Я позвонил Марку Россу, приятелю и эксперту по системам сигнализации. Через полчаса он был у меня.
– Придется огорчить тебя, Дейв, – сказал он, вскрыв коробку нашей сигнализации, – здесь кто-то побывал, причем этот кто-то большой специалист своего дела. Я могу исправить то, что осталось, но если тебе нужна надежная защита, советую поменять систему, иначе тот, кто здесь побывал, сможет беспрепятственно заглядывать к тебе, когда ему вздумается.
– Что ты советуешь поставить? – спросил я.
– Пока не знаю, особенно учитывая то, что здесь завелись нежелательные насекомые.
Он рассмеялся, когда я скривился от отвращения.
– Электронные насекомые, Дейв. На вашем жаргоне жучки. Причем в твоем кабинете. Позволь мне оставить их себе на память. Можешь даже не платить мне за визит. Эти крошки дорого стоят.
После его ухода я снова напряг мозги, чтоб осмыслить сложившуюся ситуацию. Сэма Леви пытали, чтобы выбить из него какое-то признание, потом убили. В моем доме устроили погром, в офисе – тайный обыск, – но зачем? Единственным фактом, который не вызывал сомнений, оставалось то, что все мои нынешние беды начались с тех пор, как я взялся за дело Винса Кинга. Ответы на мои вопросы нужно искать у Марти.
Я наведался в винный бар. Возможно, Марти предполагала, что мою почту могут просматривать чужие, поэтому и решила воспользоваться таким странным методом переписки.
– А, мистер Кьюнан, – сказал официант, которого я окрестил Мануэлем, – вы спрашивали о письме. Оно здесь.
Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.
Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.
– Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.
– Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:
– Салют!
– Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.
– У вас там всё спокойно?
– Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.
Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.
– Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.
– Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.
– Кто же это?
– Сэм Леви.
– Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.
– Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?
– Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.
– Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.
– У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.
– Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?
Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.
– Пап, ты меня слышишь?
– Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.
– Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.
– Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.
Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?
Потом я набрал номер Жанин.
– Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.
– В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…
– Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.
– Когда собираешься приводить в порядок квартиру?
– Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.
– Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.
34
Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.
Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.
Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.
– За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?
Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.
– Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.
– Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.
– Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.
– Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.
– Воля твоя.
Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.
– Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.
– Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.
– Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.
– Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?
Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.
– Ты получил за то, что сказал гнусность.
Она плюхнулась в мягкое кресло.
– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?
Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.
– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.
– Давненько ты не пила!
– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.
– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.
– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…
– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.
– Тебе не понять.
– Посмотрим.
– Дейв, ты такой честный и чистый, как кристалл, – у меня от блеска аж глаза слезятся. Наверно, этим ты мне и понравился. Противоположности притягиваются. Тебе и в голову не приходит, что на уме у изворотливых хитрецов.
– Льстить ты умеешь. Предупреждаю, я не уйду, пока не выясню все, что мне нужно.
– Садись, – она указала рукой на соседнее кресло, – мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх.
– Я просижу всю ночь, так и знай.
– Не боишься, что мисс Фригидность заявится за тобой с детишками под мышкой? Или она все-таки не знает, где ты сейчас?
– Оставь Жанин в покое. Расскажи лучше о себе.
– Тогда для начала свари нам по чашке кофе.
– Странные у тебя все-таки манеры, – сказал я, снимая с огня подоспевший кофе. Щека моя все еще горела после полученной пощечины.
– Ты тоже не ангел. Сам хотел меня соблазнить. Костюмы менял. Когда мы ехали в Лидс, у тебя слюнки текли…
– Чушь! – остановил я ее, а сам задумался, отчего это все мои разговоры с женщинами не обходятся без участия гормонов.
– Не стоит отрицать, что я тебе понравилась. Ты смотрел на меня, как голодный пес на сырой бифштекс в витрине мясной лавки. Зачем ты сцепился с Чарли, если я тебе не понравилась?
На это мне нечего было сказать. Готов биться об заклад, она бы не поверила, если бы я побожился, что будь она даже горбатой ведьмой, я бы заступился за нее в Тарне.
