Раздался глухой удар, во все стороны полетели перья. Орёл распростёр крылья, чтобы замедлить свой спуск, а жалкий комочек безжизненно свалился на снег.Прищурив глаза. Гранитный Утёс наблюдал, как приводится в исполнение закон природы. Перед ним разыгралась одна из нескончаемых трагедий обитателей леса — трагедия охотника и жертвы. Гранитный Утёс тихонько позвал Мистера Джима и повернул в сторону Юнавипа. Он свободно мог застрелить орла и взять куропатку себе, но не сделал этого.Мистер Джим был немало возбуждён предвкушением успеха и решил исследовать все кусты, попадавшиеся ему на пути. Наконец достойная награда пришла к нему в виде насмерть перепуганного зайца. Длинноногий зверёк выскочил на открытое место и стреканул вниз по склону. Отбежав метров на сто, он прижал уши, собрался в комок и словно врос в сугроб. Мистер Джим высунулся из кустов, отряхнул с морды снег и стал взволнованно оглядываться по сторонам.«Где же он?» — казалось, спрашивал медведь.Вместо ответа Гранитный Утёс поднял ружьё, прицелился и выстрелил. Заячье мясо вкусно, им стоит пополнить запасы. Мистер Джим следил с негодованием за тем, как Гранитный Утёс поднимает зайца. Он считал, что приятель не должен отнимать добычу, которая, бесспорно, принадлежала ему.Холодное солнце клонилось к западу, и ртуть в термометре упала до тридцати градусов ниже нуля. Гранитный Утёс уверенно шагал по твёрдому насту, покрывавшему выступы скал, и по обнажённым склонам. Мистер Джим всё время отставал от него, но каждый раз, когда осинник или ельник должен был вот-вот скрыть Гранитного Утёса, он со всех ног кидался за ним вдогонку.Однако мало-помалу Мистер Джим начал вырываться вперёд. Вероятно, пустой живот напомнил ему о дымящейся похлёбке и бобах, которые готовит им дома Красный Журавль. По дороге он вломился в еловую рощицу, где земля, защищённая густыми ветвями, почти не была покрыта снегом.Шагавший по глубокому снегу Гранитный Утёс услышал, как кто-то отчаянно взвыл, и тотчас же повернул в ту сторону. Очевидно, его приятель попал в беду. Войдя в полумрак, царивший в ельнике, он увидел Мистера Джима, который сидел и осторожно ковырял переднюю лапу. Напротив него сидел маленький зверёк с чёрными, круглыми, как бусины, глазами. Зверёк был грязновато-жёлтого цвета, весом килограммов семь, не больше, но он и не думал убегать от медведя. Он сидел с равнодушным видом и, помаргивая, смотрел на великана.Увидев Гранитного Утёса, Мистер Джим снова завыл и протянул ему тяжёлую лапу. В ней глубоко засела крупная, цвета слоновой кости колючка с чёрным как смоль кончиком.— Кауквау! — закричал Гранитный Утёс. — Пошёл отсюда, дубина, а то наберёшь колючек!При звуке человеческого голоса Кауквау, или дикобраз, возмущённо дёрнул хвостом и предостерегающе заворчал. Мистер Джим попятился, сел и стал грустно осматривать свою лапу.Гранитный Утёс ухватил колючку, дёрнул и вытащил с мясом. Мистер Джим запрыгал от боли и чуть не свалился на дикобраза. Но, несмотря на то что вой его становился всё жалобнее, он и не пытался мстить обидчику.Кауквау повернулся, отошёл к подножию большой ели и полез на неё. Он не спешил и не проявлял никаких признаков страха. Это было весьма глупое создание, которому природа, однако, сочла нужным дать замечательное средство самозащиты. Индейцы уверяют, что бог создал Кауквау таким смирным и в то же время наградил его иголками, благодаря которым он стал негоден в пищу для других зверей, специально затем, чтобы заплутавшийся в лесу безоружный путник мог напитаться его мясом и таким образом спастись от голодной смерти. Он ни от кого не убегает, и человек, у которого есть ещё силы поднять дубинку, всегда может убить его. Мясо Кауквау вкусно и питательно, и он действительно спас много человеческих жизней ценой своей собственной.Но у Гранитного Утёса было достаточно пищи, поэтому он не тронул зверька, который мог пригодиться другому в трудную минуту.Случается, что зверь, доведённый голодом до отчаяния, набрасывается на Кауквау и убивает его. Но он не человек — он не освежёвывает дикобраза, а сжирает его целиком, вметете с колючками. Вскоре колючки протыкают стенки желудка бедняги. Они становятся смертоносным оружием, и победитель умирает, побеждённый самым тупым из всех лесных обитателей.