— Нормальный человек не может жить без корриды!
И дон Мигель, отказываясь идти в город, мрачно ложился с трубкой на кушетку.
Однажды Вернкопф, обычно тихий и спокойный, пулей влетел в комнату.
— Мигель, — закричал он, — хочешь увидеть корриду? Это самое азартное, самое невероятное зрелище!
— Коррида в Сиаме? — усмехнулся дон Мигель. — Да у тебя жар, мой друг.
— К черту жар, — гремел ихтиолог. — Одевайся, скептик, я покажу тебе такое… По улице они почти бежали.
— Да подожди ты, — говорил дон Мигель, — какая может быть в Сиаме коррида? И тореро есть, и быки?
— Нет тореро, — отвечал Вернкопф. — И быков тоже нет. Зато азарта больше, чем на твоей корриде.
Дон Мигель ничего не мог понять. Они подбежали к большому низкому зданию и, протиснувшись сквозь толпящихся у входа людей, вошли внутрь.
— Иди сюда, — потянул Вернкопф товарища в сторону.
— Что это, выставка рыб? — разочарованно протянул дон Мигель.
Вдоль стены узкого длинного зала стояла целая вереница одинаковых банок, в каждой из которых плавала одна рыбка, отличавшаяся от других только окраской и величиной.
— Обрати внимание, какие красавцы, — восхищенно говорил Вернкопф. — Смотри, между банками проложена бумага, так что рыбки не видят друг друга.
— Да объясни же, зачем все это, — взмолился дон Мигель. — Если это выставка, то почему все они одинаковые, если это…
— Потерпи минут десять, — прервал его Вернкопф. — Идем-ка лучше в зал.
В круглом зале места были расположены, как в цирке, амфитеатром. Посреди зала стоял большой стол, на нем — широкая банка из светлого стекла.
Публика постепенно занимала места. Дон Мигель обратил внимание, что все присутствующие были хорошо одеты: по-видимому, в зале была только местная знать.
«Посмотрим, что все это значит», — подумал дон Мигель, оглядывая оживленно гудящую толпу.
Внезапно ударил гонг. Служители задвинули боковые пологи, и зрители оказались в полумраке. Только стол с банкой был ярко освещен падающим сверху, через отверстие в крыше, светом. Вновь раздались звуки гонга, в полосу света вышел человек и что-то объявил. Публика зашумела, послышались выкрики, по рядам забегали служители.
— Не хочешь участвовать в игре в тотализатор? — прошептал Вернкопф.
— Отстань со своими шутками, — проворчал дон Мигель, все еще не понимая, о чем идет речь.
Между тем служители внесли две банки, закутанные в темные мешки, и, поставив их рядом с большой, по команде сдернули покрывала. В каждой из банок было по рыбке — только что дон Мигель видел таких в фойе.
Один из служителей вставил в большую банку черный щит, так что получилось два отдельных помещения. Мелькнули два сачка, и обе рыбки оказались в большой банке, каждая в своей половине.
— Ай! Ей! — крикнул распорядитель, и щит из банки был удален. Рыбки увидели друг друга одновременно и начали медленно, как бы присматриваясь, сближаться. Вот они подошли совсем близко и остановились так, что голова одной оказалась у хвоста другой. Рыбки встряхнулись всем телом и медленно распушили свои плавники. Небесно-голубые, переливающиеся зеленым и темно-синим, с ярко-красными глазами, жабрами и брюшными плавниками, они в этот момент были прекрасны. По залу, замершему до этого, прошел одобрительный гул.
А рыбки снова разошлись, заняли ту же позицию, расправили до предела пышные плавники, слегка покачивая ими.
И вдруг… зал разразился криком, люди повскакали с мест, размахивая руками. В первый момент дон Мигель не понял, что случилось. На минуту ему показалось, что он бредит, что он у себя дома, в Испании, присутствует на корриде. Люди с азартом кричат что-то тореро, а тот… Дон Мигель ущипнул себя за ногу. Да нет же, он в Бангкоке, а не в Толедо.
Страсти накалялись — крики, споры, свист, размахивание веерами. И только тут дон Мигель вспомнил про рыб. Он взглянул на банку и не поверил своим глазам.
Куда девались пышные с плавными движениями красавцы? В банке метались два зелено-голубых оборвыша и, яростно потрясая разорванными в клочья плавниками, наносили друг другу быстрые и, видимо, весьма чувствительные удары.
