Закурив, Гастон запустил в потолку колечко дыма, внимательно рассматривая экс-министра. Он быстро сообразил, что тот чувствовал себя ещё более скверно, чем он сам, и это его приободрило. Он молодцевато спросил:
- Чему обязан этим посещением, месье?
Быстро взглянув на молодого Таннея, он сделал вывод, что через несколько лет сын будет похож на отца. Это бго несколько покоробило. Тем временем Паскаль Тайней, откашлявшись, заявил хорошо поставленным голосом:
- Позвольте представиться, месье Беррьен: Паскаль Тайней. С сыном, полагаю, вы уже знакомы.
- Да уж. Познакомились мы при обстоятельствах... Он не мог отказать себе в удовольствии сделать небольшую паузу, видя, как щеки юноши стали пунцовыми.
- ...довольно необычных. К тому же моя дочь Эвелин частенько рассказывала мне о нем.
Обращаясь к отцу, он коварно добавил:
- Впрочем, и с вами, месье, мы ведь уже знакомы. Разве мы не встречались...
- Хм-хм, - поспешно зашелся тот в кашле.
- ...на одном из литературных вечеров?
- Ах да, конечно, припоминаю. Сын рассказал мне о неприятной истории на прошлой неделе, в которую влип как невинная жертва, и попросил зайти вместе с ним к вам, чтобы все объяснить. В двух словах, речь идет об одной ревнивой женщине, которая...
Гастон с чувством выслушал личную интерпретацию Ги Таннея относительно анонимного письма и домика в Сюси. Он отметил, что парень сумел все преподнести довольно ловко и что если бы он не знал тайных пружин этого дела, то, несомненно, попался бы на это объяснение. Он восхитился изобретательностью юноши.
- Мой сын просит его извинить и разрешить ему по-прежнему встречаться с вашей дочерью в надежде, что их отношения будут дружескими и установятся надолго.
- Отец, - вмешался молодой человек.
- Не мешай.
Гастону понравилась сухость отеческого тона и смирение сына, тут же замолчавшего и опустившего глаза. Он с сожалением подумал, что своей чрезмерной добротой нанес вред воспитанию собственных детей. Может быть, несколько хороших взбучек сделали бы и Фредди более гибким... Но время было упущено. Министр продолжал развивать свою мысль:
- Должен признаться вам, месье... Беррьен, что мой сын намерен просить руки вашей дочери.
- Отец...
- Помолчи, когда говорю я. Я не знаю, месье Беррьен, что вы думаете на этот счет, но мне представляется, что вы не находите желательным реализацию подобного прожекта. Я говорил об этом сыну, но он и слушать не желает, в связи с чем убедительно прошу вас подтвердить ему лично, что этот союз невозможен.
- Отец! - взмолился Ги.
- Молчать! - прогремел голос сурового родителя.
Его устремленный на Гастона взгляд был достаточно красноречив, чтобы тот без труда прочел: "Ничего не зная до настоящей минуты о вашей двойной жизни, я первоначально благосклонно относился к союзу политики с индустрией головных уборов. Но теперь, когда выяснилось, что вы - организатор подпольного игорного дома, я не считаю более возможным рассматривать вопрос о породнении между нами".
Гастон Беррьен с лету ответил таким же взглядом: "Месье, никогда в жизни моя дочь не войдет в семью игрока и порочного человека, к тому же настолько лицемерного, чтобы выступать перед своими избирателями в облике деятеля, чей образ жизни может служить примером для других. Следовательно, мы согласны друг с другом".
Взгляд Ги, смотревшего на родителя, был умоляющим: "Отец, я так тебе верил, и ты обещал мне не далее как сегодня утром поддержать перед месье Беррьеном мою просьбу о помолвке с Эвелин, И вдруг ты совершенно неожиданно меняешь свое решение, не даешь мне вставить слова, и все идет насмарку. Почему?"
Пламенный оратор повернулся к сыну:
- Теперь послушай, что тебе скажет месье Беррьен. Гастону так хотелось, хотя бы из удовольствия насолить этому экс-депутату, немного поиграть с ним, сделав вид, что он не возражает против замужества дочери. Но Эвелин была ещё слишком молода. Вот достигнет совершеннолетия - тогда скатертью дорога, а пока она под опекой родителей, ей придется смириться с их волей ради собственного же блага. Поэтому он поспешно произнес:
- Молодой человек, ваш отец говорит сущую правду. Этот союз невозможен. И по одной простой причине: моя дочь уже обручена.
- Обручена! - воскликнул Ги, схватившись за сердце.
- Вот именно, и с юношей, которого она обожает. Думаю, этого объяснения достаточно? Бледный как полотно Ги встал:
- Соблаговолите извинить меня, месье. Ты не возражаешь, отец?
