Вот так-то.
Я взглянул на часы. Половина первого. Кажется, мне пора двигаться на свидание с мистером Харвестом в ресторане Джо Мадригала, который находится в десяти минутах езды от моего отеля. И прежде чем отправиться в путь, я устроил совещание сам с собой относительно того, брать мне пушку или нет, потому что пользы от Лемми Кошена без «люгера» под мышкой ровно столько, сколько от соленой свинины правоверному раввину, особенно если учесть, как поступили эти мальчики с тремя копами. Но, поразмыслив хорошенько, я решил, что такой парень, как Перри Чарльз Райс, вряд ли пойдет в ресторан с револьвером. Поэтому я оставил свой «люгер», и, учитывая последующие события, вы убедитесь, что Перри Райс, или другими словами Лемми Кошен, поступил исключительно разумно.
Была роскошная ночь, а так как я на дорожку подзаправился небольшой дозой виски да еще страшно гордился тем, что получил такое серьезное, так сказать, «золотое» задание, то чувствовал себя как парень, заграбаставший в покере огромный банк, потому что олухи партнеры забыли посмотреть, было ли у этого парня открытие.
Вскоре я подошел к заведению Джо Мадригала, которое называется «Клуб избранных», что мне показалось очень милой шуткой, так как этот самый Мадригал, по происхождению грек, был, вероятно, одним из знаменитых сорока разбойников, если только истории, которые я слышал о нем, соответствуют действительности.
А роскошное заведение, этот самый клуб, похож на ночные клубы, которые обычно вы видите в кинокартинах, только выпивка здесь настоящая. Через позолоченный вход вы проходите по широкому .коридору, затем поднимаетесь на несколько ступенек, проходите через несколько дверей и в комнате направо сдаете свою шляпу. Перед вами вновь широкая лестница, затем танцзал со столиками вокруг и справа сцена с опущенным занавесом. Налево, примерно на половине расстояния до сцены — маленький коридорчик, без второго выхода из него, в коридорчике несколько телефонных будок. Направо около двери — бар с парой барменов в нарядных белых куртках. А справа от сцены место для оркестра, и рядом с ним маленькая дверца. Когда я вошел, оркестр нажаривал классную мелодию, услышав которую, сам Карузо захотел бы быть не только певцом, но и исполнителем ритмичных танцев.
Я отдал шляпу, подошел к бару и только хотел открыть рот, чтобы произнести «ржаного», как вдруг увидел на другом конце зала одного парня. Что-то в нем показалось мне знакомым, хотя он был здорово на взводе, держался на ногах еще довольно прилично. Взглянув на него еще раз пристальнее, я вспомнил, что это Джерри Тартан, репортер «Чикаго Ивнинг Сай», и меня даже в дрожь бросило, потому что этот парень знает меня как Лемми Кошена. И я понял, что мне надо срочно предупредить его, чтобы он не открывал рта насчет того, что я «джимен», а то могут произойти некоторые осложнения.
Надо вам сказать, что этот Джерри Тартан — правильный парень, и я пару раз прибегал к его услугам. Он очень быстро доставляет нужные сведения, которые было бы весьма нежелательно проверять официальным путем. Парень умен и умеет держать язык за зубами, и поэтому я непринужденной походочкой направился к нему. И подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить его, так как он чуть не свалился со стула.
— Слушай, «Хмельной», — сказал я ему. — Ну-ка, приди на минуту в себя и поздоровайся со своим старым другом Перри Чарльзом Райсом, который приехал сюда из Айовы по делам нашей древней лавочки, торгующей акциями. Надеюсь, ты не настолько пьян, чтобы не понять, что я говорю, старина, а?
И представьте себе, хотя «Хмельной» здорово накачался — между прочим, этот парень всегда полупьян, я его знаю вот уже в течение нескольких лет и ни разу еще не видел трезвым — так вот, оказывается, несмотря на то, что он здорово накачался, котелок у него варит нормально, потому что он понимающе взглянул на меня, улыбнулся и сказал: «Черт возьми, никак это ты, старина Перри… Что ты здесь делаешь? И как поживает твой босс? Все еще торгует акциями? Разрёши-ка мне, Перри, угостить тебя двойной»…
С этими словами он подхватил меня под руку и потащил к бару, где я предупредил его, что нахожусь здесь по одному делу и чтобы он не забывал, что я мистер Райс, а если он забудет, тогда я так рассвирепею, что насыплю ему полные штаны рыболовных крючков.
