Здесь выложена электронная книга Коронка в пиках до валета автора по имени Новодворский Василий. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Новодворский Василий - Коронка в пиках до валета.
Размер архива с книгой Коронка в пиках до валета равняется 123.4 KB
Коронка в пиках до валета - Новодворский Василий => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Ершов В. Г.
Аннотация
В книге В. Новодворского «Коронка в пиках до валета» рассказывается об известной исторической авантюре XIX века — продаже Аляски. Книга написана в жанре приключенческо-детективного романа.
Аляска была продана США за 7200000 долларов. Так дешево?.. Да нет! — гораздо дешевле, если сосчитать, сколько человеческих жизней, сколько сил стоила она России! А, пожалуй, и не так дешево, если принять в расчет, сколько кроме этих 7200000 долларов рассовало американское правительство по карманам разных «влиятельных» особ, стоявших на разных ступенях царского трона.
Василий НОВОДВОРСКИЙ
КОРОНКА В ПИКАХ ДО ВАЛЕТА
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Аляска была продана США за 7200000 долларов. Так дешево?.. Да нет! — гораздо дешевле, если сосчитать, сколько человеческих жизней, сколько сил стоила она России! А, пожалуй, и не так дешево, если принять в расчет, сколько кроме этих 7200000 долларов рассовало американское правительство по карманам разных «влиятельных» особ, стоявших на разных ступенях царского трона.
В истории русского капитализма вопрос об Аляске — одна из интереснейших страниц.
В течение полутора столетий тянулись к Аляске жадные руки русских авантюристов. Эти руки шарили по далеким холодным берегам полуострова, но только поверху, не вторгаясь в недра Аляски.
Русские люди гнались за драгоценными мехами, но не знали того, что Аляска хранит в себе огромные запасы золота.
Потом руки отдельных хищников соединились — образовалась компания финансистов под названием «Российско-Американская компания». С этого времени хищничество приняло широкий и организованный характер: зверей избивали беспощадно, туземцев теснили, душили, сознательно вели их к гибели, к вырождению.
Но и «Компания» не знала о существовании золота на Аляске или, точнее, не подозревала об его количестве.
Однако более умелые хищники, и самые предприимчивые из них — американцы, разнюхали об аляскинском золоте, но сумели долго держать эту тайну Аляски про себя и в то же время повели такую политику, которая должна была вытеснить Россию с американского материка.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Детство и юность
— Урра!.. Делавары!.. Попал! Принят! — орал Илья Маклецов, увидев на Старопонтонной своих двух приятелей, босоногих мальчишек.
— Вре?! — воскликнул один из его приятелей, Тишка, который вообще был скептиком.
— Здорово! — заорал радостно второй, обладавший натурой восторженной. Он сразу поверил, что их товарищ, Ильюшка Маклецов, выдержал вступительные экзамены в Морской корпус — попал в список «принятых»… Ильюшка понесся ураганом по Старопонтонной, завернул в Якорный переулок и подбежал к маленькому деревянному домику за № 23… На домике была железная, уже проржавевшая дощечка, на которой с трудом можно было прочесть: «Сей дом принадлежит вдове штурмана дальнего плавания. Андрея Ивановича Маклецова, Марии Кузьминишне Маклецовой».
Ильюшка ворвался в калитку и сразу попал в объятия лохматого Пирата, который с радостным визгом и лаем кинулся к нему на грудь.
— Попал, Пиратушка!.. Ей богу, попал!.. Поздравь! — вопил Илья, целуя Пирата в морду… И вдруг он оттолкнул Пирата и замер… Сияющее радостное лицо мальчика сразу омрачилось… Он заметил, что в их садике какая-то тряпка, висевшая на заборе, вдруг, при его появлении на дворе, словно сорвалась куда-то вниз и исчезла в соседнем саду.
— Ленка! Опять ты черемуху ломаешь? Вот погоди, я тебя! — завопил он яростно, забыв все на свете… Дело в том, что соседская девчонка, Ленка Мишурина, постоянно таскала черемуху из сада Маклецовых. Крала и яблоки «белый налив», который доверчиво протягивал свои ветви через забор из сада Маклецовых в соседний садик Мишуриных. Несмотря на постоянную, многолетнюю борьбу Ильи с Ленкой, упорная девчонка не унималась… Не мешали ей даже острые гвозди, наколоченные на заборе Маклецовых остриями вверх.
— Я тебе покажу! — грозился кулаком Ильюшка, подбежав к забору и заглядывая в соседний сад.
— Покажешь! Фига тебе! — кричала издали бедовая Ленка. Она была недовольна быстрым и неожиданным возвращением Ильи…
— А вот и посмотришь! — зловеще крикнул Илья.