Теперь уже дон Мигель не отрывал взгляда от банки. Он даже приметил одну из рыб — у нее был совершенно оторван спинной плавник — и стал «болеть» за нее. Вскоре он уже кричал и неистовствовал, как и остальные зрители. А когда одна рыба обратилась в бегство, а другая стала ее убивать, служители сменили банку, и в бой вступила новая пара.
Дон Мигель забыл о скуке. В первый же вечер он проиграл в тотализатор все, что у него было. Позже он научился определять силу и ловкость борцов еще на предварительной выставке участников состязаний. Там он намечал, на каких рыб ставить в игре… Вернкопф торжествовал — его товарищ больше не страдал сплином.
Когда дон Мигель вернулся в Испанию, он очень выгодно реализовал свои коллекции. А потом написал книгу о путешествии в Индию и Сиам. В ней целая глава была посвящена рыбьей «корриде». Но читатели не среагировали на это сообщение. Они уже привыкли, что в книгах о далеких путешествиях правда была обильно сдобрена небылицами.
В 1892 году в Европу прибыл транспорт с новыми невиданными лабиринтовыми рыбами. За сходство хвостовых плавников с хвостом петуха их назвали петушками. Но настоящее, научное, название было другое — Betta splendens («бетта» — местное название на Яве). В Европу сначала привезли дикую форму этих рыб. Они переливались всеми цветами радуги, соответствуя своему видовому названию (великолепный).
Позже были привезены более крупные и драчливые рыбки другого вида. Их назвали В. pugnax (воинственный). И только к концу столетия в аквариумах любителей появились настоящие бойцовые рыбки — те самые, о которых писал дон Мигель. Их не встретишь в природе, в диком состоянии. Красные, зеленые, синие, с пышным оперением и вуалевыми длинными плавниками, они были выращены искусными сиамскими рыбоводами. Отсюда и название — бойцовая рыбка, вариант камбоджийский.
Новую породу удалось создать не сразу. Давным-давно рыбоводы Камбоджи обратили внимание на бойцовую рыбку. В странах Юго-Восточной Азии она считалась неприкосновенной. Рыбка привлекала поразительной красотой «оперения», в котором были почти все цвета; отдельные же особи отличались еще и очень пышными плавниками. Таких рыб вылавливали, помещали в закрытые бассейны и скрещивали между собой. Так случайная особенность — удлиненные плавники — стала постепенно, через многие поколения, признаком постоянным, наследственным.
Не осталась без внимания и окраска рыб. Их стали группировать по какому-то одному преобладающему цвету. Постепенно выделились зеленая, голубая и особенно красивая бордовая линии бойцовых рыб. К этим трем прибавились в наше время белая и черная вариации.
Окраска рыб считается очень хорошей, если цвет, присущий данной вариации, не имеет проблесков другого. Таких рыб и в наше время встретить довольно трудно. Нет-нет да и мелькнет в изгибах плавника синей рыбки зеленый металлический блеск или у чисто-красной рыбки на плавниках появляется чуть заметная голубая оторочка. Чистые цветовые вариации камбоджийской бойцовой рыбки с пышными спинными, анальными и хвостовыми плавниками — самые ценимые у аквариумистов. Они совсем почти свели на нет культуру бойцовых рыбок, взятых из природных водоемов.
И еще одна характерная черта этих рыб — драчливость самцов. Хорошо выкормленные, нормально выращенные, они не могут спокойно видеть друг друга и тут же бросаются в бой, рвут противнику плавники, лишаясь в драке и собственных «украшений». Поэтому отобранных самцов бойцовых рыб нельзя держать вместе. Но и отдельно их содержать не рекомендуется — они теряют окраску, становятся вялыми, жиреют.
Как же быть? Самцов надо разместить так, чтобы они постоянно через стекло видели друг друга. Тогда они долгое время находятся в «боевой форме» и часто становятся в «боевое положение», то есть расправляют свои плавники и ярко окрашиваются.
Хочу предостеречь от неправильной оценки этой характерной черты бойцовых рыбок. Они не такие уж свирепые, как кажутся с первого взгляда и как о них рассказывают в некоторых книгах. Все дело в условиях, при которых встречаются друг с другом самцы. В природе они демонстрируют свою красоту и силу, а потом сильнейший прогоняет слабого со «своей» территории. В аквариуме все происходит точно так же, только слабому убежать некуда. И тогда сильный самец вынужден вступить в бой, ведь своей территорией он считает весь небольшой аквариум. Как видим, в условиях неволи драчливость рыбок превращается в безжалостную свирепость.