И он пошатываясь вышел из кабинета, оставив обоих отцов-врагов с глазу на глаз. Гастон пускал колечки своей сигарой, а Паскаль Танней барабанил пальцами по ручке кресла. Тишина сгущалась, вставая стеной между ними. Паскаль Танней спросил:
- Так анонимное письмо - это ваших рук дело? Гастон кивнул.
- И зачем же вы разбили сердца детей?
- Именно затем, чтобы избежать сцен, подобных сегодняшней. Признаю, что я своей цели не добился.
- Ясно, что сына надо куда-нибудь на время услать. Скажем, небольшое путешествие за границу...
- Отличная мысль.
- И все же! Никогда бы не подумал, что вы и хозяин игорного дома...
- А я никогда бы в жизни не подумал, что человек консервативных убеждений, женатый, глава семейства, способен забавляться с девочками.
Танней отшатнулся:
- Месье! Вы не отдаете себе отчета в своих словах! Убедительно прошу взять их обратно! Гастон не удержался и подмигнул:
- Она блондинка, по имени Жильда. Объем груди - девяносто восемь, талия - пятьдесят шесть, бедра - девяносто пять, рост - метр семьдесят два босиком. Специализируется...
- Хм. Чего вы добиваетесь?
- Ничего. Но если узнает мадам Танней... Уверен, что она огорчится. А уж если об этой маленькой тайне пронюхает какая-нибудь газетенка, то вы сами представляете, какие будут последствия.
Тайней агрессивно вскинул подбородок:
- Вы шантажист, месье!
На Гастона сразу же нахлынули неприятные воспоминания. Он покачал головой:
- Ни в коем случае. Ненавижу шантаж в любой форме Речь идет о сделке. Ваше молчание - за мое.
- Даю вам слово. Впрочем, у меня безвыходное положение.
- И ещё вдобавок - твердое обещание немедленно избавить меня от вашего сына. Я не хочу больше, чтобы он увивался вокруг моей дочери. Особенно учитывая пример отца
Уязвленный папаша потупился. Еле слышным голосом он обещал
- Сегодня же вечером он уедет за границу.
- И наконец, - продолжал шляпник, - надеюсь, что вы останетесь моим клиентом как в отношении головных уборов, так и... в остальном. Я в вашем распоряжении, дорогой месье. Вы можете рассчитывать на мою полную лояльность и не бойтесь ею злоупотребить.
- Месье, вы достойный светский человек.
- Такой же, как и вы. В следующую пятницу мы организуем небольшой сеанс в Гурней-сюр-Марн. Ваше присутствие доставило бы нам удовольствие...
Почтенный Тайней проконсультировался со своей записной книжкой - не занят ли он в этот день.
- Да, - ответил он, - это вполне возможно. В прошлый раз я замечательно провел вечер.
- О! Эта Жильда очаровательна. Весьма достойная особа и вынуждена к тому же содержать своих родителей.
Шляпник проводил посетителя до двери магазина. Мадемуазель Роза прошла вместе с ним в кабинет и с беспокойством поинтересовалась:
- Ничего серьезного?
- Нет, а что?
- Молодой человек, кажется, был потрясен. Уходя, он шептал: "Сейчас же поговорю с ней, и пусть она все объяснит..." Он и шляпу купил.
- Ну и чудесно. За дело. Так что он сказал? Что собирается переговорить с моей дочерью? От него...
Он снял трубку телефона, набрал номер и ошеломил от-зетивпгую на звонок Франсуазу:
- Он уже пришел?
- Кто это "он"?
_ - Танней-младпшй.
_ Ах, жених Эвелин? Да, только что. Поднялся в её комнату поговорить. Но после...
Гастон бросил трубку, стремительно выскочил в магазин нахлобучив по пути шляпу. Ну нет, он не позволит этому сопляку все поломать! После стольких треволнении только этого ему недоставало. Он подозвал такси.
* * *
Войдя в прихожую дома, Гастон степенно повесил головной убор на вешалку, убедившись, что там уже было три шляпы, и все - не его. Он рванулся к лестнице, и в этот момент на верхней ступеньке появились жена и их семейный врач с докторским саквояжем в руках. Кровь застыла в жилах Беррьена. Уцепившись за перила, он сдавленным голосом крикнул:
- Ее удалось спасти, доктор?
Белоснежные брови врача взлетели высоко вверх к залысинам:
- Кого, дорогой месье?
- Да Эвелин же!
- Насколько мне известно, Эвелин ничуть не больна.