И в тот же вечер Ленка ревела над своим любимым белым котом Маркизом, который стараниями Ильи был превращен в «бенгальского тигра» — вымазан охрой весь и с головы до конца хвоста разрисован черными полосами!
…А на другой день — величественный зал Морского корпуса… Бесконечно длинные ряды кадетов и гардемаринов с ружьями. Посреди зала стоят они, «новички», в тесных новеньких мундирчиках, в белых штанах со штрипками… Стоят навытяжку… Дохнуть боятся… И гремят, ревут, заливаются трубы, фанфары и морские рожки… Блестящая толпа многочисленного начальства, в крестах и звездах, с лентами через плечо, в расшитых золотом черных мундирах… Во главе — старенький адмирал Телятев, начальник Корпуса… Он что-то говорит новичкам, а что, — сам черт не разберет!.. Шамкает что-то…
…В утомленную голову Ильи вдруг полезли мысли о Гавани.
Двенадцать часов сейчас.
Там, в Гавани, сейчас ребята играют в городки, а он с бритой головешкой, задыхаясь в тесном мундирчике, стоит, проглотив аршин, круто повернув шею, выпучив глаза на какие-то неведомые ему черные мундиры, расшитые золотом…
Лезет другая назойливая мысль…
…Ленка бессовестно ломает черемуху, сидя верхом на заборе (там место есть одно, без гвоздей… эх, забыл! Надо было набить!)…
…К прошлому нет возврата. Как все это прошлое далеко, далеко!
…Новые товарищи. Чужие лица. Стройный породистый князь Холмский, этот еще ничего!.. Носа не задирает. Кажись, простой… А вот князь Чибисов да еще не просто Чибисов, а Чибисов-Долгоухий!.. Или граф Потатуев — оба дрянь!.. Форсунишки!.. Барон фон-Фрейшютц… Длинный, белобрысый и надменный… Сволочь!.. В Гавань бы его заманить!.. Ну хоть бы на полчаса… Вот бы «делавары» ему шею наковывряли!.. Все сынки генералов, адмиралов. Все фамилии, бьющие в нос славой отцов и дедов!
Но кроме них, этих баловней фортуны, конечно есть и свои. Дети так сказать «морской демократии», обер-офицерские дети. Их даже больше, чем аристократов. Сыновья лейтенантов и даже штурманов — этих скромных безвестных тружеников моря, которых в случае их смерти просто вычеркивают из списков и которым никаких памятников никогда не ставят…
Илья был штурманским сыном, то есть принадлежал в Корпусе к самой низшей социальной категории, и потому держался в стороне от аристократов… Те подкатывали к Корпусу на собственных рысаках, разговаривали друг с другом по-французски, по-английски, а Илья и его «братия» плелись пешком, иностранных языков не знали, да и по-русски-то говорили иногда на гаванском диалекте.
Ротный командир Ильи, лейтенант Калугин, по-видимому, был большой стервец. Кривляка, всегда надушенный и припомаженный, влюбленный в самого себя, он постоянно зорко всматривался в лица кадетов, — все смотрел вокруг себя, не смеется ли кто. Это был его «пунктик». Всякий смех он принимал на свой счет, — над ним, де, смеются. И за каждую даже беглую улыбку посылал воспитанников в карцер, а то и на «барабан», то есть под розги к боцману Дудке, специалисту по экзекуциям.
Конечно, князья и графы этим унизительным наказаниям не подвергались. Калугин, скрепя сердце, разрешал им не только улыбаться, но и смеяться (и как злоупотребляли этим правом сиятельные!), но тем горше приходилось детям скромных обер-офицерских чинов!
Розги в Морском корпусе (как и во всех прочих учебных заведениях тогдашнего времени) процветали вовсю.
Даже курьезы происходили.
Одного кадета, как раз из роты Ильи, выдрали три раза в течение часа. Читал молитву, соврал что-то: слово или пропустил, или переставил — выдрали. Заставили повторить молитву. Опять, бедняга, соврал, и опять на том же месте. Выпороли еще раз! В третий раз читает — опять та же история! Еще раз впрыснули! И каждый раз все солонее!..
Старый адмирал, директор Корпуса, добряк, но вовсе выживший из ума, подарил кадетам коньки, по десяти пар на роту. Кажись, катайся вовсю? Нацепили коньки. Пошли вензеля на льду вырисовывать. А ротные командиры тут как тут! Всех, кто катался, приказали выпороть, потому, де, катанье на коньках регламентом Корпуса не предусмотрено. Иди к директору, жалуйся!
Преподаватели были из рук вон плохи — заставляли все «брать на зубок» — от «энтих до энтих». И если кадет вставлял в ответ свои слова или менял порядок слов, ответ его признавался неудовлетворительным, а в результате — порка и оставление без отпуска!
