На это не требуется много времени. И потом: ты видел ее достаточно долго, так ведь? Значит, она не свернула и не остановилась, пока была в поле твоего зрения.
Они вернулись к калитке и вошли на территорию кладбища. Сразу за оградой выстроились рядами старые могилы. Редкие из них были прибраны, как подобает. Остальные заросли травой и полевыми цветами. Невдалеке виднелась полуразрушенная часовня, над которой совершали ритуальные полеты черные вороны.
— Значит, твоя жена пошла по этой вот дорожке, да? А с какой скоростью она шла?
— В смысле — в километрах в час? — деловито уточнил Кайгородцев. — Она шла быстро. Ну, конечно, не так, как ездит велосипед…
— При чем тут велосипед?
— В учебниках по алгебре написано, с какой скоростью ездит велосипед. Мы могли бы точно посчитать…
— Петя, успокойся, — похлопала его по плечу Глаша и снова засекла время.
После чего быстрым шагом двинулась по заасфальтированной дорожке, которая убегала вдаль, насколько хватало глаз. Кайгородцев потрусил за ней. Глаша вынуждена была признать, что в сложившейся ситуации он ведет себя как болван.
— Будем считать, — бросила она через плечо, — что Сусанна никуда не сворачивала до самого последнего момента. Стоп! Приехали. Примерно вот досюда она должна была дойти, чтобы уложиться с возвращением. Конечно, ты курил и писал с погрешностями, поэтому давай начнем осматривать территорию с запасом — вернемся немного назад.
— А что искать? — спросил Петя с любопытством.
— Понятия не имею. Что-нибудь. Может, заметим нечто необычное…
Первым необычное заметил Кайгородцев. Пока Глаша лазила между брошенными могилами, он бесцельно бегал туда-сюда по дорожке и нервно курил. Внезапно его хаотичное движение прекратилось, он стал как вкопанный и коротко крикнул:
— А-а!
И схватился за сердце.
— Что такое? — спросила Глаша, повернувшись на его вопль.
— Кара… — пролепетал Кайгородцев и пальцем показал на одну из могильных плит. — Кара…
— Кара.., что? — нетерпеливо спросила Глаша, пытаясь вылезти из зарослей лопуха.
— Ул! — просипел Петя. — Кара-ул!
Закачался на каблуках, закатил глаза и совершенно неожиданно рухнул на землю, показав ласковому солнышку подошвы своих ботинок. Запрыгав козочкой, Глаша тотчас же выскочила на дорожку и бросилась к нему. Судя по всему, Петя был в глубоком обмороке.
— Пульс слабый, дыхание прерывистое, — пробормотала она, ползая вокруг него на коленях. — Руки ледяные.
Она не удержалась и кинула взгляд на могильную плиту, куда только что указывал Петин палец. И тотчас же зажала рот ладонью, чтобы не издать похожий вопль. На могильной плите было написано: «Мультяпов Геннадий Викторович». Ниже шли годы жизни и смерти. А наверху… Наверху красовался большой и четкий снимок покойного. Только это был никакой не Мультяпов С могильной плиты на Глашу с победным видом смотрел Петя Кайгородцев и улыбался так, словно только что получил Нобелевскую премию.
Придя в себя, Глаша присвистнула и поднялась на ноги.
— По крайней мере, можно больше не искать, — пробормотала она. Надо полагать, Сусанна ходила именно сюда. Но что, интересно, означает эта фотография? Глаша подошла к могиле и внимательно огляделась вокруг, уперев руки в бока. Оградка была низкой и хорошо сохранилась. Кто-то подкрасил ее и даже скосил траву вокруг. Под плитой лежали три увядшие гвоздики, а в могильный холмик был воткнут маленький колышек.
«Может быть, это знак? — подумала Глаша. — И там что-нибудь зарыто?» Убеждая себя, что гроб глубоко в земле и если немножко покопаться сверху, то ничего ужасного не случится, она достала пластмассовый совок, вытащила колышек и принялась рыть на этом месте ямку. Тщетно — там ничего не было. Но поскольку других версий не возникло, она продолжила раскопки, раскидывая вокруг себя мягкие рассыпчатые комья. Внезапно совок ткнулся во что-то твердое. Глаша запустила в вырытую яму руку и нащупала нечто холодное, покрытое тканью.
Волосы у нее на голове зашевелились, и как раз в этот самый момент возле ее уха раздался голос:
— Ага! Вот ты и попалась!
И чья-то ладонь легла ей на плечо.
Глаша взвизгнула и закрыла голову грязными руками.
— Я же говорил, Павел Геннадьевич, что они сюда направились с умышленной целью! — торопливо сообщил еще один голос.