Гастон позволил своей крови потеплеть и шумно, с облегчением, вздохнул. Значит, вопреки его опасениям, Эвелин не пыталась свести счеты с жизнью. Тогда это сделал Ги Тайней, а до него ему не было никакого дела. Он спросил:
- Так в чем же дело? Кто заболел?
- Фредди, но ничего страшного. Он подцепил желтуху.
- Банальная вирусная инфекция, - прокомментировал доктор, спускаясь по лестнице. - Три недели отдыха Молочная диета.
* * *
Чуть поколебавшись, Гастон распахнул дверь в комнату Эвелин. Его отцовский взгляд мгновенно схватил все детали представшей перед ним картины. Эвелин сидела на кровати, поджав под себя босые ноги. Ее длинные волосы спадали на плечи. На ней был красивый пуловер и черная юбка. Ги Танней примостился на ковре, положив голову на колени его дочери, которая с блаженной улыбкой ласкала его шевелюру. Гастон взорвался:
- Ну, молокосос! А я-то считал, что расставил все точки над "i"! Доставьте мне удовольствие - немедленно удалитесь, да поживее! Потому что моя дочь не желает вас видеть!
- Папа, - взмолилась Эвелин, поднимая на него свои огромные лучистые глаза, - почему ты сказал, что я помолвлена? Ты же знаешь, что это неправда.
После такого упрека Гастон чуть не потерял все свое самообладание. Но родительский эгоизм взял верх:
- А тебе, Эвелин, лучше помолчать. Я запрещаю тебе встречаться с этим юношей - и все! Это мелкий интриган, врунишка!
Ги потемнел лицом и встал с полу.
- Месье, если бы вы не были отцом Эвелин, я бы... Гастон схватил его за шиворот, но молодой человек без видимых усилий высвободился.
- Я люблю Эвелин и хочу на ней жениться. И никакой я не лжец!
- И он не врун! - воскликнул Гастон, воздевая руки к небу. - Не лжец! А вся эта невероятная история с ревнивой подружкой, которая якобы завлекла вас в западню? Это что - правда? А? Вы заверили мою дочь, что покинули Сюси немедленно, да? Но Жильда мне все расписала, как...
- Откуда вам известно её имя? - прервал его Ги, растягивая слова.
Эвелин любовалась этой сценой, поделив свое восхищение поровну между отцом и возлюбленным. Они так превосходно, с ходу и не теряясь ни на секунду, парировали выпады друг друга! Ги держался героически. Папа оберегал честь семьи с благородным гневом. Оба были великолепны.
Но что случилось? Почему побелело как мел лицо папочки? Почему он так растерянно забормотал:
- Мне известно её имя... э-э... потому что вы сами мне его назвали, черт побери!
- Ложь. Никогда и ни перед кем я не произносил этого имени. Так, я, кажется, начинаю понимать, в чем тут дело, месье Беррьен. У меня появляются вопросы, а не...
Гастон обмер, ожидая продолжения. Он выдал себя. Как это здорово, что Танней-отец клятвенно обещал отправить за границу этого чересчур сообразительного парнишку.
- У меня возникает вопрос... - повторил Ги. - Думаю, что я все понял. И знаю теперь, что мне делать. До скорой встречи, месье! До ОЧЕНЬ скорой встречи. До свидания, Эвелин. Он бросился к выходу и исчез. Гастон помчался вслед, крича на бегу:
Послушайте, Ги, дружок! Не выдумывайте всякую ерунду! Да подождите же меня, черт побери!
Но Ги скатился с лестницы, схватил шляпу, открыл входную дверь - и был таков. Гастон опоздал буквально на секунду. "Ягуар" взревел и рванул с места. Появилась Франсуаза - в полном смятении.
- Что такое, Гастон? Что за крики?
Он невидяще уставился на нее, задумчиво повторяя:
- Ничего, дорогая, ничего. Мне надо срочно позвонить.
Он заперся в столовой, полистал телефонный справочник и набрал номер Таннея. Успешно преодолев заграждения в виде сначала служанки, затем секретаря, он наконец-то вышел на политического деятеля.
- Говорит Беррьен. Ваш непу... непосредственный и импульсивный сын только что отъехал от моего дома. Он что-то заподозрил и может навлечь неприятности как на вас, так и на меня. Так что поторапливайтесь, иначе я ни за что не отвечаю.
Танней все схватывал на лету. Он заверил:
- Не волнуйтесь, у меня в руках уже билет на самолет. Он улетает сегодня вечером.
Повесив трубку, Гастон пришел к выводу, что сейчас самое время взбодриться. Опустошив полбутылки коньяку, он позвонил Жильде:
- Алло, милашка, это месье Макс. Парень, ну тот, с которым вы имели дело в тот вечер, явно попытается вас разыскать и постарается выудить информацию. Вы поняли меня? Молчание и сдержанность - два столпа коммерции, не так ли?