Мы молча уставились друг на друга, точно играли в гляделки.
– Ты только взгляни на себя! – воскликнула она вдруг. – Вокруг тебя облако пара. Сними с себя промокшие тряпки, прежде чем ступишь на мои ковры.
– Туда, где ковры, я не пойду.
Я не переставал ощущать, что источаю сырость: после холодного дождя я оказался на теплой кухне.
– Ничего, в машине по дороге домой обсохну, – сказал я.
В этом деле помощь Марти мне не требовалась.
– Не будь мальчишкой, – усмехнулась она. – Если смущаешься, найдется что-нибудь прикрыть твой дивный торс.
Она пошла в спальню в конце коридора и, пересмотрев одежду, которой был набит огромный шкаф, вытащила длинный плащ. Может, она и покончила со своей прошлой жизнью в Манчестере, но с гардеробом, купленным на деньги Карлайлов, она не рассталась. Я успел заметить, что он существенно пополнился нарядами, приобретенными на днях.
Она бросила мне плащ. Я швырнул его обратно.
– Раздевайся и сушись или катись обратно в Манчестер. Выбирай!
– Я ни в чем не нуждаюсь, кроме объяснений того, что происходит. Тебе прекрасно известно, почему убиты Олли и Сэм Леви.
– Сэм Леви?! – Она побледнела и застыла. – Не может быть!
Зрачки расширились. Марти задыхалась от ужаса. Я подхватил ее и усадил на стул. Она расплакалась:
– Только не Сэм! Зря мы все это начали. Будь проклят Чарли!
– Что начали? – вскричал я.
Все мысли о мокрой одежде испарились.
– А ты такой же мерзавец, как все, – выла Марти. – Хочешь из меня что-то вытянуть, да? Сэм не заслужил такой участи!
– Насчет Сэма я того же мнения.
– Что произошло?
Меня задели упреки Марти в мой адрес, и я решил ее не щадить. Пусть узнает правду.
– Его пытали, пока он не умер. Случилось это воскресным утром. Кто-то добивался от него каких-то сведений. Или какого-то предмета, возможно документов. Следы крови остались во всех комнатах. Значит, его таскали по дому, чтоб найти какую-то спрятанную вещь. Деньги и драгоценности убийцу не интересовали.
Марти горько плакала, утопив лицо в ладонях. Для меня оставалось загадкой, кто передо мной, потрясающая актриса или потрясенная женщина. Внутреннее чувство подсказывало мне, что она не притворяется. Тогда выходило, что все мои домыслы на ее счет ошибочны.
– Доигрались! – всхлипнула в очередной раз Марти. – Все, начиная с папаши Брэндона, – адское отродье. Братья Чарли со своими благоверными – похлеще семейки Адамс. Одна жена Бунгало Билли чего стоит. Мумия ходячая! Она сделала такое количество подтяжек, что стала похожа на кошачий скелет. Брови уже на макушке.
– Бунгало Билли?
– Второй сын Брэндона, после Чарли. Брэндон обожает натравливать их друг на друга. Но Билли такой тупица… до сих пор не умеет себе шнурки завязывать. Вот его и прозвали Бунгало.
– Чердак отсутствует?
– Да. Тебе смешно. Пожил бы с ними, узнал бы, какой это кошмар. Если я встречаю кого-нибудь из жен, начинается опрос по списку: это у тебя есть? а вот это? там была – сям была? Дальше – сплетни о мужьях. Больше всего этих баб интересует, кому что Брэндон сказал: давно ли Чарли говорил с Брэндоном? О чем он спрашивал? В подобном окружении даже такой святой, как ты, Дейв, сопьется.
– Ясно, – пробормотал я, – не по нутру тебе родственники мужа.
– Хватит издеваться! Я серьезно говорю. Бедный Сэм. Единственный приятный человек из всего окружения Карлайлов.
– Мне тоже его жаль.
– Во всем Брэндон виноват.
