Я же бывший кандидат наук! У меня пятнадцать изобретений. Я безпроводный электрический утюг изобрел. Пойми, не могу я этим утюгом людям животы жечь!
Шеф с трудом высвободился из его объятий.
— Ну и что, что кандидат наук? — Он показал на друзей. — Эти ребята тоже бывшие инженеры! Ты же Макса знаешь, Жорика знаешь, Борю знаешь! Они, кажется, с тобой в одном институте работали!
Толян с ненавистью взглянул на притихших друзей, словно они стали его кровными врагами.
— Ну, в одном! И что?
— Да то! Я ведь их не коммерсов стричь посылаю! Банк грабить! Это посерьезней! Так они же не отказываются! Предложил, сразу согласились.
— Да мы ещё не… — попробовал вставить Макс, но его никто не услышал.
— Вспомни, Толян, как раньше в колхоз посылали! — продолжал уговаривать Лева. — Сказали: «Надо!» — и пошел! И никто не отказывался! Знали, что трудно, а не отказывались!
— Не уговаривай, Сергеич! — рубанул ладонью воздух Толян. — Дело решенное! Сказал, как отрезал! Хватит надо мной издеваться! Больше ни одного коммерсанта пальцем не трону! Пусть хоть он на трех «мерседесах» ездит!
Лева возмущенно вздохнул, посмотрел на сидящих друзей и, взяв Толяна за локоток, отвел его к окну, надеясь, что оттуда их не услышат. Заговорил доверительно:
— Ну, войди в мое положение, Толян! У меня же людей не хватает! А работы невпроворот! План выполнять надо! Каждый человек на счету. На прошлой неделе троих пацанов похоронил. И какие пацаны были! Героически погибли, отбивая рынок у чучмеков. Ты же слышал!
— Ну, слышал… — кивнул Толян. — Слышал! Вот и не хочу, как они! Мне ещё жизнь дорога! Даже такая, как у нас сейчас!
Лева оттолкнул его от себя, отошел поближе к друзьям и раздраженно заговорил, стараясь скорее для них, чем для Толяна.
— Ну и катись! Давай, проваливай! Только смотри потом, не обижайся! Сам знаешь, у нас вход — копейка, выход — рубль. Те, кто уходят, потом жалеют. Вернее, родственники их жалеют. На похоронах. Понял! Учти, я не угрожаю, я предупреждаю!
Но Толян не испугался, не затрясся от страха, не стал лебезить и оправдываться. Он просто подошел к Леве и со злостью посмотрел ему в глаза. Авторитету даже стало неловко, до того осуждающе посмотрел в глаза бригадир.
— А ты меня не предупреждай! — сквозь зубы процедил Толян. — Я уже ничего не боюсь! Такого насмотрелся! Меня теперь ничем не напугаешь! Хоть киллера нанимай! Я ему сам столько дырок понаделаю, мало не покажется!
Леве даже не по себе стало от такого выпада, он сразу сменил тон и заговорил примирительно:
— Да не пугаю я тебя! Уговариваю! Сам прикинь, Толян! Ну, куда ты пойдешь? В стране безработица! Народ с голоду пухнет. О семье подумай! У тебя же двое детей! Чем их кормить будешь?
— Лучше в менты пойду! — веско сказал Толян. — Говорят, там сейчас зарплаты повышают.
Он махнул рукой на прощанье и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, так и не дождавшись выходного пособия.
Следом вылетела испуганная секретарша, прикрыв за собой дверь. Выступление разозленного рэкетира подействовало даже на её крепкие нервы. А что она хотела? Тут не контора, торгующая пылесосами, тут серьезные люди ходят. Такого наслушаешься!
Лева устало опустился в кресло, тяжко вздохнул. Пристально посмотрел на каждого из трех друзей.
— Тоже уйти хотите? Давайте, валите! Только смотрите потом. Когда под забором окажетесь вместе с бомжами, не жалуйтесь! У нас кто уходит, обратно не берем! Сразу отправляем туда! — Он показал пальцем на потолок. — Ну, так что, идете в банк или нет?
Друзья сидели насупившиеся и испуганные. Ну, как теперь отказать авторитету — вдруг тоже подумает, что и они хотят уволиться! А лишиться для них работы, хотя бы такой, как эта, никак нельзя. Другой ведь нигде не найти.
— Ну ладно, давай попробуем! — пожал плечами Макс и посмотрел на остальных. — Как вы, согласны?
— Я не против, — кивнул Жорик.
— Можно попробовать… — неохотно согласился Боря.