Жильда, бестия тонкая, заверила, что она все прекрасно усвоила, и поклялась месье Максу в беспредельной верности их общему делу, заявив, что "расколоть" её можно будет только под пыткой... да и то это ещё как сказать.
Несколько успокоившись, Гастон потер руки и пробрюзжал:
- Ах, эти птенцы желторотые! Ну и сорванцы!
Он решил проведать Фредди. Тот лежал в постели, очень бледный, уже с желтизной в глазах. Увидев отца, он поспешно спрятал под простыню что-то черное.
- Ну, как дела, сынок? Что с тобой приключилось?
- Да вот видишь, желтуха.
- И как это тебя угораздило? Наверное, в лицее?
- Да я и сам не знаю. Как сказал доктор, это от печени. Гастон счел момент благоприятным для того, чтобы прочитать сыну мораль:
- Я рад тебя видеть, Фредди. Мы так мало понимаем друг друга! Но знаешь, каждый раз, когда я тебя отчитываю, я делаю это ради тебя самого, не так ли? Мне тяжело видеть тебя больным. Давай поговорим как мужчина с мужчиной, не так ли? Меня беспокоит твоя сестра, тебе следовало бы её урезонить...
ГЛАВА 10
ЛОПАТА - железная пластина, широкая, плоская и острая, насаживается на длинную ручку. Используется для копания земли
Словарь Ларусс
Уверенно ведя свой "ягуар", Ги Тайней, с гневом в сердце и бранью на устах, гнал его в Сюси-ан-Бри, где он собирался найти подтверждение своей догадки. Шляпа слегка жала, и он, сорвав её с головы, положил рядом на сиденье. И только тут он заметил, что, убегая из дома Беррьенов, в спешке прихватил чужой головной убор. У него была тирольская шляпа каштанового цвета, а перед ним лежала зеленая, с загнутыми полями и длинным ворсом. Ну что ж, он вернет её Гастону Беррьену при новой встрече. Ждать осталось недолго.
Ги проклинал все на свете. Сначала своего отца. Таких пируэтов тот никогда раньше не выделывал, даже в политике. Паскаль Тайней сначала заверил сына в полной поддержке, но после двухминутного разговора со шляпником предал его. Понятно, что Беррьен ему пришелся не по душе, но разве можно выносить окончательное суждение о человеке за пару минут?
Что до Беррьена, то Ги определил его одним словом: негодяй. Этот мерзавец орудовал ложью так же ловко, как иные вилкой. Когда его схватили за руку, он ничуть не рас - терялся и ни на секунду не утратил обличья вполне поря-дочного человека. Заверять, что Эвелин любила кого-то другого! Разве она не поклялась ему, что если понадобится, то готова ждать его хоть десять лет? Но главным, самым главным было неосторожное слово, вырвавшееся у шляп-ника. Этот стервец выдал себя с головой, произнеся имя Жильды. Разве мог он знать имя и не быть знакомым с этой девушкой? А раз он знал её, то тем самым косвенно доказал, что это была подстроенная им провокация. Это он заманил Ги в Сюси с помощью письма, каждое слово которого Ги отлично помнил: "Дорогой месье. Увидев Вас у друзей, я без устали разыскивала Ваш адрес. Если хотите со мной познакомиться, то приходите туда-то во столько-то. Думаю, не пожалеете. Мне двадцать лет, говорят, что я очень красива..." - и так далее, и тому подобное.
Да разве любой нормальный и здоровый мужчина, получив такую записку, не побежал бы на это рандеву? Вкус к приключениям присущ всем мужчинам, даже влюбленным. А эта дрянь - шляпник - одновременно отправил другую анонимку своей дочери с таким вот текстом: "Возлюбленный вам изменяет. Будьте там-то и во столько-то..." И этот жулик даже не постеснялся сопровождать Эвелин лично! И даже имел невероятную наглость устроить Ги сцену! Ему, ни в чем не повинному Ги! Да ещё выговаривать ему как оскорбленный в своих чувствах отец! Ну и подлец!
Ги, все время нажимая на акселератор, со свистом в ушах мчался вдоль умиротворенной весенней Марны. Покачивались на воде ленивые лодки с влюбленными парочками. Чем не Венеция, и всего в десяти минутах езды от Парижа.
Ги выругался, чуть не сбив беззаботного велосипедиста. И он негодяй. Все мерзавцы. Но он, Ги, во всем разберется сам и изобличит этого пройдоху перед собственной дочерью. Он сделает это самым простым способом. Найдет блондинку, привезет её в Париж и проведет очную ставку с её сообщником!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14