После этого предупреждения я повернулся на вертящемся табурете и начал рассматривать заведение Джо Мадригала. Роскошное местечко, скажу я вам, и, надо полагать, немало башлей вложено в него. В зале много публики, все они едят и пьют, и — все это люди, привыкшие швырять деньгами, не считая их.
Я подумал, почему это мой друг Харвест В. Мелландер избрал для нашей встречи именно это место и каким образом это заведение связано с делом, которым нам предстоит заниматься. Хотя чего же удивительного — всем давно известно, что самые крупные мошенничества, убийства и грабежи берут свое начало именно в ночных клубах.
И тут я вдруг увидел нечто, от чего у меня перехватило дыхание по крайней мере минут на пять. Я увидел дамочку.
Она вышла из маленькой дверцы, которая находилась около эстрады для оркестра, справа от меня. И хотя я на своем веку видел много всяких роскошных дамочек, пожалуй, девчонку такого класса мне еще видеть не приходилось…
Надеюсь, ребята, вы достаточно образованные люди и слышали о некой греческой даме по имени Елена и о том, как ее прекрасное лицо явилось причиной гибели тысячи кораблей. Уверяю вас, ребята, лицо этой красотки вполне может явиться причиной гибели всех кораблей военноморского флота Соединенных Штатов, да еще пару подводных лодок в придачу. Высокая, походка королевская, лицо овальное и белое, как мрамор, пара огромных жгучих глаз, которые, как говорится, видят тебя насквозь и даже глубже.
Роскошная бэби!.. У нее такой великолепный ротик, что непременно хочется взглянуть на него еще раз, чтобы убедиться, что это вам не просто только так показалось.
Рядом с ней стоял парень. До того безобразный, что ему без лишней волокиты дали бы ученую степень в колледже для горгулей. Уверяю вас, смотреть на него было ужасно неприятно, даже вроде как бы больно. Коротенький, толстый, с белым, как пергамент, лицом. И до смерти чем-то напуган. Я на своем веку видел много испуганных людей, но ни один из них не был напуган до такой степени.
С минуту они постояли в дверях, как бы не зная, на что решиться. Потом, когда они совсем уже было хотели сесть за один из столиков около эстрады, из двери вышел еще один парень и присоединился к ним.
Это был высокий, стройный и красивый малый. Черты . лица тонкие, но .лицо до того жестокое, как будто он вот-вот собирается выдернуть у кошки все четыре ноги. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать: типичный звероподобный бандюга. Ну, конечно, он отлично одет и выглядит роскошно, а на манишке сверкают два огромных бриллиантах которые, конечно, были куплены не в магазине «5 и 10 центов».
Он улыбнулся очаровательной даме и что-то ей сказал, тогда она в свою очередь повернулась к горгулье и тоже ему что-то сказала. После этого они все трое повернулись и ушли обратно за маленькую дверцу.
Меня эта компания очень заинтересовала, и я решил задать «Хмельному» пару вопросов относительно этих людей.
«Хмельного» по праву можно назвать «королем ночных клубов», потому что нет ни одного подобного заведения ни в Чикаго, ни в Нью-Йорке, в котором бы он не был своим человеком.
Не знаю, говорил ли я вам раньше, что Джерри Тартан — отличный репортер по криминальным делам, и его газета дала ему полную свободу действия, поэтому он идет куда ему хочется и часто достает сведения, которыми я с удовольствием пользовался в своей работе.
Я еще раз оглядел зал. Да, это действительно роскошное заведение. Зал был почти полностью заполнен, торговля шла бойко, то и дело раздавалось хлопанье пробок шампанского. Почти все женщины были очень красивы и в танце умело покачивали бедрами.
«Хмельной» стоит в конце бара, пьет ржаное и о чём-то разговаривает с краснорожим парнем, который оплатил ему виски. Я подошел к «Хмельному», отвел немного в сторону эту газетную ищейку и спросил его, не знает ли он, кто эта роскошная дама, которая только что ушла в боковую дверь.
— Это Карлотта, Перри. Разве ты не знаешь Карлотту? Что ж… Надо будет тебя с ней познакомить, только побереги глаза, Перри, как бы она их тебе не опалила. Ты когда-нибудь слышал легенду о мотыльке и пламени? — Он отхлебнул виски.
— Она чудо, бесподобно красива, но, бог мой, до чего же это скверная женщина! И Перри, как она поет…
И тут он начал мне рассказывать, что Карлотта поет в кабаре в этом клубе и у нее страсть какой горячий характер, и что немало парней получили по роже после того, как она с ними немного позабавилась. Если верить «Хмельному» — а я уже говорил вам, что парень хорошо знает эти дела — эта бабенка — нечто вроде современной Клеопатры и считает, что любой парень, если только его кошелек туго набит, вполне может подойти для нее в роли Марка Антония. «Хмельной» рассказал мне также по секрету, что этого паренька, с горгульей физиономией, все ребята из ночных клубов зовут Вилли-Простофиля.
У Вилли-Простофили есть настоящее имя. Чарль Фрон, но никто не подумал бы называть его этим именем. И, кажется, сейчас он по уши влюбился в Карлотту и изо всех сил пыжится, чтобы добиться ее благосклонности.
Из слов «Хмельного» я понял, что Карлотта не прочь прикарманить горгулины наличные, а у парня, оказывается, денег гораздо больше, чем он может потратить сам при его куриной фантазии.
Я так заинтересовался местными сплетнями, что чуть было не забыл о цели моего прихода сюда, а именно, свидании с Мирасом Дунканом, или вернее, с мистером Харвестом В.Мелландером. Было уже двенадцать минут второго, а мой друг все еще не приходил. Опаздывал, что меня крайне удивляло, так как я неоднократно слышал, что парень отличается необычайной точностью и всегда и всюду приходит вовремя.
Я посидел еще несколько минут, а потом решил позвонить в погребок Мокси, где мы встретились с Дунканом, и спросить, не оставил ли он мне какое-нибудь поручение, ведь это собственно единственное место, где он может меня найти. Я пошарил в кармане, нашел пятачок и прошел мимо столиков к левому коридорчику, где раньше заметил телефонные будки.
Проходя, я внимательно его осмотрел. Это узкий коридор, примерно в 15 футов длиной, в нем три телефонные будки, все выкрашены в кремовый цвет с позолоченной отделкой, чтобы не нарушать ансамбль всего заведения. Коридорчик освещается тремя лампочками в виде тюльпанчиков, по одной над каждой будкой.
Я подошел к самой последней будке. Надо сказать, пошел к ней потому, что две первые, находившиеся одна против другой, хорошо видны из зала, а я не хотел быть у всех на виду, так сказать, привлекать к себе внимание.
Я взглянул в телефонную книгу, нашел номер телефона заведения Мокси, приготовил пятачок и открыл дверцу будки. Но тут меня ожидал страшный удар.
Потому что как раз напротив дверцы, прислонившись спиной к стенке будки, с телефонной трубкой в руках и со " съехавшей на один глаз шляпой, в луже крови на полу сидел ни кто иной, как Мирас Дункан, или, другими словами, мистер Харвест В. Мелландер! Кто-то досыта накормил его, всадив три пули с самого короткого расстояния, так что на его светлом сером костюме ясно вырисовывались прожженные порохом дырки.
Да. Мне что-то предстоящая работа начинает нравиться все меньше и меньше. Потому что, поскольку Дункан умер, мне не у кого будет узнать дополнительные подробности, а кроме того, совершенно очевидно, что какие-то люди здесь, в этом заведении, весьма недоброжелательно относятся к таким, как я, «джименам», и сейчас они, вероятно, разделавшись с мистером Мелландером, планируют устроить какую-нибудь пакость и мне.
Я закрыл дверцу, вернулся в бар, выпил большую порцию ржаного и начал думать. Потом пошел к девчонке, у которой оставил шляпу, и спросил, нет ли у нее картонки размером 12х12 дюймов.
Эта бэби оказалась славной девчонкой и. клюнула на взгляд, которым я ее наградил. Она быстро засуетилась, вырезала дно картонной коробки и с улыбкой протянула мне вместе со шнурочком, который я у нее попросил с соответствующей улыбочкой. Я сунул ей за хлопоты долларовую бумажку и пошел в туалетную комнату.
В туалетной комнате, в которую надо было подняться по широкой лесенке, я достал свою авторучку и начал печатными буквами писать на картонке объявление. Потом в обоих верхних углах прорезал дырки, продернул в них шнурок, завязал его бантиком, спрятал это объявление под пиджаком и вернулся в бар.
