Лорд обладал атлетическим сложением — широкими плечами и узкой талией, под загорелой кожей перекатывались бугры мышц. В замешательстве Пруденс оглянулась на дверь, намереваясь улизнуть прежде, чем ее заметят.— Я закончил, Сэм, — вдруг произнес Уэнтуорт. — Полей мне на голову, — он указал на стоящий рядом кувшин. Пруденс молча взяла его и вылила воду на темные кудри. — А теперь полотенце! Да шевелись же!Пруденс вложила полотенце в протянутую руку. Нечаянно коснувшись ее пальцев, лорд недоуменно замер, а затем схватил Пруденс за талию и откинул волосы со лба.— А ты что здесь делаешь? — воскликнул он. — Значит, я ошибся в тебе? Ты хотела меня ограбить?Пруденс замерла. Холодный блеск в глазах Уэнтуорта наполнил ее ужасом. Она побледнела, но не позволила себе выказать страх.— Ничего подобного! — ледяным тоном отозвалась она. — Я хотела только попросить у вас ножницы.Долгое время Уэнтуорт испытующе вглядывался в ее глаза и наконец отпустил ее.— Ты спятила? — хрипло осведомился он. — Почему ты не послала за ножницами Дэна?— Он на конюшне, с Сэмом. — Пруденс была готова завизжать от ярости. — Прошу простить меня за вторжение. Теперь я вижу, что вы нам не доверяете. Дальше мы пойдем одни.— Не глупи! — Уэнтуорт поспешно набросил рубашку. — Если тебе нужны извинения, ты их получишь. Возьми, — он вытащил из сумки ножницы и протянул их Пруденс.— Обойдусь! — отрезала она. — Заберите ткань, которую купили для меня! И туфли!— Боже милостивый, ну и нрав! Странно, почему ты до сих пор жива. Неужели тебе никогда не драли уши?— Драли, и очень часто, милорд. А я платила той же монетой.— Это угрозы, дорогая? Меряться силами со мной не советую! Позволь предупредить: я не привык к оскорблениям.— Тогда нам лучше расстаться. Не хочу, чтобы меня обвинили в воровстве, — гневно вспыхнула Пруденс.— Ты просто застала меня врасплох, — признался лорд. — Обычно юные леди не врываются ко мне в то время, когда я моюсь… Ну, а теперь бери ножницы и иди к себе. Постой… — Уэнтуорт вдруг стал задумчивым. — Пруденс, научись быть осторожной. К счастью, у меня нет дурных умыслов…— В этом я уверена, милорд. — Пруденс смущенно покраснела.— Посещу ты не пострадала, но в другой раз, с другим мужчиной, ты можешь попасть в беду. Ты же понимаешь, обломки кирпича не всегда попадаются под руку. — Он усмехнулся, вызвав у Пруденс ответный смех.— Как вам не стыдно! — упрекнула она. — Напрасно я рассказала вам про мастера и кирпич. Забудьте об этом, сэр!— Ни за что! Так что будь уверена: со мной тебе ничто не грозит. — Его губы подергивались от усилий сдержать улыбку. — Значит, мы снова друзья? — (Пруденс кивнула.) — Тогда ступай. Если нас застанет Сэм… Чего доброго, еще обвинит меня в растлении младенцев!— Я не младенец! — возмущенно воскликнула Пруденс. — Сэм даже не знает, что я девушка…— Как бы не так! Управляющий все ему рассказал… но пусть это тебя не тревожит. Сэм грубоват и ворчлив, однако он умеет хранить тайны. — Положив руку на плечо девушки, Уэнтуорт подтолкнул ее к двери. — Ужин будет через час, — предупредил он.Пруденс не понадобилось уговаривать. Проворно работая иглой и ножницами, она вскоре сшила из отреза пышную юбку — правда, стежки получились большими и неровными. А вот над лифом ей пришлось потрудиться. Поразмыслив, Пруденс сложила остаток ткани вдвое и прорезала в нем отверстие для головы. Получилось нечто, смахивающее на мешок. Осторожно сделав разрез у горловины и загнув края, она придала ему форму буквы «V». Остаток ткани Пруденс превратила в косынку, чтобы прикрыть неаккуратный ворот, и сколола ее концы на груди брошью.