– Она не приедет.Она хотела придать голосу беспечность – дескать, что за беда? – но в нем все равно прорвалась обида и злость. Ее брат покачал головой.– Раз сказала, что приедет, то приедет.Сидит и притворяется, будто что-то вырезает! Будто она не видит, что он тоже то и дело поглядывает на дверь!– Ты слышал, что говорил Раф? Увидит свой богатый дом и не захочет сюда возвращаться. И мальчишки не захотят. Только мы их всех и видели!Несмотря на вызывающий тон, Джуди больше всего хотела освободиться от этого гнетущего чувства обиды, от страха предательства. Она взялась рукой за медальон, который, по словам Гинни, связывал их прочной ниточкой. Ну что бы этой проклятой двери открыться!Патрик сосредоточенно работал ножом.– Дай ей время. Даже Раф еще не приехал. Джуди не надо было об этом напоминать. Оттого, что не приехал Раф, ей казалось, что они брошены вдвойне. Ей было даже хуже, чем в те страшные дни сразу после смерти мамы. Нет, зря она поверила Гинни и Рафу.– Ладно, подождем еще час, – неохотно проговорила она, крепко держась за медальон. – Если не появятся – значит, мы с тобой остались одни.– Похоже, что котел течет. Ну и сахароварня! Того и гляди, крыша обрушится на голову.Раф посмотрел на своего помощника Каспера, потом на дырявый котел. Куда ни повернись, везде что-нибудь не так! Все вконец обветшало. Эту сахароварню надо перестроить сверху донизу, но на это нет ни денег, ни времени. Остается только надеяться, что если работать день и ночь и чинить поломки на ходу, то кое-как удастся переработать урожай.Раф поднес фонарь поближе и стал разглядывать течь. За ремонт надо браться немедленно, утром будут другие дела. И тут его мысли снова унеслись на остров.Весь день он представлял себе свое возвращение. Что его там ждет – надежда или страшное разочарование? Если Гинни будет там с детьми, они обо всем договорятся. Но если ее там не будет, значит, он сам ее выгнал, обрушив на нее несправедливые обвинения. Получится, что он принудил ее к тому, чего так боялся. Неужели, потребовав, чтобы она сделала выбор, он толкнул ее в объятия Ланса?Ну что ж? Все равно его дело швах. Для того чтобы ее удержать, нужны деньги, а чтобы заработать деньги, он должен ни на секунду не отлучаться с плантации. А как это совместить не отлучаться с плантации и уделять время Гинни? На то и другое у него, хоть умри, времени нет.– Хозяин, иди сюда скорей! – раздался крик снаружи. – Дальняя дамба поехала!Раф выругался и побежал наружу. Теперь уж нечего гадать, ехать или нет, – надо чинить дамбу. Что за жизнь – не то, так другое! Не знаешь, за что хвататься.Разговор с Гинни, видно, придется отложить.Ланс и Монтро оглядывали домик Рафа.– Ты уверен, что это здесь? – Джервис шепотом спросил Монтро. Даже следуя указаниям, которые по простоте душевной им дал Кристофер, они проискали остров добрых полночи.– Само собой, это дом Латура, – прошептал в ответ Ланс. – Мальчишка его подробно описал. Видите – качели на крыльце.Джервис кивнул, но его все-таки что-то беспокоило. Он так и предполагал, что глубокой ночью в доме будет темно и тихо, но все же думал, что Латур окажет им сопротивление. Не похоже это на него – безмятежно спать, не чувствуя, что к его дому подкрадываются враги. Слишком все получается просто!«Что это я? – одернул себя Джервис. – Сам себе придумываю трудности. В доме, несомненно, кто-то есть труба еще теплая, и пахнет жареной рыбой. Наверно, Латур лег спать, полагая, что Гинни вернется только утром».На секунду Джервису стало стыдно. Какой-то остаточный голос совести сказал ему, что они задумали черное дело. Еще совсем недавно он ни за что на такое не пошел бы даже в мыслях. Но его дела из рук вон плохи, его обложили кредиторы – и банкиры, которые давали ему взаймы по закону, и те, которые не признавали никаких законов. Если он не сумеет заполучить деньги, которые отец оставил в наследство Гинни, ему каюк.А путь к спасению преграждает Раф Латур с этим своим уютным домиком. Всего-то и надо – избавиться от него, и Джервис сможет спать спокойно.– Ну давай, – сказал он Лансу и кивнул на факел, который тот держал в руке. – Спалим, и дело с концом.