Эта природная нетерпимость самцов друг к другу и была использована жителями Камбоджи, Таиланда, Индонезии для проведения рыбьих боев. Рыбок — участников состязаний — готовят особым образом. Их выращивают на наиболее питательных кормах, причем каждую рыбку держат отдельно. Для развития и усиления инстинктивной драчливости самцам часто показывают соперника через стекло. Перед боем устраивают выставку, где «спортсменов» группируют по цвету, форме и весу. В рыбьих боях равенство веса состязающихся тоже обязательно.
Обычную бойцовую рыбку довольно просто купить в этих странах, но «фамильного рекордсмена» — потомка известных чемпионов рыбьего боя — достать трудно и стоит он очень дорого. Таких рыб владельцы берегут. Они привозят их к месту состязаний дня за четыре до боя, чтобы рыбки могли отдохнуть от дороги и набраться сил. После этого проводится тщательный осмотр рыб и их распределяют по окраске, величине и весу.
Когда публика познакомится с участниками состязания и выберет, за кого болеть, рыбок несут в главный зал, где пересаживают в банку для боя. Первое знакомство «бойцов» и их взаимная оценка вызывают наибольший ажиотаж у зрителей: именно в это время можно предположить, у какой рыбки больше шансов на победу. Битва считается нормальной, если обе рыбки активно наносят друг другу удары. Когда же одна из них обращается в бегство, состязание заканчивается и преследователь объявляется победителем.
После боя рыбок сразу, пока одна не убила другую, рассаживают, и хозяева отвозят их домой, где тщательно за ними ухаживают. Обычно уже через месяц они снова готовы к бою.
Среди лабиринтовых
Из предыдущих глав вы узнали, как проходил процесс акклиматизации лабиринтовых рыб в любительских аквариумах. Познакомились с интересными и красивыми рыбками. Но не со всеми. А теперь не мешает остановиться и подвести некоторые итоги, хотя о всех лабиринтовых я не расскажу — просто места не хватит в книге.
Что мы знаем сегодня об этих рыбах? Некогда всех их объединили в одно семейство Anabantidae.
Ныне систематика лабиринтовых значительно усложнилась, семейств теперь уже пять. Представители трех из них интересны для аквариумистов.
Начнем с семейства Osphronemidae. Оно состоит из одного рода и одного вида, современное научное название которого Osphronemus goramy (во втором слове "о" произносится как «оу»). Как уже было сказано, это довольно крупные рыбы и в любительских аквариумах не встречаются.
Второе семейство — Belontidae — более многочисленно, оно состоит из пяти подсемейств, каждое из которых включает несколько видов рыб. Сюда же относятся и макроподы. Их на сегодня известно три вида. Широкое распространение в аквариумах получил Macropodus opercularis. Это за ним наблюдал Карбонье. Но как изменился обитатель тропиков за столетие жизни в аквариуме! Сегодня это малопривлекательная серая с коричневатыми полосками рыбка. А между тем в старых аквариумных книгах ее называли райской рыбкой, парадной рыбкой, восхищались ее великолепием.
Что же случилось, может быть, раньше был другой макропод? Да, другой. В студенческие годы я частенько заглядывал в один ленинградский зоомагазин, где моему увлечению аквариумом симпатизировала старенькая продавщица Нина Федоровна. Однажды она говорит:
— Хотите, покажу чудо?
И достала из-под прилавка большую банку с парой рыб. Но каких! Сорок лет с тех пор минуло, а я до сих пор их ясно вижу перед собой. Это были макроподы величиной с ладонь. От пышного хвостового плавника отходили две голубые нити по 8 сантиметров (мы измерили). На боках чередовались голубые и кроваво-кирпичные вертикальные полосы. Грудь и брюшные плавники — алые. А три непарных — спинной, анальный, хвостовой — поражали яркостью голубого и пунцового. Под стать этому гиганту была и крупная самка (вместе с нитями — около 20 сантиметров). Вот это был парад! Как я ни умолял Нину Федоровну, заполучить этих красавцев мне не удалось. И больше таких макроподов я никогда не встречал.
