— Мой драгоценный друг,—сказал Теодореску, вздыхая,—у помощника капитана имеются дубликаты ключей. Я сказал, что потерял ключ, и он позволил мне подойти к щиту, на котором висят дубликаты.
— Ну, голова!—искренне восхитился Хильер. За спиной Теодореску приоткрылась дверь, и он, не отрывая глаз от сидевшего у иллюминатора Хильера, сказал:
— Мисс Деви, что-то вы долго.
— Да неужели,—пропищал женским голосом Рист. Он вытянул губы на обернувшегося Теодореску и прошамкал беззубыми деснами:
— Что вы с ним делаете? Не ровен час, околеет еще.
— Отчего же? Ему очень нравится так сидеть, правда, Денис?
— Конечно, Тео, конечно.
— Если человек маленько перепил,—сказал Рист,—это еще не значит, что над ним можно издеваться. Она выдавала себя за вашу секретаршу. Но теперь-то все понятно!
— Это каюта дамы,—сказал Теодореску,—и вы не имеете права входить без стука. Прошу вас удалиться.
— Ладно, я уйду. Но только с ним. Я вижу, как вы человека отделали своей проклятой деревяшкой, живого места не осталось. И всего делов-то: баба его с другим перекинулась.
— Я буду жаловаться!
— На здоровье.
Тут Рист заметил, что Хильер крепко—руками и ногами—сжимает пачку денег.
— Ах, вот оно что… Об этом я не подумал. Никак, он деньжат подкинул, чтобы вы позволили себя отлупцевать?—спросил Рист у Хильера.
— Что вы,—честно ответил улыбающийся Хильер.—Деньги он дал совершенно не за это, просто я предоставил…
— Они были под подушкой. Ясно? Под подушкой,—пробасил Теодореску.—Ладно, забирайте его.
Он поднял с пола халат и бросил его Хильеру.
— Огромное спасибо, Тео. Это так мило.
— Очень мне нужно ваше разрешение,—сказал Рист Теодореску,—и без него бы забрал. Пошли, дружок,—сказал он, словно обращался не к Хильеру, а к собаке.
Затем, повернувшись к Теодореску, пробормотал:
— Почему под подушкой? Чего-то я не понял.
— Он никому не доверяет,—рявкнул Теодореску.—Повсюду таскает свои деньги.
— Мне он может доверять,—сказал Рист, беря Хильера за руку.—Мы же доверяем, правда?
— Правда.
— Вот и хорошо. А теперь папочка уложит нас в кроватку.
Рист вывел его в коридор. Сияющий Хильер засыпал на ходу.

7.
Минула махаманвантара, прежде чем Рист рискнул растолкать Хильера.
— Вставайте, сэр,—твердил Рист.—Если сейчас не позавтракаете, то не успеете проголодаться к ленчу.
Хильер почувствовал запах кофе. Он разлепил веки, но сразу сощурился и сквозь образовавшуюся щелочку стал постепенно привыкать к свету. Он уже знал, что его ждет сухость во рту, головная боль, тяжесть в конечностях, но по какой причине—этого он еще не вспомнил. Вспомнив, Хильер обнаружил, что чувствует себя прекрасно и на удивление бодро. Тело наливалось энергией—она понадобится очень скоро. Для чего? Он увидел, что одет в свою китайскую пижаму, на нагрудном кармане которой был вышит иероглиф «счастье». На тумбочке лежали деньги. Иностранные деньги. На Хильера сурово взирал бородатый американский президент. Доллары, много долларов. Вспомнил. О Господи!
— О Господи,—простонал Хильер.
— Подкрепитесь—сразу полегчает,—посоветовал Рист.—Держите.
Хильер приподнялся, Рист взбил у него за спиной подушки и вручил поднос. Охлажденный апельсиновый сок, печеная лососина, бекон, почки с пряностями, яичница из двух яиц, подрумяненный хлеб, джем с марочным бренди, кофе.
— Кофе?—спросил Рист.
Он наполнил глубокую—размером с бульонную—чашку из двух серебряных кувшинов. Тело Хильера пропитывалось целительным, ароматным теплом. Целительным? Но тело его не нуждалось в исцелении. Кожа мисс Деви была смуглее этого кофе с молоком. Телекамера повернулась к минувшей ночи и представила ему во всех деталях ярко освещенное тело мисс Деви.
— Этот человек… и женщина… они уже улетели? Рист кивнул.
— Еще как! Над палубой завис стрекочущий вертолет, оттуда спустили лестницу, и они по ней полезли наверх. Я боялся, что под тяжестью этой туши стрекоталка сразу рухнет, но он так легко вместе с багажом взлетел по лестнице, что твой эльф. И помахал всем на прощание. Кстати, он оставил для вас письмо.
Рист протянул дорогой глянцевый конверт, благоразумно адресованный «С. Джаггеру, эсквайру».
— Наши воротилы только рот разинули. Вот это, я понимаю, бизнес: посреди путешествия возникают дела—и тут же прилетает вертолет!
Хильер пробежал глазами письмо: «Любезный друг, Мое предложение остается в силе. Связаться со мной можно по адресу: Стамбул, улица Джумхуриет, 15. Мисс Деви шлет трепетный привет. Будьте осторожны, когда корабль пришвартуется в Ярылыке. Рекомендую спрятаться в личном клозете капитана. Советы были благодарны за предупреждение. Они телеграфировали о своей признательности и посулили вполне приемлемое вознаграждение в швейцарских франках. В отеле „Черное море“ проводится научный симпозиум, поэтому меры предосторожности удвоены. Ну что вы за человек! Постарайтесь остаться в живых, от этого будет существенно больше пользы. Любящий вас Р. Теодореску».
— Плохие новости, сэр?
— Ругань,—солгал Хильер.
Он засунул письмо в карман, залпом допил ледяной сок и приступил к лососине. Примостившийся на койке Рист надулся, показывая, что заслужил более подробную информацию. Хильеру пришлось уважить его любопытство:
— Эти деньги,—начал он вдохновенно,—я у него выиграл. Он обожает пари, и мы поспорили, справлюсь я с мисс Деви или нет.
— Поэтому он и взъерепенился?
— Да. Горячий оказался. Вовремя вы появились! Почему, кстати, вы решили войти?
— Случайно увидал, как эта индийская телка отправляет телеграмму, и очень удивился: я-то считал, что вы ее сейчас натягиваете. Я и подумал, что толстяк вас, видать, застукал. Подошел к каюте, услышал из-за двери голоса и понял, что так и есть.
— Весьма признателен,—сказал Хильер.—Надеюсь, что двести долларов будут для вас не лишними.
— Спасибо, сэр,—сказал Рист, быстро отправляя в карман три сотни.—Вообще он очень странный тип. Приставал к пацану этому, всезнайке. Норовил его погладить и все такое. Не знаю, добился ли чего-нибудь. Вряд ли, мальчишка-то головастый. Но перед отлетом толстяк вручил ему подарок. Дает и ласково так поглаживает—я сам видел. Маленький сверток, судя по упаковке, купил что-то в корабельном магазине. Но мальчишка его не открыл, по крайней мере, при мне. Он совсем расклеился: отец-то его, говорят, готов. Вот-вот концы отдаст.
— А что будущая вдовушка?—спросил Хильер, отправляя в рот пряные почки,
— Хороший вопрос, сэр. Как вспомнит супружника, начинает рыдать в три ручья, а так все лижется со своим испанцем. Говорят, кондитер он, что ли.
— А дочь?
Рист продемонстрировал беззубые десны.
— Знал я, что рано или поздно вы о ней вспомните. Такой, как вы, своего не упустит, тут уж никуда не денешься. Она валяется на койке, читает свои книжонки. Те еще книжечки—сплошной секс. Но за отца переживает, сразу видно. За столиком у них будет, наверное, не слишком весело, но если хотите, я вас туда посажу. Не рубать же в одиночку на старом месте—парочка-то ваша улетучилась.
Рист вытянул губы и жадно взглянул на американского президента.
— Полагаю, еще сто долларов вам тоже пригодятся. На этот раз Хильер отсчитал деньги сам и опустил пачку в тот же карман, где лежало письмо Теодореску. Позавтракав, Хильер почувствовал, как карман жжет стыдом его сердце. Пора подумать о делах. Часы показывали двадцать минут первого. Рист убрал поднос, и Хильер раскурил сигару.
— Теперь до двух вряд ли проголодаетесь,—сказал Рист.—Отдыхайте, я потом здесь приберу. А пока что ненадолго исчезну.
Рист удалился,
Измена, измена, измена. Предательство и измена. Но у него не было выбора. Точнее, у него не было иного выбора, как сделать этот выбор. Если бы он мог сейчас телеграфировать об опасности! Но ни с «Карлом Отто», ни с «Вольрусью» не связаться. К тому же это подвергло бы их дополнительной опасности. А Департамент 9-А? Хильер представил себе номер в лозаннской гостинице и двух мрачных людей, сидящих за столом друг против друга. Посредине восседает Теодореску, перед ним на столе конверт. Джентльмены, кто сделает первое предложение? Когда же прекратятся торги? Налогоплательщики выжаты, как лимон, миллионы тратятся на устаревшие самолеты, ракеты и боеголовки. Что ж, торгуйтесь, раскошеливайтесь. Когда же прекратятся торги? Хильер пощупал в кармане пачку—несколько тысяч долларов. Он был зол на Теодореску. Разве это сумма? Нет, он еще заработает свои премиальные, он доставит Роупера в Англию. Но как? Документы Джаггера уже не помогут. И все другие тоже. Д. Уишарт, инженер-сантехник; Ф. Р. Лайтфут, педиатр; Хит Верити, малоизвестный поэт; Джон Джеймс Поумрой-Бикерстафф, сотрудник фирмы IBM; П. Б. Шелли, КитСмарт, Матчлнс Оринда—у всех у них слева будет выжжено «S». Оказывается, благодаря этой отметине его знает вся Европа. Теодореску, которого он в первый раз видел, сразу назвал его имя. Выходит, у него, Хильера, известность несколько большая, чем он предполагал. А это означает, что в качестве разведчика его песенка спета. Все, что у него есть,—это информация, да и она быстро устаревает по мере устаревания военных секретов. Может быть, организовать собственный бизнес и конкурировать с Теодореску? Но у Теодореску есть мисс Деви. Облаченное в пижаму тело Хильера сладострастно поежилось. Он перечитал письмо Теодореску. Стамбул, улица Джумхуриет, дом 15. Где-то неподалеку от отеля «Хилтон». Поехать? Но, став пленником тела мисс Деви, он превратится в говорящее приложение к Теодореску.
Он встал с постели, скинул пижаму, подставив тело лучам полуденного солнца, и в который раз посмотрел на свое S-образное украшение. Вдавлено глубоко. Запекшаяся кожа светится, как фосфоресцирующая пластмасса. Нет, такое не скрыть никакими косметическими ухищрениями. Он быстро оделся, словно пытаясь поскорее скрыть свою отметину, ополоснулся, побрился, отхлебнул виски с содовой и вышел на палубу. Вокруг простиралась восхитительная голубизна—уже не адриатическая, а ионическая. Вдали, слева по борту, виднелись очертания южной Греции. Кипарисня? Филиатра? Пилос? Завтра корабль уже будет плыть по Эгейскому морю, лавируя среди хаотично разбросанных островков. Затем — сквозь чрево Мраморного моря, сквозь влагалище Дарданелл. Затем Босфор и Понт Эвксинский или, как называют его турки, Караденхиз—Черное море. Не там ли его могила? Хильер поежился на солнце. Черное. Черное. Черное. Море, о котором на глубине ста морских саженей кончается органическая жизнь. Ему хватит и пяти. Вдруг перед его глазами встал дергающийся, икающий Роупер. В чем дело? Что я натворил, что я натворил, о! Иисус, Мария, Иосиф, помогите! Я отказываюсь от всего, что говорил. Я хочу домой. Дом? Сознание Хильера затуманилось, он никак не мог понять смысла этого слова. Оно проплыло перед ним в теплом морском воздухе —четыре пятых русского слова НОМЕР. Дом был как-то связан с номером, с цифрой, знание которой, как ему почудилось, поможет вернуться домой. Проклятую цифру необходимо узнать. Но почему это так необходимо? Минувшей ночью у него в мозгу мелькнули какие-то цифры, но он их выбросил из головы, как выбрасывают старые билеты. Небрежность? Нет, просто он стал ни на что не годен.
На палубе полным ходом шло обычное для полуденного отдыха возлияние. Высматривавшие очертания Греции пассажиры сжимали в покрытых старческой пигментацией руках коктейли, джин, вермут «Кампари». Хильер подошел к стойке бара и опрокинул один за другим джин с тоником, водку с томатным соком и двойной «Американо». Думай. Думай. Думай. Он представил себе, как притворяется умершим и несколько человек (среди них Рист) благополучно сносят его на берег. Головорезы в униформе вытягиваются по стойке «смирно» и берут под козырек. Приглядевшись, Хильер вдруг увидел, что труп настоящий. Послышались рыдания Роупера: «Подлец! Бросил меня!» Рыдал он от жалости к себе.
Хильер мрачно размышлял, не завелись ли у него внутри какие-то прожорливые твари: ни малейших следов недавнего завтрака не ощущалось. Хильер вошел в обеденный зал. Магнаты и их дамы были в шортах. Рист уже обо всем договорился. Старший стюард пригласил его за столик Уолтерсов. Дети выглядели бледными, осунувшимися. Миссис Уолтерс следила, чтобы уголки ее рта были все время опущены, и время от времени прикладывала к сухим глазам платок. С очевидным сожалением она попросила официанта убрать почти не тронутый гуляш. Нет, спасибо, она больше ничего не желает. Ну, разве что салат из фруктов, вымоченных в роме и залитых шампанским. Мы обязаны поддерживать в себе силы. Дети искренне не притронулись почти ни к чему. Поразмыслив, миссис Уолтерс заказала еще крепкий кофейный ликер.