— С предумышленной, — важно поправил невидимый Павел Геннадьевич. — Вот, значит, они какие — осквернители могил!
Глашу потащили за шиворот вверх. Она наконец увидела, кому попалась. Павел Геннадьевич оказался милиционером при полном параде с большим тяжелым животом, похожим на рюкзак с камнями. Притащил же его сюда маленький хлипенький мужичонка с приблатненными бачками. Взгляд у него был липким, а рот красным и мокрым.
Глаша оглянулась и увидела, что Кайгородцев по-прежнему лежит на дорожке, не подавая признаков жизни.
— У него чего, тепловой удар? — перехватив ее взгляд, спросил милиционер.
— Он в обморок упал, гражданин начальник, — заискивающе сказала Глаша. — Увидел себя на фотографии и ку-ку! Вот, посмотрите: видите?
Павел Геннадьевич приблизил красную морду к фотографии, потом, тяжело ступая, двинулся к Пете.
— Одно лицо, — удивленно сказал он. — Так вы, выходит, не оскверняете? — Голос его стал нежным. — Выходит, тут у нас самостийное захоронение! Во-от вы зачем тут рылись! Хотели покойничка бесплатно похоронить!
Глаша отряхнула руки и насмешливо сказала:
— Ага, с помощью пластмассового совка.
Маленький, прыгавший вокруг, сварливо заметил:
— А чего? Во какую ямищу уже вырыла!
— Опять же — фотографию приладила заранее, — подхватил Павел Геннадьевич.
— И покойника к могилке за ручку привела! — добавила Глаша.
Павел Геннадьевич задумчиво посмотрел на Кайгородцева и почесал складчатый затылок.
— М-да…
Петя тем временем начал приходить в себя. Он слабо застонал и дернул левой ногой.
— Да он и не покойник вовсе! — крикнул красноротый, всплеснув руками.
— Живьем хотела захоронить?! — ахнул милиционер. — Кто он тебе — муж?
— Начальник, — обреченно ответила Глаша.
— Во, бабы пошли! — процедил маленький. — Начальников живьем в землю закапывают.
— Правильно, — кивнул милиционер. — Она заранее выбрала место, вставила фотографию…
— И для чего же я ее вставила? — с нехорошей улыбкой поинтересовалась Глаша.
— Чтоб не забыть — куда, значит, закопала, — нашелся милиционер. — Обманом заманила шефа к могилке, нанесла удар по мозговым центрам — орудие преступления мы еще найдем — и стала рыть.
— И чего же я его на дорожке-то стукнула? — ехидно спросила Глаша. — А не прямо на могилке? А?
— Ну… Догадался он о твоем преступном замысле. Пришлось изменить план по ходу дела.
Кайгородцев принял сидячее положение и двумя руками схватился за голову.
— Не волнуйтесь, гражданин, вы в безопасности! — заявил милиционер и потребовал:
— Предъявите ваши документики.
— Кто? Что? — слабым голосом спросил Петя и встал на четыре конечности. — Меня похоронили! Боже мой! — простонал он, словно собака, продвигаясь к разрытой могилке.
— Еще не похоронили, гражданин, — обрадовал его Павел Геннадьевич. — Мы поспели вовремя.
— Поспевают груши, сержант, — ехидно заметила Глаша, с сочувствием глядя на Кайгородцева, который впился безумным взором в ивою фотографию. — Кстати, там, в могиле, что-то лежит.
— Неужели? — фыркнул милиционер. — Я даже знаю что. Гроб с покойником!
— Да нет, оно прямо сверху лежит, — уперлась Глаша.
Милиционер, в душе проклиная свой живот и кряхтя, словно роженица, сел на корточки и полез короткопалой лапой в вырытую яму. Приложив нечеловеческое усилие, он крякнул и выдернул из земли обернутый тряпкой кирпич.
— А вот и орудие преступления! — радостно сообщил он. — Вот чем, гражданин, вам по голове чпокнули!
Глаша с досады только махнула рукой. Потом подошла к Кайгородцеву, помогла ему подняться на ноги и сказала:
— Петь, ты только не волнуйся. Мы все выясним. Видишь, здесь прибрано. Значит, за могилой кто-то ухаживает.
— Это она, Сузи! — простонал тот и закрыл глаза ладонью.
— Да нет. Петь, вряд ли. Тебя же в могиле нет, зачем Сусанне время тратить?
— Она… Она приходит сюда, чтобы представить меня мертвым! — вскинулся Кайгородцев. — Это такая техника умерщвления. Она думает обо мне как о покойнике, поэтому в ближайшее время со мной случится что-нибудь страшное!