— Ты, брат, завирайся! Главное, ты не умничай! Не глупей тебя люди книги писали. Говори, как в книге, — ворчал Марк Фомич Гарковенко, учитель истории, колотя серебряной табакеркой по маковке отвечавшего.
Этот Гарковенко, по крайней мере, различия не делал — барабанил своей табакеркой не только «демократов», но и «аристократов» (последних, кажется, даже с особым удовольствием).
Маклецов учился из первых. Отставной капитан 2-го ранга Тихон Кириллыч Смагин, проживавший в Гавани, друг их дома, сумел хорошо подготовить Илью к Корпусу. Поэтому Илья на первом курсе знал больше, чем требовалось, и в первый год пребывания в Корпусе почти и не учился. Тем сильнее налег он на чтение, — накинулся на разные путешествия, особенно на морские и по преимуществу в северные моря, — его с детства тянуло туда, где безвестной смертью погиб его бедный отец.
Однажды во время урока истории он зачитался путешествиями капитана Кука. Вдруг табакерка Гарковенко пребольно ударила его по черепу.
— Ты это что? Это что у тебя? Покажь-ка!..
Растерявшись, Илья схватился за голову (этот черт Гарковенко умел ударить в самые чувствительные места) и пролепетал:
— Ка… Ка… питана Ку… Кук!..
— Ка-ка? Ку-кук? Хо, хо! — загрохотал Гарковенко, а вслед за ним весь класс.
— Ка-ка! Ку-кук!
— Ну и будь отныне «кукуком», — радостно воскликнул преподаватель.
Так и стал Илья Маклецов в Корпусе «капитаном Кукуком», или попросту: «Ку-куком». Это прозвище так и осталось за ним до окончания курса.
В первый же отпуск Илья вернулся в родную Гавань совсем другим человеком — словно за одну неделю его переродил Морской корпус. К Пирату отнесся свысока-покровительственно и даже ругнул его за то, что он обмазал мордой форменные белые штаны. Увидев на заборе Ленку, доламывающую последнюю черемуху, он отвернулся и ничего не сказал, будто не видел. Только по сердцу злость царапнула…
В Корпусе «капитан Кукук» был на хорошем счету и потому редко попадал на «барабан» (а все же вначале несколько раз налетел!). Все свободное время сидел он с книгами или внимательно изучал Морской музей при Корпусе. Там собраны были великолепные модели морских военных судов, много было картин, изображающих знаменитые морские баталии, много было портретов разных адмиралов и капитанов, прославивших свое имя. Но особенно интересовали Илью манекены, одетые в меховые костюмы инородцев далекого севера — камчадалы, алеуты, чукчи — все в рост человека. Они стояли перед Ильей жутко неподвижные в своих узорчатых мехах и смотрели безучастно куда-то в пространство своими стеклянными глазами. Из этих манекенов у Ильи был один любимец — кенаец с Аляски, с широким желтым лицом и косыми узенькими монгольскими глазами… Почему-то около него «капитан Кукук» стоял всегда особенно долго…
…В корпусе Илья держался в стороне от товарищей даже своего круга. Только с князем Вадимом Холмским он как-то сблизился, но и то не по своему желанию — князь, по-видимому, сам упорно искал с ним сближения.
Странный был юноша, этот богач, аристократ, князь, Рюрикович по крови. Ему противна была спесь юношей его круга, которые в обращении с товарищами низшего происхождения всегда старались дать им почувствовать свое сословное превосходство.
Всякая такая выходка «сиятельных» всегда больно задевала князя Холмского, и он, словно в пику им, тянулся к товарищам, в жилах которых не было ни капли «голубой крови».
Если не было у них этой крови, то была сила духа, был ясный разум и было знание жизни — и это сознавал Вадим Холмский.
Он мало интересовался морскими науками — к путешествиям был равнодушен, у него рано появились какие-то книги, которые он читал тайком от товарищей и умел их прятать. И никто в Корпусе не знал, что читает Вадим.
Первые места в Корпусе занимали, конечно, княжичи, графчики, барончики, адмиральские сынки — все фавориты ротных командиров. Благородные зады сиятельных были освобождены раз навсегда от порки, и высшие баллы сыпались на них, как из рога изобилия. Обер-офицерские сыновья каждый балл брали с бою, и все-таки к ним придирались все: и преподаватели, и ротные.