Куда же девались райские рыбки? Их погубили инбридинг (близкородственное скрещивание) и пренебрежительное отношение к естественным потребностям рыб (живут при 20 °С и даже при 16° — и ладно, едят сухой корм — ну и хорошо). А в результате — вырождение и деградация аквариумной популяции макропода.
Восстановить былое великолепие этой рыбки теперь очень трудно — для этого селекционерам надо долго работать.
Второй вид — М. concolor — тоже великолепен. Бока в зависимости от настроения шоколадные или совсем черные, красноватые вертикальные полосы чуть видны, горло, грудь, брюшные плавники — пунцовые, а непарные, хотя и не так красочны, как у обычного макропода, но оторочены яркой голубой каймой. Голубым сверкают и кончики брюшных плавников, кромка хвостового — с пышной бахромой.
Как драгоценность вез я этих рыбок из Берлина. Это было в 1974 году. А потом что вышло? Как только их начали разводить в массовых количествах все, кому не лень, начался процесс вырождения. Красавцы превратились в серых невзрачных рыб, и на сегодня они потеряны.
Нет, макроподы — это рыбы для любящего их аквариумиста. Они должны жить не в массе, а как короли: при индивидуальном уходе, в оптимальных условиях — вода не холоднее 25 °С, самые лучшие живые корма, неперенаселенный водоем. Кстати, тех, кто пожелает заняться ими, хочу предупредить: у черного макропода есть дурная привычка постоянно соваться в самые узкие щели, где, застряв, он может погибнуть.
О трихогастрах я уже говорил. Упомяну лишь еще один вид — Trichogaster microlepis. Это совсем голубая рыбка без всяких пятен с забавной вытянутой мордочкой — кажется, что она курносая. Но в наших аквариумах разновидностей трихогастров значительно больше, чем существует в природе (четыре вида и один подвид). Это результат селекционной работы любителей аквариума. Так, селекционерами выведены трихогастр с темным мраморным рисунком на голубом фоне (вариант — передняя часть тела голубая, задняя — в темных разводах), «золотой гурами» с желтым фоном и красноватым рисунком полос, желтыми пятнышками на плавниках и др. Все трихогастры хорошо уживаются друг с другом и большинством аквариумных рыб, все любят чистые, засаженные растениями аквариумы. Но надо иметь в виду, что эти рыбки легко простужаются, а от однообразного корма заболевают. Заболевшая рыба все время качается на одном месте — вперед-назад, вперед-назад. Порой достаточно повысить температуру воды до 25-28 °С, и качание прекращается.
Брюшные плавники трихогастров превратились в длинные осязательные нити. Они подвижны, и рыбка все ими ощупывает.
Можно наблюдать и такую трогательную картину: пара трихогастров поглаживает этими нитями друг друга. Во время нереста одни самцы трихогастров становятся почти черными, другие ярко окрашиваются. Матерые самцы жемчужного трихогастра имеют непарные плавники с длинной бахромой. При содержании стайкой эти рыбки пугливы и прячутся в зарослях от человека. За порцией воздуха обычно устремляется к поверхности, как по команде, вся стая. Еще раз повторю: залог успеха содержания трихогастров — чистый, озелененный, хорошо освещенный аквариум с ровной температурой воды и разнообразными кормами; в рацион трихогастров входят низшие зеленые водоросли, которые они постоянно щиплют.
Близки к трихогастрам рыбы из рода Colisa. Небольшая рыбка (до 5 сантиметров) С. lalia — одна из самых красивых среди декоративных обитателей аквариума. Словами описать ее невозможно, лучше посмотрите на фотографию. Лялиусы требуют к себе весьма уважительного отношения: кристально чистой, аэрируемой воды температурой от 25 °С, хорошего кормления, покоя среди зелени. Не любят они (как, впрочем, и все лабиринтовые) частой смены воды. Одна любопытная особенность: лялиус может сбивать насекомых над водой, выстреливая струйкой воды на расстояние до 5 сантиметров. Надо учитывать, что порой он обстреливает и горячую лампу.
Все колизы имеют брюшные плавники в виде осязательных нитей.
Оригинальна колиза хуна (С. chuna). У самца от конца рыла через глаз до середины анального плавника проходит разделительная косая полоса: все, что ниже, — темно-серое, порой даже черное, все, что выше, — красно-коричневое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
И дон Мигель, отказываясь идти в город, мрачно ложился с трубкой на кушетку.
