А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Таким образом количество претендентов увеличивается.
— Да, — ответил Ниро. — Но до очень ограниченного количества, до трех-четырех. Так что, если что-то происходит в конкретном районе, искать приходится максимум среди трех-четырех группировок из сотни-другой, которые существуют.
— Все так просто? — удивилась я.
— Просто, при одном условии, что ты точно знаешь, кто отвечает за этот район, что ты точно знаешь, что директор магазина не подпалил его сам, чтобы скрыть какую-нибудь недостачу, и что ты уверена, что это не случайность.
— Но в нашем же деле очевидно, что не случайность.
— Да, и так же очевидно не случайность, что не сама фирма портит свою продукцию. Но в нашем случае есть один неприятный момент.
— Какой же?
— Видишь ли, Рыжик, в нашем случае нет ярко выраженных привязанностей к той или иной территории, то есть все эти события происходили в разных местах Москвы, поэтому здесь определить претендента гораздо сложнее. А с другой стороны, если следовать логике этих ребятишек, виновником должно считаться представительство. Так что и отвечать за все эти напасти должна та группировка, на территории которой находится представительство.
— И потом, — сказала я, — ведь они же общались с милицией, вызванной представительством. Так что можно установить, кто конкретно общался.
— Да, но при одном маленьком условии, что милиция а) — знает, с кем конкретно они разговаривали и к какой конкретной группировке он относится и б) — захочет нам сказать.
Ниро зевнул.
— И ты это еще не выяснил. — Я с недоумением посмотрела на него.
— Завтра попробую это выяснить, э-эээ…
— А как же быть с юристами? Что ты о них думаешь? — прервала я его зевок.
— Сегодня мы все равно не будем иметь никакой новой информации. А нет ничего хуже, чем размышлять на пустом месте. — Он снова зевнул. — Баиньки, баиньки, — пробормотал он полусонно и стал выкарабкиваться из кресла.
Заразившись его настроением, я тоже зевнула.
Ну что ж, подождем до завтра…
Глава 11
ДАВАЙ ПОПРОБУЕМ ПОСТРОИТЬ ВЕРСИИ
Когда я утром проснулась, Ниро уже не было. Такой небывалый приступ энтузиазма свидетельствовал о том, что ему в голову пришла какая-то мысль. Умывшись и спустившись в кухню, я выяснила, что мне оставлен хороший завтрак.
Ну что ж, значит, настроение у него было хорошее. Учитывая, что инструкций мне на сегодня оставлено не было, я вкусно и не торопясь позавтракала и решила, что получившуюся паузу очень хорошо использовать для приведения своих дел в порядок. Сдав вахту Мамаше Крокодайл, которая немедленно наполнила весь дом жужжанием пылесоса, я отправилась в издательство. По дороге, заскочив к маме, полила ее цветы. По моим подсчетам, они с Пеппи должны были продержаться на море еще недели две. Так что за цветами надо приглядывать как следует.
В издательстве, как обычно, была жуткая кутерьма. Стоит мне день-другой не показаться… Короче, вырваться мне удалось только к вечеру. Ниро, немножко обиженный, ждал меня обедать.
— Ты же знаешь, — проворчал он, когда я вернулась, — мы обедаем обычно в семь часов, а сейчас уже половина девятого. Нет ничего хуже, чем есть разогретую еду. А то, что я приготовил, уже можно выбрасывать на помойку, это же невозможно есть разогретым^
Тут он явно преувеличивал. Не знаю, как оно должно быть на вкус, только что приготовленное, но, даже разогретое, было чудовищно вкусно…
Шарики из воздушного дрожжевого теста, так я их окрестила, были начинены зеленью. Употреблялись они с расплавленным сыром, который томился рядом на фондю. Для употребления внутрь требовалось отрезать кусочек печеного шарика и, поддев его на вилочку, обмакнуть в расплавленном сыре. М-м-м… Когда энное количество таких шариков уже делали мою талию шарообразной, на обеденном столе появилось «горячее», как сказал мой любимый. А до этого, интересно, что было, холодное, что ли?
Ломтики филе судака, запеченные на филе. Их тоже можно было поливать расплавленным сыром, и это было тоже объеденье.
Насытившись, я стала приставать к Ниро, чтобы он поведал мне о своих успехах за день.
Поворчав для порядка, что я совершенно не интересуюсь его делами, а мотаюсь весь день неизвестно где (это о моей-то работе, нахал!), он с плохо скрываемой гордостью стал рассказывать о своих успехах.