Лева хлопнул ладонью по столу. Чашка с кофе подпрыгнула и опрокинулась. Кофейная лужа тут же залила заявление недовольного жизнью рэкетира Толяна. Но авторитет даже этого не заметил, до того был взвинчен и разозлен.
— Все! — рявкнул он. — Выбирайте банк и вперед! Стволы получите у завхоза. Но предупреждаю, не ходите в банк ночью! Только днем! Понятно!
— Это ещё почему? — пробормотал Макс. Ему-то как раз казалось, что банк лучше всего грабить ночью. Например, сделать пролом в стене или взломать дверь. Поскольку они все трое бывшие инженеры, для них не составит труда отключить сигнализацию и вскрыть замки. Во всяком случае, тогда не надо будет вламываться в банк среди бела дня, рискуя попасть под ответный огонь охраны.
— Потому! Ночью не надо! — загадочно проговорил Лева и посмотрел на телохранителя. — А то получиться, как с Селедкиным!
Бодигард поднял голову, посмотрел на шефа, скривил рот и несколько раз хмыкнул, что было похоже на сдержанный смех. Видимо, этот самый Селедкин повеселил тут многих. И теперь его всякий раз приводили в пример, как образец грабителя-неудачника.
— А как с ним получилось? — поинтересовался Макс, надеясь узнать, что же все-таки могло произойти такого забавного во время ночного ограбления банка.
— Как, как! — натужно засмеялся авторитет. — Решил он грабить банк! Ночью! Ну, приходит. А там…
Стояла темная промозглая ночь. Одинокий фонарь бросал пятно света на грешную землю, обильно покрытую ямами, лужами и мусором. На улице не было ни души. Это и понятно — в такую погоду не то, что собаку не выгонишь, не каждая кошка пойдет. Ветер качал фонарь, и бледный пучок света изредка попадал на стальную дверь с очень сложным замком. Над дверью слабо светились неоновые буквы — «Банк „Бляминвест“. В большом окне рядом с дверью горела тусклая лампочка сигнализации. Ничего не предвещало преступления, но оно все же произошло.
Ровно в два часа ночи к двери подошел какой-то тип в черной куртке и черных спортивных штанах. Его шапочка была надвинута на глаза, а шарфом замотано лицо. Одни лишь глаза горели в темноте зеленоватым огнем. Тип посмотрел по сторонам, не увидел никого, кто мог бы ему помешать, и достал из кармана сверток с инструментами. Он положил сверток на землю и развернул его. Выбрав подходящую отвертку, он вскрыл стальную коробочку рядом с дверью, затем перекусил кусачками какие-то проводки. Лампочка вспыхнула последний раз и погасла. Это точно указывало взломщику на то, что сигнализация безнадежно отключена. Радостно хмыкнув, тип стал подбирать нужные отмычки, нашел то, что нужно, и приблизился вплотную к двери. Немного повозился, громко звеня отмычками. Наконец, в замке что-то громко щелкнуло, взломщик потянул дверь на себя, и она открылась. Похоже, он был специалистом своего черного дела, и ему такие замки были нипочем! Он щелкал их как орехи.
Но вдруг ему в спину ударил сноп яркого света. Откуда он только взялся, этот свет?! Ведь вокруг ещё несколько минут назад не было ни души! Кто же мог включить свет? Взломщик испуганно обернулся, прикрывая глаза рукой. На него со всех сторон были направлены софиты, свет бил прямо в лицо, справа и слева. Когда глаза привыкли к свету, взломщик немного присмотрелся и увидел людей, стоявших за какой-то темной махиной. С большим трудом взломщик догадался, что это телекамера, а за ней стоял оператор. Рядом с ним телерепортер, осветители, администраторы, помощники, женщины с цветами и два милиционера. У всех у них были просветленные радостные лица. Кроме милиционеров. Раздался гром аплодисментов.
К взломщику подлетел репортер с микрофоном и быстро заговорил, брызгая слюной:
— Поздравляю вас! Какая удача! Не может быть, чтоб вам так повезло!
Взломщик не мог вымолвить ни слова.
— С чем? В чем? Зачем? — испуганно забормотал он.
Репортер повернулся лицом к камере. У него расползлась улыбка до ушей, глаза загорелись победным огнем. Ну, как же, он сейчас сообщит миру о новой сенсации! Это сделает именно он, и никто другой.