— Петь, перестань, — рассердилась Глаша, хотя ей тоже было несколько не по себе. — Я имею в виду, что у этого… — она посмотрела на надпись, — Мультяпова могут быть родственники. Кто-то ведь ухаживает за могилкой!
— Ну, я, — неожиданно сказал маленький красноротый тип, выступая вперед. — Я ухаживаю за этой могилкой. Я тутошний, кладбищенский.
Он упер руки в боки будто собирался сию секунду пуститься в пляс, и даже ножку выставил носком вперед. Глаша и Кайгородцев быстро переглянулись.
— Вы что — Мультяпов? — изумились они хором.
— Не-а, Прямоходов я. Просто мне один мужик деньги дает. Раз в полгода. Половину даст сначала, половину потом, чтоб я, значит, интерес имел.
— И цветочки, — Глаша мотнула головой в сторону гвоздик, — тоже вы покупаете?
— Ну, не то чтобы покупаю, — пробормотал тот. — А что?
Милиционер стоял рядом, сопел и внимательно слушал. Кирпич все еще был у него в руке.
— И когда ваш мужик в последний раз появлялся?
— Да вот, в июне появлялся. Теперь только в ноябре придет.
— А как он представился?
— Как Мультяпов, ежу ясно!
— А выглядит он как? — не давала ему опомниться Глаша.
— А вам зачем? — прищурил глаз Прямоходов.
— Нам очень надо, — с нажимом сказал Петя.
— За «очень надо» люди деньги плотют.
Глаша повернулась к Кайгородцеву и шепотом сказала:
— Петь, заплати ему. И милиционеру заплати, а то он нас привлечет, как осквернителей могилы. Припишут какое-нибудь трупоедство…
Петя вздрогнул и торопливо добыл из кармана бумажник. С бумажником в руке он понравился парочке блюстителей кладбищенского порядка гораздо больше. Спрятав торжественно врученную бумажку в карман, милиционер отбросил кирпич в сторону и велел Прямоходову:
— Убери тут все, а я, пожалуй, пойду. Дежурство у меня.
Голос его звучал нормально, и глаз в прожилках, похожих на реку Амазонку с притоками, он больше не щурил подозрительно.
— Так все-таки — как он выглядел? — снова спросила Глаша, придвигаясь к Прямоходову.
Тот принялся живописать внешность родственника Мультяпова, но толком так ничего и не сказал. То он оказывался у него высоким, то средним, то «чуть выше меня». С волосами неопределенного цвета, с расплывчатыми чертами лица и «средним» голосом.
— В подпитии я был, — смущенно сообщил Прямоходов. — Если честно, мне вообще показалось, что их двое.
— Двое Мультяповых? — опешила Глаша.
— Да. И оба совершенно одинаковые! Может, близнецы?
— А в первый раз он один приходил?
— В первый раз один, — важно кивнул рассказчик. — А последний раз, думаю, все же вдвоем.
— А деньги они тебе как платили? По очереди?
Прямоходов собрал глазки в кучку, немного подумал и заявил:
— Одновременно. Оба полезли в правый карман, оба достали деньги, и оба подали.
«Господи милостливый, для чего ты придумал пьянство?» — подумала Глаша и надвинулась на Прямоходова:
— А фотография вот эта когда на могилке появилась?
— Да она тут всегда была!
— Именно эта?
— Да я.., не присматривался. Хотя… Вроде как… Может, оно и так… В апреле, когда я тряпочкой евонную морду протирал, он вроде как с усами был, покойник-то. Вы у него спросите, у покойника-то, — он кивнул головой на Петю. — Усы он не сбривал?
Кайгородцев побледнел и схватился за сердце.
— Все, Петь, пойдем, — взяла его за локоть Глаша. — А то ты и впрямь тут коньки отбросишь.
Перед тем как покинуть юдоль скорби, Глаша написала на листочке свой домашний телефон и вручила его Прямоходову.
— Если вспомните хоть что-нибудь, я уж не поскуплюсь.
— Глашенька, что все это значит? — испуганным голосом спрашивал Кайгородцев, подлаживаясь к ее мелким шажкам. — Это какой-то заговор против меня? Может, колдовство? Вуду?! А? Ты что-нибудь знаешь про вуду?
Кайгородцева сотрясала крупная дрожь.
Два года назад Глаша попала в самолет, у которого засбоил мотор, и он совершил аварийную посадку черт знает где. Перед посадкой самолет трясло точно так же, как сейчас ее начальника. Чтобы успокоить его, Глаша сказала:
— Ты что, Петь, с ума сошел? Какое вуду? Вуду только на негров действует. Это их, негритянские, фишки.
