Здесь выложена электронная книга Словесный портрет автора по имени Пронин Виктор Алексеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пронин Виктор Алексеевич - Словесный портрет.
Размер архива с книгой Словесный портрет равняется 13.61 KB
Словесный портрет - Пронин Виктор Алексеевич => скачать бесплатную электронную книгу
Виктор Пронин: «Словесный портрет»
Виктор Пронин
Словесный портрет
A_Ch
Виктор ПронинСловесный портрет *** Ксенофонтов любил начало осени – первые холода при еще зеленых деревьях, свежее, зябкое небо, бодрящий легкий ветерок. Осень приносила обновление после жаркого лета и, если уж не побояться красивых слов, свежесть мысли и чувств. Именно в эту пору Ксенофонтову удалось блестяще решить самую трудную загадку из всех, которые подбрасывал иногда Зайцев.Да, небо было пронзительно синим, облака – пронзительно белыми, слегка пожелтевшие листья, казалось, легонько звенели, рождая в душе приятную ноющую грусть от предчувствия скорой зимы, когда деревья станут голыми и черными, небо затянется на целые месяцы серой мглой, наполненной слякотью, снегом, туманом…Но до того еще далеко, вернемся в солнечную осень, когда в кабинет Ксенофонтова вошел озабоченный и осунувшийся Зайцев и, не говоря ни единого слова, упал в кресло с таким опустошенным вздохом, что у Ксенофонтова перехватило дыхание – что-то произошло!– Он от тебя ушел? – спросил Ксенофонтов.– Ушел, – кивнул следователь. – И унес пятьдесят тысяч.– Неужели поднял столько?– Ксенофонтов! Это всего пять сторублевых пачек. Если бы ты рассовал их по карманам, это даже не отразилось бы на твоей стройной фигуре. Правда, он взял деньги не сторублевыми бумажками, а пятерками, десятками… Но для него это даже лучше – легче будет тратить, труднее поймать…– И у нас есть такие места, где можно вот так запросто прийти и взять пятьдесят тысяч?Зайцева всегда раздражали невинно-глуповатые вопросы Ксенофонтова, хотя потом он много раз убеждался, что не такие уж и глуповатые – они сразу обнажали суть события. В самом деле, разве есть такие места? Оказывается, есть. Их находят время от времени люди, которые приходят и берут…– Ты прав, – согласился Зайцев, не столько с вопросом Ксенофонтова согласился, сколько с собственными мыслями. – Ограбили сберегательную кассу. Средь бела дня. Кассу! – громко повторил он, заметив, что Ксенофонтов опять собирается что-то спросить. – На окраине города. Подъехали на машине. Один остался за рулем, не выключая мотора. Второй с оружием…– Огнестрельным? – успел вставить Ксенофонтов.– Да. Пистолет. Вошел в кассу и потребовал деньги. Бабахнул в потолок для острастки. Посыпалась штукатурка, девчушки, конечно, перепугались, дрогнули.– Я бы тоже дрогнул.– Не сомневаюсь, – усмехнулся Зайцев. – Так вот, он сунул деньги в сумку и был таков.– И никаких следов?Знаешь, что я тебе скажу, Ксенофонтов… Не готовы мы еще к встрече с грабителями подобного рода. Если преступник берет пистолет и идет на «дело», готовый стрелять, убивать, готовый к тому, что сам будет убит… Понимаешь? Система оповещения, сигнализация и прочее… оставляют желать лучшего.Ксенофонтов некоторое время соболезнующе смотрел на друга, потом окинул взглядом стол, заваленный исписанными листками бумаги, и, когда снова взглянул на Зайцева, сочувствия в его глазах уже не было.– Ты напрасно, следователь, думаешь, что только тебе живется тяжело. Если хочешь знать, мне приходится работать с гораздо меньшими зацепками, нежели тебе. Попробуй написать очерк о человеке, о котором только и известно, что он выполняет план на сто семь процентов и что родился он тридцать лет назад. Да, и, конечно, пол его тоже известен. Попробуй! А однажды я написал целую новеллу, трогательную такую, душевную заметку, имея только фотографию, портрет моего героя, снятый далеко не самым лучшим образом.– А кто тебе мешает узнать о человеке больше?А кто мне даст на это время? Двести строк каждый день вынь да положь! Причем не просто двести – в этот же день ты должен найти своего героя, убедиться в его добропорядочности, трудовой активности и воспеть! И воспеть, следователь! – повторил Ксенофонтов.– И даже по фотке приходилось писать? – переспросил Зайцев задумчиво. – Это интересно… – Он раскрыл потрепанную свою папку, вынул большую фотографию размером со стандартный лист писчей бумаги. Снимок был неплохо напечатан, но камера, судя по всему, дрогнула в руках неумелого фотографа. Содержание тоже оказалось весьма невнятным – улица города, прохожие, машины, светофоры, дома. В снимке ничего не было главного, все получилось дробным, слегка расплывчатым, необязательным.