Однажды Вернкопф, обычно тихий и спокойный, пулей влетел в комнату.
— Мигель, — закричал он, — хочешь увидеть корриду? Это самое азартное, самое невероятное зрелище!
— Коррида в Сиаме? — усмехнулся дон Мигель. — Да у тебя жар, мой друг.
— К черту жар, — гремел ихтиолог. — Одевайся, скептик, я покажу тебе такое… По улице они почти бежали.
— Да подожди ты, — говорил дон Мигель, — какая может быть в Сиаме коррида? И тореро есть, и быки?
— Нет тореро, — отвечал Вернкопф. — И быков тоже нет. Зато азарта больше, чем на твоей корриде.
Дон Мигель ничего не мог понять. Они подбежали к большому низкому зданию и, протиснувшись сквозь толпящихся у входа людей, вошли внутрь.
— Иди сюда, — потянул Вернкопф товарища в сторону.
— Что это, выставка рыб? — разочарованно протянул дон Мигель.
Вдоль стены узкого длинного зала стояла целая вереница одинаковых банок, в каждой из которых плавала одна рыбка, отличавшаяся от других только окраской и величиной.
— Обрати внимание, какие красавцы, — восхищенно говорил Вернкопф. — Смотри, между банками проложена бумага, так что рыбки не видят друг друга.
— Да объясни же, зачем все это, — взмолился дон Мигель. — Если это выставка, то почему все они одинаковые, если это…
— Потерпи минут десять, — прервал его Вернкопф. — Идем-ка лучше в зал.
В круглом зале места были расположены, как в цирке, амфитеатром. Посреди зала стоял большой стол, на нем — широкая банка из светлого стекла.
Публика постепенно занимала места. Дон Мигель обратил внимание, что все присутствующие были хорошо одеты: по-видимому, в зале была только местная знать.
«Посмотрим, что все это значит», — подумал дон Мигель, оглядывая оживленно гудящую толпу.
Внезапно ударил гонг. Служители задвинули боковые пологи, и зрители оказались в полумраке. Только стол с банкой был ярко освещен падающим сверху, через отверстие в крыше, светом. Вновь раздались звуки гонга, в полосу света вышел человек и что-то объявил. Публика зашумела, послышались выкрики, по рядам забегали служители.
— Не хочешь участвовать в игре в тотализатор? — прошептал Вернкопф.
— Отстань со своими шутками, — проворчал дон Мигель, все еще не понимая, о чем идет речь.
Между тем служители внесли две банки, закутанные в темные мешки, и, поставив их рядом с большой, по команде сдернули покрывала. В каждой из банок было по рыбке — только что дон Мигель видел таких в фойе.
Один из служителей вставил в большую банку черный щит, так что получилось два отдельных помещения. Мелькнули два сачка, и обе рыбки оказались в большой банке, каждая в своей половине.
— Ай! Ей! — крикнул распорядитель, и щит из банки был удален. Рыбки увидели друг друга одновременно и начали медленно, как бы присматриваясь, сближаться. Вот они подошли совсем близко и остановились так, что голова одной оказалась у хвоста другой. Рыбки встряхнулись всем телом и медленно распушили свои плавники. Небесно-голубые, переливающиеся зеленым и темно-синим, с ярко-красными глазами, жабрами и брюшными плавниками, они в этот момент были прекрасны. По залу, замершему до этого, прошел одобрительный гул.
А рыбки снова разошлись, заняли ту же позицию, расправили до предела пышные плавники, слегка покачивая ими.
И вдруг… зал разразился криком, люди повскакали с мест, размахивая руками. В первый момент дон Мигель не понял, что случилось. На минуту ему показалось, что он бредит, что он у себя дома, в Испании, присутствует на корриде. Люди с азартом кричат что-то тореро, а тот… Дон Мигель ущипнул себя за ногу. Да нет же, он в Бангкоке, а не в Толедо.
Страсти накалялись — крики, споры, свист, размахивание веерами. И только тут дон Мигель вспомнил про рыб. Он взглянул на банку и не поверил своим глазам.
Куда девались пышные с плавными движениями красавцы? В банке метались два зелено-голубых оборвыша и, яростно потрясая разорванными в клочья плавниками, наносили друг другу быстрые и, видимо, весьма чувствительные удары.