— А я слышал, что они везде, по всему миру… Мастерят таких куколок из соломы или из воска, втыкают в них булавки…
— Тебя обманули, — твердо заявила Глаша. — Лучше скажи, когда Сусанна стала поить тебя горьким чаем. Когда это началось?
— Ну… Когда? Весной. Где-то в марте. Эх, Глаша, надо было мою фотографию с памятника соскоблить!
— Не надо, — сердито ответила та. — Вдруг это заговор и мы спугнем преступников? Сначала следует выяснить, зачем все это было сделано.
— Глаш, ты такая умная! — восхитился Кайгородцев и добавил:
— У меня там машина, у главных ворот. Я тебя подброшу до метро. Ты не забыла, что тебе еще в типографию?
Едва очутившись за воротами кладбища, Кайгородцев перестал трястись, а когда сел за руль своего «Фиата», окончательно пришел в себя.
— Жаль, что нельзя напиться в ботву, — заявил он и добавил:
— Ты, Глаш, там, в типографии, проверь все как следует. Цветоделение чтоб на уровне. Ну, тебе не впервой!
«Не надо было его разубеждать насчет вуду», — подумала Глаша, дрогнув тонкими ноздрями. Кайгородцев определенно нравился ей больше, когда боялся.
В типографии она быстренько закруглилась с делами, но вместо того, чтобы возвратиться на работу, отправилась на тот самый пляж, где познакомилась с Дукельским, корова его забодай. Время было как раз то самое, правда, день не выходной. С другой стороны, парни, которые ее интересовали, — школьники или студенты. А у них сейчас каникулы.
Школьники или студенты возлежали на том же самом месте, на том же самом одеяле, которое Глаша очень хорошо запомнила. Одеяло было детское, синее с зайчиками, в прошлый раз оно навеяло на Глашу грусть. Пришли мысли о пролетающих годах, неудачных попытках выйти замуж, о детях, которые у нее могли бы быть. В общем, одеяло и было виновато в том, что она привязалась к Дукельскому. Он показался ей симпатичным, радикулитчик хренов.
— Добрый день, молодые люди! — сказала Глаша, остановившись над лежащими на одеяле. Она постаралась сказать это добрым голосом, но молодые люди все равно страшно напряглись.
Их было четверо — голоногих, волосатых, прыщавых и комплексующих. Они вскинули головы и уставились на нее, не моргая. Только один произвел на Глашу приятное впечатление: у него и фигура была ничего, и во взгляде читалась некая взрослая самоуверенность. К нему-то Глаша и обратилась в первую очередь.
— Может быть, вы меня помните?
Юноши переглянулись и напряглись еще больше.
— Не-ет, — протянул один, усеянный веснушками с головы до ног.
— А что было-то? — спросил второй, подобравшись.
— Да ничего, ничего! — Глаша почувствовала себя молодой учительницей, которую коварная директриса засунула в самый шальной десятый класс. — Вы, ребята, не беспокойтесь. Просто я тут с вами рядом загорала в субботу. Помните? Вот тут я лежала, на полотенце. Купальник у меня в клеточку.
— Я не помню, — сказал веснушчатый.
— И я, — подтвердили двое его приятелей.
«Вот, докатилась! — подумала Глаша. — Мне всего тридцать пять, а для студентов я уже — пустая порода. Шлак. Они на меня даже внимания не обратили. Софи Лорен скоро семьдесят, а за ней мальчики гоняются, как слепни за поцарапанным пальцем. Надо немедленно договориться с Кошмаровым о серии грязевых обертываний».
— А вот я вас помню, — неожиданно сказал тот из четверки, который сразу произвел на Глашу приятное впечатление.
У него были широкие скулы, твердый подбородок и смелые зеленые глаза под сбитой набок челкой. Наверное, девицы избаловали его вниманием, оттого он и держал себя свободно с незнакомой женщиной.
— Простите, как вас зовут? — улыбнулась ему Глаша, решив не тратить силы на остальных.
— Виктор Стрельников, — охотно сообщил тот.
— Вы наверняка уже студент, — польстила ему Глаша.
— Да, перешел на второй курс. А что?
Витя Стрельников поднялся на ноги, оказавшись на голову выше Глаши.
— Значит, память у вас хорошая.
— Вы что, из милиции? — испуганно спросил кто-то из оставшейся на одеяле тройки нервным голосом.
— Да вы что? Какая милиция? — рассмеялась Глаша. — Я референт в медицинском центре.
— Я знаю, — сказал Витя. — Я слышал, как вы говорили это тому типу, который рядом с нами пасьянсы раскладывал.
Глаша страшно взволновалась, но постаралась сдержать ликование.