– Как? Сэма убил Брэндон?
– Да нет же! Почем мне знать, кто убил Сэма! Брэндон виноват в том, что он сделал со своими детьми. Если бы не он, сидели бы они все по каким-нибудь дырам, в соответствии со своими способностями и потребностями. В носу бы ковыряли, распустив свои налитые пивом животы, и соображали, где бы выпить следующую кружечку. Брэндон умеет только одно – пирамиды из монет строить. Монетка к монетке, монетка сверху – получается горка. Больше его ничего в жизни не интересует.
– Ты сама выбрала Чарли.
– У меня не было выбора.
– Брэндон обижал тебя в детстве? – спросил я.
– Что значит – обижал?
– Сексуальные домогательства, насилие.
Марти истерично рассмеялась:
– Сексуальные домогательства? Ты спятил! Я минуту назад сказала, что Брэндон думает только о прибыли. В этом он гений. Не удивлюсь, если жена платила ему за секс. Брэндон уверен, что женщины существуют только для того, чтоб рожать детей. Это еще одна из причин всех бед.
– Не понимаю.
– Не понимаешь? Послушай, Чарли там лучше всех. Он ленив, но соображает хорошо. В его жирной башке водятся мозги, чего не скажешь о твоей, Кьюнан.
– Благодарю.
– Пойми же, о чем я говорю. Брэндону за семьдесят. Все его дети, кроме Чарли, откровенные дебилы. Не станет Брэндона – его дети лет через пять по миру пойдут. Половина семейного бизнеса нелегальная, а легальная существует лишь для того, чтобы отмывать грязные денежки. «Карлайл Корпорейшн» – только верхушка айсберга, а в глубине работают сотни таких, как Олли. Когда Брэндона не станет, они разбегутся с денежками. Я как-то намекнула Брэндону, пора, мол, ввести Чарли в курс дела и дать ему серьезные поручения. Поначалу старый скряга как будто согласился, но потом Чарли немного перегнул палку…
– Вернее, ты перегнула палку, ведь так? И произошло это в тот самый день в Тарне.
– Какой же ты проницательный.
– Значит, ты пыталась уговорить Чарли сдать старика в дом престарелых?
– Дом престарелых? – вскричала она. – Брэндон уступит свое место только в одном случае – если получит пулю в лоб.
35
Марти пошлепала себя ладонью по губам. Заплаканная и печальная, она была трогательна, как беззащитная девочка. Бедняжка. Я положил руку ей на плечо, а через пять минут оказался в ее постели. Есть разные способы уложить мужчину в кровать. Одних нужно подпоить, другие клюют на флирт. Мне достаточно красивого личика, на котором блестит пара слезинок…
Разговор о Чарли и Брэндоне продолжила сама Марти, но начала она с другого:
– Дейв, нам нужно было сделать это, как только мы встретились.
От таких слов на сердце у меня стало теплее. Лежа на боку, она нежно гладила мое плечо, а я наслаждался приятной картиной. Пусть она врунья, пусть даже убийца, сейчас мне все равно, тем более что в моем положении рассуждения о морали представлялись совершенно неуместными.
– Я не могла забыть тебя. Я хотела тебя еще тогда. Когда я очнулась на твоем диване, я стала придумывать, чем бы привлечь твое внимание. Мне так хотелось, чтоб ты меня утешил и поддержал, но тут появилась эта гарпия. Я слышала, как она орала в соседней комнате.
– Ее зовут Жанин.
– Ты действительно кого-то убил?
– А ты?
Она больно ущипнула меня за плечо.
– Я никого не убивала. Пока. Но начать никогда не поздно. Чарли такой тюфяк! Будь он порешительнее, давно бы уже занял место папаши, а братцев своих отправил бы подальше, на острова какие-нибудь, чтоб они там спились. Не умеет он действовать. Без меня сидел бы сиднем. Ему и самому хочется большего, да он не знает, как подступиться.
Я поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову.
– И какой ты придумала план, чтобы освободиться от Брэндона?
– У-у, какой хитрец, – зашептала она мне на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Придется огорчить тебя, Дейв, – сказал он, вскрыв коробку нашей сигнализации, – здесь кто-то побывал, причем этот кто-то большой специалист своего дела. Я могу исправить то, что осталось, но если тебе нужна надежная защита, советую поменять систему, иначе тот, кто здесь побывал, сможет беспрепятственно заглядывать к тебе, когда ему вздумается.
– Что ты советуешь поставить? – спросил я.
– Пока не знаю, особенно учитывая то, что здесь завелись нежелательные насекомые.
Он рассмеялся, когда я скривился от отвращения.
– Электронные насекомые, Дейв. На вашем жаргоне жучки. Причем в твоем кабинете. Позволь мне оставить их себе на память. Можешь даже не платить мне за визит. Эти крошки дорого стоят.
После его ухода я снова напряг мозги, чтоб осмыслить сложившуюся ситуацию. Сэма Леви пытали, чтобы выбить из него какое-то признание, потом убили. В моем доме устроили погром, в офисе – тайный обыск, – но зачем? Единственным фактом, который не вызывал сомнений, оставалось то, что все мои нынешние беды начались с тех пор, как я взялся за дело Винса Кинга. Ответы на мои вопросы нужно искать у Марти.
Я наведался в винный бар. Возможно, Марти предполагала, что мою почту могут просматривать чужие, поэтому и решила воспользоваться таким странным методом переписки.
– А, мистер Кьюнан, – сказал официант, которого я окрестил Мануэлем, – вы спрашивали о письме. Оно здесь.
Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.
Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.
– Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.
– Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:
– Салют!
– Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.
– У вас там всё спокойно?
– Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.
Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.
– Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.
– Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.
– Кто же это?
– Сэм Леви.
– Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.
– Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?
– Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.
– Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.
– У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.
– Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?
Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.
– Пап, ты меня слышишь?
– Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.
– Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.
– Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.
Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?
Потом я набрал номер Жанин.
– Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.
– В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…
– Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.
– Когда собираешься приводить в порядок квартиру?
– Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.
– Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.
34
Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.
Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.
Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.
– За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?
Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.
– Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.
– Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.
– Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.
– Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.
– Воля твоя.
Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.
– Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.
– Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.
– Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.
– Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?
Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.
– Ты получил за то, что сказал гнусность.
Она плюхнулась в мягкое кресло.
– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?
Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.
– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.
– Давненько ты не пила!
– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.
– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.
– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…
– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.
– Тебе не понять.
– Посмотрим.
– Дейв, ты такой честный и чистый, как кристалл, – у меня от блеска аж глаза слезятся. Наверно, этим ты мне и понравился. Противоположности притягиваются. Тебе и в голову не приходит, что на уме у изворотливых хитрецов.
– Льстить ты умеешь. Предупреждаю, я не уйду, пока не выясню все, что мне нужно.
– Садись, – она указала рукой на соседнее кресло, – мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх.
– Я просижу всю ночь, так и знай.
– Не боишься, что мисс Фригидность заявится за тобой с детишками под мышкой? Или она все-таки не знает, где ты сейчас?
– Оставь Жанин в покое. Расскажи лучше о себе.
– Тогда для начала свари нам по чашке кофе.
– Странные у тебя все-таки манеры, – сказал я, снимая с огня подоспевший кофе. Щека моя все еще горела после полученной пощечины.
– Ты тоже не ангел. Сам хотел меня соблазнить. Костюмы менял. Когда мы ехали в Лидс, у тебя слюнки текли…
– Чушь! – остановил я ее, а сам задумался, отчего это все мои разговоры с женщинами не обходятся без участия гормонов.
– Не стоит отрицать, что я тебе понравилась. Ты смотрел на меня, как голодный пес на сырой бифштекс в витрине мясной лавки. Зачем ты сцепился с Чарли, если я тебе не понравилась?
На это мне нечего было сказать. Готов биться об заклад, она бы не поверила, если бы я побожился, что будь она даже горбатой ведьмой, я бы заступился за нее в Тарне.
