Светила луна, отбрасывая причудливые тени от кактусов и иудиного дерева. Да, мексиканская пустыня представляет собой довольно любопытное зрелище ночью, прямо-таки в дрожь бросает.
Я закурил сигарету и задумался о Пеппере. Я думаю, что было бы очень полезно для всех, если бы мы знали, на что именно наткнулся Пеппер. В чем тут дело?
Вы, вероятно, уже поняли, что Пеппер колоссальный парень. Отличный агент ФБР, а сердце у него, как у двух львов. К тому же он очень красивый парень, и девчонки прямо-таки пачками влюбляются в него. Этот парень слишком умен и хитер, чтобы просто так, без всяких к тому оснований, исчезнуть с лица земли, если только, конечно, никто его не подстрелил.
Я располагал только информацией: Пеппер работал в округе Аризона. Оттуда он позвонил нашему старшему агенту и сообщил, что он напал на след очень интересного дела и что для этого ему необходимо перебраться через границу. Дело важное, прямо до чертиков, и действительно срочное. Для того, чтобы все распутать, ему потребуется две или три недели, после чего он пришлет подробный отчет. А сейчас у него нет времени сообщать какие бы то ни было подробности, у него буквально горит под ногами.
Из чего я заключаю, что, каково бы ни было дело, которое привело Пеппера в хижину, куда его доставил Домингуэс, началось оно с нашей стороны границы. Но ведь даже у них в Мексике есть телеграф и телефон, он мог бы связаться с нами.
А когда старший агент не получил от парня ни одной весточки, он начал беспокоиться, и они послали меня. Сейчас мне очень хотелось бы знать, что произошло там, а что пустая брехня.
А интересную историю он рассказал, и, по-моему, вряд ли у Домингуэса хватило бы ума сочинить ее, вероятно, какая-то доля правды в его рассказе есть.
Мои мысли перешли к Домингуэсу. Как говорится, ясно, как апельсин, два обстоятельства. Первое, Домингуэс знал, что я приехал в Мексику для того, чтобы узнать все относительно Пеппера. Он сразу догадался об этом, как только официант рассказал ему, что я спрашиваю о Домингуэсе и о той дамочке. Все остальное просто инсценировка. Домингуэс пообещал полицейскому несколько долларов за то, чтобы отправить меня в тюрьму. Потом они собирались разыграть со мной старый номер.
Если бы они просто убили меня, то правительству Соединенных Штатов это, может быть, и не понравилось. Поэтому они арестовали меня за скандал в таверне, а по мексиканским законам, если арестованный попытается убежать, стража имеет право стрелять в него.
Это доказывает, что у Домингуэса есть голова на плечах, раз ему пришла такая великолепная идея запихнуть меня в тюрьму, чтобы потом убить меня при попытке к бегству.
И вот почему я думаю, что все рассказанное мне вчера Педро, правда. Зачем ему утруждать себя придумыванием всякой лжи, если он считал, что не успею я, выбравшись из тюрьмы, сделать и десяти шагов, как меня нагрузят таким количеством свинца, как будто я фабрика по производству пушечных ядер.
Ну, что же мне теперь делать? Я лежал, покуривая, с расстегнутым воротником рубашки, потому что, верьте мне, было так гнусно и жарко, что пот буквально ручьями лился по спине.
Я думаю, что можно сейчас сделать две вещи: я могу сесть в машину и поехать с максимальной скоростью в ближайший городишко, зайти там к начальнику полиции и предъявить ему мое удостоверение личности. После этого мне придется провести маленькое объяснение, почему именно один из агентов Федерального бюро расследований под именем мистера Хеллупа работает в одном из мексиканских округов, не поставив об этом в известность мексиканские правительственные органы. Вы согласитесь со мной, что получится довольно некрасивая картина.
А каков же второй путь? Сказать вам по совести, я сам его не вижу, потому что, мне кажется, если я буду продолжать заниматься этим делом, у меня есть все шансы в самое ближайшее время досыта начиниться свинцом, а хотите — верьте мне, хотите нет, я не такой парень, который жаждет поскорее превратиться в покойника.
Интересно, что произошло в тюрьме, после того как я оттуда удрал? Возможно, Педро говорил правду о том, что во второй половине дня оттуда уходят почти все работники. Тогда, значит, Педро и часовой все еще сидят запертыми в камере.
Возможно, они разорвали себе от крика глотки и никто их не слышит, если только парень, стоявший у ворот тюрьмы, тот, который целился в меня, не участвует с ними в заговоре.
