— Недалеко от мастерской. Тетенька с косой что-то фотографировала. Но потом, когда я вышла, их уже не было.— А сколько времени ты там провела? — Селезнев решил, что девочка не из тех, кого можно обидеть обращением на «ты».— Минут двадцать. Приемщица сказала, что на сапог должен посмотреть мастер, а то вдруг он не возьмется за починку. А мастер ушел перекусить, и мне пришлось ждать…«Двадцать минут. За это время Сандра, наверное, успела поправить в подъезде пленку, щелкнуть свою вывеску, хватиться Варьки и уйти».— Скажи: когда ты шла по улице в мастерскую, тебе кто-нибудь попался по дороге?Девочка состроила задумчивую гримаску.— Кажется, нет. Во дворе народ был, а на улице — никого. Да тут от арки до мастерской идти-то всего два шага.— Я понимаю. Но все же постарайся вспомнить. Может быть, ты видела людей в отдалении или заметила, как кто-нибудь наблюдает за улицей из окна…Девочка покачала головой.— Не помню. Но я подумаю.— Подумай. — Селезнев достал из кармана отрывной блокнот, в который раз за сегодняшнее утро написал номер Сандриного телефона и вырвал листок. — Если вспомнишь что-нибудь, позвони по этому номеру.— А вы сыщик, да? — В девочке впервые проснулся интерес к его персоне.— Есть немного, — скромно подтвердил Дон и, поколебавшись, счел нужным подогреть ее интерес доверительным признанием:— Но сейчас я здесь не по службе. Пропавшая девушка — моя знакомая. И она мне очень дорога.— Федор Михайлович! — позвал его шофер, когда дверь закрылась.— Миша, я ведь вам не начальник, — мягко напомнил Селезнев. — Более того, я ваш должник. Если вы настаиваете на соблюдении формальностей, тогда назовите и свое отчество. Но, поскольку разница в возрасте у нас небольшая, предлагаю называть друг друга по именам.— Заметано! — обрадовался кучерявый. — Я что хотел сказать, Федя… Глянь-ка в окно — там внизу толпа. Я так понимаю, что это твои помощнички. Ты бы вышел к ним, дал инструкции, а то они не знают, по каким подъездам ты уже прошелся, а по каким — еще нет.Селезнев спустился на один пролет и посмотрел в окно. Внизу действительно собралась толпа. Причем самая разномастная из всех, какие он когда-либо видел. Тут были две дамочки в роскошных шубах, несколько солидно одетых людей среднего возраста, благообразные старичок и старушка, студенческая компания, группа молодых людей в камуфляже, пятеро качков в цепях и коже, примерно столько же субъектов бродяжьего вида — их пол и возраст не поддавались определению — и наконец — стайка юных прогульщиков лет от двенадцати до четырнадцати.«Варвара была не права, — подумал Дон, невольно заулыбавшись. — Это не бездельники сидят на шее у Сандры, а Сандра сидит на шее у своих бездельников. И не просто сидит, а еще пришпоривает, удерживая поводья железной рукой. Еще немного, и я влюблюсь в эту лихую наездницу».Чувствуя себя этаким полководцем накануне решающей битвы, Селезнев спустился к своим новобранцам. Толпа, узнавшая его по фото, которое предусмотрительно показала им Сандра, пришла в движение и обступила командира плотным кольцом. Дон с чувством поблагодарил их за готовность оказать помощь, перечислил номера подъездов, которые уже обошел, и произнес небольшую напутственную речь:— Постарайтесь вызвать сочувствие у людей, с которыми будете разговаривать. Неплохо, если бы вы назвались родственниками или близкими друзьями пропавшей. Помните, у ваших собеседников хватает своих проблем и неприятностей, но люди по природе сострадательны. Если они будут думать, что у вас личное горе, постараются помочь чем могут. Во время беседы внимательнее приглядывайтесь к лицам. Человек, которому есть что скрывать, обычно себя выдает. Заметите неадекватную реакцию на свои вопросы — ну, скажем, собеседник насторожился, отвечает скупо и неприязненно или, напротив, проявляет излишнюю предупредительность… Словом, если почувствуете любую фальшь, не выдавайте своих подозрений, а разыщите скорее меня. — Он повертел головой и нашел в толпе кучерявого шофера. — Миша, какой номер у моего мобильного телефона? — Миша продекламировал цифры, и собрание зашевелилось, роясь в карманах и сумках в поисках ручек и клочков бумаги.Дон заметил, что многие записывают на обороте листов с копией Варькиной карикатуры.— У вас нет лишнего такого рисунка? — обратился он к близстоящим. — Я не захватил с собой оригинал — его как раз должны были размножить.Из толпы вынырнула немолодая женщина в светлом пуховике, открыла сумочку и протянула Дону запасную копию.— Вот, возьмите. У меня их целая пачка на случай, если кто-нибудь потеряет.Селезнев поблагодарил ее и закончил напутствие:— Поделите между собой дома, подъезды и квартиры, чтобы людям не пришлось отвечать на одни и те же вопросы по несколько раз. Чем больше жителей этой улицы удастся опросить, тем больше шансов на успех. Наткнетесь на свидетеля — немедленно зовите меня. Ну, с Богом.Толпа загудела и начала распадаться на группы поменьше. Молодой человек в камуфляже, взяв командование на себя, стал распределять между добровольцами дома и квартиры. Селезнев, не дожидаясь, пока закончится собрание, направился к подъезду, где уже брал интервью, — нужно было показать жильцам портреты предполагаемых похитителей.Через полчаса он зашел в очередное парадное и стал свидетелем захватывающего спектакля. На нижней лестничной клетке столпились квартиросъемщики подъезда со чадами и домочадцами. В центре группы на плече дородной домохозяйки рыдала хрупкая девчушка в белом мохнатом пальто.— Сестра… приехала из Москвы на один день… И вот — пожалуйста…Сочувствие аборигенов было прямо-таки осязаемым. Люди хмуро передавали друг другу фото и рисунок. Тот, чья наступала очередь, вглядывался в изображение с таким рвением, словно пытался глазами прожечь в бумаге дыру.Селезнев понял, что здесь ему делать нечего, вышел на улицу и достал из кармана сигарету. На него вдруг навалилась страшная усталость. Пересекая улицу, он почувствовал, что его пошатывает.— Слышь, мужик! — окликнул его кто-то.Селезнев обернулся. К нему трусил коренастый детина в камуфляже.— Ты пока расслабься в машине часик. Тебе еще девчонку вызволять, когда мы на след этих выродков нападем.— Спасибо, — вяло улыбнулся Дон, — но сейчас не время расслабляться. Чем скорее мы закончим опрос, тем лучше. Здешние жители вот-вот разойдутся по своим делам.— У нас все схвачено, — заверил его детина. — Мои ребята оцепили улицу и опрашивают всех, кто уходит. Остальным я наказал выведывать у жильцов, все ли в квартире. Если кто успел улизнуть до нашего прихода, выясним координаты и наведаемся к ним на работу или куда их там понесло. Иди, иди в машину, не сомневайся. Найдем свидетелей — непременно разбудим. — Видя, что Селезнев колеблется, парень рявкнул, как фельдфебель на плацу:— Иди, кому говорю! Твоя работа начнется, когда надо будет вытаскивать девчонку. Кому ты сделаешь лучше, если выгоришь и будешь передвигаться на четвереньках?Селезнев поразмыслил над этим доводом, криво усмехнулся, еще раз поблагодарил, повернулся и пошел к машине — серебристо-серому красавцу «вольво».Увидев его, Миша выскочил из салона и распахнул дверцу.— Куда едем? — спросил он с энтузиазмом.— Пока никуда, — проворчал Селезнев, смущенный таким сервисом. — Мне приказано ждать здесь.Миша вырубил магнитофон.— Мне посидеть с вами или сходить прогуляться?— Мы же вроде перешли на «ты», — пробормотал Селезнев, устраиваясь на заднем сиденье. — Как хочешь, — ответил он на вопрос и задумался.Из полудремы его вывел парень в коже. Открыв дверцу машины, он склонился над Доном, позвякивая цепями, как новогодняя елка на сквозняке.— Эй, друг, нашли мы тут одну бабусю… Дак она, кажись, видала эти рожи. — Он помахал перед носом Селезнева листком с карикатурами. — Только старая грымза не помнит, где и когда. Может, вашу шатию учат, как лечить склероз? Сходишь, прочистишь старухе мозги?Селезнев приподнялся и одним движением выкатился из машины:— Веди!Бабуся оказалась бойкой и словоохотливой. Она действительно со всей определенностью заявила, что узнала «энтих антихристов», но сколько ни бился с ней Селезнев, так и не припомнила, где и когда их видела. В конце концов пришлось отступиться. Снабдив забывчивую свидетельницу номерами домашнего (Сандры) и мобильного (Мишиного) телефонов, он попросил ее звонить в любое время дня и ночи, как только вернется память.