— Таки я их. нашел… — Кого?
— Тех, кто предлагал «Милене» свои услуги.
— И кто же это?
— Ну… Скажем так… Достаточно известная группировка. Я сейчас не хочу говорить какая, потому что это надо, уточнить наверняка.
— Так ведь я их все равно не знаю.
— Короче, меня завтра сведут с одним из бригадиров, который должен быть в курсе, причастна их бригада к этим событиям или нет.
— Бригадир, может, еще ударник соцтруда? — Я презрительно фыркнула. — А ты уверен, что он тебе ответит правду?
— Понимаешь ли, Вася, — это он меня так, — Даже Не так важно, что он скажет. Важно знать совершенно точно, врет он или нет. А зная это, можно сделать точный вывод и быть в нем абсолютно уверенным. — Ниро замолчал.
— А в твоем случае он будет врать или говорить правду?
— Вот это-то и будет понятно только завтра…
— А не кажется тебе, что это очень расточительно с их стороны, вести себя подобным образом. Ведь они не имеют никакой прибыли с того, что портят продукцию, а затраты довольно велики.
Я уселась поудобней и стала загибать пальцы, прикидывая их возможные траты.
— Получается, что только на одну полиграфию, если они печатали эти салфетки, точнее, упаковки для салфеток, они должны были потратить две-три тысячи баксов… Гадость всякую мешать — опять же деньги… Мальчику платить, даже двум, которые на конференции все проделали… А прибыль у них какая-то мифическая получается: ну скажут они кому-то, вот как они классно нагадили «Милене»…
— Да, я совсем забыл сказать тебе, — Ниро полез в карман, — салфетки — это не типографская печать. Они отпечатаны на цветном ксероксе. Пришел результат анализов. А все остальное — это аккуратная надомная работа.
Я снова призадумалась. Это был достаточно сокрушительный удар по моей аргументации. В таком случае получалось, что расходы на эту «заподлянку» были существенно ниже, чем я считала. Опять же мальчикам они могли не платить, — в конце концов, это и так их постоянная «работа» — гадости людям делать… Потом я спохватилась:
— Но ведь все равно получается, что они скупили несколько сотен, а скорее всего больше, упаковок крема. Заплатили кому-то, чтобы тот сделал салфетки. Отпечатали, в конце концов, пусть и на ксероксе, эту упаковку. Все равно получается несколько тысяч долларов.
Тут уж задумался мой любимый. Только в отличие от меня его мыслительный процесс сопровождался не загибанием пальцев и качанием ногой на диване, а хождением по комнате и музыкальным звоном его китайских шариков…
— Достаточно большой расход для них, это ты права. Руку там или ногу сломать, поджечь что — тут они на траты большие не идут. Особенно если они с этого не получат никакой прибыли. — Он замолчал. — Опять же работа довольно тонкая, не в их стиле… Пара трупов с огнестрельным ранением, это было бы больше похоже — тут ты опять же права.
— Ну, а что, если предположить, что они немножко умнее, чем мы обычно думаем?
— Ты имеешь в виду, что это они наняли адвоката и рассчитывают поживиться с возможных исков?
Думала я не совсем об этом, но от такой классной мысли открещиваться как-то не хотелось… Хотя такой поворот событий я не предполагала. Но это совсем не значило, что этого не может быть!
— А что! Ты думаешь, что это возможно?
— Почему бы и нет? — Опять хождение по комнате, оглашаемое курлыканьем шариков. — Тогда вся картинка складывается. — Он вытянул в мою сторону указательный палец и замер, — Тогда становится понятно, почему они пошли на такие траты! Они ведь собираются получить впредь гораздо больше, — Он опять заходил по комнате, — Что такое потратить две-три тысячи долларов по сравнению с тем, чтобы получить несколько миллионов… А ведь речь идет именно об этом.
— Тогда это объясняет и то, откуда у старшего из юристов появились деньги.
— Вполне возможно. В конце концов, если они твердо уверены в успехе, то они могли потратить не две-три тысячи, а пятьдесят. Хотя… — Ниро замолчал. Потом рассмеялся. — Хотя в такой ситуации скорее можно предположить гораздо более простое. И это походило бы на них гораздо больше, чем тратить на кого-то приличные деньги. — Он опять улыбнулся. —
Они могли заставить ту прос… как бы это повежливее сказать?.. мадам, с которой он теперь общается, раскрутить нашего дорогого юриста под видом большой любви.