Ксенофонтов, повертев снимок перед глазами, разочарованно вернул его следователю.– Хочешь публиковать? У нас мало платят, старик… Два-три рубля… И то, если снимок будет лучше этого.Момент ограбления, – невозмутимо произнес Зайцев. – Понял? На этом снимке запечатлен момент ограбления сберегательной кассы. Видишь бегущего через дорогу человека? Это он. С сумкой. Он торопится к этой машине. Светлые «Жигули». Номера не видно. Да это и ни к чему, он наверняка поддельный. На такие дела с настоящими номерами не ездят. Лица бегущего человека не видно, оно оказалось закрытым длинными волосами. Видишь, во время бега волосы всколыхнулись и закрыли лицо.– Откуда снимок?– Снял случайный прохожий. Он фотографировал свою дочку, а тут выстрел, из кассы выбегает человек, несется через дорогу к машине… Он, не будь дурак, и щелкнул. Сам понимаешь, у него не было времени наводить на резкость. Потом отпечатал снимок и принес его нам…Ксенофонтов взял снимок, отставил его от себя на вытянутые руки и углубился в изучение невнятных изображений. Он знал эту небольшую улицу на окраине города. Вот газетный киоск, табачный, будка мороженщицы… И касса. Человек, застывший над асфальтом в широком прыжке, как раз над проезжей частью дороги. Одна нога перекрыта чьей-то сумкой, вторая получилась почти резко, можно было различить высокий каблук.Из-за волос бегущего было видно темное пятнышко, возможно, это часть бородки. Светлый воротник рубашки поверх темного пиджака. В руке сумка с длинным ремнем, но человек держит эту сумку накоротке, так что ремень болтается свободно. Модная сумка, отметил про себя Ксенофонтов. Даже на таком снимке и с такого расстояния видны многочисленные «молнии», пряжки, карабинчики. Правда, форма ее слишком округлая для мужской сумки… В машине можно было различить только руку сидящего человека – он придерживал раскрытую дверцу, ожидая соучастника. Судя по этой подробности на снимке, водитель был одет в темную рубашку и светлый пиджак. Солнечный блик на ветровом стекле не позволял рассмотреть его лицо.– Что скажешь? – Зайцев решился наконец нарушить молчание.– Хороший глянец, – серьезно проговорил Ксенофонтов. – На металлической пластине такого не получишь. Явно на стекле глянцевал. Поэтому и снимок получился такой мягкий, приятный на ощупь. Электроглянцеватель дает снимок жесткий, глянец получается в пузырях…– Я не разыскиваю фотографа! – резко сказал Зайцев. – Я разыскиваю человека с сумкой. И спрашиваю о нем. Ты можешь что-нибудь сказать?– Вот так сразу? – Ксенофонтов, склонив голову к плечу, продолжал всматриваться в фотографию. – Я должен с ним пообщаться… С этим типом на высоких каблуках и с женской сумкой, набитой деньгами.– Почему ты решил, что сумка женская?– Мне так кажется.– Сейчас с такими сумками ходят все, кому не лень. Они не делятся на мужские и женские.– Возможно, – уклончиво ответил Ксенофонтов. – Ну что ж, если ты так меня торопишь, могу сказать… Тебе не следует искать человека с бородой. Она приклеена. Преступник наверняка снял ее в машине.Зайцев исподлобья посмотрел на друга долгим подозрительным взглядом, хотел было что-то сказать и уже набрал в легкие воздуха, но промолчал. Взял снимок, всмотрелся в то место, где должно было быть лицо грабителя, но, кроме маленького размытого пятнышка, не нашел ничего, что говорило бы о бороде, тем более приклеенной.– Вообще-то свидетели в самом деле говорят, что он был с бородой… Но что она приклеена… Ты не ошибаешься?– Нет, старик, нет.– Может быть, и усы приклеены?– А вот усы настоящие! – уверенно заявил Ксенофонтов.Зайцев с сомнением и тревогой посмотрел на друга. Потом взял снимок, повертел его перед глазами, пожал плечами и вернул фотографию Ксенофонтову.– Может, ты того… Рост назовешь? Возраст? Национальность? – Зайцев проговорил это с усмешкой, но улыбка получилась растерянной, беспомощной.– Могу. Записывай. По росту этот парень примерно с тебя, не вышел ростом и очень об этом сожалеет. У него этот собственный небогатый рост стал вроде пункта в мозгах, он никогда не забывает о своем росте, понимаешь? Теперь возраст… Двадцать пять – двадцать семь, вот так. Что еще? Национальность. Скорее всего, он откуда-то с Кавказа. Как и его приятель, который сидит в машине.– Это что же, ты по рукаву определил?