— Уважаемые телезрители! — закричал репортер в микрофон. — Три дня мы ждали этого человека у дверей банка, целых три дня! И вот, наконец, он появился! Это радостное событие происходит на ваших глазах! Такое бывает не часто! Не каждый может похвастаться такой удачей! Вот он — сотый взломщик банка «Бляминвест»! Всего лишь год, один маленький год, и… вот, пожалуйста! Целых сто человек уже успели побывать в этом банке! Все они отправлены в места заключения, и вот он — сотый, почетный ночной посетитель этого банка!
Взломщик испуганно захлопал глазами, не осознавая до конца свалившегося на него счастья. Да, похоже, не часто ему приходится быть в центре внимания! Может быть, только пару раз и приходилось, и то во время суда.
Репортер шлепнул беднягу ладонью по плечу и подсунул ему микрофон.
— Представьтесь, пожалуйста, дорогой вы наш лауреат!
Взломщик немного пришел в себя и смущенно забормотал:
— Селедкин…Тимофей…Иваныч… ранее судим…
— Нам очень приятно… — перебил его репортер, — что именно вы стали почетным сотым взломщиком банка «Бляминвест». Никто другой не доставил бы нам такой радости. Потому что тут же попытался бы скрыться. И только вы согласились дать нам интервью! Скажите, пожалуйста, Тимофей Иваныч, вы здесь оказались совершенно случайно?
Взломщик уже въехал в тему и был готов ответить на любые вопросы. Похоже, ему даже польстила оказанная честь. Где это видано, чтобы среди ночи к тебе подходили люди и брали у тебя интервью?! Да ещё во время работы!
— Хе, скажете, случайно! — хмыкнул Тимофей. — Я две недели готовился! Выбирал банк. Изучал подходы. Делал отмычки. В нашей профессии, молодой человек, ничего случайного не бывает. Все закономерно.
— Неужели! — удивился репортер. — А почему вы выбрали именно этот банк?
Селедкин пожал плечами, смущенно заулыбался.
— Мне понравилась реклама по телевидению. Видели? Ну, когда этот дурик собрал все бабки, что у него были, и сюда принес. Ну думаю, денег у них тут… И, главное, запомнилось название. Уж, столько его талдычили, столько талдычили…
Репортер показал оператору, чтобы тот дал крупный план. Как-никак, все жители города и области застыли у телеэкрана. Небывалое шоу в прямом эфире! Народ должен знать своих героев в лицо. И репортер снова обратился к взломщику.
— Скажите, Тимофей Иваныч, кем вы сейчас работаете?
— Я? Когда как! — Селедкин немного замялся, не зная, что и сказать. Но, похоже, в находчивости ему не откажешь, и он рубанул правду-матку: — Последнее время этим, как его…медвежатником. Но мне не нравится это название, я не люблю животных.
— Восхитительно! — чуть не захлебнулся репортер. — А каких животных вы больше всего не любите?
— Собак! — уверенно сказал Селедкин. — Особенно, овчарок. Особенно, немецких. Особенно, сторожевых.
— Прекрасно! — брызнул слюной репортер. — А скажите, когда вы поняли, в чем ваше призвание?
Взломщик, гордо подняв голову, глядел прямо в камеру. Черт возьми, когда ещё представиться такая возможность, чтоб на весь регион! Вот и о нем, маленьком человеке, теперь узнают все. Нет, поистине, ему есть, чем гордиться, и он не скрывал своей гордости.
— В девять лет! — честно признался он. — Всему, что я умею, меня научил отец. Он брал нас с братом на работу и показывал свое уменье. Во дворе все уважали нашего отца, и мы ходили за ним по пятам. Когда мы проходили по двору, все так и говорили: «Селедкины пошли на дело!»
Репортер сделал удивленные глаза. Хотя давно перестал чему-либо удивляться. Просто он работал на публику и хотел, чтобы публика удивилась вместе с ним. И наверняка, все, кто не спал в эту ночь и проводил бессонные часы у телевизора, раскрыли рот от удивления.
— Значит, если я вас правильно понял, — догадался сообразительный репортер, — в вашей семье такая традиция, когда все мужчины..?
— Ни в коем случае! — Взломщик мотнул головой и замахал руками на камеру.
Ни хрена не понял журналюга! Такие тонкости ему никогда не понять! А что от него требовать, если он мыслит другими категориями. Категориями показухи и очковтирательства.
— Неужели? — удивился репортер.
— Да, представьте себе! Мой брат проявил самостоятельность. Он пошел в щипачи. И был за это наказан. Отец лишил его наследства и весь свой инструмент передал мне.
— Строго, но справедливо, — заметил репортер.
— Еще бы! — хмыкнул взломщик. — В нашей семье всегда было строгое воспитание.