Мистер Джим слегка прихрамывал. Он больше не убегал вперёд и не проказничал. К тому времени, как они миновали ельник, наступил час вечерней охоты. Солнце скрылось за западной грядой гор, и безмолвные белые просторы начали оживать. Огромная полярная сова низко кружила над лесом, высматривая большими круглыми глазами зайца, кролика или ещё какого-нибудь зазевавшегося зверька.Гранитный Утёс снял ружьё с плеча. Он принял твёрдое решение. В это время Каркаджу обычно выходит на разбой. Если они встретятся. Гранитный Утёс убьёт его — да простят ему Великие Духи Севера!Они спустились вниз метров на сто, повернули назад и прошли чуть повыше куньей тропы, где только утром расставили ловушки. Гранитный Утёс шёл впереди с ружьём наготове. В нескольких метрах от него здоровенная рысь перемахнула через поваленное дерево и скрылась в расщелине скалы. Палец охотника потянулся к крючку, но он не выстрелил. Они обогнули выступ скалы и очутились в занесённом снегом овраге. С трудом пробиваясь сквозь снег, они добрались до каменистого подножия скалы, и вдруг Гранитный Утёс остановился и торопливо вскинул ружьё. Внизу, неподалёку от одного из его капканов, резко выделяясь на снегу, стоял кто-то неуклюжий и приземистый, похожий на медвежонка. Мистер Джим заворчал. Палец охотника нажал на спусковой крючок-Выстрел был сделан наугад. Сумерки уже опустились на землю: не только цель терялась в темноте, трудно было рассмотреть даже мушку. Из дула вырвалось пламя. Мистер Джим с грозным рычанием бросился вниз, на дно каньона, — ему не терпелось добить их общего врага. Но там его встретила целая и невредимая росомаха. Каркаджу был разъярён — он и не думал убегать, он сам шёл в атаку. Мистер Джим поднялся на задние лапы и замахнулся на своего маленького противника. Каркаджу увернулся от удара и кинулся на медведя. Холодный, разрежённый воздух содрогался от резких воплей и звериного рыка. Мистер Джим никак не мог изловчиться и подмять под себя рычащую, изворачивающуюся росомаху.При виде катавшегося по снегу клубка Гранитный Утёс не рискнул стрелять. И в то же время он знал, что в одиночку медведю не справиться с росомахой, разве что ему уж очень повезёт. Одаренный сверхъестественной силой, Каркаджу мог сильно покалечить его большого друга. Индеец бросился к месту сражения, держа ружьё прикладом кверху.Бесстрашный, не задумывавшийся над исходом боя Каркаджу был, однако, хитёр и отлично разбирался в обстановке. Он увидел охотника, представлявшего собой единственную в мире силу, одолеть которую он не мог, и яростно вцепился в медведя зубами. Одновременно он напрягся всем телом и высвободился из стискивавших его неуклюжих лап. Отскочив назад, он круто повернул и бросился наутёк. Гранитный Утёс выстрелил, но промахнулся.Мистер Джим зализывал раны и сердито ворчал. Он готов был биться до конца и был чрезвычайно огорчён тем, что противник обратился в бегство. Но он послушался хозяина и не последовал за ним.— Хорошо, что ты не умеешь говорить, а то разболтал бы Красному Журавлю, что мы с тобой чуть было не убили Каркаджу. — Гранитный Утёс говорил тихо, но твердо. Он знал, что, начав борьбу, ни за что не отступит. Он должен покончить со своим мучителем…Красный Журавль сидел перед очагом и помешивал похлёбку. Старый индеец не обернулся посмотреть, какие шкуры они принесли, и не стал их ни о чём расспрашивать. Чтобы понять, что случилось. Красному Журавлю не нужно было отрываться от работы. Закончив приготовления к ужину, он опустил два пальца в банку с салом и смазал раны на животе и лапах Мистера Джима.— На Каркаджу полез? — коротко осведомился он.Гранитный Утёс сел за ужин в гробовом молчании. Но Мистер Джим шумел за троих. Он чавкал, и чмокал, и сопел, и облизывался, пока не вызвал улыбку на мрачных лицах охотников. Красный Журавль заговорил первым.— Нам надо уходить, — отрывисто сказал он, вытаскивая из очага раскалённый уголёк, чтобы раскурить трубку. Гранитный Утёс покачал головой:— Каркаджу пойдёт за нами.Охотничьим ножом он подцепил ещё кусок оленины и, ре разрезая, отправил в рот.