Получившееся одеяние можно было счесть разве что сносным, но Пруденс радовалась возможности надеть юбку вместо тесных брюк. Голубой цвет и впрямь оказался ей к лицу, к тому же за последние два дня тени под ее глазами почти исчезли, а щеки уже не выглядели такими впалыми. Уэнтуорту придется признать, что она отнюдь не ребенок, хотя ей до этого нет никакого дела. И все-таки потрясенный вид лорда вызвал у Пруденс тайное удовлетворение.— Ну и ну! — протянул он. — Ты прирожденная модистка, Пруденс. Как видишь, я был прав, когда выбрал для тебя голубую ткань. Этот цвет тебе идет.Пруденс, не привыкшая к комплиментам, густо покраснела, но тут вмешался Дэн с расспросами об устройстве кареты. Тем временем Пруденс сумела взять себя в руки, но вскоре вновь растерялась, заметив, что Уэнтуорт пристально разглядывает ее.— Что-нибудь не так, сэр? — наконец спросила она.— Вовсе нет! Прошу простить меня за неприличное внимание, но я впервые вижу тебя в платье. Ты стала совсем другой.— Более женственной? — с надеждой спросила Пруденс, радуясь похвалам. Но следующие слова Уэнтуорта вернули ее с небес на землю.— Клянусь Богом, все женщины одинаковы! Стоит им надеть новое платье, и они уже — само кокетство. — Он усмехнулся. — Куда же делась маленькая фурия?— Что такое «фурия»? — заинтересовался Дэн.— Злобное существо, которое наводит ужас на мужчин, — на полном серьезе объяснил Уэнтуорт.— Это Пруденс умеет! — заверил его Дэн. — Завидев ее, управляющий Хэншоу спешил повернуть в другую сторону.— Замечательная брошь, — обратился Уэнтуорт к Пруденс. — Весьма оригинальная. Можно взглянуть?Пруденс молча отцепила брошь от косынки и подала ему. Едва Уэнтуорт взвесил вещицу на ладони, выражение его лица изменилось.— Золото? — недоверчиво произнес он. — Откуда она у тебя? — В его глазах мелькнуло подозрение.— Я не украла ее, — холодно объяснила она. — Ее обнаружили в моих пеленках.— Пруденс говорит, что это фамильная реликвия, — вмешался Дэн. — Жаль, что у меня такой нет. Конечно, лучше бы иметь не брошку, а часы с цепочкой…— Для таких часов нужен увесистый живот, — со смехом возразил Уэнтуорт. — Со временем он появится, и тем скорее, чем больше вот этого творожного пудинга ты съешь, — он пододвинул Дэну блюдо. Пруденс почувствовала, что мысли лорда витают где-то далеко. В ней вспыхнула надежда.— Сэр, вам знаком этот герб? — спросила она.Уэнтуорт покачал головой.— Все гербы похожи друг на друга. Возможно, когда-то я видел нечто подобное, но где и когда — не помню.— Милорд, попытайтесь вспомнить, прошу вас! — в волнении Пруденс вскочила на ноги, и тут раздался зловещий треск. Опустив голову, Пруденс обнаружила, что второпях сделанный шов разошелся, и юбка распахнулась, обнажив стройную ногу от щиколотки до бедра. К счастью, Уэнтуорт быстро сообразил: велев Дэну принести халат, он обернулся к Пруденс и приказал:— Сядь! Горничная зашьет твою юбку.Девушка была готова расплакаться от унижения, хотя его светлость не смеялся и не смотрел на нее. Пройдя через комнату, он позвонил в колокольчик. Спустя несколько минут Пруденс вернулась в гостиную, облаченная в красны шелковый халат. Роскошная ткань ласкала кожу, но это нежное прикосновение не умаляло стыда.