В сине-черном кипении тучи беззвучно плясали красные канатики молний, сплетаясь в кольца и овалы. Между ними то и дело вспыхивали рваные огненные полотнища. В отдалении от нижнего края тучи протянулся вниз темно-серый гребешок ливня. Толстенная голубая молния ударила в бегущую стену воды. За ней последовали еще молнии, еще… Загремел гигантской камнедробилкой гром. Электрические разряды продолжали лупить в бегущую водяную стену.Роберт Макгрэйв, как завороженный, глядел на разбушевавшуюся стихию. Здесь, у подлодки русских, пока было сухо, а там… Постой, постой! Там?.. Там, где сейчас бесновалась гроза, находится разбитый самолет, там спрятан мешок с деньгами! Роберт попадал под тропический ливень и знал, что его потоки могут сбить с ног человека. А уж унести мешок, набитый бумажными купюрами, воде ничего не стоит. Куча водорослей – укрытие ненадежное.Роберт, ни слова не говоря, бросился выручать свое богатство. Преданный кот не отстал от хозяина.– Стой! Стой! Куда ты?! – по-русски, потом по-английски закричали вслед американцу Хачирашвили и Руденок.Но он не услышал ничего в грохоте грома. Да и услышал бы, – не вернулся.– Рехнулся он, что ли?! – прокричал Дерюгин. – Из-за дурацкого барахла захлебнется или молнией шарахнет!– Спасать надо чудака! – крикнул Хачирашвили в ответ. – Я пойду!– Одному нельзя! Я с тобой!– Нет! – вмешался Руденок. – Оставайся здесь, Сан Саныч! Ты – кабинетная душа, а у нас тренировка!Глупо было бы возражать. Так оно и есть: в маршрутных исследованиях Дерюгин не участвовал и ему далеко было да цепкости Руденка и мгновенной реакции Тенгиза Хачирашвили.– Свяжитесь тросиком! А то как бы не потерять друг друга в этой свистопляске!Соединившись нейлоновым тросиком, Хачирашвили и Руденок устремились вдогонку за американцем.Примерно через километр они встретились с густой завесой ливня. Он обрушился водопадом, пригибая к земле, заливая глаза, уши, мешая дышать. Когда казалось уже все, конец, захлебнутся, – неожиданно выскочили в свободное от ливня пространство. В потоках дождя образовалось нечто вроде воздушного колодца шириной метров пятьдесят. В нем на разной высоте плавали голубые, белые, желтые, красные мячики. Они светились и постреливали искрами.Шаровые молнии! Поскорей убраться отсюда! Ибо капризный характер огненных бестий известен давно. Никто не мог с уверенностью сказать, что в следующий момент выкинет этот сгусток энергии.Стараясь бочком обходить сердитые шарики, плавающие на нижнем уровне, они заспешили дальше. Но один из шаров все же зацепило тросиком, и он взорвался с оглушительным треском. Руденка, шедшего впереди, бросило на землю. Он сразу же подхватился и оглянулся назад – Хачирашвили лежал на боку, поджав ноги к животу. Руденок бросился к товарищу. Комбинезон на груди у него висел лохмотьями, Хачирашвили прерывисто дышал и постанывал.Ливень опять накрыл их. Руденок нагнулся над Тенгизом, заслоняя его от водяного обвала. В бессознательном состоянии немудрено было и захлебнуться. Тяжелые струи будто цепами молотили по спине Руденка, гнули его к земле. Потоп, светопреставление…Вдруг это водяное извержение резко прекратилось. Руденок отер лицо ладонью, глянул вверх и облегченно вздохнул – это был не очередной воздушный колодец, а край грозового фронта. Истощенные облака с тыльной стороны тучи волокнились жидко и нестрашно.Руденок потряс товарища за плечо. Тот открыл глаза, привстал, кряхтя и постанывая, сел.– Ну как ты? Как себя чувствуешь?– Подташнивает маленько… Такое ощущение, словно побывал в нокауте.– Вот что, Тенгиз Зурабович, подожди, пожалуйста, здесь, а я дальше один пойду.– Э, нет, одного я тебя не пущу.Хачирашвили поднялся на ноги, несколько раз глубоко вздохнул, присел раз-другой. Затем успокоил Руденка:– Видишь – нормально. Пошли…Они отвязали ненужные теперь концы перебитого тросика и зашагали вперед. Какое-то время пробирались спокойно среди разбросанных ливнем водорослей, но тут из-за скалы к ним прыгнул с радостным мяуканьем кот.– Где хозяин? Где? – нагнулся над котом Хачирашвили, будто животное могло понять его вопрос.