— Из-за него я сюда и пришла, — с милой улыбкой сообщила она. — Знаете, что он придумал?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Рецепт дорогого удовольствия'
1 2 3 4
Они вернулись к калитке и вошли на территорию кладбища. Сразу за оградой выстроились рядами старые могилы. Редкие из них были прибраны, как подобает. Остальные заросли травой и полевыми цветами. Невдалеке виднелась полуразрушенная часовня, над которой совершали ритуальные полеты черные вороны.
— Значит, твоя жена пошла по этой вот дорожке, да? А с какой скоростью она шла?
— В смысле — в километрах в час? — деловито уточнил Кайгородцев. — Она шла быстро. Ну, конечно, не так, как ездит велосипед…
— При чем тут велосипед?
— В учебниках по алгебре написано, с какой скоростью ездит велосипед. Мы могли бы точно посчитать…
— Петя, успокойся, — похлопала его по плечу Глаша и снова засекла время.
После чего быстрым шагом двинулась по заасфальтированной дорожке, которая убегала вдаль, насколько хватало глаз. Кайгородцев потрусил за ней. Глаша вынуждена была признать, что в сложившейся ситуации он ведет себя как болван.
— Будем считать, — бросила она через плечо, — что Сусанна никуда не сворачивала до самого последнего момента. Стоп! Приехали. Примерно вот досюда она должна была дойти, чтобы уложиться с возвращением. Конечно, ты курил и писал с погрешностями, поэтому давай начнем осматривать территорию с запасом — вернемся немного назад.
— А что искать? — спросил Петя с любопытством.
— Понятия не имею. Что-нибудь. Может, заметим нечто необычное…
Первым необычное заметил Кайгородцев. Пока Глаша лазила между брошенными могилами, он бесцельно бегал туда-сюда по дорожке и нервно курил. Внезапно его хаотичное движение прекратилось, он стал как вкопанный и коротко крикнул:
— А-а!
И схватился за сердце.
— Что такое? — спросила Глаша, повернувшись на его вопль.
— Кара… — пролепетал Кайгородцев и пальцем показал на одну из могильных плит. — Кара…
— Кара.., что? — нетерпеливо спросила Глаша, пытаясь вылезти из зарослей лопуха.
— Ул! — просипел Петя. — Кара-ул!
Закачался на каблуках, закатил глаза и совершенно неожиданно рухнул на землю, показав ласковому солнышку подошвы своих ботинок. Запрыгав козочкой, Глаша тотчас же выскочила на дорожку и бросилась к нему. Судя по всему, Петя был в глубоком обмороке.
— Пульс слабый, дыхание прерывистое, — пробормотала она, ползая вокруг него на коленях. — Руки ледяные.
Она не удержалась и кинула взгляд на могильную плиту, куда только что указывал Петин палец. И тотчас же зажала рот ладонью, чтобы не издать похожий вопль. На могильной плите было написано: «Мультяпов Геннадий Викторович». Ниже шли годы жизни и смерти. А наверху… Наверху красовался большой и четкий снимок покойного. Только это был никакой не Мультяпов С могильной плиты на Глашу с победным видом смотрел Петя Кайгородцев и улыбался так, словно только что получил Нобелевскую премию.
Придя в себя, Глаша присвистнула и поднялась на ноги.
— По крайней мере, можно больше не искать, — пробормотала она. Надо полагать, Сусанна ходила именно сюда. Но что, интересно, означает эта фотография? Глаша подошла к могиле и внимательно огляделась вокруг, уперев руки в бока. Оградка была низкой и хорошо сохранилась. Кто-то подкрасил ее и даже скосил траву вокруг. Под плитой лежали три увядшие гвоздики, а в могильный холмик был воткнут маленький колышек.
«Может быть, это знак? — подумала Глаша. — И там что-нибудь зарыто?» Убеждая себя, что гроб глубоко в земле и если немножко покопаться сверху, то ничего ужасного не случится, она достала пластмассовый совок, вытащила колышек и принялась рыть на этом месте ямку. Тщетно — там ничего не было. Но поскольку других версий не возникло, она продолжила раскопки, раскидывая вокруг себя мягкие рассыпчатые комья. Внезапно совок ткнулся во что-то твердое. Глаша запустила в вырытую яму руку и нащупала нечто холодное, покрытое тканью.
Волосы у нее на голове зашевелились, и как раз в этот самый момент возле ее уха раздался голос:
— Ага! Вот ты и попалась!
И чья-то ладонь легла ей на плечо.
Глаша взвизгнула и закрыла голову грязными руками.
— Я же говорил, Павел Геннадьевич, что они сюда направились с умышленной целью! — торопливо сообщил еще один голос.
— С предумышленной, — важно поправил невидимый Павел Геннадьевич. — Вот, значит, они какие — осквернители могил!