Теперь уже дон Мигель не отрывал взгляда от банки. Он даже приметил одну из рыб — у нее был совершенно оторван спинной плавник — и стал «болеть» за нее. Вскоре он уже кричал и неистовствовал, как и остальные зрители. А когда одна рыба обратилась в бегство, а другая стала ее убивать, служители сменили банку, и в бой вступила новая пара.
Дон Мигель забыл о скуке. В первый же вечер он проиграл в тотализатор все, что у него было. Позже он научился определять силу и ловкость борцов еще на предварительной выставке участников состязаний. Там он намечал, на каких рыб ставить в игре… Вернкопф торжествовал — его товарищ больше не страдал сплином.
Когда дон Мигель вернулся в Испанию, он очень выгодно реализовал свои коллекции. А потом написал книгу о путешествии в Индию и Сиам. В ней целая глава была посвящена рыбьей «корриде». Но читатели не среагировали на это сообщение. Они уже привыкли, что в книгах о далеких путешествиях правда была обильно сдобрена небылицами.
В 1892 году в Европу прибыл транспорт с новыми невиданными лабиринтовыми рыбами. За сходство хвостовых плавников с хвостом петуха их назвали петушками. Но настоящее, научное, название было другое — Betta splendens («бетта» — местное название на Яве). В Европу сначала привезли дикую форму этих рыб. Они переливались всеми цветами радуги, соответствуя своему видовому названию (великолепный).
Позже были привезены более крупные и драчливые рыбки другого вида. Их назвали В. pugnax (воинственный). И только к концу столетия в аквариумах любителей появились настоящие бойцовые рыбки — те самые, о которых писал дон Мигель. Их не встретишь в природе, в диком состоянии. Красные, зеленые, синие, с пышным оперением и вуалевыми длинными плавниками, они были выращены искусными сиамскими рыбоводами. Отсюда и название — бойцовая рыбка, вариант камбоджийский.
Новую породу удалось создать не сразу. Давным-давно рыбоводы Камбоджи обратили внимание на бойцовую рыбку. В странах Юго-Восточной Азии она считалась неприкосновенной. Рыбка привлекала поразительной красотой «оперения», в котором были почти все цвета; отдельные же особи отличались еще и очень пышными плавниками. Таких рыб вылавливали, помещали в закрытые бассейны и скрещивали между собой. Так случайная особенность — удлиненные плавники — стала постепенно, через многие поколения, признаком постоянным, наследственным.
Не осталась без внимания и окраска рыб. Их стали группировать по какому-то одному преобладающему цвету. Постепенно выделились зеленая, голубая и особенно красивая бордовая линии бойцовых рыб. К этим трем прибавились в наше время белая и черная вариации.
Окраска рыб считается очень хорошей, если цвет, присущий данной вариации, не имеет проблесков другого. Таких рыб и в наше время встретить довольно трудно. Нет-нет да и мелькнет в изгибах плавника синей рыбки зеленый металлический блеск или у чисто-красной рыбки на плавниках появляется чуть заметная голубая оторочка. Чистые цветовые вариации камбоджийской бойцовой рыбки с пышными спинными, анальными и хвостовыми плавниками — самые ценимые у аквариумистов. Они совсем почти свели на нет культуру бойцовых рыбок, взятых из природных водоемов.
И еще одна характерная черта этих рыб — драчливость самцов. Хорошо выкормленные, нормально выращенные, они не могут спокойно видеть друг друга и тут же бросаются в бой, рвут противнику плавники, лишаясь в драке и собственных «украшений». Поэтому отобранных самцов бойцовых рыб нельзя держать вместе. Но и отдельно их содержать не рекомендуется — они теряют окраску, становятся вялыми, жиреют.
Как же быть? Самцов надо разместить так, чтобы они постоянно через стекло видели друг друга. Тогда они долгое время находятся в «боевой форме» и часто становятся в «боевое положение», то есть расправляют свои плавники и ярко окрашиваются.
Хочу предостеречь от неправильной оценки этой характерной черты бойцовых рыбок. Они не такие уж свирепые, как кажутся с первого взгляда и как о них рассказывают в некоторых книгах. Все дело в условиях, при которых встречаются друг с другом самцы. В природе они демонстрируют свою красоту и силу, а потом сильнейший прогоняет слабого со «своей» территории. В аквариуме все происходит точно так же, только слабому убежать некуда. И тогда сильный самец вынужден вступить в бой, ведь своей территорией он считает весь небольшой аквариум. Как видим, в условиях неволи драчливость рыбок превращается в безжалостную свирепость.