Кот потерся о ботинок Хачирашвили, потом отбежал, присел на задние лапы, посмотрел на людей, мяукнул, опять отбежал, мяукнул…– Он, никак, зовет нас! – удивился Руденок.– Зовет не зовет, а пойдем за ним, – решил Хачирашвили. – У котов система ориентации никакой электронной не уступит.– Как он только под ливнем уцелел? – на ходу недоумевал Руденок, имея в виду кота.– Забился, наверное, со страху в какую-нибудь щель в скале, а хозяин тем временем ушел дальше.Пройдя еще несколько сот метров, они заметили разломанный корпус яхты. Дождь вымыл из-под него водоросли, и судно завалилось на бок. Вначале обрадовались – ведь американец говорил, что ночует на яхте. Но кот, не останавливаясь, побежал дальше.Когда кот вывел их к фюзеляжу, Хачирашвили и Руденок, как и Роберт Макгрэйв в свое время, растерялись.– Так это же американский самолет, затянутый пять лет назад воронкой! – первым догадался Руденок.– Он, конечно, – согласился Хачирашвили. – Вон какое добро Макгрэйв стережет… Да-а, здесь, наверное, ему было чем поживиться.Руденок ахал и охал, сожалея, что на сей раз забыл взять с собой кинокамеру.Облазили вместе с котом фюзеляж – Макгрэйва нигде не было. Походили вокруг – обнаружили штабель ящиков со взрывчаткой, другие предметы из арсенала, сложенного здесь американцем.Кот продолжал шнырять вокруг самолета, а затем запрыгал прочь. Хачирашвили и Руденок пошли за ним. И не напрасно. Вскоре увидели небольшую скалу. У подножия ее, ссутулившись, сидел американец, промокший до нитки. Кот терся о спину хозяина.– Мистер Макгрэйв, с вами ничего не случилось?! – окликнул Руденок.Американец медленно обернулся – по густой щетине его щек скатывались одна за другой слезинки. Они выглядели очень неуместно на лице человека, еще час назад ступавшего твердо по земле с винтовкой за плечом. Он разжал выставленный перед собой кулак – на ладони лежали обгорелые размокшие остатки денежных купюр. Жалкие перышки из хвоста улетевшей птицы счастья.– Все пропало, господа, – тоскливо проговорил Роберт. – Здесь лежало полмиллиона долларов… Полмиллиона!.. Проклятая молния сожгла их…Только сейчас Хачирашвили и Руденок обратили внимание, что одна сторона скалы оплавлена, перед ней образовалась большая черная лысина от сгоревших водорослей. По всем приметам – проделки шаровой молнии.– Будь проклят тот момент, когда я решил перепрятать их сюда… Будь проклят! – Роберт отбросил обгорелые клочки и уронил руки на мокрую грязную кашу из водорослей. – Зачем мне теперь выбираться отсюда, зачем?! Опять крысиная жизнь… Вы не знаете, что такое три года без жилья, без денег, без работы…По тому, как убивался американец, видно было, что на сей раз он не врет и не притворяется. В разбитом самолете вполне могли оказаться крупные денежные суммы.– Идемте с нами, мистер Макгрэйв, вам нельзя оставаться одному.Роберт покорно встал на ноги. Ему было все равно, куда идти, кому подчиняться. Потеря полумиллиона долларов ввергла его в состояние моральной депрессии.Дерюгин провожал взглядом Руденка и Хачирашвили, пока они не скрылись за скалами. Потом забрался в аппарат и закрыл люк. Грозовой фронт приближался.Даже сквозь двойной корпус было слышно, какой лавиной обрушился дождь. «Каково им там без защиты?» – тревожно подумал Дерюгин.Белые сполохи молний врывались через иллюминаторы, наполняя отсек мертвенно-бледным светом. Грохотал гром под водяным куполом, проникая сквозь сталь корпуса внутрь «Дельфина».Гроза бушевала минут пятнадцать – двадцать, а затем ушла дальше по кругу. Дерюгин открыл люк, выбрался наверх. Запах озона перебивал йодистый дух водорослей, воздух стал заметно прохладней. Тысячи тонн воды, обрушившейся сверху, подевались неизвестно куда.Туча, редко сверкая молниями, уползала вдоль водяной стены, явно теряя первоначальную силу. Над центром долины все шире растекалась светлая промоина, тесня облака в гигантскую кольцевую структуру.Дерюгин дождался товарищей, когда гроза уже практически окончилась. Под давлением теплого воздуха, поднимавшегося над раскаленными выбросами, грандиозная облачная масса превратилась в реденькую поволоку. Белой горы, выросшей из осколка псевдольда, нигде не было видно.Хачирашвили и Руденок вели с собой понурого американца. Неунывающий кот бодро бежал впереди.Когда они подошли ближе, стало видно, что комбинезон у Хачирашвили на груди висит лохмотьями. Обеспокоенный Дерюгин заспешил навстречу.– Что с тобой, Тенгиз Зурабович?!– Шаровая молния нокаутировала, – объяснил Хачирашвили и рванул лоскутья комбинезона, надоедливо щекотавшие грудь.Дерюгин оторопел – на левой стороне груди Хачирашвили четко выделялся портрет «Джоконды» в коричневых тонах, словно написанный сепией. Уж не галлюцинация ли это? Дерюгин несколько раз крепко зажмурил глаза – «Джоконда» не исчезала.Руденок, привлеченный странными действиями Дерюгина, шагнул ближе, глянул туда, куда смотрел он, – и расхохотался. Рассмеялся и Дерюгин. Хачирашвили недоуменно похлопал ресницами, потом нагнул голову, увидел портрет, мгновение молчал, не зная, как реагировать на очередной сюрприз, а потом присоединился к смеху товарищей.Посмеявшись, начали разбираться, как мог появиться на коже Тенгиза портрет «Джоконды». Оказалось, что перед погружением он сунул в карман комбинезона несколько листков для записей, а чтобы они не помялись, подложил открытку с изображением «Джоконды», подаренную Дерюгиным. В результате при взрыве шаровой молнии получился такой неожиданный фотоэффект. Оставалось лишь гадать, на какой срок награжден Хачирашвили столь необычной татуировкой.– Как ты с таким тавром к жене приедешь, приревнует обязательно, – пошутил Дерюгин. И тут же осекся. Шутка получилась невпопад.Но Хачирашвили не обиделся.– О, ты знаешь, Александр Александрович, что мы там нашли?! – спохватился он. – Целый вещевой склад. Взрывчатка тоже есть…Перебивая друг друга, они с Руденком начали рассказывать о своем походе.Роберт Макгрэйв был безучастен к происходящему. Винтовка осталась там, у оплавленной скалы, – защищать больше нечего. А за его жизнь любой деловой человек в Штатах не даст и гнутого цента. ГЛАВА XII Шестой месяц работал Володя Гребешков механиком экспедиции и, прямо скажем, неплохо работал, порой даже замечательно, а вот на борту винтокрылой машины, которую обслуживал, летел впервые. Разжалобил-таки своими настырными просьбами пилота.Таковы уж авиационные порядки, что механики в летный состав не входят. И если, обслуживая самолет, можно до пенсии так и не прокатиться на нем, то у вертолетчиков режим менее строгий. Маневренные металлические стрекозы мягче в поведении, чем их скоростные собратья, поэтому захватить незапланированного пассажира можно без особого риска.Несмотря на то, что вертолетная экскурсия не отличалась комфортом – вибрация, грохот двигателя, – Володя был доволен. Он с любопытством смотрел вниз, прилепившись к бортовому иллюминатору. Белым челноком ушла в сторону плавбаза, вертолет накренился в вираже – горизонт пугающе перекосился, потом встал на место. С полукилометровой высоты снежными запятыми виднелись вдали парусники, занятые поисковыми работами. Вертолет снизился, выпустил на кабель-тросе бежевый грибок универсального поискового детектора и почти бреющим полетом пошел в указанный сектор розыска.Гребешков заметил белое образование относительно скоро. Вначале он принял его за парус поискового судна, однако тут же понял, что ошибся, – слишком вычурная форма для паруса. Скорее оно походило на1 OQ огромный клок пены, сорванный со штормовой волны.Володя хлопнул по плечу пилота – тот обернулся. Механик молча показал ему через обзорное стекло фонаря кабины влево по курсу. Говорить или, вернее, кричать было бесполезно – голова летчика охвачена наушниками связи. Пилот посмотрел в указанном направлении, заметил странный объект, согласно кивнул головой и заложил вираж, выходя на новый курс.Через считанные минуты вертолет достиг цели. Воздушный поток от винта швырнул белую гору в сторону, как пушинку. Пилот приподнял машину повыше. Гребешков стал разглядывать диковину в бинокль. Оптика приблизила белую пористую поверхность почти вплотную. Как на ладони была видна рыхлая структура и какой-то красный предмет, одинокой колючкой торчащий из белой массы.Пилот вызвал по рации спасательный катер. Скоростное судно прибыло быстро. Предоставив белую гору заботам спасателей, летчик сделал круг и вывел вертолет на поисковый маршрут. Володя Гребешков несказанно огорчился этим. Надо же – он первым обнаружил объект, и вот теперь там обходятся без него. Но просить пилота спустить его на катер с помощью десантной петли было бы нахальством. И так тот обошел инструкцию, взяв при выполнении задания на борт механика.Экипаж катера, получив приказ отбуксировать порхающую гору к плавбазе, выполнять задание начал по-деловому, без излишних эмоций. В спасатели народ подбирался бывалый, видавший выверты Возмущения и похлеще. Однако и у бывалых вначале вышла незадача – как зацепить гору? Можно бы накинуть затяжки на красные шпеньки. Но, во-первых, неизвестно, как поведут себя эти рожки, а во-вторых, экипаж не располагал цирковыми спецами по метанию – белая гора беспрерывно качалась. Наконец командиру катера пришла в голову дельная мысль. Если гора столь чувствительна к колебаниям воздуха, значит, у нее очень малая плотность и острый предмет должен легко проникнуть в нее.К общей радости, за гарпуном на базу идти не пришлось. На судне нашлось пружинное ружье для подводной охоты. Подойдя поближе к пляшущей горе, выстрелили в нее тонким гарпуном. Стальной прут вошел в бок горы почти полностью. За страховочный шнур легко подтянули махину к борту, вогнали в упругое, но податливое вещество пару металлических стержней-сваек, зацепили за них трос – и белая загадка, как плененный фрегат, потянулась за катером.На полированной плоскости кабинетного стола лежали три тяжелых водолазных ножа с прикладистыми рукоятками из красной пластмассы. Пушков и Милосердов" хмуро смотрели на эти клинки из экипировки «Дельфина». Только что их извлекли из белой непонятной горы, обнаруженной вертолетным механиком Володей Гребешковым. Что оно такое – пористое легкое образование? Откуда? Как в нем очутились ножи с «Дельфина»? Самое богатое воображение не могло подсказать ответа на эти вопросы. Однако на один вопрос, главный, ответ все же намечался: экипаж «Дельфина» жив, был, по крайней мере, жив, когда ножи вонзались в бока белой горы.… – Мужики, а что, если нам перебраться в самолет? – выслушав рассказ товарищей, загорелся Дерюгин. – Поближе к взрывчатке будем, ну и потом койки раскладные там имеются, а то у меня, признаться, от сидячего спанья в креслах позвоночник разламывается…– Что ж, можно, – поддержал Хачирашвили. – Надо только у Макгрэйва спросить, все-таки его вотчина.– А что это он как в воду опущенный? – кивнул на поникшую фигуру американца Дерюгин.– В воду-то мы все опущенные, – быстро нашелся Руденок. – Но у него, понимаешь, деньги какие-то молния сожгла… Полмиллиона, говорит. Не иначе, в разбитом самолете нашел.– Полмиллиона? – брови у Дерюгина поползли вверх. – Н-да, тут есть от чего заскучать… Мистер Макгрэйв, вы не против, если мы на денек-другой займем ваше ранчо? – обратился он к американцу.– Мне все равно, – вяло ответил Роберт.До фюзеляжа добрались сравнительно быстро. Роберт сразу завалился на койку и укрылся одеялом с головой, как бы отмежевавшись этим от действий своих непредвиденных компаньонов. Скоро ему стало душно, он сбросил одеяло, но лежал, отвернувшись лицом к решетке пустого контейнера.Хачирашвили и Дерюгин нашли каждому по койке, разложили их, потеснив разбросанные на днище фюзеляжа тюки, и буквально рухнули на брезентовые подпружиненные полотнища. Руденок, закончив снимать новый сюжет, тоже свалился как подкошенный. Хотя до сумерек еще оставалось много времени, никто не рвался к активным действиям. Слишком утомительным был этот день.Лишь кот позвякивал пустыми жестянками.Хачирашвили все же нашел в себе силы для вопроса:– Александр Александрович, а не много ли мы на себя берем, намереваясь самовольно разрушить воронку?– Много, Тенгиз Зурабович, много… Но как же иначе нам спасти себя?.. Впрочем, наши действия нисколько не противоречат главной задаче, о которой говорил Пушков на совещании.С койки Руденка донеслось сонное сопенье.– Та-ак, один герой уже отдался в объятия Морфея, – определил Дерюгин. – А не последовать ли нам его примеру? – и завозился на койке, укладываясь поудобней.Хачирашвили не отозвался – он уже спал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14