Рука Вики еще теплая. Я знаю ее, как свою собственную, — короткие круглые ногти, покрытые серебряным лаком, кое-где облупившимся, и необычное серебряное кольцо на большом пальце, мой подарок на Рождество. Я хотела и себе купить такое, но денег не хватило, и к тому же оказалось, что оно мне велико. Я так сильно сжимаю руку Вики, что на ее ладони появляются отпечатки моих пальцев.
Мы нашли книгу по хиромантии на распродаже домашних вещей, но я так и не научилась разбираться в линиях руки. Вики притворилась, что может по ладони рассказать о своем будущем: она проживет долго-долго, выйдет два раза замуж и родит четверых детей.
— Не забудь, Вики, ты будешь жить долго! Помнишь про двух мужей и всех своих детей? — напоминаю я, изо всех сил сжимая ей руку.
Вики не отвечает на мое пожатие и тихо лежит с закрытыми глазами — лицо бледное, рот слегка приоткрыт, как будто она собирается что-то сказать. Но она не произносит ни звука.
Одна я говорю всю дорогу и крепко держу ее за руку. Когда машина останавливается около травматологического отделения, приходится ее отпустить. Я бегу рядом, но вдруг появляется бригада врачей и куда-то ее увозит.
В полной растерянности я остаюсь одна.
Со мной разговаривает медсестра. Она спрашивает, как меня зовут, но в голове такая путаница, что вместо своего имени я называю Вики, ее адрес, как будто она полностью завладела моей волей. Соображаю, что я наговорила, только тогда, когда мне предлагают чаю: «Вот, Вики, попей!»
Зубы стучат о края фарфоровой чашки.
— Я не Вики, — говорю я и начинаю плакать. — Пожалуйста, скажите, что с ней? Ей станет лучше? У нее ни одного синяка нет… Все будет хорошо, да?
Меня обнимает медсестра:
— Пока мы не можем сказать ничего определенного. У нее могут быть серьезные внутренние повреждения. Сейчас нам надо побыстрее связаться с ее родителями. Ты не знаешь, где они работают?
Я механически отвечаю на вопрос. Вижу полицейского и что-то ему тоже говорю, но больше не могу думать нормально. Выпиваю еще чашку чаю, но, когда пробую проглотить шоколадное печенье, приходится бежать в туалет, потому что меня тошнит.
Теперь я не могу избавиться от дурного привкуса во рту. Ко мне подходят медсестры и говорят со мной, но я веду себя тише обычного, чтобы они не подумали, будто у меня всегда пахнет изо рта. Не знаю, как быть! У меня на завтра куча заданий — по французскому, истории и математике. Мы всегда вместе делаем математику — Вики гораздо способнее меня. Проверяем друг друга по французскому — самой мне не справиться. С ума я, что ли, сошла — беспокоюсь о таких глупостях, как запах изо рта и домашняя работа, когда моя лучшая подруга, может быть, умирает в конце коридора!
Она ни за что не умрет! Вики — самая живая девочка на свете! Когда она совсем поправится, мы будем вспоминать об этом, как о страшном сне. Я ее крепко обниму и скажу: «Я думала, ты и вправду умрешь», — и она рассмеется, скорчит смешную рожицу: вывалит язык, выпучит глаза… Потом станет заливать, что она почувствовала, когда ее душа отделилась от тела. Да, она расскажет, как вылетела из тела, закружилась под потолком и стала без маски смотреть на операции и щекотать макушку самого красивого хирурга. Потом она пронеслась по всем коридорам, увидела, что я плачу, сцепила свой мизинец с моим (наш секретный знак) и снова вернулась в свое тело, чтобы мы могли расти вместе, как сестры.

3
— Можно, я пойду к Вики? — прошу я.
— Нет, милая, сейчас ею занимаются врачи, — говорит медсестра.
— Честное слово, я не буду мешать! Я могу держать ее за руку, как в машине «скорой помощи».
— Да, да, ты мужественная девочка. Ты сделала для Вики все, что могла. Может, сейчас тебе лучше пойти домой?
— Я не могу!
— А как же твоя мама? Разве она не будет волноваться?
— Мама на работе, а папа думает, я у Вики.
— Нам все равно нужно с ними связаться.
Но она отвлеклась от разговора о моих родителях, потому что в отделение неожиданно вбегают мама и папа Вики. Миссис Уотерс примчалась прямо с занятий аэробикой в трико ярко-розового цвета. Поверх него для приличия надеты чужие тренировочные штаны, которые ей велики. Мистер Уотерс так и не успел снять желтую монтажную каску. Они с тревогой озираются по сторонам и вдруг замечают меня:
— Джейд! О боже! Где Вики? Нам сообщили… Она сильно ушиблась? Что случилось ?
— Ее сбила машина. Я… она выскочила прямо ей навстречу, — бормочу я. Я все еще слышу скрип тормозов и пронзительный крик.
Крик в голове не смолкает. Он такой громкий, что, наверное, его все слышат…
— Сбила машина? О боже! О боже!
— Не надо паниковать. Увидишь, с ней все будет в порядке, — говорит мистер Уотерс, глядя на медсестру и на меня. — Где она?
— Подождите секунду, сэр, — отвечает та и выбегает из комнаты.
— Мы не можем ждать! Она наша дочь ! — восклицает мистер Уотерс и бежит за ней следом.
Мама Вики пристально смотрит на меня:
— Тебя тоже сбили, Джейд?
Я качаю головой:
— Только Вики. Я говорила, она бросилась…
— Разве ты не могла ее остановить?
Не дожидаясь ответа, она бежит за мистером Уотерсом. Я замираю на месте и не понимаю, что плачу, пока в комнату не возвращается медсестpa и не сует мне в руку пачку бумажных носовых платков.
— Ну-ну, не плачь. Она не хотела тебя обидеть. Она даже не поняла, что сказала. У нее шок.
— Но почему я ее не остановила?! — реву я.
— Не плачь, не надо! Давай позвоним твоей маме на работу. Нужно, чтобы здесь с тобой кто-нибудь был.
Единственно, кого я сейчас хочу видеть, это Вики. Какая несправедливость! Ее маму с папой пустили, а меня нет!
Они возвращаются и садятся на стулья напротив меня. Мистер Уотерс снял каску, но миссис Уотерс не обращает на свой наряд никакого внимания. Ее посеревшее лицо кажется особенно бледным на фоне ярко-розового трико.
— Она в коме, — шепчет миссис Уотерс. — Доктор говорит…
Она не может закончить предложения.
— Погоди, они всего не знают. Люди часто выходят из состояния комы.
— Но ее мозг…
— Мы будем ей помогать. Снова станем учить. Я знаю, наша девочка поправится, а если нет — она все равно останется нашей Вики! Мы будем так же ее любить, заботиться…
— Наша Вики — растение, — с трудом выговаривает миссис Уотерс.
— Нет, нет. Давай не будем… Мы пугаем бедную Джейд, — говорит мистер Уотерс и, наклонившись, гладит меня по коленке.
Я не могу на них смотреть — вместо этого закрываю глаза и начинаю молиться. Даю всевозможные обещания. Только бы Вики поправилась! Крепко зажмурившись, я по семь раз повторяю одно и то же, чтобы мои молитвы были услышаны. Они думают, я заснула, и шепчутся, без конца задавая себе один и тот же вопрос.
— Почему именно наша Вики? — повторяет миссис Уотерс.
Знаю, она хочет сказать: «Почему не Джейд?» Я решила — всегда буду рядом с Вики! Иногда придется уходить домой, но в школу больше не вернусь. Стану каждый день дежурить у ее кровати, держать за руку, и, может быть, может быть, когда-нибудь мне удастся спеть какую-нибудь песню или рассмешить ее… Тогда туман в ее голове рассеется, она вдруг откроет глаза, ответит на мое рукопожатие и превратится в прежнюю Вики. Даже если этого не произойдет, все равно буду рядом! Когда ее выпишут, стану постоянно ее навещать, возить в инвалидном кресле по нашим любимым местам, причесывать, как она любит, наряжать в самые красивые вещи. Постараюсь, чтобы она всегда выглядела, как Вики, что бы ни случилось. Когда мы вырастем, попытаюсь снять квартиру для нас двоих. Будем жить на пособие или на что-нибудь еще, и нам будет хорошо вместе. Люди подумают: она приносит свое будущее в жертву Вики… Но без нее о каком будущем может идти речь?!
— Мистер и миссис Уотерс, пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
Открываю глаза и вижу еще одну медсестру и молодого усталого врача с грязными прямыми волосами. Бедная Вики — она-то думала, что ее будет лечить кто-нибудь похожий на Джорджа Клуни!
Не понимаю, почему их вызвали в кабинет. Чтобы обсудить лечение? Может быть, они собираются ее оперировать? Я вижу, как они уходят, и снова даю клятвы. Процесс усложняется — нужно сосчитать до ста, потом встать, повернуться вокруг себя, снова сесть, встать, опять сосчитать до ста. Наверное, кто-то скажет: «Вот чокнутая!» Кому какое дело? Во всяком случае, можно сделать вид, что просто хочу немного размяться. Если успею беспрепятственно досчитать до тысячи, с Вики все будет в порядке. Нужно постараться ради нее. Считаю, считаю, считаю. Вот уже добралась до последней сотни, сбилась, опять сбилась, внимательно считаю до шестидесяти и семидесяти, чтобы не ошибиться. Нужно все делать как следует! Нельзя останавливаться! Никак нельзя!
Плачут. Мистер и миссис Уотерс плачут.
Мне нельзя мешать!
— Джейд, — снова обращается ко мне медсестра.
— Нет, — отвечаю я, тряся головой, — восемьдесят один, восемьдесят два, почти досчитала, восемьдесят три…
— Джейд, наша Вики, она не смогла… — рыдает мистер Уотерс.
Знаю, что он хочет сказать, конечно, знаю, но не могу этого слышать!
— Что не смогла? — спрашиваю я.
Миссис Уотерс тихо стонет. Он ее обнимает.
— К сожалению, Вики умерла, — тихо говорит медсестра.
Я стою, крепко сжимая кулаки и не веря своим ушам. Если им совсем не поверить, возможно, не случится самое страшное.
— Пошли, Джейд, — говорит мистер Уотерс. — Тебе лучше поехать с нами.
— Мне… лучше я останусь здесь.
Я буду здесь, когда Вики неожиданно очнется, сядет в кровати и они поймут свою ошибку. Не может быть, чтобы она умерла. Я ей не позволю!
Мистер Уотерс беспокоится обо мне, но ему надо думать о жене. Похоже, она не сможет находиться со мной в одной машине. Они уходят и оставляют меня на попечение медсестры.
— Не может быть, чтобы Вики умерла, — шепчу я.
— Знаю, как трудно в это поверить, но это правда.
— Она в коме. Когда ты в коме, люди думают, что ты умер.
— Милая! Мы все проверили — Вики умерла.
— Почему нельзя подключить ее к системе жизнеобеспечения? Или сделать массаж сердца?
— Врачи работали не покладая рук. Все хотели, чтобы Вики выжила, но у нее слишком серьезные внутренние повреждения. К тому же она перенесла сильный сердечный приступ. Никто не смог ее спасти. Нам всем очень горько.
— Я хочу ее видеть.
— Нельзя, милая. Ты не родственница.
— Я ей как сестра.
— Знаю, знаю.
— Не знаете, никто не знает, никто, кроме Вики.
Она пытается меня обнять, но я вырываюсь и бегу по коридору. Резиновые подошвы школьных туфель скрипят по натертому полу. Они издают странные звуки, будто за мной кто-то гонится. Только бы это была Вики…
Выбегаю из больницы. Мчусь куда глаза глядят. Бегу и бегу. Вообще-то, я не умею бегать, но сейчас не могу остановиться. Вперед, вперед, в город… Школьная сумка больно бьет меня по спине. Что произошло с портфелем Вики? Интересно, где сейчас ее вещи? А одежда? Она все еще в школьном пиджаке, галстуке и слишком короткой юбке под больничной простыней?
Куда бегу, не знаю… Нужно замедлить ход и сориентироваться, но я не могу остановиться. Каблуки грохочут по асфальту. Дыхания не хватает. В боку колет, словно туда вставили острые колья. Наскакиваю на прохожих, спотыкаюсь, сбиваю колени, как маленький ребенок. Мне больно, с ноги капает кровь, но я продолжаю бежать к школе. Меня не остановить!
Около ворот столпился народ. Куда они смотрят? Там, на проезжей части, где лежала Вики, кто-то положил букет красных роз. Как будто капли крови волшебным образом преобразились в цветы с нежным ароматом.
Я замираю, покачиваюсь, не в силах оторвать взгляд от букета. Кто-то написал на траурной ленте: ДЛЯ ВИКИ. Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ. Вики умерла всего час назад, но уже превратилась в легенду.
— Ух! Всегда мечтала об огромном букете роз! — говорит Вики.
Я поворачиваюсь. Вот она, у меня за спиной. Длинные волосы колышутся на ветру. Моя Вики. Живая!
Она ухмыляется при виде моего лица:
— Можно подумать, ты встретилась с призраком! — говорит Вики и заливается веселым смехом.

4
— Не верю!
— А каково мне? — спрашивает Вики. — Что хорошего, когда видишь призрака? А уж быть одним из них…
— Ты… это правда ты?
— Ну, чего уставилась, Джейд? Ладно, пошли! Ну-ка, попробуй просунуть сквозь меня руку! Ну, давай, не бойся! Да не сюда! Знаешь ведь, как я боюсь щекотки! Ко мне нельзя прикоснуться, но я по-прежнему что-то чувствую.
Моя дрожащая рука проскальзывает сквозь талию Вики. Она хихикает. Я тоже смеюсь — всегда заражаюсь ее смехом, хотя в школе от этого одни неприятности. О господи! Похоже, они снова начинаются. На месте, где произошел несчастный случай, собралась толпа народу с бледными, скорбными лицами. Они смотрят на следы от шин на дороге, на цветы… На меня они тоже смотрят, а я смеюсь.
— Они тебя тоже видят?
— Нет, не думаю. Хотя можно проверить…
Пританцовывая, Вики подходит к женщине средних лет, в майке и легинсах, и машет рукой прямо перед ее лицом. Та даже не моргнула!
Вики смеется.
— Вы меня слышите? — кричит она ей прямо в ухо.
Голова женщины даже не качнулась. Она смотрит прямо на меня и хмурится.
— Она тебя не слышит, — говорю я.
— Зато тебя слышит, идиотка! — отвечает Вики. — Придется говорить шепотом, Джейд, и постарайся не шевелить губами.
— Ты что думаешь, я чревовещатель? — бурчу я.
Женщина подходит ко мне. На помощь!
— Ты слышала о несчастном случае? Вероятно, нет. Девочка твоего возраста. Из вашей школы. Ее сбила машина. Сегодня. Какой ужас! Столько крови!
— Старая глупая летучая мышь! У меня ни капли крови не было! — говорит Вики. — Скажи ей, пусть убирается! Надо же — нацепить легинсы на такую задницу!
Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.
Женщина продолжает нести чепуху. Она слишком возбуждена. На нее неприятно смотреть.
Стоят, обнявшись, две девочки — шестиклассницы в спортивных костюмах после физкультуры. Обе плачут, хотя вряд ли они когда-нибудь общались с Вики.
— По-моему, это подруга Вики Уотерс, — вздрагивая, говорит одна из них.
Обе моргают, как будто застали меня на месте преступления.
— Сделай грустное лицо, идиотка, — шипит Вики. — Поплачь! Покажи, что переживаешь!
Голова у меня идет кругом. Они подходят ко мне — торжественно серьезные, с красными глазами.
— Ты была с Вики, когда это произошло? — приглушенно спрашивает одна из них голосом священника.
Я киваю. Вики тоже кивает, валяя дурака.
— Тебе, наверное, сейчас очень тяжело. Невозможно поверить!
Я снова киваю. Действительно, невозможно!
— Кажется, у тебя шок. Хочешь, мы проводим тебя домой?
Меня охватывает паника.
— Нет, все нормально! Просто мне нужно побыть одной!
Я спешу дальше, не дав себя уговорить. Вики бежит за мной. Куда там — остаться наедине со своими мыслями! Она бросается вперед, потом быстро возвращается, крутится юлой, даже пролетает сквозь меня и вдруг повисает надо мной в воздухе да еще насмехается! Мне приходится задрать голову, чтобы с ней поговорить.
— Ты умеешь летать?
— Здорово, правда?
— У тебя есть крылья?
— Нет. И очень хорошо! Было бы неудобно, если бы они оттягивали спину. Как тогда носить лифчик, если тебе перья мешают?
— Ты сейчас в трусах и лифчике?
— Конечно! Что за глупый вопрос?!
— Ну, не знаю… Трудно представить призрака в нижнем белье.
Только сейчас я заметила, в какой Вики одежде: на ней потрясающие брюки и фирменный, черный с серебром, топ. Мы его видели в отделе «Стиль», когда ее мама водила нас в торговый центр «Лейклендз».
Она ловит мой взгляд и улыбается:
— Что, классно смотрится?
— Откуда у тебя такие вещи?
— У меня не было времени расхаживать по Небесному торговому центру, — говорит Вики, закатывая глаза. — Я просто выбрала себе одежду, и она материализовалась. Здорово, правда?
— А для меня там можно что-нибудь подобрать?
— Нет, только для призраков. Видишь бирку? — говорит Вики и выворачивает топ наизнанку. Мой палец проскальзывает сквозь него и ничего не чувствует.
— Ты шутишь по поводу Небесного торгового центра?
— Да ну тебя!
— Слушай, а ты там была? В раю…
— Пока не довелось — я ведь только сегодня днем умерла. Вот и парю в воздухе. Наверное, у меня до сих пор шок.
— И у меня тоже. Вики, а что ты чувствовала, когда умирала?
Она молча летает вокруг меня. От этого начинает кружиться голова.
Ну, расскажи! Мы всегда все друг другу рассказываем.
— Это произошло так быстро. Мы с тобой поссорились, а потом…
— Пожалуйста, не надо! Не хочу вспоминать!
— Неудивительно!
Но она меня пожалела:
— Ну вот, эта машина меня ударила — бум! И я — бух на землю, ну а потом, потом все было как в тумане. Меня куда-то долго везли, и кто-то держал меня за руку.
— Я!
— Знаю, что это была ты. Представляешь, Джейд, ты в моих предсмертных воспоминаниях!
— А когда ты умерла? Как это было?
— Ты похожа на глупую журналистку: «Расскажи нам, Вики, что ты чувствовала, когда твой мозг перестал работать, а сердце остановилось, и мы напишем об этом на первых страницах бульварных газет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12