Более восьмидесяти процентов его массы составлял свинец. Я подержал камешек в руке и удивился его тяжести. Вот такие камешки нам и следовало искать.Найдя такой камешек или россыпь, я должен был воткнуть в том месте в землю прутик и, привязав к фуражке носовой платок, ждать Прауса. К сожалению, я плохо разбирался в минералогии и поэтому постоянно подзывал к себе Прауса по пустякам. Каждый раз он терпеливо объяснял мне мою ошибку, ещё раз показывал образец и уходил на другой участок.В воскресенье у нас был выходной: мы возвратились в Пентредервидд, и я смог отоспаться. Мы не могли трудиться в воскресенье — это вызвало бы любопытство местных жителей. Видимо, Мелери Хьюс поговорила со своими работниками, потому что они принимали наше присутствие как должное. Я несколько раз видел, как Мелери проезжала мимо нас верхом на лошади в мужском костюме, такая уверенная в себе и красивая. Дважды её навещал Эмерик Тромблей. Я был слишком далеко, чтобы узнать его, но лошадь его я, конечно, узнал сразу. Оба раза их общение продолжалось не более получаса.Когда в понедельник мы вернулись к нашим хозяевам, то застали их чуть не в слезах — у них заболела корова. Для таких бедняков, как они, корова была опорой всего существования. Они так горевали, что за ужином не притронулись к еде.Ночью меня разбудили голоса внизу, в кухне. Говорили, конечно, по-валлийски. Мне показался знакомым голос человека, который разговаривал с Хью Томасом. Я долго думал, кто бы это мог быть, а потом сообразил — Уэйн Веллинг. Утром сияющие от радости хозяева сообщили, что корове стало лучше. Её вылечил Веллинг.В тот же день я наткнулся на расщелину, из которой сочилась вода, стекавшая по склону вниз, в неглубокую лужицу. На дне лужицы лежали свинцово-серые камешки. Я привязал к фуражке платок и стал ждать Прауса.— Ну, что тут у вас? — спросил он, и мне почудился сарказм в его голосе.Я молча показал рукой на лужу. Он достал оттуда несколько мелких камешков и, осмотрев их, сказал:— Это то, что нужно. — Помолчал и обернулся ко мне: — Вы не знаете, где сейчас мистер Холмс? — Карл Праус знал, как и мы с Мадрином, кто скрывается под именем барышника Батта. — Отправляйтесь в Пентредервидд и немедленно известите его. Я пока набросаю эскиз карты.— Это свинцовый блеск? — спросил я взволнованно и, когда Праус кивнул головой, добавил: — Мы нашли рудную жилу?— Разумеется, нет, — фыркнул Праус. — Она здесь просто невозможна. Кто-то разбросал образцы, и мне, по-видимому, удастся установить, откуда они взяты.Мадрин оказался дома. По его словам, Холмс вчера появился в Пентредервидде и тотчас уехал в Ньютаун, потому что там во вторник должна была состояться ярмарка. Даффи был отправлен в дом священника с запиской и вскоре вернулся вместе с Холмсом. Тот продал всех лошадей, кроме двух. Мы заехали к священнику, взяли у него ещё двух лошадей и двинулись туда, где я нашёл образцы галенита.Оставив лошадей внизу, мы взобрались на плато между холмами. Праус ожидал нас, сидя на земле. Он встал и, пожав Холмсу руку, сказал:— Геологические условия в этом месте таковы, что залежи галенита здесь исключены. Кто-то просто разбросал образцы, взятые с какого-то месторождения.Холмс подошёл к расщелине, из которой сочилась вода.— Но для профана эти образцы могли выглядеть как выход на поверхность богатой жилы, — сказал Холмс.— Возможно, — согласился Праус. — Хотя и разбросал эти образцы также профан.— Возьмите, пожалуйста, — попросил Холмс, — несколько камешков для анализа. Остальные оставьте как были. Пусть никто не подозревает, что мы раскрыли этот секрет.Праус только фыркнул в ответ на это.Потом Холмс и Праус двинулись в Пентредервидд, а мы с Мадрином поехали к Хью и Менне Томасам. Мне нужно было взять кое-какие свои вещи и проститься с хозяевами, у которых я прожил целую неделю.Мне очень понравились эти простые, работящие люди; не покладая рук трудились они на своём клочке земли и никогда ни на что не жаловались. Пока мы с Праусом жили у них, они получали от Мадрина небольшие деньги, и это для них было существенным подспорьем, как и для дядюшки Томаса те деньги, которые Холмс платил ему за аренду пастбища. Я оставил для хозяев на чердаке золотой и попросил Мадрина отдать им все припасы, которые он привёз сюда для меня и Прауса.Хотелось бы, пояснил я, чтобы они какое-то время получше питались. Но он ответил, что они непременно продадут все, так как им нужны деньги для арендной платы.Когда мы приехали домой, Мадрин, предупредив жену, что вернётся поздно, отправился провожать Прауса на полустанок. Мы с Холмсом поднялись на сеновал.— Итак, теперь мы знаем, — сев на трёхногий стул и вытянув перед собой длинные ноги, начал Холмс, — почему Эмерик Тромблей хотел купить ферму «Большие камни» и почему, после отказа продать её, он начал ухаживать за Мелери Хьюс. Он, по-видимому, не мог пригласить геолога для проведения разведки, потому что участок не принадлежал ему.— Он вёл себя как акула, учуявшая запах крови, — сказал я с отвращением. — Ухаживая за девушкой, только потому что…— Это было бы так, как вы говорите, — усмехнувшись, прервал меня Холмс, — если бы фермой владела некрасивая толстая вдова. В лице Мелери Хьюс полезное для Тромблея совпало с приятным, а это не часто бывает.Мне казалось, что теперь все ещё больше запуталось. Кто-то разбросал образцы минерала на участке Глина Хьюса. Но ведь не сам же мистер Тромблей их обнаружил? Значит, кто-то сообщил ему о них. У меня мелькнула было мысль, что над богачом просто решили подшутить. Но когда шутят, не убивают, не так ли? Значит, кому-то было выгодно, чтобы Эмерик Тромблей купил ферму «Большие камни» или женился на её владелице. Но кому?— Я не понимаю, почему Глин Хьюс не продал ферму. — Я вопросительно взглянул на Холмса. — Ведь, зная об образцах, Эмерик Тромблей, наверное, предлагал ему очень хорошую цену.— Нет, Портер, — покачал головой Холмс, — Глин Хьюс ни за какие деньги не продал бы свою ферму. Его убийство мы пока не можем объяснить логически, и отчасти это заставляет меня предполагать, что во всём этом деле есть что-то мрачное и зловещее.— Вы совершили поездку по Уэльсу, сэр. Каково настроение людей? — спросил я.— Ужасно, — сказал Шерлок Холмс. — Лига по изучению и распространению идей Роберта Оуэна получает поддержку от всевозможных обществ. Безработица достигла небывалого уровня, в церквях и молельных домах раздаются стоны и крики. Весь юг Уэльса охвачен религиозной истерией. Трактирщики того и гляди разорятся, потому что многие дают обет не брать в рот даже пива. Дело дошло до того, что лошади в шатрах не могут тронуться с места: шахтёры поклялись не произносить ругательств, а без них животные не понимают приказов. Это настоящее сумасшествие, и оно скоро придёт сюда, Портер.— Какое отношение это имеет к нашему расследованию?— Пока не понимаю, — тихо признался Холмс. — Но уверен, что все это льёт воду на мельницу того заговора, во главе которого стоит наш противник и великий организатор. Но давайте заниматься делом, Портер. Мы оставили без внимания Тромблей-Холл. Вам необходимо разобраться, кто там бывает и что там происходило в последнее время.Мы подождали возвращения Мадрина, и Холмс попросил его найти мне такую ферму, которая располагалась бы в непосредственной близости от Тромблей-Холла. Почти сразу после этого — была уже полночь — мы с Мадрином поехали на ферму Льюиса и Блодвен Беддардов, таких же бедняков, как и Хью и Менна Томас. Различие состояло лишь в том, что Льюис Беддард был высокий и худой как щепка, а его жена Блодвен — крошечная, как Дюймовочка из сказки Андерсена.Мы сразу договорились, что будем столоваться вместе и Блодвен будет готовить нам из моих продуктов.Утром я встал вместе с хозяевами. Мы позавтракали, и я отправился в сарай, где установил подзорную трубу, которой снабдил меня Холмс для наблюдения за поместьем Эмерика Тромблея.Оказалось, что Уэйн Веллинг самый занятой человек из всех, кого я знаю. Я начал своё наблюдение сразу, как только рассвело, и видел, как он вскоре ускакал на ферму. В течение дня он несколько раз приезжал и уезжал, отдавая работникам приказания. Я вспомнил позавчерашнюю ночь, когда он выступал в роли ветеринара. Я рассказал об этом Мадрину, и тот ничуть не удивился, подтвердив, что Веллинг часто оказывает ветеринарную помощь беднякам, у которых нет денег, чтобы пригласить ветеринара или колдуна, и не берет с них за это ни пенни. Эмерика Тромблея я видел всего два раза. Он отправлялся куда-то на своей прекрасной лошади и скоро возвращался. Вероятно, он ездил в Пентредервидд или на ферму Мелери Хьюс.Когда стемнело, я спустился с холма, на котором стояла ферма Льюиса Беддарда, и пробрался в парк, окружавший особняк. Не знаю, зачем я это сделал, — ведь я всё равно не мог войти в дом, а подслушать разговоры тем более. Надо было связаться с кем-нибудь, имеющим доступ в особняк, и таким образом добыть необходимые мне сведения. Служанка подошла бы для этой цели идеально.Я возвращался через парк в полной темноте и, конечно, испугался, когда столкнулся с человеком, который возился с чем-то под деревом. Вначале я принял его за сторожа, он меня, очевидно, тоже. Через мгновение мы оба поняли свою ошибку и обменялись приветствиями.По выговору незнакомца я понял, что он валлиец. Под деревом я разглядел капкан — я всего-навсего спугнул браконьера.— Cwrw da , — сказал я и протянул ему фляжку с пивом. Когда незнакомец, отвернув пробку, сделал несколько глотков, я спросил: — Браконьерствуете помаленьку?— Такая жизнь, — ответил незнакомец и отдал мне фляжку, завернув пробку.— Я живу на ферме Льюиса Беддарда. Знаете, где это?— Конечно.— Приходите туда завтра. Спросите Айори. Я предложу вам работу подоходнее браконьерства.— Когда?— В любое время. Я там буду целый день.Я рассказал о своей встрече Льюису Беддарду и от него узнал, что мой ночной незнакомец — фермер-бедняк Кон Дейви, который успешно охотится в угодьях Эмерика Тромблея, пополняя таким образом свои запасы. Кон Дейви не работал на хозяина Тромблей-Холла и не был его арендатором. Надо сказать, что Эмерик Тромблей довольно либерально относился к пойманным в первый раз браконьерам, если только они не служили у него или не арендовали его землю: у них отбирали капканы, ружья и после отсидки в подвале отпускали на свободу. Но горе тем, кого ловили в лесу вторично: их тотчас отправляли в полицию. Слуг, работников и арендаторов, замеченных в браконьерстве, немедленно увольняли или сгоняли с земли,Кон Дейви пришёл в сарай, откуда я днём вёл свои наблюдения, уже ближе к ночи.— Вы хорошо знали Глина Хьюса? — спросил я. Он молча кивнул.— Вы хотели бы, чтобы его убийца был наказан?— Ещё как. Сам бы накинул верёвку ему на шею.— Глина Хьюса убил наёмный убийца. Я пытаюсь найти человека, который его нанял. Вы согласны мне помочь? Я вам хорошо заплачу.Он возмущённо вздёрнул подбородок.— Не стану я брать за это плату.— Вы зря обижаетесь, — сказал я. — Мне не меньше вашего хочется, чтобы убийца Глина Хьюса был повешен. И всё же за свою работу я получаю деньги. Думаю, что и вам за вашу работу следует заплатить. Не так ли?В ответ он буркнул нечто неразборчивое.— Вы ведь говорите по-английски? — спросил я.— У меня жена англичанка, — объяснил Кон Дейви.— Скажите, вы никого не знаете в Тромблей-Холле?— Нет, не знаю. Но у моей жены есть подруга. Она работает в доме с колоннами служанкой.— Вы не могли бы познакомить меня с ней? Мне надо с ней кое о чём побеседовать.— Хорошо, — пообещал он, — я попробую.Встреча с Элен Эдвардс, как звали служанку, состоялась только через три дня в старом сарае, довольно далеко от господского дома. Она пришла, когда совсем стемнело, и буквально тряслась от страха, чувствуя, что нарушает кодекс верности своим хозяевам. Это была респектабельного вида немолодая женщина; мне стоило большого труда убедить её, что она не делает ничего плохого, а только помогает в расследовании убийства Глина Хьюса.— Вы помните тот день, когда был убит Глин Хьюс? — удалось мне наконец перейти к сути дела.— Да, хорошо помню. Это был очень хлопотный день.— В тот день в Тромблей-Холле были гости?— Да. Они приехали днём раньше и уехали на третий день, утром.— Мистер Тромблей ещё носил траур по умершей жене. Как он мог принимать гостей?— Они явились к нему не отдыхать и развлекаться, а по делу, — ответила женщина. — После смерти хозяйки мистер Тромблей не принимал гостей. Это была деловая встреча. Но на другой день хозяина вызвали из дома, потому что на одной из его шахт произошёл несчастный случай.— Он уехал, бросив гостей?— Да, он очень торопился. Не знаю, покончили ли они с делом, но только он сказал гостям, что они могут остаться.— И они остались?— Конечно.— Скажите, никто не приходил в дом в тот день?Она на мгновение задумалась:— В тот день — нет. На другой день приходил Рис Парри.— Вы знакомы с Рисом Парри? — воскликнул я.— Нет, но он живёт в доме Джека Парри. Жена Джека Гвен — моя кузина.— Он приходил к мистеру Тромблею?— Нет, мистера Тромблея ведь не было дома, да он и не стал бы с ним разговаривать.— Может быть, к мистеру Веллингу?— Его тоже не было дома. Он уехал ещё раньше, чем мистер Тромблей.— Вы не помните, к кому приходил Рис Парри?— Наверное, к кому-то из гостей, — предположила Элен Эдварде, — раз в доме не было ни мистера Тромблея, ни мистера Веллинга.— К кому именно? — в ожидании ответа я затаил дыхание.— Я не знаю, — растерянно пробормотала она, видимо почувствовав моё волнение.— Вы не могли бы вспомнить, как это происходило. Он позвонил и сказал вышедшему на звонок дворецкому, что ему нужно видеть кого-то из гостей?— Это мне неизвестно. Я только видела, как он шёл по дорожке к дому и потом беседовал с кем-то в парке.— С кем?— Я не разглядела.— А кто были эти гости?— Мистер Ламбард, мистер Армстед и ещё адвокат.— Адвокат?— Ну да, адвокат из Ньютауна, мистер Сандерс. 19 Я поблагодарил Элен Эдварде, дал ей денег и вместе с Коном Дейви, который во время нашего разговора со служанкой ожидал меня неподалёку, поспешил к дому Льюиса Беддарда.Новость, которую я узнал от Элен Эдварде, была ошеломляющей, и я решил немедленно вернуться в Пентредервидд. Я попросил Кона Дейви проводить меня — стояла ночь, и я не знал дороги. Он, не долго думая, согласился, заметив, что крюк в несколько миль для него не имеет значения.Идя следом за Коном Дейви, я ломал голову над двумя новыми фактами: Артур Сандерс, считающий Эмерика Тромблея дьяволом в человеческом образе, оказывается, ездит к нему в гости и ведёт с ним деловые переговоры; Рис Парри, убивший Глина Хьюса и покушавшийся на жизнь Кайла Коннора, является в Тромблей-Холл на другой день после убийства, чтобы поговорить с кем-то из гостей. С кем? Конечно, с Артуром Сандерсом, — ведь он единственный из гостей, кто связан с этим делом.Я добрался к Мадрину за час до рассвета, сердитый и усталый. Разбудив Мадрина, я попросил его передать Холмсу, чтобы тот немедленно зашёл ко мне, а сам поднялся к себе на сеновал, накрылся одеялом и уснул мёртвым сном.Когда я проснулся, по крыше сарая шумел дождь. Я взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Значит, Мадрин не застал Холмса у священника. Я открыл окно и, увидев выбежавшего из дома Даффи, помахал ему рукой. Через десять минут он принёс мне ведро горячей воды и тазик, и вскоре я отправился завтракать.Мервин к этому времени уже собрала на стол. Мадрин сообщил, что, по словам экономки священника, мистер Батт появится только завтра утром. Весь этот дождливый день я провёл на чердаке, шагая из угла в угол или лёжа на охапке сена.Мадрин передал мне содержание своих бесед с Мелери Хьюс. По убеждению девушки, у её отца не было врагов в деревне: его убили какие-то пришлые люди в деревянных башмаках. Но теперь Мадрин был согласен с Холмсом: она действительно что-то скрывает.К утру следующего дня погода не изменилась: шёл дождь. Я проснулся, услышав, как кто-то поднимается по лесенке на чердак. Это был, конечно, Холмс. Он с удобством расположился на трёхногом стуле и внимательно выслушал мой рассказ.— Служанка ничего не напутала с датами? — спросил он.— Нет, сэр. Ведь в тот день произошло убийство, и именно тогда же в Тромблей-Холле были гости, впервые после смерти Элинор Тромблей. Не кажется ли вам, что за всем этим стоит Артур Сандерс? Очевидно, Брин Хьюс вынудил его привлечь вас к расследованию, и тогда Сандерс придумал отвлекающий манёвр, заставив нас бегать высунув язык за неким Эваном Эвансом.Холмс энергично помотал головой.— Из рассказа служанки это вовсе не следует. Портер, вы обращаетесь с фактами, словно кузнец, пытающийся придать разогретому металлу нужную ему форму.Он достал кисет и трубку и, набив её табаком, закурил.— Но ведь Рис Парри, — заторопился я, — приходил сказать, что дело сделано…— Он приходил на другой день, — прервал меня Шерлок Холмс, — когда все уже знали, что совершено убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21