Гинни вышла из комнаты, где лежало тело ее отца, ощущая невыносимую усталость. Всю ночь они с Эдитой-Энн готовили его к погребению, но сейчас, когда встало солнце, ее мысли обратились к бедным Джуди и Патрику, которые провели ночь одни в болоте. Наверно, ломают голову, почему она не вернулась, как обещала.«Папа! – вспомнила она отца, и на ее глаза опять навернулись слезы. – Господи, как трудно поверить, что его больше нет!»И тут он подумала о письме, которое лежало у нее в кармане. Она плакала, читая слова, которые он так и не сумел ей сказать при жизни. Все эти годы одинокий, ожесточенный папа жил, запрягав свои чувства в скорлупу того человека, которым он когда-то был. Если бы он только сказал Гинни, что больше не винит ее в смерти мамы! Если бы она знала, что он сердится не на нее, а на самого себя!Оказывается, в тот вечер они с мамой тоже поссорились. Когда Гинни выскочила из дома, он как раз приехал из города. Исполненный хмельной воинственности, он заявил Аманде, что она чересчур уж упорствует, не разрешая дочери выйти замуж за Ланса. Рассерженная Аманда крикнула в ответ, что не хочет, чтобы дочь повторила ее ошибку. Хватит того, что она сама ошиблась в выборе спутника жизни.Тогда Джон велел ей убираться из дома. И больше живой он ее уже не видел. С тех пор, писал он в своем письме, он жил в аду, коря себя за смерть жены. Он начал пить и забросил Розленд в наказание самому себе. И только когда Гинни вернулась из Бостона и он увидел, как она похожа на мать, он понял, что у него есть цель в жизни. Ему казалось, что он искупит свою вину перед Амандой, если выполнит ее последнее желание, не допустит, чтобы Гинни вышла замуж за Ланса.Аманда была совершенно права, они с Лансом Бафордом действительно похожи. Оба полны самомнения, оба поглощены собой и оба склонны искать спасения от правды в бутылке. Его дочери нужен сильный мужчина, который, глядя ей в глаза, не будет видеть в них Розленд. И во время турнира он понял, что Латур – именно такой человек.«Мне нечего оставить тебе в наследство, кроме своих ошибок и веры, что мой урок пойдет тебе на пользу», – писал папа. Он советовал ей держаться подальше от Ланса и не верить ни слову дяди Джервиса. Джервис надругался над родственными узами. Но с братом он разделается сам, загадочно обещал Джон.А дочке он хочет сказать, что всегда любил ее. «Только не следуй моему примеру, не позволяй самолюбию сломать твое счастье, – писал он в заключение. – Не загромождай свою жизнь пустяками. Возвращайся к Рафу – это надежный человек».Обдумывая эти слова, Гинни поняла, что едва не повторила роковую ошибку отца. Ведь чего, по сути дела, хотел Раф – услышать, что она его любит и будет ему верна. А она так увлеклась идеей достать для него землю и деньги – то, в чем, как ей казалось, он нуждался в первую очередь, – что не услышала его безмолвной мольбы. Хотя сама хотела от папы одного – чтобы он хотя бы раз сказал, что любит ее. Может быть, и Раф хочет от нее того же?Почему она ни разу не произнесла этих слов? Неужели воображала, что, пряча их внутри себя, она защитит свое сердце от страданий? У нее перед глазами пример папы – хорошо же он защитился от страданий, скупясь на любовь! Если она не хочет кончить так же, надо немедленно ехать к Рафу. Самое главное – сказать ему, как она его любит.Гинни поспешно шла к лестнице, чтобы забрать мальчиков из своей комнаты и как можно скорее уехать. И вдруг позади нее с грохотом раскрылась входная дверь, и в дом ввалились Джервис, Ланс и еще какой-то забулдыга. Все трое были в стельку пьяны и едва держались на ногах.Увидев Гинни, они слегка протрезвели.– Что с тобой, детка? – спросил Джервис, который лучше других ворочал языком. – У тебя такой вид, словно ты увидела привидение. И почему ты уже одета в такую рань? Да и сама бледна как призрак?Он подмигнул своим приятелям, которые послушно захихикали.– Папа умер сегодня ночью.– Что! – крикнул Джервис. Он схватил Гинни за плечи и начал трясти. И вовсе не от горя по брату. – Ему нельзя умирать! Не для того я столько...Он осекся, увидев широко раскрытые глаза Гинни. И с опозданием понял, что ведет себя неприлично. Во всяком случае, он отпустил Гинни и тупо спросил:– Когда?– Около полуночи. Мы с Эдитой-Энн вас искали, а потом послали за мистером Тилменом.– Тилмен здесь?Гинни показала в сторону библиотеки. Пусть ему все объяснит поверенный.