, вцепившись в него изо всех сил. Его лицо было мокрым от дождя и было испачкано грязью и кровью, и рукав его куртки порвался. Но он был жив. Вопреки неравенству шансов, благодаря чуду, названия которому она не знала, он был жив!Она сразу подвинулась к нему, распластавшись на животе и протягивая ему руку. Он был всего в трех футах от нее.— Держись! — крикнула она. — Ты можешь дотянуться до меня!Он покачал головой, и его ответ прерывало затрудненное дыхание от напряжения и отчаяния:— Ты не… такая сильная! Я утащу… тебя за собой!— Я сильная! Я смогу сделать это! — Она протянула руку дальше, другой рукой изо всех сил держась за край скалы.— Хватайся за мою руку!Держась за корень, Адам прижимался телом к скале, пытаясь подтянуться вверх. Если бы только он смог выпрямить колени, то до его плеч, пожалуй, можно было бы дотянуться.Энджел стиснула зубы, стараясь помочь ему, когда он начал выпрямлять ноги. Но тяжесть для этого корня оказалась слишком велика, и Энджел увидела, как он начал отрываться от земли.— Хватайся за мою руку! — крикнула она.Послышался грохот оторвавшейся вместе с корнем породы, и ноги Адама потеряли точку опоры на скале. Он тянул руку вверх, и Энджел схватила ее, впиваясь пальцами в рукав его куртки, а он умудрился схватить ее за запястье. Под тяжестью веса она дернулась вперед, и все мышцы ее заболели, но она напряглась и намертво вцепилась свободной рукой в выступ скалы. И все равно она не могла вытянуть его наверх. Чтобы это сделать, она должна была отпустить свою вторую руку, а если бы она это сделала, они бы оба полетели вниз.Адам снова уперся ногами в скалу, пытаясь облегчить свой вес, но даже тогда она чувствовала, как дюйм за дюймом скользит к краю тропы. Ее рука онемела, боль пронзила спину и ноги; еще несколько камней не выдержали и отвалились от основания корня, за который держался Адам.Слезы на ее лице смешались с дождем, и она закричала:— Держись, Адам! Карабкайся наверх! Ты сможешь!Он покачал головой. Его лицо было бледным, губы плотно сжаты.— Отпусти меня.— Нет!!!Корень еще больше надломился, Адам отклонился на несколько дюймов, и Энджел тихонько застонала от боли, пронзившей тело. Ее грудь была сейчас над краем пропасти, и корень, за который держался Адам, цеплялся за поверхность горы несколькими тонкими прутиками.— Черт возьми, он сейчас обломится! — крикнул он. — Отпусти меня!— Нет!!!Внезапно он вырвал руку и оттолкнулся ногами, и в этот миг корень оторвался от горы. Энджел пронзительно закричала, и крик ее все звучал и звучал, пока она смотрела, как Адам падает в пустоту — на фоне неровных, зазубренных краев скалы его силуэт становился все меньше, а внизу разверзлась бездна…Но он не упал. Он прыгнул. Он сгруппировался и прыгнул, и его ступни ударились о край узкого, покрытого кустарником утеса, а он оказался на расстоянии около шести футов внизу. От удара плечом об отвес скалы его бросило вперед, но он стремительно отпрянул к скале и ударился головой. А потом бессильно рухнул на выступ.Крик Энджел перешел в рыдание — в нем были надежда, отчаяние, безумие:— Адам!Вместо ответа она услышала приближающиеся раскаты грома, и стремительный поток ливня ударил ей в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33