— Ну как?—спросил Хильер с таким участием, словно разговор происходил уже на похоронах.
Девушка (Клара? Так ее зовут?) была и в самом деле очаровательна: вздернутый, чуть приплюснутый носик, соблазнительные волосы, круги под карими глазами—следствие бессонницы. Она была в прямом черно-оранжевом платье с диагональными полосами. На коленях лежал небрежно сложенный черный палантин. Она не читала, не ела, лишь крошила вилочкой меренгу. Появление за их столиком Хильера оставило ее совершенно равнодушной. На Алане была «рубашка-газета». Он нехотя доедал свой медовый мусс. На вопрос Хильера отозвалась миссис Уолтерс:
— Говорят, и дня не протянет. Совсем плох. Кома. Но утешением может служить то, что пожил он на славу, имел все, что желал. Надо стараться, чтобы в жизни все было в радость.
С этими словами она накинулась на фрукты в шампанском.
— Что станет со мной и Кларой?—спросил Алан.
— Мы уже говорили на эту тему. Что бывает с детьми, когда умирает их отец? О них заботится мать. Что тут непонятного?
— Ты нам не мать,—огрызнулся Алан.—Тебе на нас ровным счетом наплевать.
— Алан, попридержи язык в присутствии джентльмена.
Хильер подумал, что, наверное, характер v миссис Уолтерс не дай Бог. Ему подали запеченное в лапше телячье филе, жюльен из молодой моркови с сельдереем и «Марго» сорок девятого года. Неожиданно девушка воскликнула:
— Всем наплевать! Вам бы только набить утробу, а на остальное—плевать! Я пошла к себе в каюту.
У Хильера замерло сердце, когда она встала — такая юная, грациозная!—и с достоинством вышла из зала. Бедная, бедная девочка! Однако требовалось кое-что уточнить.
— Простите, что касаюсь болезненной темы, но как вы собираетесь разрешать те сложности, которые скоро возникнут?
— О чем вы?—спросила миссис Уолтерс, остановив на полпути ложку с фруктовым салатом.
— Об организации похорон. О панихиде. Следует заранее подумать о транспортировке. О найме самолета, о доставке тела домой.
— В России самолет не наймешь,—сказал Алан.—У них там летают только самолетами государственной авиакомпании. Кажется, она называется «Аэрофлот».
— Я обо всем этом еще не думала,—сказала миссис Уолтерс. Она машинально посмотрела вокруг в поисках мужчины, своего мужчины, но, по-видимому, сразу рассудила, что от одних ждут утешений, от других—утех.—Ужасно неприятная ситуация. Что же нам делать?
— Оберни его в «Юнион Джек» и похорони в море. Для себя я бы выбрал именно такие похороны.
— Мне кажется, что это несколько странный способ, тем более что порт совсем близко,—сказал Хильер.—В подобных случаях следует…
Хильер заметил, что Клара забыла свой черный палантин. Когда она резко встала, он скользнул на пол. Хильер незаметно подтянул его к себе ногой и зажал между щиколоток. Довольно скоро она получит его обратно.
— Что следует делать в подобных случаях?—спросила миссис Уолтерс.
— Сказать пассажирскому помощнику, чтобы велел столяру околотить гроб. С помощником надо поговорить обязательно: возможно, на корабле имеются готовые гробы. Во время таких круизов частенько должны случаться инфаркты. Может быть, лучше посоветоваться с судовым доктором? Боюсь, я недостаточно искушен в подобных вопросах.
— Зачем тогда беретесь советовать?
— Мне гадко вас слушать,—сказал Алан. Хильер подумал, что совершенно с ним согласен. Разговор действительно был гадким.—Вы говорите так, словно хотите лишить его малейшей надежды на выздоровление.
— Готовиться надо заранее. Джон Донн, настоятель собора Святого Павла, заблаговременно заказал себе гроб и иногда даже спал в нем. Разговор о живом как о мертвом иногда помогает вдохнуть в него новые силы. Это как соборование, как напечатанный заранее некролог.
— К чему пустые надежды?—процедила миссис Уолтерс и отхлебнула ликеру. — Я привыкла смотреть в лицо фактам, какими бы печальными они ни были.
— Ты тоже поддерживал гадкий разговор,—сказал Хильер Алану.—Кто говорил про «Юнион Джек»?
— Это совсем другое,—ответил Алан.—Так хоронят героев. Я вспомнил, как хоронили Нельсона.
— Можете во всем рассчитывать на мою помощь,—сказал Хильер, уписывая спаржу с голландским соусом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27