В баре я выпил еще одну порцию ржаного и небрежно направился в телефонный коридорчик. Бросил быстрый взгляд на крайнюю будку и убедился, что мистер Мелландер все еще там и все еще абсолютно мертвый.
Я плотно прикрыл дверцу этой будки и на ручке повесил то самое объявление, которое с таким усердием рисовал в уборной. Объявление гласило: «Аппарат испорчен». Повесив его, я снова вернулся в бар и заказал себе большую порцию ржаного.
Потому что, кажется, это дело обещает быть очень интересным!
Глава 2
ОДНА ДЛЯ ВИЛЛИ
Я, ребята, пришел к такому заключению, что здесь, в заведении Джо Мадригала, находится парень, которому кое-что известно. Совершенно очевидно, что парню, убившему Мираса Дункана, было известно, что Дункан работает по «золотому» делу, и похоже, теперь и мне приходится ожидать свою порцию.
И, очевидно, в дело замешан кто-то, кто имеет доступ в самые верха. Вы ведь, вероятно, помните, Дункан рассказывал мне, что когда тот парень, из-за которого собственно и началось это расследование, разболтался в бреду, он проявил необычайную осведомленность в некоторых деталях отправки золотых слитков.
Но все это отнюдь не может помочь мне, и, пожалуй, единственное, что следует сейчас делать, это спокойно сидеть и дожидаться, когда что-нибудь само собой выпрыгнет на сцену, хотя у меня вдруг появилось довольно трусливое предчувствие, что следующим событием в этом деле будет меткая пуля для меня.
Интересно, сколько времени Мирас Дункан пролежал в этой будке? Кроме того, чрезвычайно интересно знать: был он убит до или после того, как позвонил куда-то. Потому что, может быть, все-таки он пошел в будку, чтобы позвонить мне, и если ему удалось это сделать до того, как он получил пулю, то у Мокси меня ожидает какое-то сообщение от него. Значит, нужно сейчас же позвонить Мокси и спросить, не передавал ли кто-нибудь какое-нибудь поручение для мистера Райса, хотя, пожалуй, лучше я попрошу позвонить «Хмельного», так как для меня безопаснее посидеть здесь в баре и не болтаться по укромным местечкам этого заведения, где меня легко могут пристрелить.
Поэтому я подошел к «Хмельному» и попросил его пойти в телефонную будку, позвонить Мокси и спросить, было ли какое-нибудь поручение для мистера Райса.
Он сказал о'кей и пошел, а я смотрел, как он нетвердой походкой начал обходить с левой стороны танцплощадку, останавливаясь то у одного, то у другого столика, чтобы переброситься парой шуточек со своими знакомыми. Я видел, как он вошел в коридорчик с телефонами и пошел не в одну из ближайших будок, которые были видны мне отсюда, а направился к третьей, последней. Стоявшей в конце коридора. Но вскоре он оттуда вернулся и зашел в одну из передних будок, и я с облегчением вздохнул, так как, очевидно, он прочитал на будке объявление «Аппарат испорчен» и дверцу не открывал.
Но так или иначе, он мое поручение выполнил, вернулся ко мне и сказал, что к. Мокси никто не звонил и не спрашивал меня, после чего добавил, что у него где-то назначено свидание и он сейчас уходит. Спросил, гае я остановился, т.к. у него огромное желание зайти ко мне выпить. Потом он опрокинул рюмочку и смылся"
Минуты через три после этого оркестр перестал играть, только барабан выбивал жуткую дробь, а свет начал меркнуть. Потом зал погрузился в темноту, все люстры были выключены за исключением тут и там разбросанных по стенам бра, от которых падал довольно слабый свет на близлежащие столики. Потом прожектор осветил занавес. Занавес раздвинулся, и за ним в роскошном черном платье, как будто она была в него влита, стояла Карлотта. Черт возьми, и где это я был раньше? Почему до сих пор не встретился с этой дамой?
И «Хмельной» был прав, когда говорил, что эта бэби умеет петь. Уверяю вас, большая часть олухов, сидевших в этом зале, слышали на своем веку много различных певиц; но когда эта дама начала выдавать им медленный сюжет о том, как она все время ищет любовь и никак ее не найдет, все присутствующие так и замерли с открытыми ртами.
К тому времени, когда она закончила припев после первого куплета и перешла ко второму, я подумал, что, может быть, мне следует попробовать заняться этой дамой, только, конечно, надо будет проследить и случайно не обжечься, как меня предупреждал «Хмельной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Я взглянул на часы. Половина первого. Кажется, мне пора двигаться на свидание с мистером Харвестом в ресторане Джо Мадригала, который находится в десяти минутах езды от моего отеля. И прежде чем отправиться в путь, я устроил совещание сам с собой относительно того, брать мне пушку или нет, потому что пользы от Лемми Кошена без «люгера» под мышкой ровно столько, сколько от соленой свинины правоверному раввину, особенно если учесть, как поступили эти мальчики с тремя копами. Но, поразмыслив хорошенько, я решил, что такой парень, как Перри Чарльз Райс, вряд ли пойдет в ресторан с револьвером. Поэтому я оставил свой «люгер», и, учитывая последующие события, вы убедитесь, что Перри Райс, или другими словами Лемми Кошен, поступил исключительно разумно.
Была роскошная ночь, а так как я на дорожку подзаправился небольшой дозой виски да еще страшно гордился тем, что получил такое серьезное, так сказать, «золотое» задание, то чувствовал себя как парень, заграбаставший в покере огромный банк, потому что олухи партнеры забыли посмотреть, было ли у этого парня открытие.
Вскоре я подошел к заведению Джо Мадригала, которое называется «Клуб избранных», что мне показалось очень милой шуткой, так как этот самый Мадригал, по происхождению грек, был, вероятно, одним из знаменитых сорока разбойников, если только истории, которые я слышал о нем, соответствуют действительности.
А роскошное заведение, этот самый клуб, похож на ночные клубы, которые обычно вы видите в кинокартинах, только выпивка здесь настоящая. Через позолоченный вход вы проходите по широкому .коридору, затем поднимаетесь на несколько ступенек, проходите через несколько дверей и в комнате направо сдаете свою шляпу. Перед вами вновь широкая лестница, затем танцзал со столиками вокруг и справа сцена с опущенным занавесом. Налево, примерно на половине расстояния до сцены — маленький коридорчик, без второго выхода из него, в коридорчике несколько телефонных будок. Направо около двери — бар с парой барменов в нарядных белых куртках. А справа от сцены место для оркестра, и рядом с ним маленькая дверца. Когда я вошел, оркестр нажаривал классную мелодию, услышав которую, сам Карузо захотел бы быть не только певцом, но и исполнителем ритмичных танцев.
Я отдал шляпу, подошел к бару и только хотел открыть рот, чтобы произнести «ржаного», как вдруг увидел на другом конце зала одного парня. Что-то в нем показалось мне знакомым, хотя он был здорово на взводе, держался на ногах еще довольно прилично. Взглянув на него еще раз пристальнее, я вспомнил, что это Джерри Тартан, репортер «Чикаго Ивнинг Сай», и меня даже в дрожь бросило, потому что этот парень знает меня как Лемми Кошена. И я понял, что мне надо срочно предупредить его, чтобы он не открывал рта насчет того, что я «джимен», а то могут произойти некоторые осложнения.
Надо вам сказать, что этот Джерри Тартан — правильный парень, и я пару раз прибегал к его услугам. Он очень быстро доставляет нужные сведения, которые было бы весьма нежелательно проверять официальным путем. Парень умен и умеет держать язык за зубами, и поэтому я непринужденной походочкой направился к нему. И подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить его, так как он чуть не свалился со стула.
— Слушай, «Хмельной», — сказал я ему. — Ну-ка, приди на минуту в себя и поздоровайся со своим старым другом Перри Чарльзом Райсом, который приехал сюда из Айовы по делам нашей древней лавочки, торгующей акциями. Надеюсь, ты не настолько пьян, чтобы не понять, что я говорю, старина, а?
И представьте себе, хотя «Хмельной» здорово накачался — между прочим, этот парень всегда полупьян, я его знаю вот уже в течение нескольких лет и ни разу еще не видел трезвым — так вот, оказывается, несмотря на то, что он здорово накачался, котелок у него варит нормально, потому что он понимающе взглянул на меня, улыбнулся и сказал: «Черт возьми, никак это ты, старина Перри… Что ты здесь делаешь? И как поживает твой босс? Все еще торгует акциями? Разрёши-ка мне, Перри, угостить тебя двойной»…
С этими словами он подхватил меня под руку и потащил к бару, где я предупредил его, что нахожусь здесь по одному делу и чтобы он не забывал, что я мистер Райс, а если он забудет, тогда я так рассвирепею, что насыплю ему полные штаны рыболовных крючков.
После этого предупреждения я повернулся на вертящемся табурете и начал рассматривать заведение Джо Мадригала. Роскошное местечко, скажу я вам, и, надо полагать, немало башлей вложено в него. В зале много публики, все они едят и пьют, и — все это люди, привыкшие швырять деньгами, не считая их.
Я подумал, почему это мой друг Харвест В. Мелландер избрал для нашей встречи именно это место и каким образом это заведение связано с делом, которым нам предстоит заниматься. Хотя чего же удивительного — всем давно известно, что самые крупные мошенничества, убийства и грабежи берут свое начало именно в ночных клубах.
И тут я вдруг увидел нечто, от чего у меня перехватило дыхание по крайней мере минут на пять. Я увидел дамочку.
Она вышла из маленькой дверцы, которая находилась около эстрады для оркестра, справа от меня. И хотя я на своем веку видел много всяких роскошных дамочек, пожалуй, девчонку такого класса мне еще видеть не приходилось…
Надеюсь, ребята, вы достаточно образованные люди и слышали о некой греческой даме по имени Елена и о том, как ее прекрасное лицо явилось причиной гибели тысячи кораблей. Уверяю вас, ребята, лицо этой красотки вполне может явиться причиной гибели всех кораблей военноморского флота Соединенных Штатов, да еще пару подводных лодок в придачу. Высокая, походка королевская, лицо овальное и белое, как мрамор, пара огромных жгучих глаз, которые, как говорится, видят тебя насквозь и даже глубже.
Роскошная бэби!.. У нее такой великолепный ротик, что непременно хочется взглянуть на него еще раз, чтобы убедиться, что это вам не просто только так показалось.
Рядом с ней стоял парень. До того безобразный, что ему без лишней волокиты дали бы ученую степень в колледже для горгулей. Уверяю вас, смотреть на него было ужасно неприятно, даже вроде как бы больно. Коротенький, толстый, с белым, как пергамент, лицом. И до смерти чем-то напуган. Я на своем веку видел много испуганных людей, но ни один из них не был напуган до такой степени.
С минуту они постояли в дверях, как бы не зная, на что решиться. Потом, когда они совсем уже было хотели сесть за один из столиков около эстрады, из двери вышел еще один парень и присоединился к ним.
Это был высокий, стройный и красивый малый. Черты . лица тонкие, но .лицо до того жестокое, как будто он вот-вот собирается выдернуть у кошки все четыре ноги. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать: типичный звероподобный бандюга. Ну, конечно, он отлично одет и выглядит роскошно, а на манишке сверкают два огромных бриллиантах которые, конечно, были куплены не в магазине «5 и 10 центов».
Он улыбнулся очаровательной даме и что-то ей сказал, тогда она в свою очередь повернулась к горгулье и тоже ему что-то сказала. После этого они все трое повернулись и ушли обратно за маленькую дверцу.
Меня эта компания очень заинтересовала, и я решил задать «Хмельному» пару вопросов относительно этих людей.
«Хмельного» по праву можно назвать «королем ночных клубов», потому что нет ни одного подобного заведения ни в Чикаго, ни в Нью-Йорке, в котором бы он не был своим человеком.
Не знаю, говорил ли я вам раньше, что Джерри Тартан — отличный репортер по криминальным делам, и его газета дала ему полную свободу действия, поэтому он идет куда ему хочется и часто достает сведения, которыми я с удовольствием пользовался в своей работе.
Я еще раз оглядел зал. Да, это действительно роскошное заведение. Зал был почти полностью заполнен, торговля шла бойко, то и дело раздавалось хлопанье пробок шампанского. Почти все женщины были очень красивы и в танце умело покачивали бедрами.
«Хмельной» стоит в конце бара, пьет ржаное и о чём-то разговаривает с краснорожим парнем, который оплатил ему виски. Я подошел к «Хмельному», отвел немного в сторону эту газетную ищейку и спросил его, не знает ли он, кто эта роскошная дама, которая только что ушла в боковую дверь.
— Это Карлотта, Перри. Разве ты не знаешь Карлотту? Что ж… Надо будет тебя с ней познакомить, только побереги глаза, Перри, как бы она их тебе не опалила. Ты когда-нибудь слышал легенду о мотыльке и пламени? — Он отхлебнул виски.
— Она чудо, бесподобно красива, но, бог мой, до чего же это скверная женщина! И Перри, как она поет…
И тут он начал мне рассказывать, что Карлотта поет в кабаре в этом клубе и у нее страсть какой горячий характер, и что немало парней получили по роже после того, как она с ними немного позабавилась. Если верить «Хмельному» — а я уже говорил вам, что парень хорошо знает эти дела — эта бабенка — нечто вроде современной Клеопатры и считает, что любой парень, если только его кошелек туго набит, вполне может подойти для нее в роли Марка Антония. «Хмельной» рассказал мне также по секрету, что этого паренька, с горгульей физиономией, все ребята из ночных клубов зовут Вилли-Простофиля.
У Вилли-Простофили есть настоящее имя. Чарль Фрон, но никто не подумал бы называть его этим именем. И, кажется, сейчас он по уши влюбился в Карлотту и изо всех сил пыжится, чтобы добиться ее благосклонности.
Из слов «Хмельного» я понял, что Карлотта не прочь прикарманить горгулины наличные, а у парня, оказывается, денег гораздо больше, чем он может потратить сам при его куриной фантазии.
Я так заинтересовался местными сплетнями, что чуть было не забыл о цели моего прихода сюда, а именно, свидании с Мирасом Дунканом, или вернее, с мистером Харвестом В.Мелландером. Было уже двенадцать минут второго, а мой друг все еще не приходил. Опаздывал, что меня крайне удивляло, так как я неоднократно слышал, что парень отличается необычайной точностью и всегда и всюду приходит вовремя.
Я посидел еще несколько минут, а потом решил позвонить в погребок Мокси, где мы встретились с Дунканом, и спросить, не оставил ли он мне какое-нибудь поручение, ведь это собственно единственное место, где он может меня найти. Я пошарил в кармане, нашел пятачок и прошел мимо столиков к левому коридорчику, где раньше заметил телефонные будки.
Проходя, я внимательно его осмотрел. Это узкий коридор, примерно в 15 футов длиной, в нем три телефонные будки, все выкрашены в кремовый цвет с позолоченной отделкой, чтобы не нарушать ансамбль всего заведения. Коридорчик освещается тремя лампочками в виде тюльпанчиков, по одной над каждой будкой.
Я подошел к самой последней будке. Надо сказать, пошел к ней потому, что две первые, находившиеся одна против другой, хорошо видны из зала, а я не хотел быть у всех на виду, так сказать, привлекать к себе внимание.
Я взглянул в телефонную книгу, нашел номер телефона заведения Мокси, приготовил пятачок и открыл дверцу будки. Но тут меня ожидал страшный удар.
Потому что как раз напротив дверцы, прислонившись спиной к стенке будки, с телефонной трубкой в руках и со " съехавшей на один глаз шляпой, в луже крови на полу сидел ни кто иной, как Мирас Дункан, или, другими словами, мистер Харвест В. Мелландер! Кто-то досыта накормил его, всадив три пули с самого короткого расстояния, так что на его светлом сером костюме ясно вырисовывались прожженные порохом дырки.
Да. Мне что-то предстоящая работа начинает нравиться все меньше и меньше. Потому что, поскольку Дункан умер, мне не у кого будет узнать дополнительные подробности, а кроме того, совершенно очевидно, что какие-то люди здесь, в этом заведении, весьма недоброжелательно относятся к таким, как я, «джименам», и сейчас они, вероятно, разделавшись с мистером Мелландером, планируют устроить какую-нибудь пакость и мне.
Я закрыл дверцу, вернулся в бар, выпил большую порцию ржаного и начал думать. Потом пошел к девчонке, у которой оставил шляпу, и спросил, нет ли у нее картонки размером 12х12 дюймов.
Эта бэби оказалась славной девчонкой и. клюнула на взгляд, которым я ее наградил. Она быстро засуетилась, вырезала дно картонной коробки и с улыбкой протянула мне вместе со шнурочком, который я у нее попросил с соответствующей улыбочкой. Я сунул ей за хлопоты долларовую бумажку и пошел в туалетную комнату.
В туалетной комнате, в которую надо было подняться по широкой лесенке, я достал свою авторучку и начал печатными буквами писать на картонке объявление. Потом в обоих верхних углах прорезал дырки, продернул в них шнурок, завязал его бантиком, спрятал это объявление под пиджаком и вернулся в бар.
В баре я выпил еще одну порцию ржаного и небрежно направился в телефонный коридорчик. Бросил быстрый взгляд на крайнюю будку и убедился, что мистер Мелландер все еще там и все еще абсолютно мертвый.
Я плотно прикрыл дверцу этой будки и на ручке повесил то самое объявление, которое с таким усердием рисовал в уборной. Объявление гласило: «Аппарат испорчен». Повесив его, я снова вернулся в бар и заказал себе большую порцию ржаного.
Потому что, кажется, это дело обещает быть очень интересным!
Глава 2
ОДНА ДЛЯ ВИЛЛИ
Я, ребята, пришел к такому заключению, что здесь, в заведении Джо Мадригала, находится парень, которому кое-что известно. Совершенно очевидно, что парню, убившему Мираса Дункана, было известно, что Дункан работает по «золотому» делу, и похоже, теперь и мне приходится ожидать свою порцию.
И, очевидно, в дело замешан кто-то, кто имеет доступ в самые верха. Вы ведь, вероятно, помните, Дункан рассказывал мне, что когда тот парень, из-за которого собственно и началось это расследование, разболтался в бреду, он проявил необычайную осведомленность в некоторых деталях отправки золотых слитков.
Но все это отнюдь не может помочь мне, и, пожалуй, единственное, что следует сейчас делать, это спокойно сидеть и дожидаться, когда что-нибудь само собой выпрыгнет на сцену, хотя у меня вдруг появилось довольно трусливое предчувствие, что следующим событием в этом деле будет меткая пуля для меня.
Интересно, сколько времени Мирас Дункан пролежал в этой будке? Кроме того, чрезвычайно интересно знать: был он убит до или после того, как позвонил куда-то. Потому что, может быть, все-таки он пошел в будку, чтобы позвонить мне, и если ему удалось это сделать до того, как он получил пулю, то у Мокси меня ожидает какое-то сообщение от него. Значит, нужно сейчас же позвонить Мокси и спросить, не передавал ли кто-нибудь какое-нибудь поручение для мистера Райса, хотя, пожалуй, лучше я попрошу позвонить «Хмельного», так как для меня безопаснее посидеть здесь в баре и не болтаться по укромным местечкам этого заведения, где меня легко могут пристрелить.
Поэтому я подошел к «Хмельному» и попросил его пойти в телефонную будку, позвонить Мокси и спросить, было ли какое-нибудь поручение для мистера Райса.
Он сказал о'кей и пошел, а я смотрел, как он нетвердой походкой начал обходить с левой стороны танцплощадку, останавливаясь то у одного, то у другого столика, чтобы переброситься парой шуточек со своими знакомыми. Я видел, как он вошел в коридорчик с телефонами и пошел не в одну из ближайших будок, которые были видны мне отсюда, а направился к третьей, последней. Стоявшей в конце коридора. Но вскоре он оттуда вернулся и зашел в одну из передних будок, и я с облегчением вздохнул, так как, очевидно, он прочитал на будке объявление «Аппарат испорчен» и дверцу не открывал.
Но так или иначе, он мое поручение выполнил, вернулся ко мне и сказал, что к. Мокси никто не звонил и не спрашивал меня, после чего добавил, что у него где-то назначено свидание и он сейчас уходит. Спросил, гае я остановился, т.к. у него огромное желание зайти ко мне выпить. Потом он опрокинул рюмочку и смылся"
Минуты через три после этого оркестр перестал играть, только барабан выбивал жуткую дробь, а свет начал меркнуть. Потом зал погрузился в темноту, все люстры были выключены за исключением тут и там разбросанных по стенам бра, от которых падал довольно слабый свет на близлежащие столики. Потом прожектор осветил занавес. Занавес раздвинулся, и за ним в роскошном черном платье, как будто она была в него влита, стояла Карлотта. Черт возьми, и где это я был раньше? Почему до сих пор не встретился с этой дамой?
И «Хмельной» был прав, когда говорил, что эта бэби умеет петь. Уверяю вас, большая часть олухов, сидевших в этом зале, слышали на своем веку много различных певиц; но когда эта дама начала выдавать им медленный сюжет о том, как она все время ищет любовь и никак ее не найдет, все присутствующие так и замерли с открытыми ртами.
К тому времени, когда она закончила припев после первого куплета и перешла ко второму, я подумал, что, может быть, мне следует попробовать заняться этой дамой, только, конечно, надо будет проследить и случайно не обжечься, как меня предупреждал «Хмельной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22