– Да, старик, по рукаву, – безмятежно ответил Ксенофонтов. – Даю словесный портрет… Бороду убери, усы оставь, у него хорошие ухоженные усы. Черные. Думаю, что некрашеные, настоящие черные усы. Лицо смуглое, худощавое. Волосы, сам видишь, длинные.– Если бы я тебя не знал, – сказал Зайцев, – я бы вышел, хлопнув дверью.– Я не сказал тебе главного, – усмехнулся Ксенофонтов. – Я не сказал, где его искать.– И… это… где?– Для начала закрой рот. Вот так. А искать… Походи со своими ребятами по ресторанам. У нас, слава богу, их немного. Оперативникам твое задание даже понравится. Второе… Пусть потолкаются на базаре, у овощных рядов. Но пусть обращают внимание не на тех, которые продают, и не на тех, которые покупают.– Ты что, издеваешься? – не выдержал Зайцев. – На кого же им тогда смотреть?На тех, кто мило беседует с продавцами и кто не собирается ничего покупать. Понял? Я на твоем месте вообще закупил бы в магазине каких-нибудь овощей побольше и поставил бы своего человека за прилавок. Не забудь предупредить его, чтобы он не вздумал бриться. Небритый человек вызывает больше доверия. Дальше. Радиоотделы в комиссионках. Вот и все. Действуй. А мне надо еще очерк писать.Зайцев молча поднялся, вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь, будто покидал заболевшего человека, который даже не понимает своего безнадежного состояния. Здание редакции он покинул задумчиво, но чем ближе приближался к прокуратуре, тем походка его становилась увереннее, быстрее, в движениях появилась твердость человека, прекрасно знающего, что ему делать и в какой последовательности.А Ксенофонтов, порывшись в столе, нашел две кнопки и приколол снимок к стене, как раз напротив своего стола. И теперь стоило ему поднять глаза от рукописи, перед ним опять разворачивалась вся картина ограбления.И снова мчался через дорогу грабитель с деньгами под мышкой, и его напарник в белом пиджаке все еще придерживал дверцу «Жигулей», и прохожие стояли, оцепенев от неожиданности. Ксенофонтов всматривался в парня, который легко, почти летяще перебегал через дорогу. Была, правда, в его фигуре какая-то едва уловимая нескладность, но Ксенофонтова это только порадовало.– Все правильно, старик, – проговорил он вслух. – Все правильно.Нет, не написал он в этот день очерка о передовике производства. Не пошел у него очерк, так тоже бывает. Другие мысли, более увлекательные и дерзкие, охватили Ксенофонтова в этот день, и он отдался им с радостью. Возможно, кто-то сочтет его слишком легкомысленным и самонадеянным, кто-то решит, что его и на пушечный выстрел нельзя подпускать к газете, но как бы там ни было, шальное настроение вытолкнуло Ксенофонтова из редакции, и он пошел вдоль улиц, иногда пришептывая что-то про себя, иногда ухмыляясь чему-то в свои рыжеватые усы…То ли голод обуял его, то ли жажда общения или необъяснимое желание побыть среди людей, но в этот день Ксенофонтов несколько раз заходил в кафе, но тут же, не дождавшись официанта, испугавшись длинной очереди или отвратных запахов, уходил. И снова шагал по улице, и светилось в его глазах… Да, вдохновение. То самое, которое столь редко посещало его за редакционным столом.Войдя в чебуречную и вдохнув дымный чад горелого масла, он тут же вышел. Потом Ксенофонтов посидел в шашлычной за столиком, покрытым скатертью в красных томатных пятнах. Но нет, не стал он принимать шашлыки в этом несимпатичном месте.Уже возвращаясь домой, он по дороге зашел в телефонную будку и набрал номер Зайцева.– Привет, – сказал он. – Есть успехи?– Будут, – хмуро ответил следователь.– Это хорошо. Дело в том, что я забыл сказать тебе некоторые подробности словесного портрета и…– Ну?!– Тот, который в машине, носит темные очки в темной металлической оправе, возможно, даже с фирменной нашлепкой на стекле. А тот, что бежит через дорогу, в парике. На самом деле его волосы гораздо короче.– А в чем обут тот, который сидит в машине и от которого на снимке виден кусок рукава? – спросил Зайцев, уже не скрывая насмешки.– Черные модельные туфли.– У тебя все? – спросил Зайцев таким тоном, словно его отвлекали пустяками от важного дела.– Да, старик, теперь все. Будь здоров.– Подожди! – начал было следователь, но Ксенофонтов уже повесил трубку…Прошла неделя, к за это время друзья ни разу не встретились, ни разу не поговорили по телефону. Несколько попыток Ксенофонтова связаться с Зайцевым по телефону оказались тщетными – того не было ни в кабинете, ни дома. Да у него и своих хлопот хватало.