Хотя вряд ли часовой, которого я запер в камере, рассказал о наших планах кому бы то ни было, потому что в этом случае ему пришлось бы поделиться деньгами, а мексиканцы не любят делить добычу.
Нет, пожалуй, парню, стоявшему у ворот, ничего не говорили, он и так сам, по долгу службы, должен был, увидев, как я выбегаю из тюрьмы, стрелять в меня. А может быть, ему все-таки было все известно? И он пошел в тюрьму и увидел, что Педро и тот парень заперты в нашей камере?
Кстати, я, кажется, положил ключи в карман? Совершенно верно. Значит, если комендант, у которого дубликаты ключей, не придет в тюрьму до завтрашнего дня, как об этом говорил Педро, они все еще сидят, голубчики, под замком. Вот потеха-то!
Ну что ж, надо принимать какое-то решение. Пожалуй, я буду делать то, чего Педро от меня совсем не ожидает. Вы, вероятно, уже поняли сами, что я наговорил ему целый ворох всякой чепухи.
Во-первых, сказал ему, что оставил машину там, где никогда ее не оставлял. Потом я ему наврал, что в машине засорился карбюратор. И он всему этому поверил. И, вероятно, Педро считает, что как только я выбрался из тюрьмы, я быстренько пошагал из тюрьмы пешочком в город, где я буду в безопасности.
Что же, это очень хорошо. Он постарается перехватить меня на пути. И если только ему удастся выбраться из тюрьмы, он немедленно вскочит на коня и помчится догонять Лемми Коушна, чтобы вручить ему где-нибудь в лесочке пару визитных карточек, выпущенных из дула револьвера.
И вот каков мой план: Педро рассказал мне, где находится дом Фернанды. Он рассказал мне это, будучи уверен, что я никогда не смогу туда попасть. И потому именно в этом месте, то есть в доме Фернанды, он меньше всего будет меня искать.
И именно потому я сейчас к ней отправлюсь, потому что если Фернанда не виделась с Педро с тех пор, как я расстался с ним в тюрьме, может быть, мне удастся выудить у этой бабенки какие-нибудь сведения.
Я встал, стряхнул с себя пыль и подумал: что за черт, почему мне всегда поручают такую работу? Все-таки я не теряю надежды когда-нибудь получить приятное задание где-нибудь в Нью-Йорке или в другом таком месте, где дамы — настоящие дамы и все такое прочее.
Я подошел к машине и засорил карбюратор. Если я сам не собираюсь пользоваться ею, пусть и никто ею не пользуется.
С того места, где я сижу, спрятавшись за кактусами, мне хорошо виден этот домик. Маленькое одноэтажное здание, приютившееся с левой стороны дороги, идущей на север страны. Дворик окружен белой изгородью, и кто-то разбил красивую дорожку от ворот к входной двери. При лунном свете получается эффектная картина.
Из моего укрытия также видно, что в одной из комнат, которая смотрит на дорогу, горит свет. Окно выходит на веранду.
Домик хорошенький, в испанском стиле, и стоит он в одиночестве. По крайней мере, на расстоянии двух-трех миль с обеих сторон нет ни одного здания. Может быть, хозяйка этой виллы разыгрывает из себя Грету Гарбо, проводящую свои дни в уединении.
Теперь, добравшись сюда, я уже не так уверен в правильности своего решения. Откуда мне знать, что Домингуэс не сидит сейчас в этой хате со стаканом виски в одной руке и с пушкой в другой в надежде, что я вот-вот заявлюсь?
Но, с другой стороны, маловероятно, чтобы он сюда пришел. Как я уже говорил раньше, по-видимому, этот парень находится сейчас в засаде в полной уверенности, что я топаю пешочком ему навстречу.
Жара, как в аду! Я встал, постоял немного, обмахиваясь шляпой, потом достал из кармана люгер и запихнул его за пазуху, потому что уж если кто-нибудь сейчас и захочет завязать со мной перестрелку, то первым все-таки выстрелю я.
Я потихоньку направился к дому, все время держась в тени кустов и кактусов. Подошел с задней стороны дома, перелез через забор и пополз. Время от времени я прислушивался. Ничего не слышно. Постоял там чутьчуть и решил, что поскольку в передней комнате горит свет, значит в доме кто-то еще не спит.
Если бы там было несколько человек, был бы слышен разговор, но было тихо, и, значит, Фернанда одна. О'кей. Отсюда мы и начнем.
Тем же путем я вернулся обратно в кусты, где раньше прятался, потом пошел в сад через ворота и по дорожке дошел до дверей дома. Хорошая дверь, дубовая, с железным орнаментом, в испанском стиле.