Мы молча уставились друг на друга, точно играли в гляделки.
– Ты только взгляни на себя! – воскликнула она вдруг. – Вокруг тебя облако пара. Сними с себя промокшие тряпки, прежде чем ступишь на мои ковры.
– Туда, где ковры, я не пойду.
Я не переставал ощущать, что источаю сырость: после холодного дождя я оказался на теплой кухне.
– Ничего, в машине по дороге домой обсохну, – сказал я.
В этом деле помощь Марти мне не требовалась.
– Не будь мальчишкой, – усмехнулась она. – Если смущаешься, найдется что-нибудь прикрыть твой дивный торс.
Она пошла в спальню в конце коридора и, пересмотрев одежду, которой был набит огромный шкаф, вытащила длинный плащ. Может, она и покончила со своей прошлой жизнью в Манчестере, но с гардеробом, купленным на деньги Карлайлов, она не рассталась. Я успел заметить, что он существенно пополнился нарядами, приобретенными на днях.
Она бросила мне плащ. Я швырнул его обратно.
– Раздевайся и сушись или катись обратно в Манчестер. Выбирай!
– Я ни в чем не нуждаюсь, кроме объяснений того, что происходит. Тебе прекрасно известно, почему убиты Олли и Сэм Леви.
– Сэм Леви?! – Она побледнела и застыла. – Не может быть!
Зрачки расширились. Марти задыхалась от ужаса. Я подхватил ее и усадил на стул. Она расплакалась:
– Только не Сэм! Зря мы все это начали. Будь проклят Чарли!
– Что начали? – вскричал я.
Все мысли о мокрой одежде испарились.
– А ты такой же мерзавец, как все, – выла Марти. – Хочешь из меня что-то вытянуть, да? Сэм не заслужил такой участи!
– Насчет Сэма я того же мнения.
– Что произошло?
Меня задели упреки Марти в мой адрес, и я решил ее не щадить. Пусть узнает правду.
– Его пытали, пока он не умер. Случилось это воскресным утром. Кто-то добивался от него каких-то сведений. Или какого-то предмета, возможно документов. Следы крови остались во всех комнатах. Значит, его таскали по дому, чтоб найти какую-то спрятанную вещь. Деньги и драгоценности убийцу не интересовали.
Марти горько плакала, утопив лицо в ладонях. Для меня оставалось загадкой, кто передо мной, потрясающая актриса или потрясенная женщина. Внутреннее чувство подсказывало мне, что она не притворяется. Тогда выходило, что все мои домыслы на ее счет ошибочны.
– Доигрались! – всхлипнула в очередной раз Марти. – Все, начиная с папаши Брэндона, – адское отродье. Братья Чарли со своими благоверными – похлеще семейки Адамс. Одна жена Бунгало Билли чего стоит. Мумия ходячая! Она сделала такое количество подтяжек, что стала похожа на кошачий скелет. Брови уже на макушке.
– Бунгало Билли?
– Второй сын Брэндона, после Чарли. Брэндон обожает натравливать их друг на друга. Но Билли такой тупица… до сих пор не умеет себе шнурки завязывать. Вот его и прозвали Бунгало.
– Чердак отсутствует?
– Да. Тебе смешно. Пожил бы с ними, узнал бы, какой это кошмар. Если я встречаю кого-нибудь из жен, начинается опрос по списку: это у тебя есть? а вот это? там была – сям была? Дальше – сплетни о мужьях. Больше всего этих баб интересует, кому что Брэндон сказал: давно ли Чарли говорил с Брэндоном? О чем он спрашивал? В подобном окружении даже такой святой, как ты, Дейв, сопьется.
– Ясно, – пробормотал я, – не по нутру тебе родственники мужа.
– Хватит издеваться! Я серьезно говорю. Бедный Сэм. Единственный приятный человек из всего окружения Карлайлов.
– Мне тоже его жаль.
– Во всем Брэндон виноват.
– Как? Сэма убил Брэндон?