— И ещё один вопрос, — насел собака репортер. — А скажите, вам приходилось до этого взламывать банки и если да, то сколько?
Селедкин почесал затылок. Чувствовалось, что такие вопросы ему не по зубам. Тут даже и не знаешь, что сказать! Скажешь правду, добавят срок, наврешь, кто тебя потом будет уважать! И тогда Тимофей пошел на компромисс.
— Нет, не приходилось. Это первый раз. Раньше я работал по квартирам и магазинам. А сейчас думаю, дай попробую…
Репортер захлебнулся от восторга.
— Поразительно! Невероятно! Первый раз и такая удача! Как вы к этому относитесь?
Взломщик смущенно опустил голову и сказал в сторону:
— Мне вообще часто везет. Отец рассказывал, что я родился в рубашке. Такой светленькой в черную полосочку.
Репортер зашелся в экстазе.
— Ошеломительно! Грандиозно! Какое невероятное везенье! Прямо не вериться, чтобы простому человеку может так везти! И последний вопрос, чтобы не отнимать времени у правосудия. Расскажите нашим телезрителям, как вам удалось открыть такой сложный замок?
Селедкин засмущался и сплюнул сквозь зубы.
— Не расскажу. Это мой маленький секрет.
Репортер бросился в последнюю атаку.
— Сейчас на вас смотрит весь наш регион и, может быть, вся страна! Чтобы вы хотели передать своим близким, своей семье?
Взломщик приветливо махнул рукой и широко улыбнулся, блестя в свете софитов золотой фиксой.
— Я хотел бы передать им привет! Особенно отцу и брату! Ждите меня! Я скоро с вами увижусь! А так же сказать моей матери, тете, дяде и корешу Кольке — пишите письма! Я их буду ждать с нетерпением!
Репортер обнял счастливого потерпевшего и крепко пожал ему натруженную руку.
— Позвольте ещё раз поздравить вас, дорогой Тимофей Иваныч, с вашей невероятной удачей и подарить вам вот этот замечательный пылесос!
Он дал отмашку кому-то из группы. Две девушки поднесли Селедкину большую красивую коробку с пылесосом, на которой была цветная фотография и много всяких надписей. Взломщик растрогался до слез.
— Спасибо! Я всегда мечтал о таком! — признался он. — Люблю, когда в камере порядок.
Его обступила группа девушек. Они принялись целовать его небритые щеки и вручать букеты цветов. Кто-то попросил автограф. Хлопнула пробка из бутылки шампанского, и шипящая струя весело потекла в подставляемые бокалы. Репортер поднял свой бокал и чокнулся со всей съемочной группой. Группа девушек расступилась, оставляя Тимофея Иваныча одного. На глаза взломщика навернулись скупые мужские слезы. Он помахал на прощанье обеими руками, сцепленными наручниками. По бокам от него уже стояли два милиционера. Один держал цветы, другой пылесос.
Репортер повернулся к телекамере.
— Уважаемые телезрители! Только что вы были свидетелями, как совершенно посторонний человек стал почетным сотым грабителем банка «Бляминвест»! Никто не выбирал этого человека — он сам своими руками вершил свою судьбу. Жизнь — это лотерея, как сказал кто-то из великих, и сегодня этому простому человеку выпал удивительный выигрыш. Наверное, и у вас шевельнулось в душе желание посетить этот банк! Торопитесь! Не откладывайте на потом! Банк «Бляминвест» ждет вас! В любое время дня! И ночи!
Глава 3
«Ограбление по-русски»
Небольшой городок Карячин, в котором и происходят эти события, расположился на двух берегах небольшой речки Карячинки, которая течет вдоль бескрайних российских полей, пока не впадает в один из малых притоков Волги в таком узком и заброшенном месте, что не каждый местный житель знает точно, что же именно впадает в приток великой русской реки — речка Карячинка или сточные воды близлежащего целлюлозно-бумажного комбината.
Из-за своей незначительности речка Карячинка не попала ни на одну географическую карту, как, впрочем, и сам город Карячин. Так что любознательные читатели могут сразу успокоиться и не хвататься за атлас — такого городка в нем нет. Правда, на очень крупных картах и в самом большом атласе городок Карячин все же помечен маленькой точкой, но название составители почему-то все время путают и называют, как придется — то Карачупин, то Кочергин, а то и вообще Раскачаев. Карачаевцы с этим давно смирились и даже сами придумывают своему городу новые названия.
Из городских достопримечательностей случайно забредшим сюда туристам называют две — колхозный рынок на центральной площади и саму центральную площадь с каким-то памятником. Чей это памятник и по какому поводу он поставлен, не знает даже директор местного краеведческого музея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Шеф с трудом высвободился из его объятий.
— Ну и что, что кандидат наук? — Он показал на друзей. — Эти ребята тоже бывшие инженеры! Ты же Макса знаешь, Жорика знаешь, Борю знаешь! Они, кажется, с тобой в одном институте работали!
Толян с ненавистью взглянул на притихших друзей, словно они стали его кровными врагами.
— Ну, в одном! И что?
— Да то! Я ведь их не коммерсов стричь посылаю! Банк грабить! Это посерьезней! Так они же не отказываются! Предложил, сразу согласились.
— Да мы ещё не… — попробовал вставить Макс, но его никто не услышал.
— Вспомни, Толян, как раньше в колхоз посылали! — продолжал уговаривать Лева. — Сказали: «Надо!» — и пошел! И никто не отказывался! Знали, что трудно, а не отказывались!
— Не уговаривай, Сергеич! — рубанул ладонью воздух Толян. — Дело решенное! Сказал, как отрезал! Хватит надо мной издеваться! Больше ни одного коммерсанта пальцем не трону! Пусть хоть он на трех «мерседесах» ездит!
Лева возмущенно вздохнул, посмотрел на сидящих друзей и, взяв Толяна за локоток, отвел его к окну, надеясь, что оттуда их не услышат. Заговорил доверительно:
— Ну, войди в мое положение, Толян! У меня же людей не хватает! А работы невпроворот! План выполнять надо! Каждый человек на счету. На прошлой неделе троих пацанов похоронил. И какие пацаны были! Героически погибли, отбивая рынок у чучмеков. Ты же слышал!
— Ну, слышал… — кивнул Толян. — Слышал! Вот и не хочу, как они! Мне ещё жизнь дорога! Даже такая, как у нас сейчас!
Лева оттолкнул его от себя, отошел поближе к друзьям и раздраженно заговорил, стараясь скорее для них, чем для Толяна.
— Ну и катись! Давай, проваливай! Только смотри потом, не обижайся! Сам знаешь, у нас вход — копейка, выход — рубль. Те, кто уходят, потом жалеют. Вернее, родственники их жалеют. На похоронах. Понял! Учти, я не угрожаю, я предупреждаю!
Но Толян не испугался, не затрясся от страха, не стал лебезить и оправдываться. Он просто подошел к Леве и со злостью посмотрел ему в глаза. Авторитету даже стало неловко, до того осуждающе посмотрел в глаза бригадир.
— А ты меня не предупреждай! — сквозь зубы процедил Толян. — Я уже ничего не боюсь! Такого насмотрелся! Меня теперь ничем не напугаешь! Хоть киллера нанимай! Я ему сам столько дырок понаделаю, мало не покажется!
Леве даже не по себе стало от такого выпада, он сразу сменил тон и заговорил примирительно:
— Да не пугаю я тебя! Уговариваю! Сам прикинь, Толян! Ну, куда ты пойдешь? В стране безработица! Народ с голоду пухнет. О семье подумай! У тебя же двое детей! Чем их кормить будешь?
— Лучше в менты пойду! — веско сказал Толян. — Говорят, там сейчас зарплаты повышают.
Он махнул рукой на прощанье и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, так и не дождавшись выходного пособия.
Следом вылетела испуганная секретарша, прикрыв за собой дверь. Выступление разозленного рэкетира подействовало даже на её крепкие нервы. А что она хотела? Тут не контора, торгующая пылесосами, тут серьезные люди ходят. Такого наслушаешься!
Лева устало опустился в кресло, тяжко вздохнул. Пристально посмотрел на каждого из трех друзей.
— Тоже уйти хотите? Давайте, валите! Только смотрите потом. Когда под забором окажетесь вместе с бомжами, не жалуйтесь! У нас кто уходит, обратно не берем! Сразу отправляем туда! — Он показал пальцем на потолок. — Ну, так что, идете в банк или нет?
Друзья сидели насупившиеся и испуганные. Ну, как теперь отказать авторитету — вдруг тоже подумает, что и они хотят уволиться! А лишиться для них работы, хотя бы такой, как эта, никак нельзя. Другой ведь нигде не найти.
— Ну ладно, давай попробуем! — пожал плечами Макс и посмотрел на остальных. — Как вы, согласны?
— Я не против, — кивнул Жорик.
— Можно попробовать… — неохотно согласился Боря.