— Я не уйду. Мы с Мистером Джимом победим. Красный Журавль покачал головой:— А Серебристая Луна? А Оленёнок?— У моего брата. Белого Лося, будут шкуры. В этом году Каркаджу не пойдёт к Тихому ручью. Белый Лось сказал, что, если нужно, я могу взять у него. — Гранитный Утёс сказал это без большой уверенности. Конечно, если у Белого Лося будут шкуры, он поделится с ним, но могло случиться, что брату понадобится вся его добыча, чтобы прокормить семью.— Зима будет суровая. Я смотрел, как устраивались на зимовку бобёр и водяная крыса. Их норы вдвое больше и глубже обычного. Может, потом и вовсе не будет охоты. Я знавал годы, когда в лесах совсем прекращалась охота из-за голода.Красный Журавль выбил трубку и отложил в сторону.— У нас ещё много времени, — настаивал Гранитный Утёс.— Ты знаешь срок на бумаге? Ты спросил — когда? — неожиданно задал вопрос Красный Журавль.Гранитный Утёс слегка растерялся. Он думал, что Красный Журавль спал в ту ночь, когда он подписывал обязательство.— Не спросил, — ответил он простодушно. — Я думаю, до весны, когда мы обычно доставляем шкуры.— Но наверное ты не знаешь. — Красный Журавль начал раскладывать на ночь свои одеяла. — От бледнолицых торговцев индейцам одно зло, для охоты одно зло. Дьяволы! — Он укутался в одеяла и повернулся лицом к стене.Долгое время Гранитный Утёс сидел и смотрел в огонь. Он знал, что бледнолицый комендант в Кроссинге заставит его выполнить подписанное обязательство, даже если он объяснит ему, что не спросил, когда точно он должен доставить сотню шкур. Глава 6 • ПЕЧАЛЬНЫЙ УДЕЛ ОЛЕНЯ-РОГАЧА Такой стужи, таких заносов Юнавип не видел уже лет десять. Страшные вьюги налетали с севера; ветер наметал в лесу огромные сугробы. Слежавшийся снег белыми складками громоздился по подветренным склонам гор. Обвалы случались там, где их не бывало уже много лет. Снежные лавины, сметая всё на своём пути, с грохотом устремлялись вниз по каньонам, засыпая долины, утаскивая с собой деревья, сворачивая веками стоявшие скалы.Каркаджу стоял на оголённом бугорке, пронизывающий ветер загонял ему крошечные льдинки в промежутки между зубами. Но его не тревожила разбушевавшаяся стихия, скорее наоборот: грозный призрак белого голода зажигал злобный огонёк в его глазах, заставлял довольно скалить зубы. Мелюзга, обитавшая в горных долинах, могла дрожать от холода, прятаться и голодать; властелин же продолжал охотиться, не обращая внимания на снег и пургу.Ему только что удалось избежать смертельной опасности, которую сулила встреча со злейшим врагом его — человеком. До сих пор, вспоминая огромного медведя, осмелившегося вступить с ним в драку, он весь ощетинивался. Красным огнём полыхали глаза Каркаджу, бежавшего навстречу метели. Он ещё не покончил с куньей тропой Гранитного Утёса и не рассчитался с медведем, следовавшим за своим хозяином по пятам, как собака.Неуклюже переваливаясь, он бежал вверх по склону горы, напряжённо всматривался маленькими глазками в каждый занесённый снегом кустик и часто нюхал острый морозный воздух. Ночь ещё только наступила, и впереди у него было много дел. Добравшись до вершины, он стал спускаться вниз, пока не очутился в глубине каньона Юнавип. Отсюда он отправился к куньей тропе с твёрдым намерением обойти все капканы своего врага, установленные на крутом склоне каньона.Первый капкан был пуст. Каркаджу обнюхал его со всех сторон, потом подошёл поближе и остановился в шаге от входа. Вход в ловушку был сделан из трёх брёвен, изображавших цифру «четыре». На острие палки, служившей затвором, была насажена рыбья голова. Но Каркаджу был не так прост, чтобы вторично попасться в капкан с падающим затвором. Он просунул лапу между свежими осиновыми кольями и дёрнул приманку. Сначала он только чуть зацепил её когтями, и защёлка слегка опустилась. Он снова просунул лапу, на этот раз немного дальше. Защёлка открылась. Каркаджу отпрыгнул назад. И в это мгновение тяжёлое бревно, опиравшееся на «четвёрку», с грохотом упало, не причинив ему никакого вреда.Со злобным рычанием Каркаджу осмотрел сломанную ловушку, вскочил на бревно и пробежался по нему взад и вперёд. Он с удовольствием съел бы приманку — рыбью голову, но её придавило бревном. Откопать её оказалось слишком трудно. Яростно рыча, он отщепил от бревна кусок коры и изодрал его в клочки, потом отступил назад, довольно долго стоял и смотрел на капкан, словно изучая, а затем мелкими шажками побежал дальше.Второй капкан был сделан в виде клетки, похожей на ту, в которую недавно угодил сам Каркаджу. Капкан был захлопнут, и внутри, съёжившись, сидела обезумевшая от страха рысь. Кисточки, которыми заканчивались её чёрные уши, были прижаты к широкой шее. Мощные, несоразмерно большие лапы упирались в решётку. Рысь отчаянно билась добрых полчаса, но расшатать зелёные колья, окружавшие её, не смогла. Теперь она лежала и ждала своей участи с фатализмом дикого зверя, попавшего в неволю.Каркаджу сначала учуял рысь и только потом увидел её. Не раздумывая он ринулся на пленницу, налетел с размаху на зелёные колья и с глухим стуком ударился о них. Пойманная рысь попятилась к задней стенке и начала острыми когтями царапать разделявшие их колья. Воздух огласился пронзительными воплями и рычанием. Рысь с радостью скрылась бы от врага на вершине дерева в густых ветвях, но сделать этого она не могла, а Каркаджу приводило в бешенство то, что она не спасается от него бегством. Он снова и снова наскакивал, и каждый раз, наткнувшись на крепкие колья, отлетал назад.Рассвирепевший Каркаджу продолжал осаду с полчаса. Рысь яростно отбивалась, а Каркаджу всеми силами старался проникнуть в ловушку. Наконец он завертелся волчком, отошёл и уселся на сугроб. Он начал думать, и это немного умерило его злость. Минут через пять, придя к заключению, что проникнуть в ловушку невозможно, он соскользнул с сугроба и затрусил вверх по каньону. К запасам Гранитного Утёса прибавилась ещё одна шкура.Каркаджу понимал, что в этом случае победа осталась за врагом. Убитая куница, которую он нашёл в следующем капкане, поплатилась за его поражение — он так изорвал тёмную шкурку, что от неё остались только окровавленные лохмотья. Затем он выдернул колышки, на которых была установлена ловушка — она была небольшая, из тонких жердей, — унёс их подальше и закопал в 'снег. При этом он яростно рычал и грыз их. Эти колышки притащил на спине Мистер Джим — от них пахло медведем!Куницу Каркаджу есть не стал. Жилистый, плохо пахнущий зверёк не прельщал его. Ему хотелось чего-нибудь вкусненького.Он ограбил и попортил ещё три капкана. Но тут внимание Каркаджу привлекла другая дичь. Выбежав на просеку, он верхним чутьём почуял оленя. Оленя-самца! Никто, кроме старого, опытного охотника, хорошо знающего жизнь этих диких мест, не придал бы никакого значения тому обстоятельству, что кровожадный зверёк, весивший пятнадцать килограммов, учуял самца-оленя. Чем мог угрожать какой-то Каркаджу великолепному, сильному оленю, тянувшему под сто килограммов.И всё-таки Каркаджу пошёл по следу. Он неуклюже бежал против ветра, проваливался в рыхлый снег, скользя по снежным наносам, покрытым ломким настом. Тонкий расчёт и тайные замыслы не были его стихией. Преследуя, он не перебегал с места на место, не останавливался, таясь в тени кустарников и напрягая мускулы, чтобы внимательно окинуть взглядом открывшуюся ему поляну. Ему не приходило в голову следить за отпечатками копыт или искать место, где могла бы спрятаться намеченная жертва. Он бежал напролом туда, где — как подсказывало ему чутьё — находился олень.Холодная звёздная ночь пришла на смену метели. Выбежав на край поляны, он увидел пасшегося в ивовой рощице оленя-рогача. Чтобы добраться до молодых побегов ивы и прошлогодней травы, олень вытоптал и разбросал вокруг снег. Каркаджу стремглав летел по занесённой снегом поляне. При этом он то глухо ворчал, то начинал страшно рычать. Атакуя свою жертву, он превращался в исполинского хорька, бесстрашного и обезумевшего от жажды крови.Олень насторожился и захрапел. Затем повернулся и выставил вперёд рога. Каркаджу был уже близко, он прыгнул прямо на грозившие ему гибелью костяные кинжалы. Но в последний момент молодой олень сделал скачок в сторону, в глубокий снег. Как все дикие звери, он не мог противостоять наскоку росомахи. Одним прыжком он очутился на большом расстоянии от Каркаджу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12