Эта природная нетерпимость самцов друг к другу и была использована жителями Камбоджи, Таиланда, Индонезии для проведения рыбьих боев. Рыбок — участников состязаний — готовят особым образом. Их выращивают на наиболее питательных кормах, причем каждую рыбку держат отдельно. Для развития и усиления инстинктивной драчливости самцам часто показывают соперника через стекло. Перед боем устраивают выставку, где «спортсменов» группируют по цвету, форме и весу. В рыбьих боях равенство веса состязающихся тоже обязательно.
Обычную бойцовую рыбку довольно просто купить в этих странах, но «фамильного рекордсмена» — потомка известных чемпионов рыбьего боя — достать трудно и стоит он очень дорого. Таких рыб владельцы берегут. Они привозят их к месту состязаний дня за четыре до боя, чтобы рыбки могли отдохнуть от дороги и набраться сил. После этого проводится тщательный осмотр рыб и их распределяют по окраске, величине и весу.
Когда публика познакомится с участниками состязания и выберет, за кого болеть, рыбок несут в главный зал, где пересаживают в банку для боя. Первое знакомство «бойцов» и их взаимная оценка вызывают наибольший ажиотаж у зрителей: именно в это время можно предположить, у какой рыбки больше шансов на победу. Битва считается нормальной, если обе рыбки активно наносят друг другу удары. Когда же одна из них обращается в бегство, состязание заканчивается и преследователь объявляется победителем.
После боя рыбок сразу, пока одна не убила другую, рассаживают, и хозяева отвозят их домой, где тщательно за ними ухаживают. Обычно уже через месяц они снова готовы к бою.
Среди лабиринтовых
Из предыдущих глав вы узнали, как проходил процесс акклиматизации лабиринтовых рыб в любительских аквариумах. Познакомились с интересными и красивыми рыбками. Но не со всеми. А теперь не мешает остановиться и подвести некоторые итоги, хотя о всех лабиринтовых я не расскажу — просто места не хватит в книге.
Что мы знаем сегодня об этих рыбах? Некогда всех их объединили в одно семейство Anabantidae.
Ныне систематика лабиринтовых значительно усложнилась, семейств теперь уже пять. Представители трех из них интересны для аквариумистов.
Начнем с семейства Osphronemidae. Оно состоит из одного рода и одного вида, современное научное название которого Osphronemus goramy (во втором слове "о" произносится как «оу»). Как уже было сказано, это довольно крупные рыбы и в любительских аквариумах не встречаются.
Второе семейство — Belontidae — более многочисленно, оно состоит из пяти подсемейств, каждое из которых включает несколько видов рыб. Сюда же относятся и макроподы. Их на сегодня известно три вида. Широкое распространение в аквариумах получил Macropodus opercularis. Это за ним наблюдал Карбонье. Но как изменился обитатель тропиков за столетие жизни в аквариуме! Сегодня это малопривлекательная серая с коричневатыми полосками рыбка. А между тем в старых аквариумных книгах ее называли райской рыбкой, парадной рыбкой, восхищались ее великолепием.
Что же случилось, может быть, раньше был другой макропод? Да, другой. В студенческие годы я частенько заглядывал в один ленинградский зоомагазин, где моему увлечению аквариумом симпатизировала старенькая продавщица Нина Федоровна. Однажды она говорит:
— Хотите, покажу чудо?
И достала из-под прилавка большую банку с парой рыб. Но каких! Сорок лет с тех пор минуло, а я до сих пор их ясно вижу перед собой. Это были макроподы величиной с ладонь. От пышного хвостового плавника отходили две голубые нити по 8 сантиметров (мы измерили). На боках чередовались голубые и кроваво-кирпичные вертикальные полосы. Грудь и брюшные плавники — алые. А три непарных — спинной, анальный, хвостовой — поражали яркостью голубого и пунцового. Под стать этому гиганту была и крупная самка (вместе с нитями — около 20 сантиметров). Вот это был парад! Как я ни умолял Нину Федоровну, заполучить этих красавцев мне не удалось. И больше таких макроподов я никогда не встречал.