— Это как? — не поняла я.
— Смотри, — он уселся рядом со мной на диван, — все очень просто. Представим на минутку, что они знают об этой девчонке что-то такое, чего та предпочла, чтобы никто не узнал. И предлагают ей: «Слушай, да! Сделай так, чтобы этот хрен в тебя втюрился, и крути его на полный катушняк». —Ну?
— «Тащи его в дорогие кабаки, пущай он сам себя туда зовет — от большой любви, да! Ходи в богатые казино. Короче, бля, сделай так, чтобы он потратил все бабки и уехал в долгах. Ну и дай ему немного бабок, которые мы тебе оставим… Но смотри!» — тут Ниро вышел из роли, в которую так хорошо вписался, и перестал кривить лицо и размахивать пальцами.
Я смотрела на него, слушала и очередной раз поразилась, как он из одной роли мгновенно переходит к другой: вот передо мной сидел нормальный человек, потом раз! — и все сменилось — и речь, и дикция, и манера держаться, и жестикуляция… Просто два совершенно разных человека. Вот по кому сцена плачет, оказывается.
Мой ненаглядный так увлекся своими рассуждениями, что не обратил внимания, как я его разглядываю.
— Можно здесь предположить и другой трюк. К примеру, есть человек, который одолжил бы ему деньги, очень легко, причем не подо что, а исключительно только под честное слово…
— И что же дальше?
— Дальше все очень просто. С одной стороны, у него есть красавица, в которую адвокат очень влюблен, особенно если он не подозревает о ее основной специальности, и на которую надо тратить очень много денег, с другой стороны, его собственные деньги подходят к концу. А тут подворачивается удобный случай одолжить деньги.
— Совсем не обязательно, почему ему надо лезть в долги?
— Ситуацию можно усложнить. Можно найти третье подставное лицо, которое пообещает ему колоссальный гонорар за какие-нибудь пустяковые услуги. И возможно, даже заплатит аванс. Небольшой.
— Забавно получается… Но это ты такой умный!
— Забавней некуда. Смотри, — он стал расставлять на столе серебряную фигурку носорога и хрустальный стакан с недопитым соком, — вот влюбленный, которому требуется много денег, — это был стакан. — А вот «добрый» человек, который обещает заплатить, — носорог поблескивал на свету. — Много — жуть как много. В самом ближайшем будущем. И дал аванс. Женщинка капризничает и требует от нашего влюбленного какой-то большой траты. Скажем, делает вид, что это единственное, что удерживает ее от решительных шагов. Вот купит ей — ну не знаю — шубу очередную норковую, в роспуск, до полу, или там бриллиантовый гарнитур тысчонок на пять баксов…
— Ага, вот ты мне никогда ничего такого не купишь!!! — Я демонстративно отвернулась и надулась.
Мой ненаглядный, ошарашенный моей логикой, уставился на меня обалдевшим взглядом. Даже спиной я чувствовала, что он размышляет — то ли ударить меня по голове, то ли свернуть шею…
Решив не доводить до крайностей, я с милой улыбкой повернулась и спросила:
— Так о чем это ты, милый?
В ответ раздалось шипение потревоженной кобры — это Ниро выпускал из себя воздух, который он набрал, чтобы в присущей ему элегантной манере высказать мне все, что он думает обо мне, моих умственных способностях и обо всех женщинах, вместе взятых!
— Я слушаю тебя, дорогой! — Мой ясный взор выражал удивление по поводу его шипения.
…Мда.
— И тут подворачивается некто, кто предлагает большую сумму денег, которая решает все проблемы. Ты бы взяла в такой ситуации деньги?
— Пожалуй, да, — трудно, однако, вывести моего человечища совсем из себя…
— Я тоже так думаю.
— А если он взял, что дальше?
— Ловушка захлопнулась. Клиент отказался от дела, аванс надо вернуть.
— Ого!
— Он одолжил такую сумму, точнее, ему навязали такую сумму, которую он не в состоянии вернуть. Его «девушка» успешно потратила эти деньги и продолжает капризничать… А вместо мягкотелого рохли, который одолжил нашему влюбленному эти деньги, вдруг на сцену выплывают крепкие ребята, которые ставят ему простое условие: «Ты деньги должен? Должен! Одно из двух: либо ты сегодня возвращаешь деньги, либо делаешь, что мы говорим, либо сам понимаешь…» Кстати, это на них гораздо больше похоже, тут они в своей стихии…
— Что же он будет делать в этой ситуации?