— Выше нос! Это еще не трагедия, — мягко посоветовал ей Уэнтуорт. — Горничная вмиг зашьет юбку. — Но Пруденс упрямо смотрела в пол, поэтому он решил сменить тему: — Знаешь, я поразмыслил о твоей броши, — начал он, — пожалуй, не мешало бы выяснить, что означает этот герб… — (Пруденс встрепенулась, забыв про недавнюю беду.) — Существуют книги по геральдике, и, кроме того, можно расспросить сведущих людей, хотя нельзя поручиться, что дело увенчается успехом. У меня есть книга о гербах и эмблемах, — добавил он. — Возможно, именно в ней я и видел этот герб…Почему-то тон Уэнтуорта насторожил Пруденс: его светлость явно чего-то не договаривал. Она не поверила в то, что все гербы похожи: ведь это же отличительный знак, потому каждый знатный род и обзаводится своим гербом. Неужели Уэнтуорт узнал эмблему? В этом Пруденс не была уверена: не может быть, чтобы ей так посчастливилось.— Пруденс, хватит витать в облаках. О чем ты задумалась? — прервал ее размышления Уэнтуорт.— Простите, — поспешно отозвалась она. — Я только теперь поняла, что очень устала. Вы позволите мне уйти?— Нам всем пора спать, — согласился он. — Завтра вставать ни свет ни заря — до полудня мы должны перебраться через реку. — И, заметив вопросительный взгляд Дэна, он добавил: — Через Темзу. Ты увидишь много интересного, Дэн, — лодки, паромы и даже настоящие корабли. Так что постарайся выспаться хорошенько.— Обязательно, милорд. Сейчас же пойду спать. — Мальчик торопливо ушел. Пруденс тоже поднялась, но помедлила.— Ты что-то хотела спросить? — осведомился Уэнтуорт.— Видите ли, сэр, Дэну впервые в жизни придется спать одному. На фабрике он жил на чердаке вместе с другими детьми. Если ему вновь приснится страшный сон…— Я думал об этом. Спальня Дэна находится рядом с твоей. На всякий случай оставь дверь приоткрытой.— Наверное, вы считаете меня глупой…— Напротив — очень предусмотрительной и заботливой.— Прошу вас, не сочтите меня неблагодарной, сэр. С вашей стороны было так любезно снять для меня отдельную комнату…— Юной леди не подобает делить спальню с двенадцатилетним мальчиком, — объяснил Уэнтуорт. Пруденс вновь покраснела и в легком замешательстве покинула гостиную.
На следующий день лорд занял место в экипаже рядом с ней, а Дэну разрешил прокатиться на козлах рядом с Сэмом. Пруденс вновь ощутила неловкость, и Уэнтуорт быстро понял это.— Вскоре мы с Дэном поменяемся местами, — поспешил успокоить он. — Пусть пока посмотрит по сторонам. А нам с тобой надо поговорить с глазу на глаз.Девушка расправила юбку. Сегодня утром горничная принесла ей платье, успев аккуратно зашить юбку и придать лифу более приемлемый вид. В ожидании вопроса Пруденс пристально разглядывала собственные пальцы.— Ты уже задумывалась о своем будущем? — спросил Уэнтуорт. — Чем ты займешься, когда мы доберемся до Кента?— Прежде, всего начну искать работу, сэр. На ярмарке в Стэмфорде я видела на улицах мужчин и женщин, которые предлагали свои услуги.— Обычно на ярмарку съезжаются окрестные фермеры, чтобы нанять батраков.— Я охотно взялась бы за такую работу.— Вот как? А ты заметила, что у каждого из этих людей на груди висела табличка, где было указано, что он умеет делать? — (Пруденс кивнула.) — Что же написала бы на ней ты?Пруденс растерялась.— Я… не знаю…— Пожалуй, не стоит упоминать о том, что ты ловко швыряешься кирпичами. Ты умеешь доить коров или потрошить птицу?— Нет, но я научусь, — решительно отозвалась Пруденс.— Не вздумай! Крестьянам живется не лучше, чем рабочим на фабрике. Ты попадешь из огня да в полымя.— Как вы думаете, милорд, может быть, мне удастся получить работу на постоялом дворе в Кентербери? Я научилась прислуживать в доме священника…Уэнтуорт был явно удивлен.— Значит, ты не всю жизнь проработала на прядильной фабрике?— Конечно! Когда в деревне свирепствовал тиф, у священника перемерли слуги, вот он и попросил меня о помощи.— Разве ты не боялась заразиться?— Я никогда ничем не болела.— А как же управляющий? Он согласился отпустить тебя?От злорадной усмешки уголки губ Пруденс приподнялись.— Он был счастлив отделаться от меня. Знаете, он сказал… — Поколебавшись, Пруденс закончила фразу: — … что священнику, который призывает прихожан смиренно терпеть невзгоды, не мешает и самому хлебнуть горя.Уэнтуорт расхохотался.— Ну и репутация у тебя! — воскликнул он. — Тебе нравилось жить у священника?— Очень! Жаль, что это продолжалось недолго. На фабрике не хватало рабочих рук, и мне вскоре пришлось вернуться обратно. Но зато я успела кое-чему научиться. Я умею убирать в доме и накрывать на стол, поэтому хозяйка какого-нибудь постоялого двора наверняка согласится взять меня в горничные…— А кем станет Дэн? Посыльным или вертельдиком?— Кто такой вертельдик?— Помощник повара, тот, что день-деньской мается у пылающего очага, поворачивая вертел, на котором жарится мясо.— Ни за что! — решительно воскликнула Пруденс. — Уж лучше быть посыльным!— Сомневаюсь. Ты хочешь, чтобы он выполнял прихоти какого-нибудь раздражительного постояльца?— Нам не привыкать, милорд.— Зачем же тогда вы сбежали? Разве не затем, чтобы поискать лучшей участи?— Вы правы, — со вздохом признала Пруденс. — Но напрасно вы пытаетесь образумить меня. Знаю, поначалу нам будет нелегко, но все сноснее той жизни, что мы вели на фабрике.— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — заметил Уэнтуорт, пристально глядя на нее из-под опущенных век.До сих пор он считал любую женщину открытой книгой, но эта девушка не походила на остальных. Никогда прежде он не встречал у слабого пола столь трогательной откровенности и вызывающей уважение отваги. В ней чувствовалось нечто особенное, она привлекала внимание мужчин не только миловидным личиком. Юный возраст девушки развратникам не помеха, наоборот, они станут увиваться вокруг нее, как мухи — вокруг горшка с медом. Если Пруденс удастся найти работу на постоялом дворе, не пройдет и недели, как какой-нибудь наглец попробует приударить за ней. Отказав ему, Пруденс наверняка лишится места.— Нет, только не на постоялом дворе! — отрицательно покачал головой Уэнтуорт. — Поищи другую работу.Пруденс нахмурилась.— Сэр, вы уже известили меня, что женщин не берут на флот. Неужели вы советуете мне пойти в армию?— Не дерзи! Мы что-нибудь придумаем. Я сам позабочусь о твоем будущем.План уже созрел в голоде Уэнтуорта, но говорить о нем было ещё слишком рано. Кроме того, в деле был замешан еще один человек. Уэнтуорт намеревался посоветоваться с ним, прежде чем принять окончательное решение.— Мы вам очень обязаны, — напомнила Пруденс. — Чем раньше мы начнем зарабатывать себе на хлеб, тем лучше.— Твой рассказ о броши заинтриговал меня, — заметил он. — Странно, что такую дорогую вещь спрятали в пеленках младенца!Пруденс мгновенно вскинула голову и смерила собеседника вызывающим взглядом.— Неужели вы вспомнили, где видели этот герб, милорд?— К сожалению, нет. Стало быть, ты придаешь ему большое значение?— Разумеется! Не могла же брошь случайно попасть в корзину!— Значит, больше в ней ничего не нашлось?— Ничего, кроме газеты, напечатанной в Кенте… — Ахнув, «Пруденс зажала рот рукой: она выдала себя! Следующие слова Уэнтуорта подтвердили это.— Напрасно ты скрытничаешь со мной, Пруденс, — укоризненно произнес он. — Почему ты сразу не объяснила, зачем идешь в Кент?— С какой стати? Чтобы вы предупредили тех, кому принадлежит брошь? Я решила попытать удачу.— Понятно… Ты во что бы то ни стало хочешь узнать, кем были твои родители. Но разве это разумно?— Избавьте меня от наставлений, милорд! Все это я уже слышала от священника. Да, я поступаю неразумно, но тем не менее намерена продолжить поиски.— А если они окажутся тщетными? Знаешь, когда родители бросают ребенка на произвол судьбы…— Нет, вам меня не понять! Вы наверняка знаете всю свою родословную. А я понятия не имею, откуда взялась. Это все равно что жить в подземелье.— Предположим, тебе повезет. На что ты рассчитываешь в этом случае? На деньги?— Деньги меня не интересуют, — ледяным тоном отрезала Пруденс. — Даже если мне предложат их, я откажусь. Но родителей я должна найти!— Возможно, тебя постигнет разочарование, — предупредил Уэнтуорт.Она горько улыбнулась.— Не сомневаюсь. Каким бессердечным надо быть, чтобы бросить новорожденного младенца у порога церкви, зная, что он может умереть от холода и голода раньше, чем его найдут!— Стало быть, ты жаждешь мести? Услышав этот вопрос, Пруденс смутилась.— Не знаю, — призналась она. — Я хочу встретиться со своей матерью и узнать, почему она…— Вероятно, твое рождение стало для нее трагедией.— Но что это значит по сравнению с моими муками? Напрасно я не рассказала вам всей правды, лорд Уэнтуорт. Вы почти ничего не знаете…Он обнял ее за плечи.— Я знаю, как много ты выстрадала. Только не давай воли ненависти. Ты сильная, ты не нуждаешься в ее поддержке.— Другой поддержки у меня нет. — Пруденс отстранилась: слова Уэнтуорта не ослабили ее решимости.— Есть, надо только принять ее. Ты когда-нибудь задумывалась о том, чем могут завершиться поиски?Пруденс промолчала, не желая продолжать спор. Никакими уговорами нельзя было заставить ее отказаться от задуманного. Сейчас главное — сохранить свободу. А дальше видно будет. Глава пятая На первом же постоялом дворе Уэнтуорт предложил спутникам перекусить, а затем сам взялся за, поводья, предоставив Пруденс ее мыслям. Мысли были не из приятных. Разговор взволновал Пруденс, привел ее в замешательство и вызвал тревогу.За последние несколько дней Пруденс так привыкла надеяться на лорда Уэнтуорта, что совсем забыла о предстоящем расставании. Было так приятно путешествовать с комфортом, зная, что пока им с Дэном ничто не угрожает! Должно быть, благодаря своей знатности и богатству Уэнтуорт никогда не знал ни горя, ни бед, с легким раздражением размышляла Пруденс. Вряд ли этот человек когда-нибудь поймет, какое жалкое существование вынуждены влачить многие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
На следующий день лорд занял место в экипаже рядом с ней, а Дэну разрешил прокатиться на козлах рядом с Сэмом. Пруденс вновь ощутила неловкость, и Уэнтуорт быстро понял это.— Вскоре мы с Дэном поменяемся местами, — поспешил успокоить он. — Пусть пока посмотрит по сторонам. А нам с тобой надо поговорить с глазу на глаз.Девушка расправила юбку. Сегодня утром горничная принесла ей платье, успев аккуратно зашить юбку и придать лифу более приемлемый вид. В ожидании вопроса Пруденс пристально разглядывала собственные пальцы.— Ты уже задумывалась о своем будущем? — спросил Уэнтуорт. — Чем ты займешься, когда мы доберемся до Кента?— Прежде, всего начну искать работу, сэр. На ярмарке в Стэмфорде я видела на улицах мужчин и женщин, которые предлагали свои услуги.— Обычно на ярмарку съезжаются окрестные фермеры, чтобы нанять батраков.— Я охотно взялась бы за такую работу.— Вот как? А ты заметила, что у каждого из этих людей на груди висела табличка, где было указано, что он умеет делать? — (Пруденс кивнула.) — Что же написала бы на ней ты?Пруденс растерялась.— Я… не знаю…— Пожалуй, не стоит упоминать о том, что ты ловко швыряешься кирпичами. Ты умеешь доить коров или потрошить птицу?— Нет, но я научусь, — решительно отозвалась Пруденс.— Не вздумай! Крестьянам живется не лучше, чем рабочим на фабрике. Ты попадешь из огня да в полымя.— Как вы думаете, милорд, может быть, мне удастся получить работу на постоялом дворе в Кентербери? Я научилась прислуживать в доме священника…Уэнтуорт был явно удивлен.— Значит, ты не всю жизнь проработала на прядильной фабрике?— Конечно! Когда в деревне свирепствовал тиф, у священника перемерли слуги, вот он и попросил меня о помощи.— Разве ты не боялась заразиться?— Я никогда ничем не болела.— А как же управляющий? Он согласился отпустить тебя?От злорадной усмешки уголки губ Пруденс приподнялись.— Он был счастлив отделаться от меня. Знаете, он сказал… — Поколебавшись, Пруденс закончила фразу: — … что священнику, который призывает прихожан смиренно терпеть невзгоды, не мешает и самому хлебнуть горя.Уэнтуорт расхохотался.— Ну и репутация у тебя! — воскликнул он. — Тебе нравилось жить у священника?— Очень! Жаль, что это продолжалось недолго. На фабрике не хватало рабочих рук, и мне вскоре пришлось вернуться обратно. Но зато я успела кое-чему научиться. Я умею убирать в доме и накрывать на стол, поэтому хозяйка какого-нибудь постоялого двора наверняка согласится взять меня в горничные…— А кем станет Дэн? Посыльным или вертельдиком?— Кто такой вертельдик?— Помощник повара, тот, что день-деньской мается у пылающего очага, поворачивая вертел, на котором жарится мясо.— Ни за что! — решительно воскликнула Пруденс. — Уж лучше быть посыльным!— Сомневаюсь. Ты хочешь, чтобы он выполнял прихоти какого-нибудь раздражительного постояльца?— Нам не привыкать, милорд.— Зачем же тогда вы сбежали? Разве не затем, чтобы поискать лучшей участи?— Вы правы, — со вздохом признала Пруденс. — Но напрасно вы пытаетесь образумить меня. Знаю, поначалу нам будет нелегко, но все сноснее той жизни, что мы вели на фабрике.— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — заметил Уэнтуорт, пристально глядя на нее из-под опущенных век.До сих пор он считал любую женщину открытой книгой, но эта девушка не походила на остальных. Никогда прежде он не встречал у слабого пола столь трогательной откровенности и вызывающей уважение отваги. В ней чувствовалось нечто особенное, она привлекала внимание мужчин не только миловидным личиком. Юный возраст девушки развратникам не помеха, наоборот, они станут увиваться вокруг нее, как мухи — вокруг горшка с медом. Если Пруденс удастся найти работу на постоялом дворе, не пройдет и недели, как какой-нибудь наглец попробует приударить за ней. Отказав ему, Пруденс наверняка лишится места.— Нет, только не на постоялом дворе! — отрицательно покачал головой Уэнтуорт. — Поищи другую работу.Пруденс нахмурилась.— Сэр, вы уже известили меня, что женщин не берут на флот. Неужели вы советуете мне пойти в армию?— Не дерзи! Мы что-нибудь придумаем. Я сам позабочусь о твоем будущем.План уже созрел в голоде Уэнтуорта, но говорить о нем было ещё слишком рано. Кроме того, в деле был замешан еще один человек. Уэнтуорт намеревался посоветоваться с ним, прежде чем принять окончательное решение.— Мы вам очень обязаны, — напомнила Пруденс. — Чем раньше мы начнем зарабатывать себе на хлеб, тем лучше.— Твой рассказ о броши заинтриговал меня, — заметил он. — Странно, что такую дорогую вещь спрятали в пеленках младенца!Пруденс мгновенно вскинула голову и смерила собеседника вызывающим взглядом.— Неужели вы вспомнили, где видели этот герб, милорд?— К сожалению, нет. Стало быть, ты придаешь ему большое значение?— Разумеется! Не могла же брошь случайно попасть в корзину!— Значит, больше в ней ничего не нашлось?— Ничего, кроме газеты, напечатанной в Кенте… — Ахнув, «Пруденс зажала рот рукой: она выдала себя! Следующие слова Уэнтуорта подтвердили это.— Напрасно ты скрытничаешь со мной, Пруденс, — укоризненно произнес он. — Почему ты сразу не объяснила, зачем идешь в Кент?— С какой стати? Чтобы вы предупредили тех, кому принадлежит брошь? Я решила попытать удачу.— Понятно… Ты во что бы то ни стало хочешь узнать, кем были твои родители. Но разве это разумно?— Избавьте меня от наставлений, милорд! Все это я уже слышала от священника. Да, я поступаю неразумно, но тем не менее намерена продолжить поиски.— А если они окажутся тщетными? Знаешь, когда родители бросают ребенка на произвол судьбы…— Нет, вам меня не понять! Вы наверняка знаете всю свою родословную. А я понятия не имею, откуда взялась. Это все равно что жить в подземелье.— Предположим, тебе повезет. На что ты рассчитываешь в этом случае? На деньги?— Деньги меня не интересуют, — ледяным тоном отрезала Пруденс. — Даже если мне предложат их, я откажусь. Но родителей я должна найти!— Возможно, тебя постигнет разочарование, — предупредил Уэнтуорт.Она горько улыбнулась.— Не сомневаюсь. Каким бессердечным надо быть, чтобы бросить новорожденного младенца у порога церкви, зная, что он может умереть от холода и голода раньше, чем его найдут!— Стало быть, ты жаждешь мести? Услышав этот вопрос, Пруденс смутилась.— Не знаю, — призналась она. — Я хочу встретиться со своей матерью и узнать, почему она…— Вероятно, твое рождение стало для нее трагедией.— Но что это значит по сравнению с моими муками? Напрасно я не рассказала вам всей правды, лорд Уэнтуорт. Вы почти ничего не знаете…Он обнял ее за плечи.— Я знаю, как много ты выстрадала. Только не давай воли ненависти. Ты сильная, ты не нуждаешься в ее поддержке.— Другой поддержки у меня нет. — Пруденс отстранилась: слова Уэнтуорта не ослабили ее решимости.— Есть, надо только принять ее. Ты когда-нибудь задумывалась о том, чем могут завершиться поиски?Пруденс промолчала, не желая продолжать спор. Никакими уговорами нельзя было заставить ее отказаться от задуманного. Сейчас главное — сохранить свободу. А дальше видно будет. Глава пятая На первом же постоялом дворе Уэнтуорт предложил спутникам перекусить, а затем сам взялся за, поводья, предоставив Пруденс ее мыслям. Мысли были не из приятных. Разговор взволновал Пруденс, привел ее в замешательство и вызвал тревогу.За последние несколько дней Пруденс так привыкла надеяться на лорда Уэнтуорта, что совсем забыла о предстоящем расставании. Было так приятно путешествовать с комфортом, зная, что пока им с Дэном ничто не угрожает! Должно быть, благодаря своей знатности и богатству Уэнтуорт никогда не знал ни горя, ни бед, с легким раздражением размышляла Пруденс. Вряд ли этот человек когда-нибудь поймет, какое жалкое существование вынуждены влачить многие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19