Илья со всеми был ровен и мягок и от всех был равно далек. С первого курса он почувствовал себя как-то старше других. Большинство его товарищей еще были мальчишки, а у него была уже определенная цель жизни — плавать у берегов Камчатки и Аляски, бороться со льдами Северного Ледовитого океана. Эта ребяческая мечта, с которой он пришел в Корпус, благодаря чтению, с годами выросла и укрепилась. Товарищи его мечтали о сверкающей лазури Средиземного моря, а «капитана Кукука» кенаец из корпусного Музея, подмигивая ему косыми глазами, звал к себе на далекий север, обещая раскрыть нераскрытые тайны вечно холодного неприветного моря.
Князь Вадим Холмский сумел победить строптивое сердце Ильи. Между ними завязалась дружба, но странная: она долго ограничивалась стенами Корпуса, в гости к сиятельному товарищу в его барский особняк на Английской набережной Илья не шел, и в Гавань к себе его не приглашал.
…Шли годы… Не шли, а летели!.. Мать Ильи на глазах старела — тяжело переживала она потерю мужа! На их домике прибавилось плесени на фундаменте… Крыша словно стала прогибаться. Самый домик как будто понемногу вростал в землю… Ленка уже перестала воровать черемуху и яблоки… «Капитан Кукук» перестал ее третировать, — стал звать, как все — Леной, даже изредка Леночкой… Прошло еще года два, и однажды он назвал ее Еленой Павловной. И оба почему-то вдруг покраснели. С «ты» они перешли на «вы». Детство кончилось, наступила юность…
Однажды осенью он, улыбаясь, преподнес ей целый ворох спелой черемухи. Елена Павловна покраснела и засмеялась, взяла этот огромный пук, сказала: «Мерси» и прибавила: «Вы, Илья Андреевич, сделались любезнее и добрее. Куда девалась ваша скупость?»… Помолчала и задумчиво прибавила: «Знаете, а я все еще люблю эту черемуху. Быть может, потому, что в детстве было так трудно и так опасно добывать ее из вашего сада?». Оба засмеялись и задумались…
…Илья уже гардемарин. Только что вернулся из плавания… Высокий, серьезный, с лицом умным, энергичным и резко очерченным. Он стоял около Елены и держал ее за руку.
Она — красивая стройная девушка, с лицом строгим, даже грустным…
Они говорили о будущем, которое свяжет их молодые жизни в одну. В их отношениях не было мятежной страсти, не было глупой влюбленности — было взаимное уважение, была безграничная дружба, скрепленная ясным сознанием, что у обоих одна цель жизни.
…Как за эти шесть лет много изменилось в Гавани! Старый будочник Евстигней растерял последние зубы, — уже не говорил, а шипел. Теперь он вскакивал, когда мимо будки проходил Илья, вскакивал и нелепо салютовал блестящему гардемарину своей неповоротливой, непослушной алебардой. А шесть лет назад он раз здорово надрал Илье уши, — грозился даже крапивой выпороть.
Его товарищи «индейцы» устроились кто куда — кто в фельдшерском училище, кто в мореходных классах… Говорили уже хриплым басом, обзавелись трубками и свирепо смолили махорку.
Таинственные подарки
За эти годы произошло одно важное происшествие: мать Елены перестала получать и без того редкие письма от своего мужа, который плавал на дальнем Востоке на судах Российско-Американской компании штурманом на шхуне «Тюлень». В последних письмах Павел Кузьмич писал жене, что скоро приедет в Гавань, выйдет в отставку, будет жить на пенсию… Писал еще как-то неопределенно, что де слава Богу, вернется «со средствами». И вдруг… зловещее молчание! Год прошел, другой… нет вестей!
Отправилась Марфа Петровна в правление Российско-Американской компании справиться, в чем дело. Там ее огорошили известием, что де со шхуной «Тюлень» произошло несчастье: часть экипажа пропала без вести. По предположению секретаря, в числе пропавших приходится считать и штурмана Мишурина, так как о нем никаких сведений нет.
— Мы производим еще следствие, — добавил секретарь безучастным голосом, глядя куда-то в сторону. — Российско-Американская компания не жалеет средств на спасение своих служащих… О последующем вы, сударыня, не извольте беспокоиться, — вы будете уведомлены своевременно. Имею честь!
Ничего она больше так и не узнала, только ей стали выдавать вместо половинного жалования мужа пенсию в «усиленном размере» — на 10 рублей в месяц больше обычного.
Коронка в пиках до валета - Новодворский Василий => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Коронка в пиках до валета автора Новодворский Василий дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Коронка в пиках до валета у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Коронка в пиках до валета своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Новодворский Василий - Коронка в пиках до валета.
Если после завершения чтения книги Коронка в пиках до валета вы захотите почитать и другие книги Новодворский Василий, тогда зайдите на страницу писателя Новодворский Василий - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Коронка в пиках до валета, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Новодворский Василий, написавшего книгу Коронка в пиках до валета, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Коронка в пиках до валета; Новодворский Василий, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн