Но я вас по взгляду и узнала… Кстати, меня зовут Дуда, я хозяйка малюсенького модельного агентства. Вот своих двух девочек сюда привела… А куда делся ваш продюсер? Обычно он является на кастинги!
– Кеша уехал в Казань открывать новую звезду.
– Зачем ему еще кто-то, если есть вы? – спросила Дуда, приподняв тонкую смоляную бровь.
– Та девочка очень красива. Похожа на ацтекскую богиню.
– Хоть на греческую. Лучше Эвы он все равно не найдет. Такие удачи бывают только раз в жизни… – Она приблизила свое смуглое лицо с яркими голубыми глазами к лицу Эвы и доверительно сообщила: – Я уже полтора года ищу подобную вам девушку, но безрезультатно. Миленьких, славных, даже красивых полно, но ни в одной нет вашей изюминки, вашего невероятного магнетизма… – Дуда, прищурившись, посмотрела на Эву. – Что же такого в вашем лице, что так завораживает? Я пересмотрела кучу ваших фотографий, пытаясь понять, но так и не смогла…
– Просто у меня хороший фотограф.
– Нет, дело не в нем, а в вас, – уверенно заявила она. – Вы – БОГИНЯ!
– Спасибо, конечно, но поверьте, без Кеши…
Дуда не дала ей договорить, перебила:
– Так, у меня предложение! Свалить отсюда прямо сейчас. Здесь неподалеку есть отличный паб, предлагаю закатиться туда. За пивком разговор пойдет душевнее.
– Но как же… – растерялась Эва. – Как же кастинг?
– Наплюем! Мои девочки и без мамы Дуды справятся, а вам тут вообще делать нечего…
– Почему?
– На главную роль уже утверждена любовница хозяина фирма. Какая-то певичка. Сейчас девочек для массовки набирают. Вы ведь в массовку не хотите?
– Нет.
– Я так и подумала. – Она встала, потянула Эву за руку. – Пошли, я угощаю.
– Но что я скажу Кеше?
– Скажешь как есть. – Дуда подозвала одну из своих подопечных, пошепталась с ней, затем помахала второй и направилась к двери, таща Эву за собой, как какую-нибудь козу. – Или вообще ничего не скажешь, ты же не обязана перед ним отчитываться.
«Еще как обязана», – хотела сказать Эва, но промолчала. А Дуда все трещала, рассказывая то о своем бизнесе, то о личной жизни, то о детских мечтах, говорила быстро, отрывисто, перемежая речь матерком, сыпала вопросами, ответы на которые не дослушивала, перебивая Эву и саму себя. За десять минут, что они шли до паба, она успела поведать новой приятельнице свою биографию, начиная с первых шагов и заканчивая последним контрактом с французами. Оказалось, Дуда родилась в Сибири, приехала в Москву, чтобы поступить в МГУ, но провалилась на первом же экзамене, после чего подала документы в ПТУ, отучилась на маляра, уехала обратно на Север, в столицу вернулась через два года, устроилась штукатуром на стройку, но на дискотеке ее заметил представитель модельного агентства, пригласил поработать на подиуме, она согласилась. Так Дуда из маляра превратилась в модель.
– Долго ты работала манекенщицей?
– Семь лет. Утюжила языки Милана, Парижа, Токио, о Москве и Питере уж и не говорю… Меня Кензо обожал, Валентино хотел сделать лицом своего Дома моды.
– И что же помешало?
– Я на полгода выпала из бизнеса, а когда вернулась, оказалась никому не нужной…
– За полгода тебя успели забыть?
– Дело не в этом… – Она помялась. – Понимаешь, в чем дело… Я изменилась за это время. Сильно изменилась.
– Сделала пластику?
– И ее тоже… Я знаешь раньше как выглядела?
– Как?
– Видела рекламу водки «Бизон»?
– В которой парень превращается в зверя?
– Именно.
– Конечно, ее крутили по всем каналам. Очень интересная реклама. И парень в ней обалденно красивый. – Эва томно вздохнула, она какое-то время была в этого бизона немного влюблена. – Голубоглазый брюнет с ямочками на щеках… Чудо, а не мужчина.
– Ну вот.
– Что «вот»?
– Я именно так и выглядела. – Дуда широко улыбнулась. – Тот голубоглазый брюнет и есть я.
– Но ты же… женщина.
– Сейчас да, а тогда была мужиком. Меня звали Эдуардом Костериным.
– А теперь? – тупо спросила Эва.
– А теперь я Эдуарда. Настоящая женщина… Я с самого рождения была ею, только этого никто не хотел замечать… Теперь же ни у кого нет сомнений.
– Ты изменил… ла пол?
– Совершенно верно. И вот уже два года являюсь гражданкой Костериной.
– Обалдеть можно! – только и смогла сказать Эва.
– Вот все, как ты, и обалдели, а я работы лишилась. Пришлось спешно переквалифицироваться… Хорошо, что связи остались, и денег я заработала прилично – открыла модельное агентство. Работаю. Дела потихоньку идут. Одно плохо – нет у меня звезды типа тебя… Ищу, ищу, а все какие-то пустышки попадаются… – Она хитро посмотрела на Эву и весело спросила: – А ты никогда не хотела сменить агента?
– Нет.
– Почему?
Вопрос застал Эву врасплох, так что она не нашлась что ответить, но Дуда заполнила паузу очередным предложением:
– Пошли своего И-Кея подальше, найми меня. Я же вижу, как он тебя подавляет. Диктует тебе свои условия, при том что это должна делать ты. Ты – звезда. Ты – талант. А он всего лишь твой агент.
– Он мой продюсер.
– Ты давно в продюсерах не нуждаешься, – отмахнулась Дуда. – Какой процент ты отстегиваешь И-Кею?
– Я не знаю…
– Ну ты даешь! – Она сокрушенно покачала головой. – Ты контракт хоть читала?
– Конечно, – соврала Эва, которая на него лишь мельком глянула. – Просто я забыла, что там написано…
– И на сколько он заключен?
– Я ж говорю, не помню…
– Придешь, прочти его, выучи, а лучше сними копию, проконсультируйся с юристом, правильно ли он составлен…
– К чему этот разговор?
– Я навела о тебе справки. Ты живешь затворницей во взятой внаем квартире вместе с продюсером. Никуда не ходишь. Не ездишь отдыхать. Не бываешь в ресторанах, на выставках, показах. Зато он ведет бурную светскую жизнь. Тратит бешеные бабки на клубы, девочек, машины…
– Зато он мне накупил столько драгоценностей, что они в шкатулку не помещаются!
– А они точно настоящие? – поинтересовалась Дуда. – Мне думается, что нет!
Видя сомнение в глазах Эвы, Дуда предложила:
– Поехали к тебе домой. Вместе посмотрим на цацки – я разбираюсь, я сразу тебе скажу, подделка это или нет. Затем возьмем контракт и двинем к юристу.
Эва дала внутренним противоречиям потерзать себя еще пару минут, затем решительно сказала:
– Хорошо, поехали!
* * *
Оказавшись в квартире, Дуда первым делом осмотрела комнату Эвы, обозвала ее «казармой», после чего спросила:
– Где ты хранишь свои цацки? В обувной коробке? В вазе? Сахарнице? Горшке?
– В сейфе.
Дуда присвистнула:
– В этом доме и сейф имеется? Документы там же?
– По-моему, нет. По крайней мере, я не видела…
– Ничего, найдем.
Они двинули к стене, на которой висела безвкусная картина с нарисованными на ней фруктами: яблоками, гранатами, виноградом. За этим натюрмортом прятался сейф.
– Открывай, – скомандовала Дуда.
Когда Эва достала из сейфа шкатулку и вывалила ее содержимое на стол, Дуда, бросив один лишь взгляд на украшения, сказала:
– Фуфло одно, как я и думала! Теперь давай контракт смотреть.
– В сейфе его нет.
– Значит, он хранит его в своей хате. У тебя есть ключ от нее?
– У меня нет, но я знаю, где И-Кей держит запасной.
Вытряхнув его из кармана Кешиного кашемирового пальто, Эва с Дудой покинули квартиру.
Хата И-Кея находилась неподалеку, в старом доме дореволюционной постройки. Состояла она из двух комнат – спальни и гостиной. Отделана была по евростандарту, начинена современной техникой и дорогими аксессуарами.
– Ништяк он устроился, – протянула Дуда, входя в шикарные апартаменты. – Аж завидно!
– Где, думаешь, документы? – нетерпеливо спросила Эва. Она чувствовала себя преступницей, проникшей в чужое жилище, и хотела побыстрее уйти.
– Да вон они! Лежат у телика!
Эва метнулась к тумбочке, на которой стоял диковинно огромный телевизор «Сони», и обнаружила рядом с пультом несколько скрепленных между собой листов, сплошь покрытых компьютерным текстом.
– Читай, – скомандовала Дуда.
Эва сосредоточенно посмотрела на убористые строчки контракта, пробежала по ним глазами. Казенный язык договора нагнал на нее страху. А текст показался китайской грамотой. Даже простейшие слова в нем поменяли свой привычный смысл, став заковыристыми, пугающими, непонятными…
– Дуда, прочти сама! – взмолилась Эва. – Я не понимаю, что здесь…
– Ладно, давай сюда.
После того как Эва сунула контракт ей в руку, Дуда начала его читать. Сначала читала молча, беззвучно шевеля губами, затем периодически пофыркивая, сплевывая, тихо ругаясь. Но на второй странице не выдержала, воскликнула:
– Вот козел!
– Кто?
– И-Кей твой, кто ж еще?! – Она бросила бумаги на стойку, ткнула ногтем в один из абзацев: – Прочти предложение, отпечатанное мелким шрифтом.
– …клиент обязан соблюдать…
– Не это! То, которое в скобочках.
– …обязан выплачивать пятьдесят процентов гонорара…
– Пятьдесят! – Дуда страшно вытаращила глаза. – Грабеж средь бела дня! Половину ты должна отдавать ему! Прикинь!
– А это много?
– Даже сутенеры столько со своих девок не дерут! – Дуда схватила контракт и вновь впилась в него глазами. – О! Это еще не все! Оказывается, как твой эксклюзивный фотограф он также имеет права на десять процентов гонорара! Итого шестьдесят! А в первый год он вообще отбирал у тебя семьдесят… Как бы возвращал затраты…
– Ну почему же «как бы»? Он действительно вкладывал в меня деньги…
– Прикупил тебе паричок и пару накладных грудей?
– Не только…
– Я своим девочкам педагогов нанимаю, хореографов, тренеров, массажистов. Многим оплачиваю пластические операции. И при этом так не борзею, как твой продюсер…
– И сколько с их гонораров получаешь ты?
– Первый год четверть, потом одну пятую. А фотографы никакого процента вообще не имеют! Что это за глупости! – Она стукнула Эву согнутым пальцем по лбу. – Как ты могла такое подписать, чудачка?
Эва молчала. Не говорить же, что не глядя. А Дуда продолжала бушевать:
– Но даже при этом грабительском договоре ты за три года должна заработать очень приличные деньги! Один контракт с «Чангом» принес тебе не меньше сотни «зеленью»…
– Сколько он мне принес? – не поверила своим ушам Эва.
Однако Дуда вопрос не услышала, она была занята сложными умственными подсчетами.
– Хату купил не в центре, японку ему с Дальнего Востока пригнали, – бормотала она, – побрякушки фальшивые, акции… Эва, в какие акции он вложил твои деньги?
– Я их не видела, – смущенно проговорила Эва. – Они оформлены на мое имя, но хранятся в банке…
– Значит, их вообще не существует… Как я и думала. – Согласившись с самой собой, Дуда обратилась к Эве: – Короче говоря, твой продюсер обманщик и вор. Мало ему шестидесяти процентов, он и на твои жалкие сорок пасть разинул! Хапуга! Да его засудить за это надо! Ты можешь прямо сейчас написать заявление в прокуратуру…
– Я ничего писать не буду, – испугалась Эва.
– А что будешь? Продолжать делать вид, что ничего не произошло? Работать на этого вора, отдавая все свои деньги, чтобы он мог купить себе еще одну хату для утех?
– Нет, конечно. Я поговорю с Кешей. Поставлю ультиматум. Или он возвращает мне все, что недоплатил, или я расторгаю с ним контракт.
– А если возвращает, работаешь дальше?
– А что мне остается?
– Послать его к чертям. Потребовать через суд возвращения денег. Нанять себе нового агента, как ты понимаешь, я предлагаю свою кандидатуру, но, если у тебя есть на примете кто-то другой, я не обижусь…
– Дуда, – перебила ее Эва, – я бы с удовольствием наняла тебя, а Кешу послала, но, боюсь, без него я никто… Вот ты говоришь, он не дает мне сниматься в рекламе, участвовать в показах, но ты посмотри на меня… Зад широкий, грудь мало того, что маленькая, еще и висит. Нос длинный, волосы тусклые. Я красивая только на фото! В парике, с макияжем, с нагрудниками, снятая в определенном ракурсе. А в клипах все мои недостатки будут заметны…
– Все это я уже слышала. И про нос, и про грудь, и про зад, и про волосы. И вот что я тебе на это скажу: волосы можно выкрасить и вылечить, нос с грудью переделать, зад подкорректировать – сейчас полно методов: массаж, обертывание, тренажеры, липосакция, наконец…
– Переделать нос?
– Каждая третья модель прошла через пластику! Думаешь, все они от природы такие красотки? Губы, скулы, носы, груди, я уж не говорю о шлифовке кожи, депиляциях, антицеллюлитных процедурах. Про волосы вообще молчу! Все без исключения их красят!
Дуда соскочила со стула, взяла Эву за руку и подтащила к огромному зеркалу, висящему на стене.
– Посмотри на себя! У тебя тонкая талия, длинные ноги, красивые плечи…
– И маленькая висячая грудь, которая без лифчика похожа на уши спаниеля…
– У меня вообще ее не было! Зато какая сейчас!
– Но это, наверное, больно…
– Не смертельно, – отрезала Эдуарда и азартно воскликнула: – Решайся, Эва!
Эва сделала глубокий вдох и выпалила:
– Дуда, я согласна! Я расторгаю контракт с Кешей и посылаю его к черту! Хватит с меня… Больше я ему не рабыня!
– Молодчина! – Дуда спрыгнула со стула, подлетела к Эве и чмокнула ее в щеку. – Ты сделала правильный выбор! И я рада, что помогла тебе в этом… – Она игриво ткнула Эву локтем в бок. – Надеюсь, мне это зачтется и я буду первой кандидаткой на роль твоего агента?
– С сегодняшнего дня ты мой агент.
* * *
Больной, злой и усталый Кеша выбрался из такси. Сунув водителю смятую купюру и даже не потребовав сдачи, он поплелся к подъезду. Объемная сумка с фотоаппаратами, оттягивающая плечо, казалась пудовой, пропитавшаяся потом футболка липла к телу, носки воняли даже через кожу ботинок, а во рту стоял привкус тухлой капусты, не заглушаемый ни мятной жвачкой, ни вкусным дымом дорогих сигар. И-Кею было очень худо. Его мутило и покачивало. Причиной такого разбитого состояния послужила литровая бутылка «Джека Дэниэлса», выпитая вчера с горя в каком-то занюханном казанском баре. Но и она не помогла Кеше справиться с разочарованием! Даже упившись до состояния поросячьего визга, он сокрушался по поводу того, что яркоглазая студенточка Казанского университета оказалась обычной смазливой девчушкой, а никак не ацтекской богиней! Ни шарма, ни сексуальности, ни загадки – только хорошенькое личико с глупыми глазами-вишнями да коса до пояса! Конечно, для обложки какого-нибудь занюханного молодежного журнальчика девчушка подошла бы, как никто, но И-Кею нужна была именно БОГИНЯ…
Продолжая изводить себя, И-Кей вошел в подъезд. Махнув рукой дежурившему в фойе консьержу, зашагал к лифту. Поднялся на свой этаж. Вытащив из кармана связку ключей, шагнул к родной двери. Собрался отпереть, но тут оказалось, что привычная замочная скважина отсутствует, а на ее месте торчит какая-то квадратная штуковина, похожая на электронный замок. Не веря глазам своим, И-Кей поднял голову на номерок, дабы убедиться, что не перепутал двери. Оказалось – не перепутал, дверь его. А вот замок – нет!
– Эва, дурища, ты чего наделала? – рявкнул И-Кей, долбанув кулаком по двери. – Что за самодеятельность, блин? Кто тебе позволил? – Так как дверь не открыли, Кеша заколотил по ней еще сильнее. – Открывай, короче! Мне не до шуток!
Но ему так и не открыли. Разъяренный Кеша спустился в фойе, где его встретил взволнованный консьерж.
– Иннокентий Сидорович, – обратился он к И-Кею. – Не могли бы стучать потише, а то жильцы уже жалуются…
– Я не могу попасть домой! Кто-то сменил замки…
– Это Эвелина Сергеевна поменяла, – доложил консьерж. – Вчера еще… Я думал, вы в курсе…
– Сама она где? – нетерпеливо перебил его И-Кей.
– Не могу знать.
И-Кей постарался придать своему лицу благодушное выражение и как можно мягче попросил:
– А не могли бы вы открыть мне дверь? У вас ведь наверняка есть дубликат…
– Нет, мне Эвелина Сергеевна его не оставляла.
– И что прикажете, мне на лестнице укладываться?
– Я посоветовал бы вам уйти отсюда, так как неизвестно, когда вернется Эвелина Сергеевна. – Он начал едва заметно перемещаться к двери, увлекая за собой И-Кея. – Быть может, она намерена отсутствовать неделю. Так что ж, вам все это время на лестнице сидеть? Нехорошо это… И вам неудобства, и жильцам…
– Я тут живу! – с угрозой прорычал Кеша, отпихнув консьержа. – Я никуда не пойду, ясно?
– Будете шуметь, я милицию вызову… – предупредил тот, демонстративно поднимая телефонную трубку. – Вам это надо?
Нет, И-Кею «это» было без надобности, поскольку срок его временной прописки истек неделю назад, а без нее в Москве лучше ментам на глаза не попадаться.
Выйдя из подъезда, И-Кей немного постоял, задрав голову к окну студии и ломая голову над тем, что заставило Эву сменить замки. Еще его интересовал вопрос, куда она могла уйти на целую ночь, но больше этого волновало, как она, такая крошка, посмела его ослушаться! Ведь строго-настрого наказал дома сидеть, а эта зараза взяла и свалила…
С этими мыслями И-Кей направился к скверику, где стояли «бомбилы», взял машину, доехал до своего дома, где тут же завалился на кровать, даже не удосужившись раздеться.
1 2 3 4 5 6