Лева хлопнул ладонью по столу. Чашка с кофе подпрыгнула и опрокинулась. Кофейная лужа тут же залила заявление недовольного жизнью рэкетира Толяна. Но авторитет даже этого не заметил, до того был взвинчен и разозлен.
— Все! — рявкнул он. — Выбирайте банк и вперед! Стволы получите у завхоза. Но предупреждаю, не ходите в банк ночью! Только днем! Понятно!
— Это ещё почему? — пробормотал Макс. Ему-то как раз казалось, что банк лучше всего грабить ночью. Например, сделать пролом в стене или взломать дверь. Поскольку они все трое бывшие инженеры, для них не составит труда отключить сигнализацию и вскрыть замки. Во всяком случае, тогда не надо будет вламываться в банк среди бела дня, рискуя попасть под ответный огонь охраны.
— Потому! Ночью не надо! — загадочно проговорил Лева и посмотрел на телохранителя. — А то получиться, как с Селедкиным!
Бодигард поднял голову, посмотрел на шефа, скривил рот и несколько раз хмыкнул, что было похоже на сдержанный смех. Видимо, этот самый Селедкин повеселил тут многих. И теперь его всякий раз приводили в пример, как образец грабителя-неудачника.
— А как с ним получилось? — поинтересовался Макс, надеясь узнать, что же все-таки могло произойти такого забавного во время ночного ограбления банка.
— Как, как! — натужно засмеялся авторитет. — Решил он грабить банк! Ночью! Ну, приходит. А там…
Стояла темная промозглая ночь. Одинокий фонарь бросал пятно света на грешную землю, обильно покрытую ямами, лужами и мусором. На улице не было ни души. Это и понятно — в такую погоду не то, что собаку не выгонишь, не каждая кошка пойдет. Ветер качал фонарь, и бледный пучок света изредка попадал на стальную дверь с очень сложным замком. Над дверью слабо светились неоновые буквы — «Банк „Бляминвест“. В большом окне рядом с дверью горела тусклая лампочка сигнализации. Ничего не предвещало преступления, но оно все же произошло.
Ровно в два часа ночи к двери подошел какой-то тип в черной куртке и черных спортивных штанах. Его шапочка была надвинута на глаза, а шарфом замотано лицо. Одни лишь глаза горели в темноте зеленоватым огнем. Тип посмотрел по сторонам, не увидел никого, кто мог бы ему помешать, и достал из кармана сверток с инструментами. Он положил сверток на землю и развернул его. Выбрав подходящую отвертку, он вскрыл стальную коробочку рядом с дверью, затем перекусил кусачками какие-то проводки. Лампочка вспыхнула последний раз и погасла. Это точно указывало взломщику на то, что сигнализация безнадежно отключена. Радостно хмыкнув, тип стал подбирать нужные отмычки, нашел то, что нужно, и приблизился вплотную к двери. Немного повозился, громко звеня отмычками. Наконец, в замке что-то громко щелкнуло, взломщик потянул дверь на себя, и она открылась. Похоже, он был специалистом своего черного дела, и ему такие замки были нипочем! Он щелкал их как орехи.
Но вдруг ему в спину ударил сноп яркого света. Откуда он только взялся, этот свет?! Ведь вокруг ещё несколько минут назад не было ни души! Кто же мог включить свет? Взломщик испуганно обернулся, прикрывая глаза рукой. На него со всех сторон были направлены софиты, свет бил прямо в лицо, справа и слева. Когда глаза привыкли к свету, взломщик немного присмотрелся и увидел людей, стоявших за какой-то темной махиной. С большим трудом взломщик догадался, что это телекамера, а за ней стоял оператор. Рядом с ним телерепортер, осветители, администраторы, помощники, женщины с цветами и два милиционера. У всех у них были просветленные радостные лица. Кроме милиционеров. Раздался гром аплодисментов.
К взломщику подлетел репортер с микрофоном и быстро заговорил, брызгая слюной:
— Поздравляю вас! Какая удача! Не может быть, чтоб вам так повезло!
Взломщик не мог вымолвить ни слова.
— С чем? В чем? Зачем? — испуганно забормотал он.
Репортер повернулся лицом к камере. У него расползлась улыбка до ушей, глаза загорелись победным огнем. Ну, как же, он сейчас сообщит миру о новой сенсации! Это сделает именно он, и никто другой.
— Уважаемые телезрители! — закричал репортер в микрофон. — Три дня мы ждали этого человека у дверей банка, целых три дня! И вот, наконец, он появился! Это радостное событие происходит на ваших глазах! Такое бывает не часто! Не каждый может похвастаться такой удачей! Вот он — сотый взломщик банка «Бляминвест»! Всего лишь год, один маленький год, и… вот, пожалуйста! Целых сто человек уже успели побывать в этом банке! Все они отправлены в места заключения, и вот он — сотый, почетный ночной посетитель этого банка!
Взломщик испуганно захлопал глазами, не осознавая до конца свалившегося на него счастья. Да, похоже, не часто ему приходится быть в центре внимания! Может быть, только пару раз и приходилось, и то во время суда.
Репортер шлепнул беднягу ладонью по плечу и подсунул ему микрофон.
— Представьтесь, пожалуйста, дорогой вы наш лауреат!
Взломщик немного пришел в себя и смущенно забормотал:
— Селедкин…Тимофей…Иваныч… ранее судим…
— Нам очень приятно… — перебил его репортер, — что именно вы стали почетным сотым взломщиком банка «Бляминвест». Никто другой не доставил бы нам такой радости. Потому что тут же попытался бы скрыться. И только вы согласились дать нам интервью! Скажите, пожалуйста, Тимофей Иваныч, вы здесь оказались совершенно случайно?
Взломщик уже въехал в тему и был готов ответить на любые вопросы. Похоже, ему даже польстила оказанная честь. Где это видано, чтобы среди ночи к тебе подходили люди и брали у тебя интервью?! Да ещё во время работы!
— Хе, скажете, случайно! — хмыкнул Тимофей. — Я две недели готовился! Выбирал банк. Изучал подходы. Делал отмычки. В нашей профессии, молодой человек, ничего случайного не бывает. Все закономерно.
— Неужели! — удивился репортер. — А почему вы выбрали именно этот банк?
Селедкин пожал плечами, смущенно заулыбался.
— Мне понравилась реклама по телевидению. Видели? Ну, когда этот дурик собрал все бабки, что у него были, и сюда принес. Ну думаю, денег у них тут… И, главное, запомнилось название. Уж, столько его талдычили, столько талдычили…
Репортер показал оператору, чтобы тот дал крупный план. Как-никак, все жители города и области застыли у телеэкрана. Небывалое шоу в прямом эфире! Народ должен знать своих героев в лицо. И репортер снова обратился к взломщику.
— Скажите, Тимофей Иваныч, кем вы сейчас работаете?
— Я? Когда как! — Селедкин немного замялся, не зная, что и сказать. Но, похоже, в находчивости ему не откажешь, и он рубанул правду-матку: — Последнее время этим, как его…медвежатником. Но мне не нравится это название, я не люблю животных.
— Восхитительно! — чуть не захлебнулся репортер. — А каких животных вы больше всего не любите?
— Собак! — уверенно сказал Селедкин. — Особенно, овчарок. Особенно, немецких. Особенно, сторожевых.
— Прекрасно! — брызнул слюной репортер. — А скажите, когда вы поняли, в чем ваше призвание?
Взломщик, гордо подняв голову, глядел прямо в камеру. Черт возьми, когда ещё представиться такая возможность, чтоб на весь регион! Вот и о нем, маленьком человеке, теперь узнают все. Нет, поистине, ему есть, чем гордиться, и он не скрывал своей гордости.
— В девять лет! — честно признался он. — Всему, что я умею, меня научил отец. Он брал нас с братом на работу и показывал свое уменье. Во дворе все уважали нашего отца, и мы ходили за ним по пятам. Когда мы проходили по двору, все так и говорили: «Селедкины пошли на дело!»
Репортер сделал удивленные глаза. Хотя давно перестал чему-либо удивляться. Просто он работал на публику и хотел, чтобы публика удивилась вместе с ним. И наверняка, все, кто не спал в эту ночь и проводил бессонные часы у телевизора, раскрыли рот от удивления.
— Значит, если я вас правильно понял, — догадался сообразительный репортер, — в вашей семье такая традиция, когда все мужчины..?
— Ни в коем случае! — Взломщик мотнул головой и замахал руками на камеру.
Ни хрена не понял журналюга! Такие тонкости ему никогда не понять! А что от него требовать, если он мыслит другими категориями. Категориями показухи и очковтирательства.
— Неужели? — удивился репортер.
— Да, представьте себе! Мой брат проявил самостоятельность. Он пошел в щипачи. И был за это наказан. Отец лишил его наследства и весь свой инструмент передал мне.
— Строго, но справедливо, — заметил репортер.
— Еще бы! — хмыкнул взломщик. — В нашей семье всегда было строгое воспитание.
— И ещё один вопрос, — насел собака репортер. — А скажите, вам приходилось до этого взламывать банки и если да, то сколько?
Селедкин почесал затылок. Чувствовалось, что такие вопросы ему не по зубам. Тут даже и не знаешь, что сказать! Скажешь правду, добавят срок, наврешь, кто тебя потом будет уважать! И тогда Тимофей пошел на компромисс.
— Нет, не приходилось. Это первый раз. Раньше я работал по квартирам и магазинам. А сейчас думаю, дай попробую…
Репортер захлебнулся от восторга.
— Поразительно! Невероятно! Первый раз и такая удача! Как вы к этому относитесь?
Взломщик смущенно опустил голову и сказал в сторону:
— Мне вообще часто везет. Отец рассказывал, что я родился в рубашке. Такой светленькой в черную полосочку.
Репортер зашелся в экстазе.
— Ошеломительно! Грандиозно! Какое невероятное везенье! Прямо не вериться, чтобы простому человеку может так везти! И последний вопрос, чтобы не отнимать времени у правосудия. Расскажите нашим телезрителям, как вам удалось открыть такой сложный замок?
Селедкин засмущался и сплюнул сквозь зубы.
— Не расскажу. Это мой маленький секрет.
Репортер бросился в последнюю атаку.
— Сейчас на вас смотрит весь наш регион и, может быть, вся страна! Чтобы вы хотели передать своим близким, своей семье?
Взломщик приветливо махнул рукой и широко улыбнулся, блестя в свете софитов золотой фиксой.
— Я хотел бы передать им привет! Особенно отцу и брату! Ждите меня! Я скоро с вами увижусь! А так же сказать моей матери, тете, дяде и корешу Кольке — пишите письма! Я их буду ждать с нетерпением!
Репортер обнял счастливого потерпевшего и крепко пожал ему натруженную руку.
— Позвольте ещё раз поздравить вас, дорогой Тимофей Иваныч, с вашей невероятной удачей и подарить вам вот этот замечательный пылесос!
Он дал отмашку кому-то из группы. Две девушки поднесли Селедкину большую красивую коробку с пылесосом, на которой была цветная фотография и много всяких надписей. Взломщик растрогался до слез.
— Спасибо! Я всегда мечтал о таком! — признался он. — Люблю, когда в камере порядок.
Его обступила группа девушек. Они принялись целовать его небритые щеки и вручать букеты цветов. Кто-то попросил автограф. Хлопнула пробка из бутылки шампанского, и шипящая струя весело потекла в подставляемые бокалы. Репортер поднял свой бокал и чокнулся со всей съемочной группой. Группа девушек расступилась, оставляя Тимофея Иваныча одного. На глаза взломщика навернулись скупые мужские слезы. Он помахал на прощанье обеими руками, сцепленными наручниками. По бокам от него уже стояли два милиционера. Один держал цветы, другой пылесос.
Репортер повернулся к телекамере.
— Уважаемые телезрители! Только что вы были свидетелями, как совершенно посторонний человек стал почетным сотым грабителем банка «Бляминвест»! Никто не выбирал этого человека — он сам своими руками вершил свою судьбу. Жизнь — это лотерея, как сказал кто-то из великих, и сегодня этому простому человеку выпал удивительный выигрыш. Наверное, и у вас шевельнулось в душе желание посетить этот банк! Торопитесь! Не откладывайте на потом! Банк «Бляминвест» ждет вас! В любое время дня! И ночи!
Глава 3
«Ограбление по-русски»
Небольшой городок Карячин, в котором и происходят эти события, расположился на двух берегах небольшой речки Карячинки, которая течет вдоль бескрайних российских полей, пока не впадает в один из малых притоков Волги в таком узком и заброшенном месте, что не каждый местный житель знает точно, что же именно впадает в приток великой русской реки — речка Карячинка или сточные воды близлежащего целлюлозно-бумажного комбината.
Из-за своей незначительности речка Карячинка не попала ни на одну географическую карту, как, впрочем, и сам город Карячин. Так что любознательные читатели могут сразу успокоиться и не хвататься за атлас — такого городка в нем нет. Правда, на очень крупных картах и в самом большом атласе городок Карячин все же помечен маленькой точкой, но название составители почему-то все время путают и называют, как придется — то Карачупин, то Кочергин, а то и вообще Раскачаев. Карачаевцы с этим давно смирились и даже сами придумывают своему городу новые названия.
Из городских достопримечательностей случайно забредшим сюда туристам называют две — колхозный рынок на центральной площади и саму центральную площадь с каким-то памятником. Чей это памятник и по какому поводу он поставлен, не знает даже директор местного краеведческого музея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35