– Он разбирает папины бумаги.Джервис пошел в библиотеку, даже не выразив Гинни соболезнования, ни словом не обмолвившись, что ему жаль брата. Зато Ланс бросился ее утешать:– Моя дорогая девочка! Как ты, наверно, настрадалась!И он попытался ее обнять. Гинни оттолкнула его.– От тебя разит виски, – сказала она, не в силах скрыть отвращения. – И дымом.Ланс переглянулся со своим спутником.– Мы… эээ… – жгли тростник. У моего приятеля плантация вверх по реке.Гинни поглядела на приятеля. Трудно было поверить, чтобы у такого грязного и оборванного человека вообще было какое-нибудь имущество, не говоря уж о плантации. На первый взгляд он казался просто непутевым но, всмотревшись в его колючие глаза, Гинни увидела в них подлость и жестокость.– Тростник жгли? – спросила она Ланса. – Вроде еще рано?– Вверх по реке погода была неважной. Жак опасался ранних заморозков. – Ланс ухмыльнулся своему приятелю и опять повернулся к Гинни. – Главное, что я опять с тобой, дорогая, и никогда тебя не покину.«Слишком много на себя берешь», – раздраженно подумала Гинни. Раф прав, такими словами не бросаются.– Не покинешь меня, – спросила она, – или Розленд?У Ланса на лице отразилось замешательство. Но он тут же взял себя в руки.– Ну почему ты со мной все время пикируешься? Я тебя люблю, дорогая.– Ланс, сколько можно повторять! Я тебе сказала, что я замужем.Он опять с ухмылкой посмотрел на своего приятеля.– А я тебе говорю, что Латур просто хотел на тебе поживиться, моя милая. А когда обнаружил, что денег за тебя никто не дает, только его и видели. У тебя нет никаких доказательств, что ты замужем. Лицензии больше не существует. Никто не может защитить тебя от сплетен. Кроме меня.У него был такой самодовольный вид, он говорил так уверенно, что несколько недель назад Гинни, может быть, и дрогнула бы. Но Раф, дети и в какой-то степени ее отец научили ее брать быка за рога и принимать решения. Не важно, правильными они окажутся или нет. Она повернулась и направилась к лестнице.С Ланса мгновенно слетело все самодовольство.– Ты куда? Не смей уходить! Ты принадлежишь мне! Гинни шла вверх по лестнице, не обращая на него внимания.– Остановись, говорю! Да кто тебе позволит жить в этой развалюхе? Попомни мои слова, ты еще пожалеешь, еще приползешь ко мне на коленях!Гинни слышала, как ее дядя вышел в переднюю и шикнул на Ланса: «Перестань орать!» Но она даже не оглянулась на них. Эта глава в ее жизни окончилась. Она спешила начать следующую.Но детей в ее комнате не было. Гинни растерянно стояла в коридоре, не зная, где их искать. Ее беспокойство о Джуди с Патриком усиливалось с каждой минутой. Ей мерещились аллигаторы и змеи. «А что, если опять загорится дом? Зачем я оставила их одних? – в панике думала она. – Если с ними что-нибудь случится, я никогда себе не прощу».– Гинни! – услышала она шепот. Он доносился откуда-то справа. Она поглядела в алькове за занавеской и, к своему облегчению, обнаружила там всех трех мальчиков.– Что вы здесь делаете? Питер приложил палец к губам.– Он ушел? – прошептал он. – Этот твой друг?– Ланс? Не знаю. А в чем дело?– Нам страшно, Гинни, – прошептал Поль. – Он сказал, что он твой друг и все такое, но что у него за дела с нашим папой?Так этот забулдыга, который явился с дядей Джервисом и Лансом, человек, к которому у нее с первой минуты возникла неприязнь, это Жак Морто?– Гинни, я так боюсь, – всхлипнув, сказал Кристофер. – Я объяснил этому Лансу, как найти наш остров.И тут Гинни вспомнила, как Ланс разговаривал с мальчиками, вспомнила, что от трех мужчин пахло дымом, вспомнила угрозы Ланса.– Боже правый! – в ужасе вскричала она. – Скорей поехали домой!– Бафорд, нам надо поговорить!Ланс с изумлением посмотрел на башмак, который Морто сунул в дверь, не давая ее затворить. Этот прощелыга ему больше не нужен, неужели у него не хватает ума убраться подобру-поздорову? Сказано же ему, что свои деньги он получит только тогда, когда Ланс завладеет Розлендом.– Если хотите скрутить эту женщину, советую меня выслушать.– Гинни? – спросил Ланс, приоткрывая дверь.– Да, вашу прелестную мисс Маклауд, которая украла моих детей.Ну и тип! Что за мания – найти и наказать своих детей? С другой стороны, Ланса это не касается. Ему нужна Гинни, и если ее можно заставить выйти за него замуж только с помощью этого садиста, что ж, придется прибегнуть к его помощи. Он еще шире открыл дверь.– И что такого ты можешь мне о ней сказать? Морто кивнул в направлении реки.– Она улизнула. Вместе с моими ребятами. Идите за мистером Маклаудом да возвращайтесь поживей, а то мы их не поймаем.Раф уложил в дамбу последний мешок с песком. Авось, теперь она выдержит напор реки, хотя бы до следующего сильного дождя. Если ничего больше не случится, то, может, он успеет запаять котел в сахароварне, отладить механизм и даже глянуть, как идет уборка на полях. Эх, изобрести бы способ, как сделать за две недели работу, на которую нужно четыре!Он глубоко вздохнул и вдруг почувствовал в воздухе запах гари.– Эй, Каспер! – крикнул он своему помощнику. – По-моему, что-то горит!Каспер пожал плечами.– Дымом пахнет всю ночь. Лукас говорит, что запах идет с реки.Рафу стало не по себе. И чем больше он уверял себя, что ему мерещится Бог знает что и что надо заняться делом, беспокойство все росло. Если он тревожится понапрасну, то, поехав домой, он зря потратит драгоценное время. Но если его страхи оправданны...Черт побери, речь идет о благополучии его семьи! Плевать на уборку, надо ехать домой.Чем ближе они приближались к острову, тем явственнее становился запах гари. Гинни была во власти страшных предчувствий. «Господи, – молилась она, представляя себе, как Джуди и Патрик просыпаются в охваченном пламенем доме, – Господи, сделай так, чтобы там все оказалось благополучно!»Она взяла шест из рук Питера и стала налегать на него изо всех сил, ей казалось, что они продвигаются недостаточно быстро. И с каждым метром запах пожарища все сильнее бил в нос.Казалось, это должно было бы подготовить ее к зрелищу, которое ожидало их на острове, но, когда они завернули за последний поворот и Гинни увидела дымящиеся угли на том месте, где стоял их дом, она окаменела от ужаса. Как же так! Где же их дом, крыльцо с качелями, свежее починенная крыша над кладовкой... Сколько воспоминаний: стол в кухне, потрепанный том «Айвенго», деревянные мечи...– Патрик! – закричала она, выскочив из пироги на берег. – Джуди! О Господи, где же вы?Ответа не было. На пожарище царила тишина, звучавшая как обвинение. Мальчики медленно вышли на берег вслед за Гинни. Они с ужасом смотрели на обгорелые бревна. Так не бывает! Не может быть, чтобы их дом так сразу перестал существовать!И тут Гинни увидела валявшийся на земле медальон. Она опустилась перед ним на колени, не смея взять в руки. Ей на ум пришли слова Ланса: «Да кто тебе позволит жить в этой развалюхе!»– Будь ты проклят, Ланс! Зачем ты это сделал? – рыдала она. – Убить ни в чем не повинных детей.И вдруг, словно в ответ на ее проклятия, со стороны протоки раздался громкий голос Ланса. Он с кем-то сердито спорил.– Папа, – ахнули мальчики.Гинни вскочила на ноги и прижала их к себе. Нет уж, она не даст Лансу завершить свое черное дело!– Мальчики, где нам спрятаться?– В крепости – хором ответили все трое.Джервис смотрел, как Ланс бросился в погоню за Гинни. С ним были Морто и три головореза, которых они захватили в таверне «Ривервью». «И зачем я только» сюда приехал?» – устало подумал он. Разве что потому, что ему невыносимо оставаться в доме брата. Черт бы побрал этого Джона! Даже мертвый, он сумел взять над ним верх!Пятиминутный разговор с поверенным убедил его, что Джон не оставил ему по завещанию ничего, кроме перчатки Аманды с предупреждением, что у Тилмена находится письмо, которое тот передаст местным властям, если Джервис навсегда не уберется из Розленда.Неужели Джон все это время знал, как на самом деле умерла его жена? Неужели он позволил Джервису управлять Розлендом лишь для того, чтобы тот себя окончательно выдал? Как он нашел эту перчатку? Неужели денно и нощно следил за братом?Джервис вытащил из кармана бутылку с лауданумом, которую нашел в столике брата. Она была почти полна.– А, какая разница? Так или иначе, я погиб.Джервис вздохнул и сел на бревно подальше от пожарища. Здесь его не сразу найдут. Он не знал, сколько лауданума надо принять, чтобы покончить с собой, но собирался это выяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43