Глашу потащили за шиворот вверх. Она наконец увидела, кому попалась. Павел Геннадьевич оказался милиционером при полном параде с большим тяжелым животом, похожим на рюкзак с камнями. Притащил же его сюда маленький хлипенький мужичонка с приблатненными бачками. Взгляд у него был липким, а рот красным и мокрым.
Глаша оглянулась и увидела, что Кайгородцев по-прежнему лежит на дорожке, не подавая признаков жизни.
— У него чего, тепловой удар? — перехватив ее взгляд, спросил милиционер.
— Он в обморок упал, гражданин начальник, — заискивающе сказала Глаша. — Увидел себя на фотографии и ку-ку! Вот, посмотрите: видите?
Павел Геннадьевич приблизил красную морду к фотографии, потом, тяжело ступая, двинулся к Пете.
— Одно лицо, — удивленно сказал он. — Так вы, выходит, не оскверняете? — Голос его стал нежным. — Выходит, тут у нас самостийное захоронение! Во-от вы зачем тут рылись! Хотели покойничка бесплатно похоронить!
Глаша отряхнула руки и насмешливо сказала:
— Ага, с помощью пластмассового совка.
Маленький, прыгавший вокруг, сварливо заметил:
— А чего? Во какую ямищу уже вырыла!
— Опять же — фотографию приладила заранее, — подхватил Павел Геннадьевич.
— И покойника к могилке за ручку привела! — добавила Глаша.
Павел Геннадьевич задумчиво посмотрел на Кайгородцева и почесал складчатый затылок.
— М-да…
Петя тем временем начал приходить в себя. Он слабо застонал и дернул левой ногой.
— Да он и не покойник вовсе! — крикнул красноротый, всплеснув руками.
— Живьем хотела захоронить?! — ахнул милиционер. — Кто он тебе — муж?
— Начальник, — обреченно ответила Глаша.
— Во, бабы пошли! — процедил маленький. — Начальников живьем в землю закапывают.
— Правильно, — кивнул милиционер. — Она заранее выбрала место, вставила фотографию…
— И для чего же я ее вставила? — с нехорошей улыбкой поинтересовалась Глаша.
— Чтоб не забыть — куда, значит, закопала, — нашелся милиционер. — Обманом заманила шефа к могилке, нанесла удар по мозговым центрам — орудие преступления мы еще найдем — и стала рыть.
— И чего же я его на дорожке-то стукнула? — ехидно спросила Глаша. — А не прямо на могилке? А?
— Ну… Догадался он о твоем преступном замысле. Пришлось изменить план по ходу дела.
Кайгородцев принял сидячее положение и двумя руками схватился за голову.
— Не волнуйтесь, гражданин, вы в безопасности! — заявил милиционер и потребовал:
— Предъявите ваши документики.
— Кто? Что? — слабым голосом спросил Петя и встал на четыре конечности. — Меня похоронили! Боже мой! — простонал он, словно собака, продвигаясь к разрытой могилке.
— Еще не похоронили, гражданин, — обрадовал его Павел Геннадьевич. — Мы поспели вовремя.
— Поспевают груши, сержант, — ехидно заметила Глаша, с сочувствием глядя на Кайгородцева, который впился безумным взором в ивою фотографию. — Кстати, там, в могиле, что-то лежит.
— Неужели? — фыркнул милиционер. — Я даже знаю что. Гроб с покойником!
— Да нет, оно прямо сверху лежит, — уперлась Глаша.
Милиционер, в душе проклиная свой живот и кряхтя, словно роженица, сел на корточки и полез короткопалой лапой в вырытую яму. Приложив нечеловеческое усилие, он крякнул и выдернул из земли обернутый тряпкой кирпич.
— А вот и орудие преступления! — радостно сообщил он. — Вот чем, гражданин, вам по голове чпокнули!
Глаша с досады только махнула рукой. Потом подошла к Кайгородцеву, помогла ему подняться на ноги и сказала:
— Петь, ты только не волнуйся. Мы все выясним. Видишь, здесь прибрано. Значит, за могилой кто-то ухаживает.
— Это она, Сузи! — простонал тот и закрыл глаза ладонью.
— Да нет. Петь, вряд ли. Тебя же в могиле нет, зачем Сусанне время тратить?
— Она… Она приходит сюда, чтобы представить меня мертвым! — вскинулся Кайгородцев. — Это такая техника умерщвления. Она думает обо мне как о покойнике, поэтому в ближайшее время со мной случится что-нибудь страшное!
— Петь, перестань, — рассердилась Глаша, хотя ей тоже было несколько не по себе. — Я имею в виду, что у этого… — она посмотрела на надпись, — Мультяпова могут быть родственники. Кто-то ведь ухаживает за могилкой!
