Джейк тем временем продолжал:
– Знаешь, по-моему, хорошо мы детей воспитали, правда?
Ключи я уже нашла, но последнее замечание застало меня врасплох. Обернувшись, я удивленно посмотрела на Джейка. Это что-то новенькое. Джейк хвалит детей, а затем плавно переходит к тому, что включает меня в число их родителей? Ну и ну! Обычно, если Джейк говорил что-нибудь хорошее о наших детях, мое имя даже не фигурировало. Оно упоминалось лишь тогда, когда папочка ругал Элли и Брайана. Вот тут можно было подумать, что я воспитывала их на необитаемом острове, причем в одиночку. Это было ошибкой – взглянуть на Джейка. Он тотчас придвинулся поближе.
– Ты всегда была замечательной матерью, Берт, я надеюсь, ты знаешь, как я это ценю…
После этого я уже не слушала, судорожно пытаясь вставить дурацкий ключ в дурацкий замок, чтобы поскорей открыть дурацкую дверь.
А потом захлопнуть ее перед дурацкой физиономией Джейка.
Нэн тем временем направилась к своей двери. Я изо всех сил старалась просигнализировать взглядом: «Не смей оставлять меня с ним наедине!», но сестра, должно быть, это предвидела, так что даже не посмотрела в мою сторону.
– Пойду, пожалуй, к себе, – бросила она через плечо. – Джейк, рада была тебя видеть…
Ее стремление оставить нас одних было настолько очевидно, что даже Джейк смутился.
– Я… э-э… тоже был рад тебя видеть, – промямлил он. – Честное слово, очень рад.
Ключ наконец-то очутился в замочной скважине, но почему-то не желал поворачиваться. Что за напасть! Ведь я миллион раз запирала и отпирала эту дверь, и никогда не было никаких проблем. Впрочем, раньше не было и Джейка, сопящего мне в затылок. И как бы я ни старалась делать вид, будто меня нисколько не взволновало его неожиданное появление, руки предательски тряслись.
Ничуть не полегчало и когда Джейк решительно отобрал у меня ключи.
– Дай-ка помогу.
Я повернулась к нему, и именно в это мгновение Нэн открыла свою дверь и сделала то, что мне хотелось сделать с той самой секунды, как я увидела Джейка, шагающего к нам по аллее.
Нэн издала душераздирающий вопль.
Глава четвертая
НЭН
Трудно поверить, что визго-воплевая терапия кого-то лечит. Не знаю, не знаю. Меня точно не излечила. И после того как я закончила орать, мне ничуть не полегчало.
В основном, вероятно, потому, что когда я прекратила истошно визжать, моя квартира выглядела по-прежнему.
Перевернутой вверх дном.
Я шагнула в гостиную и едва поверила своим глазам. Все ящики были выдвинуты, а их содержимое валялось на полу, вперемешку с диванными подушками. Дверцы шкафов распахнуты, являя взорам пустоту.
Словом, весь мой первый этаж превратился в свалку платьев, сапог, одеял, сумок, сломанных теннисных ракеток, пиджаков, которые я не надевала годами, – в общем, картина вам ясна. Почище землетрясения.
И пока я столбом торчала посреди гостиной и обозревала весь этот ужас, мне даже не пришло в голову испугаться. Напротив, меня обуяла ярость. Настоящая ярость, когда глаза лезут из орбит и хочется топать ногами, скрежетать зубами и рвать окружающих в клочья. Я так озверела, что даже сама поразилась, поскольку раньше была убеждена, что все мои скромные пожитки не имеют для меня никакой ценности. Так, просто барахло, и ничего больше. Приятно все это иметь, но уж чтобы визг из-за такой ерунды поднимать – увольте!
Больше того, я всегда гордилась собой за то, что не слишком привязана к вещам. Материальные ценности при желании можно заменить – в отличие от вещей, действительно значимых в этой жизни, как, например, время, любимый человек или стройные бедра.
И вот теперь, бродя по развалинам своего жилища и ощущая, как глаза жгут непрошеные слезы, я поняла, что мое барахло значит для меня гораздо больше, чем я предполагала. Черт возьми, оказывается, я люблю весь этот хлам. Люблю восточный коврик, который отхватила по дешевке в магазинчике Армии спасения; люблю диванчик с незатейливой обивкой, который подарила сама себе на прошлое Рождество; люблю все до единой свои книги, которые храню еще со старших классов школы. Бог ты мой! У меня мурашки по коже пошли при мысли о том, что какой-то подонок топтался в моей квартире и шарил повсюду своими погаными руками, – несомненно подыскивая, что бы такое спереть.
Вопрос в том, что же он все-таки спер? Я остановилась и внимательно огляделась по сторонам.
За спиной я услышала сдавленный стон и, не оборачиваясь, поняла, что это Берт.
– Боже мой… – Это прозвучало так, словно ее душили. Очень в духе Берт.
Я все-таки обернулась: сестра стояла у входа и, выпучив глаза, таращилась на мусорную свалку, совсем недавно бывшую моей квартирой.
Позади Берт возник Джейк.
– Ну и дерьмо! – присвистнул он. Не в бровь, а в глаз.
– Ты как?.. – Берт глянула на меня.
– Бывало и получше, – прорычала я. Оттеснив Берт, Джейк шагнул в гостиную.
– Что за чертовщина? Что тут произошло?
Я лишь молча покосилась на него. С Джейком мы знакомы без малого двадцать три года, включая те девятнадцать с хвостиком, что они с Берт были женаты, один год со времени их развода и еще два года, когда они встречались, прежде чем скрепить свой союз на бумаге. И вот уже почти четверть века этот человек неизменно, с постоянством, достойным лучшего применения, в напряженные моменты вылезает с самым идиотским вопросом, который только можно придумать.
Как, например, в тот раз, когда Берт упала в гололед перед своим домом и сломала руку. Она не сумела дозвониться Джейку на работу, так что в конце концов я отвезла ее в травмпункт. А когда вечером доставила обратно, то Джейк, при виде гипсовой повязки у жены от запястья до локтя, поднял брови и поинтересовался:
– Ты что-то сделала с рукой?
А еще был случай, когда у Берт отошли воды, в то время как мы втроем стояли в длинной очереди в кассу супермаркета. Беременность Берт выглядела месяцев на двенадцать – по крайней мере, сестра очень напоминала воздушный шар, который вот-вот лопнет. Что, в сущности, и произошло. Верный себе, Джейк бросил взгляд на лужу, быстро растущую вокруг ног бедняжки Берт, и возмутился:
– Что это ты вытворяешь?
О да, у старины Джейка врожденный талант к дурацким вопросам. И вот теперь, продолжая разглядывать мою гостиную такими же, как у Берт, выпученными глазелками, он, должно быть, решил, что задал настолько удачный вопрос, что стоит повторить его на бис.
– Что же здесь произошло?
Было время, когда Берт качала головой и весело смеялась, стоило Джейку задать один из своих идиотских вопросов. Те времена, однако, канули в Лету. Сейчас Берт оторвалась от созерцания моей свалки и, глянув на бывшего мужа, сухо заметила:
– Даже слабоумный догадался бы, что в квартиру Нэн залезли воры.
Я закрыла глаза. Да уж, только этого мне не хватало.
Джейк, очевидно, мыслил так же, а посему ядовито ответил:
– Хм, лично мне сдается, что только идиоту пришло бы в голову с ходу решить, будто…
О силы небесные! И прежде чем Джейк с Берт ударились в затяжную дискуссию по поводу умственных способностей друг друга, я вмешалась:
– Но знаете, что самое странное? Похоже, они ничего не украли.
Могла бы и не разжевывать. На самом видном месте красовались видеомагнитофон, цветной телевизор, стереосистема, не говоря уже о драгоценностях, раскиданных посреди журнального столика. Здесь валялось все, что я носила в течение последнего месяца, и спешу добавить (прежде чем кто-то задумается, уж не неряха ли я) – да, да, я законченная неряха и разгильдяйка. Сто раз собиралась убрать все эти безделушки в специальную шкатулку, которую держу на туалетном столике в спальне, но как-то все руки не доходили.
Кроме того, нельзя сказать, чтобы мои украшения были чересчур уж ценными. Однако в куче, сваленной на журнальном столике, я узрела золотое ожерелье в восемнадцать карат и пару браслетиков по десять карат каждый. Неужто мой грабитель настолько разборчив, что пренебрег этими штучками? А может, это у меня вкус настолько плох, что даже грабитель не позарился на такое барахло?
– Конечно, – продолжала я, – не могу утверждать, что совсем ничего не пропало. Шкатулка с драгоценностями вообще-то наверху, в спальне. – Я сделала шаг к лестнице. – Пойду…
Закончить фразу я не успела: Джейк схватил меня за руку.
– Постой-ка, Нэн. Позволь сначала мне. Черт побери! Джейк действительно считал, что человек, учинивший этот разгром, возможно, еще не ушел.
Покосившись на лестницу, я невольно поежилась. Неужто злодей все еще здесь? Притаился наверху, готовый разделаться со всяким, кто туда сунется?
Стоило промелькнуть этой мыслишке, как сердце мое забилось втрое быстрее. Джейк тем временем взлетел на несколько ступенек и, остановившись, склонил голову набок, очевидно прислушиваясь. К несчастью, в этой позе белое перо в его ухе особенно бросалось в глаза. Взглянув на Берт, я заметила, как губы ее брезгливо изогнулись.
– Вы обе подождите здесь, – распорядился Джейк, – а я схожу на разведку, о'кей?
Вероятно, правы те, кто считает, что близнецы обладают более развитой интуицией, чем обычные люди. Ибо как только наши с Берт глаза встретились, я тотчас ясно поняла, чего хочет от меня сестра. Она хотела, чтобы я дала понять Джейку раз и навсегда: мол, спасибо большое, но мы, одинокие женщины, чудесно можем управиться без помощи всяких-разных ковбоев, корчащих из себя спасителей.
Все это Берт ухитрилась вложить в один-единственный взгляд, представляете?
Я же в свою очередь тоже вложила немало в тот взгляд, который метнула на нее. «Детка, давай говорить прямо: ты что, хочешь, чтобы я сама поперлась в спальню и нарвалась на взломщика? И это при том, что твой бывший горит желанием самолично сбегать наверх и подставить голову под пули?»
Да-да, вот именно.
Я снова повернулась к Джейку:
– Очень мило с твоей стороны!
Можно было подумать, будто это я оказывала ему любезность. Очевидно, перспектива наткнуться на кровожадного грабителя виделась Джейку интересным времяпрепровождением. Он весь аж просиял.
– Да что ты, нет проблем! Всегда рад помочь.
В жизни не считала своего зятя особо привлекательным, но в этот момент, лучась готовностью услужить, он и вправду выглядел по-мальчишечьи неотразимым. И если бы вдруг не засунул большие пальцы рук за ремень и не расправил решительно плечи – прямо вылитый Гэри Купер перед встречей с бандитами в классическом черно-белом вестерне, – пожалуй, ему удалось бы выйти из комнаты, не вызвав у Берт новый приступ раздражения. Едва Джейк скрылся из виду, она тряхнула головой и прошипела:
– Любит же порисоваться, герой картонный! По-моему, не очень благородно говорить так о человеке, который отважно ринулся навстречу неведомому, взяв на себя огонь, предназначенный мне. Я решила вступиться:
– Берт, посмотри на все оптимистически. Возможно, наверху его действительно поджидает бандит.
Странно, но Берт отреагировала вопреки моим ожиданиям. Она посмотрела на лестницу, и глаза ее вновь начали округляться до размеров авгомобильных фар.
– О боже, – опять помянула она всуе имя Всевышнего.
Хо-хо. А сама-то все время твердит, что ей плевать, жив Джейк или помер. Ну конечно!
Берт выглядела такой взволнованной, что я дернула ее за руку.
– Послушай. Знаю, что Джейк велел нам ждать не сходя с места, но лично я намерена позвонить в полицию.
Я направилась на кухню. Звонок занял всего несколько минут. Однако в течение этих минут Джейк по-прежнему не вернулся.
Когда вернулась я, Берт поднялась на две ступеньки и, вытянув шею, вглядывалась в пространство.
– Ничего не слышу, а ты? – произнесла она нарочито небрежно, но лицо ее было белее мела.
Оставалось только одно. Я сложила ладони рупором и проорала:
– Джейк! Эй, Джейк!
Никакого ответа. Берт сделалась еще бледнее, хотя казалось, дальше уже некуда.
– О боже… – повторила она.
– Может, он меня не слышал? – предположила я, но вроде бы Джейк не глухой. Разве что лишился чувств, а то и… С другой стороны, слышать и намеренно не ответить – очень в духе Джейка. Насколько мне помнится, этот тип просто обожает дешевые эффекты. Ведь это он посватался к Берт на глазах у всего нашего многочисленного семейства.
Как сейчас помню, праздновали День благодарения и родительский дом был набит битком: тетушки, дядюшки, кузены и кузины, оба комплекта бабушек и дедушек, а также полчища родственников, половину из которых мы с Берт вообще не знали, – но все это не остановило Джейка. Посреди этого столпотворения он шмякнулся на колени и сделал Берт предложение в стихах. Да-да! Шесть строф пятистопного ямба. Как я люблю тебя, позволь мне рассказать, – и рассказывал до тех пор, пока у всех прочих не засосало под ложечкой – все ж таки на обед пришли! К тому времени, когда Джейк закончил, некоторые из гостей уже плавно переместились в столовую и потихоньку таскали со стола куски.
В ту пору я, разумеется, сочла поступок Джейка ужасно романтичным. Но ведь тогда мне было восемнадцать! Теперь же, задним числом, сдается мне, что мелкий пакостник Джейк специально подложил моей сестрице свинью. Ведь не могла же она отвергнуть его и тем самым испортить всем праздник? И вдобавок обречь бедных родственников на голодную смерть?
Сейчас Берт стояла рядом со мной и ожесточенно грызла большой палец левой руки. А еще уверяет всех, будто в отличие от меня не имеет привычки грызть ногти!
– Нэн, веда с Джейком ничего не могло случиться, правда?
– Конечно, нет, – энергично отмела я такую возможность.
И в самом деле, напади грабитель на Джейка, он обязательно издал бы при этом какой-то шум, верно? Но все-таки моя реплика прозвучала бы гораздо убедительнее, если бы я тотчас не рванулась к камину за кочергой.
Берт одарила меня удивленным взглядом.
– Может, лучше нам подождать полицию здесь?
– Возможно, – кивнула я.
С другой стороны, если некий чрезвычайно тихий бандит и впрямь проделывает над Джейком что-то ужасное, сумею ли я когда-нибудь простить себе свое бездействие?
Берт тоже кивнула.
– Ты права, нам лучше подождать. – После чего выудила из кучи на полу единственный предмет, который с натяжкой мог сойти за оружие, – зонтик.
Вооруженные до зубов, мы устремились наверх по устланным ковровой дорожкой ступеням – я впереди, а Мари Поппинс в арьергарде.
По пороге я невольно задумалась, не совершаем ли мы с Берт одну из тех глупостей, которыми всегда грешат жертвы в фильмах ужасов: идут, например, проверить, что там за звук. Только в данном случае мы собирались выяснить причину отсутствия звуков. К вопросу о глупости…
Когда мы добрались до площадки, я через плечо глянула на Берт. В ответ она угрожающе вскинула зонтик. О, как мне сразу полегчало! Пока я буду колошматить злодея своей кочергой, сестренка защитит нас всех от дождя. Под крышей дома моего…
Набрав в легкие побольше воздуха, я как можно бесшумнее устремилась вперед. Спальня находилась в конце коридора, дверь в нее была слегка приоткрыта. Я подобралась к ней почти вплотную, но щель была столь узкой, что заглянуть внутрь не представлялось возможным. Итак, я опять сделала глубокий вдох, покрепче сжала кочергу и, толкнув дверь ногой, медленно протиснулась внутрь.
То, что я там увидела, вновь ввергло меня в состояние, близкое к истерике.
Спальня моя выглядела в точности как гостиная внизу. Содержимое всех ящиков комода, тумбочки, туалетного столика и обоих шкафов было разбросано по полу. По существу, пол моей спальни представлял собой безбрежное море из юбок, блузок, шорт, простыней и – о ужас! – нижнего белья.
Черт! Да здесь похуже, чем внизу! Казалось, все мои лифчики и трусики – от самых миленьких, на которые я потратила уйму денег в «Секрете Виктории», до полинявших, с растянутыми резинками, которые я надевала лишь тогда, когда их заведомо никто не мог увидеть, – были разложены на полу. На виду у изумленной публики. А рядом, тоже на виду, красовался Джейк. Он стоял возле моей кровати, спиной ко мне, но, судя по всему, вряд ли получил какие-либо увечья за последние несколько минут.
Чего я не могла с уверенностью гарантировать ему на ближайшее будущее.
Берт увидела Джейка долей секунды позже меня.
– Джейк! – выдохнула она, взмахнув зонтиком для пущей убедительности. – Почему ты нам не отвечал?! – Недавний страх сменился на ее лице лютой злостью.
Джейк подскочил как ошпаренный, совершил какие-то странные пассы и повернулся к нам. При виде моей кочерги он неприятно удивился – и уж совсем озадачился, заметив зонтик в руке Берт.
– Я вас не слышал, – ответил он, дистанцируясь от Берт и зонтика: – Занят был, понимаете? Все здесь осматривал.
Прислонив кочергу к стене, я уставилась на него. Осматривал, значит? Я покосилась на свою кровать.
Теперь, когда Джейк отошел в сторону, разглядеть, что же лежит на пикейном покрывале, не составляло труда. А лежали там два образчика моего нижнего белья, причем создавалось впечатление, что их только-только туда бросили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24