– Да нет же! Почем мне знать, кто убил Сэма! Брэндон виноват в том, что он сделал со своими детьми. Если бы не он, сидели бы они все по каким-нибудь дырам, в соответствии со своими способностями и потребностями. В носу бы ковыряли, распустив свои налитые пивом животы, и соображали, где бы выпить следующую кружечку. Брэндон умеет только одно – пирамиды из монет строить. Монетка к монетке, монетка сверху – получается горка. Больше его ничего в жизни не интересует.
– Ты сама выбрала Чарли.
– У меня не было выбора.
– Брэндон обижал тебя в детстве? – спросил я.
– Что значит – обижал?
– Сексуальные домогательства, насилие.
Марти истерично рассмеялась:
– Сексуальные домогательства? Ты спятил! Я минуту назад сказала, что Брэндон думает только о прибыли. В этом он гений. Не удивлюсь, если жена платила ему за секс. Брэндон уверен, что женщины существуют только для того, чтоб рожать детей. Это еще одна из причин всех бед.
– Не понимаю.
– Не понимаешь? Послушай, Чарли там лучше всех. Он ленив, но соображает хорошо. В его жирной башке водятся мозги, чего не скажешь о твоей, Кьюнан.
– Благодарю.
– Пойми же, о чем я говорю. Брэндону за семьдесят. Все его дети, кроме Чарли, откровенные дебилы. Не станет Брэндона – его дети лет через пять по миру пойдут. Половина семейного бизнеса нелегальная, а легальная существует лишь для того, чтобы отмывать грязные денежки. «Карлайл Корпорейшн» – только верхушка айсберга, а в глубине работают сотни таких, как Олли. Когда Брэндона не станет, они разбегутся с денежками. Я как-то намекнула Брэндону, пора, мол, ввести Чарли в курс дела и дать ему серьезные поручения. Поначалу старый скряга как будто согласился, но потом Чарли немного перегнул палку…
– Вернее, ты перегнула палку, ведь так? И произошло это в тот самый день в Тарне.
– Какой же ты проницательный.
– Значит, ты пыталась уговорить Чарли сдать старика в дом престарелых?
– Дом престарелых? – вскричала она. – Брэндон уступит свое место только в одном случае – если получит пулю в лоб.
35
Марти пошлепала себя ладонью по губам. Заплаканная и печальная, она была трогательна, как беззащитная девочка. Бедняжка. Я положил руку ей на плечо, а через пять минут оказался в ее постели. Есть разные способы уложить мужчину в кровать. Одних нужно подпоить, другие клюют на флирт. Мне достаточно красивого личика, на котором блестит пара слезинок…
Разговор о Чарли и Брэндоне продолжила сама Марти, но начала она с другого:
– Дейв, нам нужно было сделать это, как только мы встретились.
От таких слов на сердце у меня стало теплее. Лежа на боку, она нежно гладила мое плечо, а я наслаждался приятной картиной. Пусть она врунья, пусть даже убийца, сейчас мне все равно, тем более что в моем положении рассуждения о морали представлялись совершенно неуместными.
– Я не могла забыть тебя. Я хотела тебя еще тогда. Когда я очнулась на твоем диване, я стала придумывать, чем бы привлечь твое внимание. Мне так хотелось, чтоб ты меня утешил и поддержал, но тут появилась эта гарпия. Я слышала, как она орала в соседней комнате.
– Ее зовут Жанин.
– Ты действительно кого-то убил?
– А ты?
Она больно ущипнула меня за плечо.
– Я никого не убивала. Пока. Но начать никогда не поздно. Чарли такой тюфяк! Будь он порешительнее, давно бы уже занял место папаши, а братцев своих отправил бы подальше, на острова какие-нибудь, чтоб они там спились. Не умеет он действовать. Без меня сидел бы сиднем. Ему и самому хочется большего, да он не знает, как подступиться.
Я поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову.
– И какой ты придумала план, чтобы освободиться от Брэндона?
– У-у, какой хитрец, – зашептала она мне на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46