— Ну, я, — неожиданно сказал маленький красноротый тип, выступая вперед. — Я ухаживаю за этой могилкой. Я тутошний, кладбищенский.
Он упер руки в боки будто собирался сию секунду пуститься в пляс, и даже ножку выставил носком вперед. Глаша и Кайгородцев быстро переглянулись.
— Вы что — Мультяпов? — изумились они хором.
— Не-а, Прямоходов я. Просто мне один мужик деньги дает. Раз в полгода. Половину даст сначала, половину потом, чтоб я, значит, интерес имел.
— И цветочки, — Глаша мотнула головой в сторону гвоздик, — тоже вы покупаете?
— Ну, не то чтобы покупаю, — пробормотал тот. — А что?
Милиционер стоял рядом, сопел и внимательно слушал. Кирпич все еще был у него в руке.
— И когда ваш мужик в последний раз появлялся?
— Да вот, в июне появлялся. Теперь только в ноябре придет.
— А как он представился?
— Как Мультяпов, ежу ясно!
— А выглядит он как? — не давала ему опомниться Глаша.
— А вам зачем? — прищурил глаз Прямоходов.
— Нам очень надо, — с нажимом сказал Петя.
— За «очень надо» люди деньги плотют.
Глаша повернулась к Кайгородцеву и шепотом сказала:
— Петь, заплати ему. И милиционеру заплати, а то он нас привлечет, как осквернителей могилы. Припишут какое-нибудь трупоедство…
Петя вздрогнул и торопливо добыл из кармана бумажник. С бумажником в руке он понравился парочке блюстителей кладбищенского порядка гораздо больше. Спрятав торжественно врученную бумажку в карман, милиционер отбросил кирпич в сторону и велел Прямоходову:
— Убери тут все, а я, пожалуй, пойду. Дежурство у меня.
Голос его звучал нормально, и глаз в прожилках, похожих на реку Амазонку с притоками, он больше не щурил подозрительно.
— Так все-таки — как он выглядел? — снова спросила Глаша, придвигаясь к Прямоходову.
Тот принялся живописать внешность родственника Мультяпова, но толком так ничего и не сказал. То он оказывался у него высоким, то средним, то «чуть выше меня». С волосами неопределенного цвета, с расплывчатыми чертами лица и «средним» голосом.
— В подпитии я был, — смущенно сообщил Прямоходов. — Если честно, мне вообще показалось, что их двое.
— Двое Мультяповых? — опешила Глаша.
— Да. И оба совершенно одинаковые! Может, близнецы?
— А в первый раз он один приходил?
— В первый раз один, — важно кивнул рассказчик. — А последний раз, думаю, все же вдвоем.
— А деньги они тебе как платили? По очереди?
Прямоходов собрал глазки в кучку, немного подумал и заявил:
— Одновременно. Оба полезли в правый карман, оба достали деньги, и оба подали.
«Господи милостливый, для чего ты придумал пьянство?» — подумала Глаша и надвинулась на Прямоходова:
— А фотография вот эта когда на могилке появилась?
— Да она тут всегда была!
— Именно эта?
— Да я.., не присматривался. Хотя… Вроде как… Может, оно и так… В апреле, когда я тряпочкой евонную морду протирал, он вроде как с усами был, покойник-то. Вы у него спросите, у покойника-то, — он кивнул головой на Петю. — Усы он не сбривал?
Кайгородцев побледнел и схватился за сердце.
— Все, Петь, пойдем, — взяла его за локоть Глаша. — А то ты и впрямь тут коньки отбросишь.
Перед тем как покинуть юдоль скорби, Глаша написала на листочке свой домашний телефон и вручила его Прямоходову.
— Если вспомните хоть что-нибудь, я уж не поскуплюсь.
— Глашенька, что все это значит? — испуганным голосом спрашивал Кайгородцев, подлаживаясь к ее мелким шажкам. — Это какой-то заговор против меня? Может, колдовство? Вуду?! А? Ты что-нибудь знаешь про вуду?
Кайгородцева сотрясала крупная дрожь.
Два года назад Глаша попала в самолет, у которого засбоил мотор, и он совершил аварийную посадку черт знает где. Перед посадкой самолет трясло точно так же, как сейчас ее начальника. Чтобы успокоить его, Глаша сказала:
— Ты что, Петь, с ума сошел? Какое вуду? Вуду только на негров действует. Это их, негритянские, фишки.
— А я слышал, что они везде, по всему миру… Мастерят таких куколок из соломы или из воска, втыкают в них булавки…
— Тебя обманули, — твердо заявила Глаша. — Лучше скажи, когда Сусанна стала поить тебя горьким чаем. Когда это началось?