— Это будет зависеть от того, что он за человек…
— Однако мы уже знаем, что этот дядя не честных правил, за что он и вылетел из коллегии адвокатов?
— Вот ты сама и ответила на свой вопрос — он скорее всего согласится, особенно если ему дадут еще немножко денег.
— Видишь, как все просто? — Я победно на него взглянула. — Я ведь всегда говорила, что женщина — это великая сила…
— Стоп, стоп, стоп! Рыжик, спустись на землю, это только предположение, — мой ненаглядный огорченно взглянул на меня.
— Ты прав… Предположение. Но какое красивое! Роковая красотка совращает невинную жертву…
— Красивое! Только там совращать почти и нечего. Как говорится, все уже совращено до нас… Он и так уже вполне дозревший мальчик… Но…
— Что же тебе не нравится, радость моя? — Я обвила его за шею и поцеловала в ухо.
— Ни в одном случае мы не опираемся на факты. — Он поморщился, когда я запустила руку в гриву его волос (это мешает ходу его рассуждений, надо же!). — Может быть три варианта: вариант первый — местная мафия тихо и довольно бессмысленно гадит фирме «Милена», отстаивая свою репутацию крепких ребят, с которыми надо соглашаться. Второй — отставной адвокат придумал гениальную комбинацию, как набить свой карман покрепче, и прокручивает это дело практически в одиночку, пользуясь лишь услугами своего мягкотелого приятеля для придания законности этой операции. И третий — если мы объединим эти две схемы, то нашего «прохиндея» наняли или подставили вышеупомянутые ребятишки для той же самой цели, набить свои карманы покрепче. — Ниро с довольным видом посмотрел на меня. — Как тебе нравятся мои рассуждения?
— Замечательно, любовь моя. — Я снова обняла его и поцеловала. — Но ты упустил еще один вариант, с чисто мужской точки зрения.
— Какой? — Ниро недоумевающе посмотрел на меня, отстраняясь.
— А ты не догадываешься?
Ниро молчал, нахмурив лоб. Было видно, что он стремительно размышляет.
— Ты упустил одну маленькую фигуру в своих рассуждениях. Она у тебя получается либо марионеткой, либо исключительно представительницей древнейшей профессии, которую используют втемную. А ведь это может быть не совсем так…
— Ты имеешь в виду путану?
— Конечно…
— Ну, не думаю, — протянул Ниро и отмахнулся. — С ее мозгами, которых хватит только на одно!
— А почему бы и нет, любовь моя? Преступление как бы почти женское. Косметика гораздо ближе к женщинам, чем к мужчинам. Представь себе…
— Нет, не думаю. — Он еще раз махнул рукой. — Она и так, не напрягаясь, имела десяток-другой тысяч баксов в месяц…
— А ты все-таки представь. Дамочке пришла в голову такая мысль, а лежать на спине или изображать из себя мебель ей вроде как и надоело…
— Хм-м…
— Может быть, — я не хотела расставаться со своей версией, — она случайно натолкнулась на какую-нибудь некачественную продукцию, обиделась, а потом поняла, как можно легко шантажировать крупную косметическую фирму. Достаточно, чтобы ее продукция вызывала у людей какое-нибудь раздражение или так или иначе портила их здоровье. Может, она сама предполагала обратиться в суд и стребовать миллион-другой с этой фирмы…
— Что ж… в твоих рассуждениях есть здравый смысл. Но… Ладно, давай дальше…
— Ну а дальше, как ты всегда говоришь, довольно просто. Она могла сама натолкнуться на этого юриста. А может, попросила кого-то из своих клиентов, чтобы нашел такого. Немножко обольстила, немножко растранжирила, может быть, предложила денег, но это уже не принципиально. Короче, она получила в его лице вполне достойного сообщника. Потом кто-то из них решил, что гораздо безопаснее, да и не так накладно для здоровья, чтобы не она выступала на суде как жертва косметической фирмы, а другие люди. А они бы лишь получали гонорар за то, что представляют этих людей на суде. Да… и потом. — Я задумалась.
— Что? — спросил Ниро.
— Да и потом, надо было сделать так, чтобы этот скандал разросся. Ведь одно дело, когда приходит дамочка в суд и, потрясая коробкой крема, заявляет, что из-за этого крема у нее слезла вся кожа на лице или еще что-нибудь в таком духе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22