Постучал, и минуты через две послышались чьи-то шаги. Дверь открылась, и на пороге стояла индейская девушка.
— Слушайте-ка, — сказал я, — что, сеньора Фернанда дома?
Она кивнула, уставившись на меня вытаращенными глазами.
— А у нее никого нет? — спросил я. Она покачала головой.
— О'кей, — сказал я. — Ну-ка, пойди в дом и скажи сеньоре, что пришел сеньор Хеллуп и хочет поговорить с ней.
Девушка ушла, накинув на дверь цепочку. Минуты через две она вернулась и впустила меня.
Я зашел и очутился в красивом четырехугольном холле. По стенам развешаны мексиканские покрывала и тому подобные вещи, вообще обстановочка о'кей. В это время из двери направо входит Фернанда и улыбается.
Я уже говорил вам, ребята, раньше, что эта дамочка красавица, но я вам не сказал и половины до чего она хороша.
На ней было домашнее черное платье, все кружевное, и мантилья. Славная дамочка! На все сто! Она улыбалась мне чуть заметной улыбочкой.
— Милости просим, сеньор Хеллуп, — сказала она. — Я вас ожидала.
Улыбка сбежала с ее лица и оно сделалось печальным. Я начал быстро соображать насчет этой Фернанды.
Я уже говорил вам раньше: мне непонятно, почему такая дама, у которой есть все, что полагается, почему она путается с таким парнем, как Домингуэс? Сейчас мне в голову пришла эта же мысль.
Может быть, Домингуэс располагает какими-нибудь порочащими ее сведениями? Очень часто подобные дамочки имеют в своем прошлом довольно темные пятнышки.
И тут я подумал: не исключена возможность, что я могу рассчитывать на какой-то шанс у Фернанды. Я положил на стол шляпу и пошел за ней. Длинная комната, расположенная во всю длину домика. Чертовски хорошая мебель, все старое, добротное, в испанском стиле. Ни одной вещи от Гранд Рапиде. Классное местечко.
Она подвинула к окну, выходящему на веранду, кресло и столик и жестом пригласила меня сесть. Потом подошла к буфету и налила мне виски. Я слышал, как звенели кусочки льда, и подумал, как этой дамочке удается здесь, в такой жаре, получать лед?
Я с удовольствием увидел, что в ее руках была бутылка виски любимого сорта. Я все время смотрел на нее, пока она наливала. Надо признаться: она одна из тех дамочек, на которых приятно смотреть. Двигается она легко и мягко, как кошка. В черном кружевном платье, сквозь которое просвечивали ее белые руки, она выглядела на миллион. Потом я подумал, что, пожалуй, мне лучше сосредоточиться на предстоящей работе, и тут вдруг обнаружил, что у меня нет никакого плана действий.
Все еще улыбаясь, она подошла ко мне и поставила стакан на столик.
— Я ожидала вас немножко раньше, сеньор Хеллуп, — сказала она. — Педро известил меня, что вы придете, но только это должно было произойти немного раньше. Что-нибудь случилось?
Я взял стакан и начал отхлебывать виски маленькими глоточками, просто чтобы потянуть время и придумать что-нибудь.
Вероятно, Педро прислал ей весточку после того, как он поговорил с часовыми, и до того, как я убежал из тюрьмы, а после моего побега у нее никаких известий из тюрьмы не было. А может быть, она вообще врет относительно того, что Педро ее предупредил.
И вдруг меня осенила мысль, как мне следует разыграть все дело. Я рискну и сделаю то, чего от меня никто не ожидает. Может быть, я отвешу этой дамочке немного правды, но разбавлю ее такой порцией вранья, что получится нужная смесь.
— Слушайте, Фернанда, — сказал я. — Я буду с вами откровенен. Мне не хочется, чтобы такая красавица впуталась в какую-нибудь историю, из которой потом трудно будет выбраться. Понимаете?
Она смотрит на меня все еще с той же улыбочкой и ротик ее слегка полуоткрыт. Я ведь говорил вам, кажется, ребята, что у этой куколки очаровательные зубки? Они сверкают, как жемчуг.
— Есть весьма серьезные причины, почему я опоздал, Фернанда, — продолжал я. — Сегодня днем я удрал из тюрьмы. Только не в том направлении, где меня ожидали парни с оружием. О'кей, я пошел к своей машине и затратил часа полтора на то, чтобы найти телеграф.
Я следил за ней, как кошка за мышью. По-моему, веки у нее слегка дрогнули.
— Так вот, — продолжал я, — поскольку в настоящее время техасским копам известно все о том, что здесь происходит и где я нахожусь, я думаю, что мы с вами можем откровенно поговорить.
Она встает, идет к буфету и возвращается оттуда с пачкой сигарет. Потом подает мне сигарету, дает прикурить, закуривает сама и возвращается на свое место.
— Сеньор Хеллуп, — говорит она спокойно. — Поверьте мне, ваши слова являются для меня загадкой. Я ничего не понимаю, о чем вы говорите.
— Не понимаете? — спросил я. — С какого времени вы знаете Домингуэса?
Она пожала плечами.
— Я познакомилась с ним не очень давно. Очевидно, вы сами могли убедиться, что Педро — дикарь. Он всегда берет то, что хочет, и редко спрашивает на это разрешение у кого бы то ни было.
Я встретила его месяца три назад и с тех пор пыталась два или три раза порвать… ну, скажем, наши дружеские отношения. Но на это он не соглашается.
К тому же Педро очень мало волнует, если ему придется ответить еще за один маленький проступок вроде моей внезапной смерти, которая произойдет в случае, если я не соглашусь выполнить его волю.
Я кивнул. Может быть, она говорит правду. Может быть, именно так и обстоят дела.
— Да, — сказал я. — Надо полагать, его так же мало взволнует, если кто-нибудь вдруг пристрелит и меня. Да, Фернанда?
Она пожала плечами.
— Если вы действительно телеграфировали в Техас, тогда вам не угрожает никакая опасность. Я думаю, Педро не будет таким дураком, чтобы нарываться на неприятности крупного масштаба.
Она откинулась на спинку кресла, закинула руки за голову и смотрит на меня. Я уже неоднократно пытался объяснить вам, ребята, что сексаппил Фернанды на самом высшем уровне, и когда она так сидела и смотрела на меня широко открытыми глазами, она напомнила мне одну девчонку из одного местечка, где мне пришлось побывать как-то по делу.
Я подумал: может быть, эта Фернанда не такая уж плохая женщина и согласится помочь мне в работе. В конце концов должен же я хоть кому-нибудь доверять здесь, потому что пока я только тем и занимаюсь, что делаю круги, пытаясь поймать сам себя.
Она встает, подходит ко мне и берет пустой стакан. При этом она так близко нагнулась, что до меня донесся аромат ее духов. И должен вам сказать, это еще тот аромат! Знаете, такой тонкий, вызывающий истому. Им пользуются умные бабенки, чтобы вызвать у вас желание схватить их в объятия… Но к чему эти разговоры сейчас? Может быть, вы сами когда-нибудь испытывали подобные же чувства.
Она подошла к буфету и налила мне еще стакан. Я встал и сел на ручку ее кресла, пристально глядя ей в глаза.
— Слушайте, Фернанда, — сказал я. — Понимаете ли, я попал тут в одну историю и мне нужна чья-нибудь помощь, я должен кому-то довериться, и вот я выбрал вас для этой цели, но только поймите меня правильно, бэби, не вздумайте вбить себе в очаровательную головку мысль, что вам удастся обмануть меня, потому что даже если по вашей милости меня убьют, все равно к вам из могилы будет являться Лемми Коушн и бить вас по самым больным местам. Понимаете?
Она поставила на столик свой стакан, глаза у нее буквально выкатились на лоб.
— Святая Мадонна, — прошептала она, — Лемми Коушн… Она судорожно глотнула. Я улыбнулся ей.
— Да. Разве вы что-нибудь слышали обо мне? Она кивнула.
— Сеньор, — сказала она. — Год назад я была в Эрмосильо. Я там пела в кафе и много слышала о вас. Мне рассказывали о деле Мадрале. Рассказывали, как вы убили Гуарчо, как вы провезли через пустыню Нансена, через его собственную страну, на глазах его соотечественников, и никто ничего не заметил.
Я тогда сказала себе: если святые будут жалостливы ко мне, я обязательно когда-нибудь встречусь с таким человеком, как вы. И вот теперь вы здесь, в моей комнате, курите мои сигареты и собираетесь выпить виски, которое я с гордостью вам налила. Мадонна, что за мужчина!
Я молчал. И какого черта я мог ей сказать? Если бы я знал, как начать, я бы уже давно что-нибудь брякнул.
Она подошла ко мне, поставила на столик вино, потом сделала шаг назад и церемонно поклонилась мне, как будто я сиамский король или еще что-нибудь в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24