— Ну… Когда? Весной. Где-то в марте. Эх, Глаша, надо было мою фотографию с памятника соскоблить!
— Не надо, — сердито ответила та. — Вдруг это заговор и мы спугнем преступников? Сначала следует выяснить, зачем все это было сделано.
— Глаш, ты такая умная! — восхитился Кайгородцев и добавил:
— У меня там машина, у главных ворот. Я тебя подброшу до метро. Ты не забыла, что тебе еще в типографию?
Едва очутившись за воротами кладбища, Кайгородцев перестал трястись, а когда сел за руль своего «Фиата», окончательно пришел в себя.
— Жаль, что нельзя напиться в ботву, — заявил он и добавил:
— Ты, Глаш, там, в типографии, проверь все как следует. Цветоделение чтоб на уровне. Ну, тебе не впервой!
«Не надо было его разубеждать насчет вуду», — подумала Глаша, дрогнув тонкими ноздрями. Кайгородцев определенно нравился ей больше, когда боялся.
В типографии она быстренько закруглилась с делами, но вместо того, чтобы возвратиться на работу, отправилась на тот самый пляж, где познакомилась с Дукельским, корова его забодай. Время было как раз то самое, правда, день не выходной. С другой стороны, парни, которые ее интересовали, — школьники или студенты. А у них сейчас каникулы.
Школьники или студенты возлежали на том же самом месте, на том же самом одеяле, которое Глаша очень хорошо запомнила. Одеяло было детское, синее с зайчиками, в прошлый раз оно навеяло на Глашу грусть. Пришли мысли о пролетающих годах, неудачных попытках выйти замуж, о детях, которые у нее могли бы быть. В общем, одеяло и было виновато в том, что она привязалась к Дукельскому. Он показался ей симпатичным, радикулитчик хренов.
— Добрый день, молодые люди! — сказала Глаша, остановившись над лежащими на одеяле. Она постаралась сказать это добрым голосом, но молодые люди все равно страшно напряглись.
Их было четверо — голоногих, волосатых, прыщавых и комплексующих. Они вскинули головы и уставились на нее, не моргая. Только один произвел на Глашу приятное впечатление: у него и фигура была ничего, и во взгляде читалась некая взрослая самоуверенность. К нему-то Глаша и обратилась в первую очередь.
— Может быть, вы меня помните?
Юноши переглянулись и напряглись еще больше.
— Не-ет, — протянул один, усеянный веснушками с головы до ног.
— А что было-то? — спросил второй, подобравшись.
— Да ничего, ничего! — Глаша почувствовала себя молодой учительницей, которую коварная директриса засунула в самый шальной десятый класс. — Вы, ребята, не беспокойтесь. Просто я тут с вами рядом загорала в субботу. Помните? Вот тут я лежала, на полотенце. Купальник у меня в клеточку.
— Я не помню, — сказал веснушчатый.
— И я, — подтвердили двое его приятелей.
«Вот, докатилась! — подумала Глаша. — Мне всего тридцать пять, а для студентов я уже — пустая порода. Шлак. Они на меня даже внимания не обратили. Софи Лорен скоро семьдесят, а за ней мальчики гоняются, как слепни за поцарапанным пальцем. Надо немедленно договориться с Кошмаровым о серии грязевых обертываний».
— А вот я вас помню, — неожиданно сказал тот из четверки, который сразу произвел на Глашу приятное впечатление.
У него были широкие скулы, твердый подбородок и смелые зеленые глаза под сбитой набок челкой. Наверное, девицы избаловали его вниманием, оттого он и держал себя свободно с незнакомой женщиной.
— Простите, как вас зовут? — улыбнулась ему Глаша, решив не тратить силы на остальных.
— Виктор Стрельников, — охотно сообщил тот.
— Вы наверняка уже студент, — польстила ему Глаша.
— Да, перешел на второй курс. А что?
Витя Стрельников поднялся на ноги, оказавшись на голову выше Глаши.
— Значит, память у вас хорошая.
— Вы что, из милиции? — испуганно спросил кто-то из оставшейся на одеяле тройки нервным голосом.
— Да вы что? Какая милиция? — рассмеялась Глаша. — Я референт в медицинском центре.
— Я знаю, — сказал Витя. — Я слышал, как вы говорили это тому типу, который рядом с нами пасьянсы раскладывал.
Глаша страшно взволновалась, но постаралась сдержать ликование.
— Из-за него я сюда и пришла, — с милой улыбкой сообщила она. — Знаете, что он придумал?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Рецепт дорогого удовольствия'
1 2 3 4