Куда же девались райские рыбки? Их погубили инбридинг (близкородственное скрещивание) и пренебрежительное отношение к естественным потребностям рыб (живут при 20 °С и даже при 16° — и ладно, едят сухой корм — ну и хорошо). А в результате — вырождение и деградация аквариумной популяции макропода.
Восстановить былое великолепие этой рыбки теперь очень трудно — для этого селекционерам надо долго работать.
Второй вид — М. concolor — тоже великолепен. Бока в зависимости от настроения шоколадные или совсем черные, красноватые вертикальные полосы чуть видны, горло, грудь, брюшные плавники — пунцовые, а непарные, хотя и не так красочны, как у обычного макропода, но оторочены яркой голубой каймой. Голубым сверкают и кончики брюшных плавников, кромка хвостового — с пышной бахромой.
Как драгоценность вез я этих рыбок из Берлина. Это было в 1974 году. А потом что вышло? Как только их начали разводить в массовых количествах все, кому не лень, начался процесс вырождения. Красавцы превратились в серых невзрачных рыб, и на сегодня они потеряны.
Нет, макроподы — это рыбы для любящего их аквариумиста. Они должны жить не в массе, а как короли: при индивидуальном уходе, в оптимальных условиях — вода не холоднее 25 °С, самые лучшие живые корма, неперенаселенный водоем. Кстати, тех, кто пожелает заняться ими, хочу предупредить: у черного макропода есть дурная привычка постоянно соваться в самые узкие щели, где, застряв, он может погибнуть.
О трихогастрах я уже говорил. Упомяну лишь еще один вид — Trichogaster microlepis. Это совсем голубая рыбка без всяких пятен с забавной вытянутой мордочкой — кажется, что она курносая. Но в наших аквариумах разновидностей трихогастров значительно больше, чем существует в природе (четыре вида и один подвид). Это результат селекционной работы любителей аквариума. Так, селекционерами выведены трихогастр с темным мраморным рисунком на голубом фоне (вариант — передняя часть тела голубая, задняя — в темных разводах), «золотой гурами» с желтым фоном и красноватым рисунком полос, желтыми пятнышками на плавниках и др. Все трихогастры хорошо уживаются друг с другом и большинством аквариумных рыб, все любят чистые, засаженные растениями аквариумы. Но надо иметь в виду, что эти рыбки легко простужаются, а от однообразного корма заболевают. Заболевшая рыба все время качается на одном месте — вперед-назад, вперед-назад. Порой достаточно повысить температуру воды до 25-28 °С, и качание прекращается.
Брюшные плавники трихогастров превратились в длинные осязательные нити. Они подвижны, и рыбка все ими ощупывает.
Можно наблюдать и такую трогательную картину: пара трихогастров поглаживает этими нитями друг друга. Во время нереста одни самцы трихогастров становятся почти черными, другие ярко окрашиваются. Матерые самцы жемчужного трихогастра имеют непарные плавники с длинной бахромой. При содержании стайкой эти рыбки пугливы и прячутся в зарослях от человека. За порцией воздуха обычно устремляется к поверхности, как по команде, вся стая. Еще раз повторю: залог успеха содержания трихогастров — чистый, озелененный, хорошо освещенный аквариум с ровной температурой воды и разнообразными кормами; в рацион трихогастров входят низшие зеленые водоросли, которые они постоянно щиплют.
Близки к трихогастрам рыбы из рода Colisa. Небольшая рыбка (до 5 сантиметров) С. lalia — одна из самых красивых среди декоративных обитателей аквариума. Словами описать ее невозможно, лучше посмотрите на фотографию. Лялиусы требуют к себе весьма уважительного отношения: кристально чистой, аэрируемой воды температурой от 25 °С, хорошего кормления, покоя среди зелени. Не любят они (как, впрочем, и все лабиринтовые) частой смены воды. Одна любопытная особенность: лялиус может сбивать насекомых над водой, выстреливая струйкой воды на расстояние до 5 сантиметров. Надо учитывать, что порой он обстреливает и горячую лампу.
Все колизы имеют брюшные плавники в виде осязательных нитей.
Оригинальна колиза хуна (С. chuna). У самца от конца рыла через глаз до середины анального плавника проходит разделительная косая полоса: все, что ниже, — темно-серое, порой даже черное, все, что выше, — красно-коричневое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30