Во дворе его перехватил давешний детина в камуфляже, отрекомендовавшийся членом местного совета ветеранов-"афганцев", и доложил о ходе операции.— Три человека думают, будто видели твою Варвару, но даже не уверены, что это было вчера. Один псих с верхнего этажа вон того подъезда клянется и божится, что парочка с рисунка — это садисты-санитары, которые издевались над ним в дурдоме. Естественно, упекли его туда по их же грязному навету.После некоторой заминки афганец смущенно признался, что его люди в одной квартире разорили гнездо самогонщиков, а в другой переполошили небольшой домашний бордель.— Ты уж извини, что так вышло, — сказал он виновато. — Я-то помню твое предупреждение: как заметим что подозрительное — обращаться к тебе. Но ребята молодые, горячие. Как увидели бегающие глазки того самогонщика — так и взяли его в оборот. А во второй квартире какой-то засранец, даже не выслушав их, попытался захлопнуть дверь. Ну так они и вломили ему по первое число. Пока с ним разбирались, из комнаты выскочили две телки в чем мать родила и подняли такой визг… Полдома сбежалось. Видел бы ты лица мужиков! Так и рвались учинить девочкам допрос с пристрастием.Селезнев представил себе эту картинку и ухмыльнулся.— Ладно, на первый раз прощается. Но в следующий будьте осторожнее. Мало ли на кого можно нарваться… — Он поблагодарил молодого человека и отправился опрашивать граждан, полагавших, что они видели Варвару. Во время второй беседы в кармане запиликал телефон.— Дон! — В голосе Сандры звучало облегчение, словно она опасалась услышать кого-нибудь другого. — Приезжай скорее. Я кое-что нашла. — И прежде чем он успел задать уточняющий вопрос, отключилась.Селезнев поспешно закончил разговор с сомневающимся свидетелем, вприпрыжку выбежал на улицу, нырнул в машину и скомандовал Михаилу:— Вперед! Дом Сандры знаешь?— Сандры? — озадаченно нахмурился Миша. — А-а, Сашки, что ли? Естественно! — Он плавно тронул машину с места. — Я еще не встречал ни одного питерца, который бы не побывал хоть раз у Сашки. Классный она парень, верно? Мой босс, уж на что жмот, а и он ради нее гляди, как расстарался!«Парень?» — удивился про себя Селезнев нелепому определению. За свою жизнь, полную контактов с самыми разнообразными людьми, он встречал не так уж много женщин, которые были бы женщинами в большей степени, чем Сандра. И ничего общего с Варварой! Словно горный поток и равнинная река, если метафорически.Дверь в квартиру Сандры была приоткрыта. Встревоженный Селезнев окликнул хозяйку из прихожей.— Дон? — сразу отозвалась она. — Раздевайся и проходи на кухню.Обстановка на кухне немного изменилась. Вместо тарелок, вилок, ложек и чашек на столе теперь лежали старая лупа и ворох фотоотпечатков крупного формата. Хотя в окно било солнце, Сандра зачем-то принесла из комнаты настольную лампу.— Садись, — сказала она, кивнув на стул. — Посмотри-ка сюда.Селезнев подвинул к себе отпечатки. Все они воспроизводили один и тот же кусок улицы, которую он исходил сегодня вдоль и поперек. Один негатив был бракованный — почти половину отпечатка закрывала черная полоса. Но именно его Сандра сунула Дону в руки.— Видишь, это я щелкнула, когда Варька еще стояла рядом. Как раз в этот момент и сорвалась пленка. Я решила, что кадр безнадежно загублен, но оказалось, кое-что разглядеть все-таки можно. А вот это я снимала, когда уже вышла из парадного. Заметил разницу?Не заметить разницу было трудно. На испорченный снимок попал кусок стареньких «Жигулей» то ли серого, то ли бежевого, то ли светло-голубого цвета. На остальных снимках место у того же самого столба пустовало. Сандра порылась в ворохе отпечатков и нашла увеличенное изображение машины.— Тут, конечно, очень крупное зерно, но мне удалось разобрать две последние цифры и буквы номера.Селезнев вскочил.— Немедленно звоним полковнику!— Подожди, — остановила его Сандра, поудобнее устраиваясь на диване. Не суетись.— Сандра, ты что, не понимаешь? — вытаращился на нее Селезнев. — Эта машина исчезла в то же время, что и Варька. Даже если это совпадение, водитель почти наверняка что-нибудь заметил.— Скорее всего, — невозмутимо согласилась Сандра. — Если тебе не трудно, сядь, пожалуйста, мне тяжело разговаривать, запрокидывая голову.Селезнев стиснул кулаки и запыхтел, как паровоз, но подчинился.— Я, как и обещала, позвонила полковнику, — продолжала Сандра. — Он подтвердил, что ждал твоего звонка, и дал мне телефон лейтенанта Луконина, которого выделил тебе в помощь. Совсем молоденький, по голосу. Петей звать.— Сандр-ра! — зарычал Селезнев.Она посмотрела на него глазами раненой лани, и Дону пришлось прикусить язык.— Когда я догадалась рассмотреть испорченный кусок пленки, то сразу бросилась звонить тебе, но линия была занята — после набора первых трех цифр сразу раздавались короткие гудки. Тогда я решила все отпечатать и увеличить кадр с машиной. Мне удалось рассмотреть последние цифры номера. Остальное напрашивалось само собой. Я позвонила лейтенанту Пете, попросила установить, сколько «Жигулей» шестой модели заканчиваются на 04-ЛД, после чего опять стала названивать тебе. Как только мы поговорили, перезвонил Петя. Он выяснил все, что нужно, и рвался в бой. Подходящих «Жигулей» оказалось всего восемь. Петя поехал проверять владельцев. Я переслала ему по факсу фото Варвары и рисунок.Дон снова вскочил.— Он продиктовал тебе список машин с фамилиями и адресами владельцев? Сказал, куда поедет в первую очередь?Сандра покачала головой.— Нет. Он собирался, но я подумала, что тебе нужно отдохнуть. Восемь адресов — это немного. Петя наметил оптимальный маршрут и заверил, что управится самое большее за три часа.Селезнев схватился за голову.— Ты соображаешь, что делаешь?! Мы могли бы выгадать полтора часа! А если твоя самодеятельность будет стоить Варваре жизни — что тогда?! Господи, помилуй! Ты понимаешь, что, возможно, отправила зеленого юнца прямиком в волчью пасть? От него оставят рожки да ножки, а Варьку упрячут так, что ни одна собака не найдет!Сандра спокойно наблюдала, как он меряет кухню аршинными шагами, и ждала, когда буря утихнет. Наконец Дон выдохся.— Ты прекрасно знаешь, что порешь чепуху, — заговорила она ровным голосом. — Волки, готовые растерзать милиционера, никогда не взяли бы для похищения собственную машину. Это все равно что оставить на месте преступления визитную карточку и семейный альбом с фотографиями. Если Варвару увезли на этих «Жигулях», то машина, скорее всего, краденая. Расследовать такую кражу — дело местной милиции. У тебя на это нет ни времени, ни сил. Будешь ты искать воров или нет, поиски все равно затянутся. С твоей стороны было бы разумнее использовать хотя бы часть этого времени на отдых.— Какая трогательная забота! — снова вскипел Селезнев. — Сегодня все, кому не лень, советуют мне отдохнуть, разве что колыбельные песни не поют. Интересно, для чего ты вообще взяла на себя труд позвонить мне в Москву? Армии сыщиков, которую тебе удалось навербовать, мое присутствие не нужно даже для галочки! Но я не позволю делать из себя карточного болвана! На кону стоит Варькина жизнь!Он выскочил из кухни, а через секунду хлопнула входная дверь.«И некоторые еще утверждают, будто любовные романы — это сказки для сентиментальных дур, — подумала Сандра. — Интересно, как эти скептики прокомментировали бы такое вот кипение страстей? А Варьке повезло. И в двадцать-то лет далеко не всякой девице удается стать объектом столь пылких чувств, а уж когда тебе за тридцать… — Неожиданно для себя Сандра поняла, что злится. — А уверяла, дуреха, будто они с Доном питают друг к другу исключительно дружеские чувства! Как можно быть такой слепой! Ну, только найдись, я тебе вправлю мозги!»Ее воспитательные мысли прервал звонок в дверь. За порогом с видом побитой собаки стоял Селезнев.— Извини, Сандра! Я веду себя, точно истеричная барышня или вельможный хам. Наорал, натопал ногами, сорвал на тебе злость… Пора принимать валерьянку. Прости меня, ладно?Сандра улыбнулась загадочно, как Мона Лиза, и впустила его в квартиру.— Прощу, если поможешь приготовить завтрак. Я голодна, как мамонт в ледниковый период. * * * После завтрака оба, несмотря на взаимные уговоры, отдыхать категорически отказались. Они взяли по чашке чая, перешли в самую большую из трех комнат и долго просидели молча, гипнотизируя телефонный аппарат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32