Однажды в конце рабочего дня некстати зазвонил телефон. Ксенофонтов поднял трубку, даже не подозревая, что наконец-то объявился Зайцев.– Ксенофонтов? – услышал он. – Рад слышать твой голос.– Старик! – вскричал Ксенофонтов. – Неужели ты жив?– Похоже на то, хотя я крепко в этом сомневаюсь.– Я рад за тебя, старик! Чует мое сердце, что ты мог и того… Что с тобой могло случиться всякое, а?– Случилось, Ксенофонтов! Успел он все-таки из своей пушки бабахнуть в мою сторону, успел.– Ты небось в кровище весь? – спросил Ксенофонтов.– И это было. Но сейчас я в норме. Могу позвонить, в гости пригласить…– И подаришь что-нибудь?– Приходи. Подарю все, что понравится. Я сейчас на больничном, слегка хвораю… Рука болит, но уже лучше.– А между прочим, схватки с преступниками в твои обязанности не входят. По должности тебе положено общаться с ними в кабинете, когда им уже нечем бабахать.– Виноват, – вздохнул Зайцев. – Проявил неуместное рвение. Как говорится, усердие оказалось не по разуму. За что и страдаю. А почему ты не спросил о…– Словесном портрете? Я и так знаю – с ними все в порядке. Где ты их взял?– На базаре. Возле овощных рядов.Но видели их и в ресторане, и в комиссионке.– Меня волнует одно: у водителя были очки в черной металлической оправе?– Были! И у второго тоже. В очках и взяли. Но почему ты решил…– О! – воскликнул Ксенофонтов. – Это не телефонный разговор. О таких вещах нужно говорить с глазу на глаз. В общем – еду. Жди!Ксенофонтов одним махом сгреб со стола все исписанные листки, отнес машинистке и, прыгая через три ступеньки, на длинных своих ногах понесся вниз, прочь из редакции.У Зайцева действительно одна рука висела на перевязи, но он был бодр, по комнате ходил пружинисто, поворачивался резко, на Ксенофонтова смотрел требовательно, будто тот невзначай вызнал служебные тайны и теперь предстояло выяснить – как он их вызнал, кто помог и насколько опасна подобная утечка информации.– Прежде всего, – обеспокоенно произнес Ксенофонтов, – ты вернул государству пятьдесят тысяч?– Сорок девять. Тыщу они успели спустить.– За неделю?! – ужаснулся Ксенофонтов.– За два дня.– Как же это можно…– Завтра будут с ними беседовать. А пока мне интереснее твои показания.– Наконец-то ты, Зайцев, стал понимать, где навоз, а где жемчужные зерна.– Итак? Я слушаю.– Закон моды, старик. Их подвел жестокий, безжалостный закон моды.– Большие модники оказались?– Не в этом дело. Мода, которую мы видим на обложках журналов, на выставках, в демонстрационных залах, – все это чепуха. Частный случай. Слабый всплеск волны, почти незаметный большинству людей. Что носить этим летом, какой галстук модный нынешней осенью, опустить юбчонку до пят или поднять ее выше колен… Это почти неуловимые колебания по сравнению с модным, глубинным течением моды, по сравнению с ее Гольфстримом, если ты мне позволишь привести этот образ.– Позволю!– По сравнению с тем Гольфстримом, который меняет климат на континентах, буравит океан и переиначивает по-своему, невзирая на цвет облаков над океаном, на восходы и закаты, на парусники и лайнеры.– Вернемся к нашим грабителям, – прервал Зайцев лирическое отступление Ксенофонтова.Если тебе скажут, что нынешним сезоном неимоверно модны ярко-желтые галстуки с фиолетовой булавкой, ты наденешь такой галстук? Нет. Даже если тебя понизят в должности и обяжут ловить карманных воров. Стоит за этим ограниченность, ложные и истинные представления о прекрасном и уродливом… Что за этим стоит, я мог бы порассуждать на эту тему, но тебя волнует другое, не будем отвлекаться. Ты одеваешься в полном соответствии с некими собственными представлениями о своей персоне.
Словесный портрет - Пронин Виктор Алексеевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Словесный портрет автора Пронин Виктор Алексеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Словесный портрет у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Словесный портрет своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пронин Виктор Алексеевич - Словесный портрет.
Если после завершения чтения книги Словесный портрет вы захотите почитать и другие книги Пронин Виктор Алексеевич, тогда зайдите на страницу писателя Пронин Виктор Алексеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Словесный портрет, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пронин Виктор Алексеевич, написавшего книгу Словесный портрет, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Словесный портрет; Пронин Виктор Алексеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн