К вечеру он думал вернуться в лагерь. По мере приближения другого острова Сип все больше уставал. Хоть и невелико течение Маныча, но пройденный путь отнял у мальчика почти все силы. Стоило ему на некоторое время бросить весла, как лодку относило назад. Навёрстывать было труднее. Илья собрал всю свою волю и грёб без отдыха. Руки сделались деревянными, пальцы, казалось, нельзя будет разогнуть. Ко всему прочему солнце жгло немилосердно.На последние метры у Сипа ушли остатки сил. Как только под днищем лодки заскрипел песок, Илья в изнеможении опустил весла. Пахом как ошпаренный выскочил в мелководье и пустился бежать, отряхивая на ходу лапы. Очутившись на сухой земле, кот подрыгал всеми четырьмя конечностями и первым делом занялся умыванием.Немного отдохнув, Сип подтащил лодку на берег, шатаясь, добрёл до травы и с удовольствием растянулся на ней, ощущая всем телом, как он зверски устал. Илья не жалел об этом. Он знал, какие трудности и лишения испытывали мореходы прошлого, прежде чем почувствовать счастье первооткрывателя… Приблизительно такая же радость снизошла и на него. Сип считал себя властелином этого острова.Сначала надо было осмотреть свои владения. Они, конечно, значительно уступали по площади Пионерскому. Однако имелось все, что надо для души: высокая, по пояс, трава, кусты краснотала и ветлы, песчаная лагуна с камешками, разбросанными по дну, кусок берега с жёстким осокорем. Имелось даже одно раскидистое дерево с высохшей верхушкой, на которой лепились несколько растрёпанных гнёзд.Кот Пахом вышагивал вслед за Саввушкиным, изредка замирая и прислушиваясь, что творится в траве. Он попытался поймать кузнечика, но тот стрельнул в сторону. Пахом недовольно дёрнул хвостом и посмотрел на Сипа. В его глазах явно светилась мечта о еде. Да и сам Илюха ощутил ноющую пустоту в желудке. Следовало незамедлительно заняться вопросом пропитания. Это значит — наловить рыбы и зажарить на прутике над костром. Единственное, что позволил взять с собой Сип, — коробок спичек, соль и воду во фляжке.Илюха вышел к тому месту, где оставил лодку. К его удивлению, «Чайки» не было. Думая, что ошибся местом, Илья поискал поблизости. Но, глянув на реку, Саввушкин с ужасом обнаружил, что лодка покачивается далеко на волнах и догнать беглянку он уже не сможет. Свершилось больше того, о чем Сип мечтал: он остался без средств передвижения, без удочек, одежды и спичек.Пахом тёрся о его ноги, жалобно мяукал, выпрашивая есть.— Иди ты! — оттолкнул его Илья. Обиженный кот сел в сторонке и с тоской посмотрел на реку. Саввушкину стало жаль его. Ведь виноват был он, Сип. И забота покормить Пахома лежала на его плечах.Илья обследовал лагуну. В тёплой, прогретой воде ходили косячки молоди. Сип решил использовать в качестве орудия лова купальные трусы. С трудом ему удалось поймать несколько мальков. Пахом проглотил их мгновенно. Но о сытости, конечно, не могло быть и речи.Илюха попробовал одного малька съесть сам. Откусил маленький кусочек, пожевал, пожевал, но проглотить так и не смог. Уставший, голодный, побрёл Илюха к дереву и присел в тени его могучих ветвей.Как только он прикрывал глаза, в его воображении вставала столовка на Пионерском. Чтобы не думать о еде, Сип устремил свой взгляд на Маныч, где в мареве плыл берег, за которым начинались совхозные поля.Над прибрежными зарослями кружил подорлик, высматривая для себя добычу. Он несколько раз кидался к земле, но, видимо, его броски оказывались неудачными. Хищник снова взлетал в поднебесье и описывал круги, почти не шевеля крыльями. Вот он медленно приблизился к островку и опустился на голые сучья верхушки. Сип явственно разглядел его бурое тело, с чёрным подпалом крылья. Птица хищным глазом косила на мальчика, раскрывала крючковатый клюв.Илюха натянул тугой лук. И оперённая стрела, пущенная тетивой из воловьей жилы, пронзила птицу.Сип не услышал шума падения хищника. Его заглушили тамтамы. Вмиг дерево окружили темнокожие воины с копьями в руках, с перьями на голове и раскрашенными лицами. Старший из них, видимо, вождь, потому что украшения его были особенно пышными и яркими, крикнул гортанным голосом:«Это ты, бледнолицый, убил птицу, тотем нашего племени?»Илюха от страха не знал, что ответить.«Ты кто?» — продолжал вождь. Он здорово смахивал на школьного истопника Евсеича.«Я Сип. Вернее, Саввушкин. Ученик седьмого „А“.Один из воинов наклонился к своему предводителю и что-то негромко сказал ему на ухо.«Тотем твоего племени — змея?» — спросил тот у Ильи.При слове «змея» Илюха услышал шорох в траве. У его ног мелькнуло серебристое, скользкое тело.Илюха отступил назад и больно стукнулся затылком о дерево.Сип проснулся, схватился за ушибленное место. И вскочил. Теперь уже не во сне, а наяву он увидел змею. Илья одним рывком сорвал ветку и стал колотить ею по извивающемуся гаду, пока тот не затих.Илья выбрался из травы и сел поближе к воде. Наверное, вот так Робинзон высматривал в море какой-нибудь корабль, который смог бы отвезти его на любимую родину.Но река была пустынна. Ни баркаса, ни лодчонки. Вплавь до берега ни за что не добраться — слишком далеко. Илюха был рад, что захватил с собой Пахома. Одному было бы в тысячу раз тоскливее.Саввушкин просидел на песчаной косе, пока на реку не опустились золотистые сумерки. Сразу посвежело. Илья уныло занялся приготовлением ночлега. О том, что его впотьмах кто-нибудь заметит, не могло быть и речи. Так что ночевать придётся на острове.Сип нарвал прутьев краснотала, травы. Оставаться на земле он не решился, помня об убитой змее. Илья обследовал дерево. В его пышной кроне нашлась пара ветвей, на которых он при помощи сучьев соорудил подобие площадки. Перетащил туда траву и листья. Когда на небе вспыхнули звезды, Сип расположился на своей верхотуре.Если бы не голод и не холод! Стоило мальчику слегка задремать, как перед глазами появлялась тарелка дымящегося борща или кусок пирога с мясом. И все — огромных размеров.«Хоть бы сухую корку погрызть», — с тоской думал Илюха, прижимая к себе Пахома. От кота шло живое тепло. Он доверчиво дремал возле Сипа. Но все равно было чертовски холодно. Малейшее дуновение ветерка пробирало до костей. Илюха ворочался так и этак на своём жёстком ложе, стараясь получше зарыться в холодную зелень. Ещё ему приходилось думать о том, чтобы ненароком не свалиться вниз. И ночь тянулась нескончаемо долго. Заснул Илюха, когда по краю неба на востоке разлилась полоска огненной зари. Не слышал он, как к острову пристала лодка инспектора рыбнадзора. Саломатин тоже не видел Саввушкина, скрытого в ветвях дерева.Проснулся Сип, когда катер «Грозный» удалялся вверх по реке. Илья кубарем скатился на землю.Сколько он ни кричал, сколько ни махал руками, его не замечали. Саввушкин был готов разреветься. Ему казалось, что его никогда не снимут с опостылевшего необитаемого острова.А Пахом в это время, терзаемый голодными муками, решил обследовать гнёзда: авось удастся чем поживиться. Но они были пусты. За этим занятием и увидели его Смирнов и Ситкина…— Ребята, не найдётся кусочек хлебца? — были первые слова спасённого Робинзона.Все, кто прибыли на катере, растерянно переглянулись.— Не учёл начальник штаба поиска, — засмеялся Макар Петрович, подмигивая Андрею. Тот только виновато развёл руками. Маша зачем-то заглянула в свою санитарную сумку.— Тебе никакой санитарной помощи не требуется? — спросила она у Сипа.Илья отрицательно покачал головой.Володя Гулибаба обследовал один карман, другой. И вытащил полпряника. Сип вонзил в него зубы.Директор заторопил Ченцова — поскорей на Пионерский. Но Илюха не успокоился, пока не показал, где он провёл ночь, и убитую змею.— Эх, ты! — сказала Ситкина. — Это уж. Придётся тебе основательно заняться зоологией.Сип радостно кивал. Он был готов заняться чем угодно. Он все ещё не верил в своё счастливое спасение… ПОРУЧИТЕЛИ Из столовой Саввушкин вышел, еле передвигая ноги. Тётя Глаша особенно не ругала Илью за то, что он увёз с собой Пахома. На радостях, что любимец её нашёлся целый и невредимый, повариха наставила перед Сипом столько разной еды, что съесть её мог разве великан. Перепало и Пахому. Изголодавшийся кот наелся на славу, потом развалился на подоконнике и проспал до вечера.Весть о том, что Сип провёл ночь на необитаемом острове, с быстротой молнии разнеслась по всему лагерю. Сип стал героем Пионерского. Его не мучила ложная скромность — свои приключения Саввушкин рассказывал очень охотно, попутно присовокупив такие подробности, которые весьма выгодно выставляли его героическую фигуру. Так, например, появилась небольшая, но опасная буря, которую Илюха выдержал, как настоящий морской волк. Происшествие с ужом переросло в рискованный для жизни поединок. А ночное бдение в ветвях дерева превратилось в картину, полную драматизма.Повествуя о своём путешествии малышне, Илюха не заметил, как его «занесло». Младшеклассники раскрыв рты слушали, как Сип дрался со свирепыми разбойниками, сражался с кровожадными хищниками, спасал беззащитных туземцев от белых эксплуататоров. Неизвестно, какие ещё подвиги потрясли бы малышей, но Саввушкина вызвал Макар Петрович.Илья пошёл к нему, ожидая получить нагоняй.— Ну как, Робинзон? — спросил директор. — Пришёл в себя?Он расспросил у Ильи, как он упустил лодку, как чувствовал себя на острове.— Замёрз, — признался Сип. — Есть очень хотелось. — Сочинять директору было не с руки. Да и разжалобить не мешало.— Боялся?— Было такое.— Значит, неважно быть Робинзоном? — усмехнулся Макар Петрович.— Разве это остров! — отмахнулся Сип. — У Робинзона фрукты разные росли… А тут — один камыш да трава.— Конечно, это тебе не Гаваи или там Новая Гвинея. У нас кокосы и бананы не растут. — Он посмотрел на смирного Илью. Пай-мальчик, да и только.— Думаю, у тебя отпала теперь охота к подобным экспериментам?— Отпала, — радостно кивнул Илюха. На сей раз, кажется, пронесло. И для пущей убедительности добавил: — Честное слово.— Хорошо. Иди, — сказал директор. — Возьми свою книгу. И письмо.Сип взял «Робинзона Крузо», письмо и стремглав покинул комнату. Пока директор не передумал.…Что делать Саввушкину дальше, приятели обсуждали втроём. Они, обнявшись, шли по острову. Филя немел от гордости, что у него такой знаменитый друг. Сип считал, что положение героя автоматически снимает с него наказание. Володя Гулибаба его поддерживал.— Просись на пасеку, — уговаривал друга Гулибаба.Илюха поморщился.— Я думаю, — степенно произнёс он, — самое время идти в помощники тракториста. Теперь Андрей не откажет. Как, а?— Не знаю, — пожал плечами Володя.— Факт, не откажет, — шмыгнул носом Филя.— А может, на «Грозный» лучше? — остановился Сип.— Законное дело, — согласился Гулибаба. — Если попадёшь к Ченцову, лафа. Счастливчик…— На следующий год Ченцов кончает школу, — мечтательно произнёс Илюха.— Меня назначат капитаном, а я тебя возьму.— Вот здорово было бы! — Володя взлохматил свой чуб в восторге от захватывающего будущего.Филя с надеждой и мольбой посмотрел на грядущего капитана.— Тебя сделаю юнгой, — твёрдо сказал Сип. Филя от радости зажмурил глаза. — Айда на катер. — Илюха произнёс это так, словно «Грозный» уже был под его командованием.Катер легонько покачивался на воде, когда тройка друзей подошла к причалу. Команда матросов под руководством Олега Ченцова дружно драила палубу, чистила окна, наводила блеск на металлические части. Никто даже внимания не обратил на будущего капитана.Сип прыгнул на палубу. Гулибаба и Филя решили остаться на берегу.— Привет, Олег, — панибратски приветствовал Ченцова Илюха.Олегу это не очень пришлось по душе. Он поправил фуражку с крабом и сурово сказал:— Прошу посторонних очистить палубу.Илья был обескуражен таким приёмом. Но надо было выдержать марку.— Слушай, капитан, — Сип произнёс эти слова как можно небрежней, — я решил поступить к тебе в команду.— Ты слышал приказание? — повысил голос капитан «Грозного».Сип сошёл на причал.— Понимаю, понимаю, — ответил он смущённо. — Я знаю морской закон: дисциплина прежде всего. Ну как, возьмёшь?— Нет, — спокойно сказал Ченцов и отвернулся.— Тоже мне капитан, — пробурчал сквозь зубы Илья. — Чуть не посадил катер на мель, когда приставали к моему острову.Такого случая не было. Но надо же было уничтожить Ченцова в глазах друзей…Машу Ситкину Илья застал за стиркой. Она полоскала в тазике белый халат, в котором ухаживала за боровом Васей.После поражения с катером Сип решил: предавать свиноферму, Васю и Ситкину ему не к лицу. Тем более Машиного питомца утвердили в районе в качестве экспоната на выставку.Начал Илюха издалека:— Ты знаешь, Маша, я не хочу уходить со свинофермы, хотя мне предлагали другую работу…Ситкина внимательно посмотрела на Саввушкина, преданно глядевшего ей в глаза, и улыбнулась.— Правильно решил, Сип. Я считаю, что ты можешь стать талантливым свинарем. Я и ребятам это говорила.— Конечно, — радостно подхватил Илюха. — Свиньи — это вещь. Хрюкают, бегают…— Зачем им бегать? — По лицу Ситкиной пробежала тень.— Ну, вообще здорово, — быстро поправился Сип. Напоминание о Васиных приключениях было совсем некстати. — Свиноводство меня увлекло. Это в тысячу раз интереснее, чем быть, например, матросом на катере.— Вот видишь, — расплылась в улыбке бригадир свиноводов.— Факт, — развивал свою мысль Саввушкин. — Я считаю, надо взять ещё пару поросят. Йоркширов.— Возьми, Илюша, обязательно, — кивнула Ситкина, выливая воду из тазика.— Не двух, а пять! Даже десять! Как в совхозе, передовики…— Десять многовато, — сказала Маша, развешивая халат на верёвке. — Не справимся.— Что ты! — воскликнул Сип. — Тебе и десять мало. Ну, а я уж буду тебе помогать… Кстати, как Вася? — спросил Илья.Все, что касалось её любимца, Ситкина воспринимала близко к сердцу. Она стала расписывать, как Вася растёт, на сколько прибавил в весе…— Я соскучился по нему, — проговорил Сип с такой миной, словно речь шла о чем-то очень для него дорогом.Ситкина растрогалась.— Вася хороший, — протянула она с нежностью.— Значит, завтра к десяти быть на ферме? — спросил Илья.Но Маша виновато спрятала глаза.— Нет, Илюша, — тихо ответила девочка. — Когда у тебя кончится наказание.Сип, опешив, хватал открытым ртом воздух. От Маши он такого не ожидал. Оскорблённый в своих лучших намерениях, Илюха молча пошёл прочь. У него не укладывалось в голове, что героя интерната будут ещё целых пять дней держать в тунеядцах. Он до того истосковался по работе, что был готов даже чистить картошку на кухне, лишь бы не болтаться без дела.У него возникла мысль: может быть, махнуть в станицу и там переждать злополучные пять дней? Но что он скажет своим? Признаться, что наказан? Ничего хорошего от этого ждать не приходилось.Оставалось одно — идти к Смирнову.Сип с тоской перешагнув порог комнаты пионервожатого.«Сейчас начнётся, — подумал он, — решение совета отряда, воспитательная работа, Антон Семёнович…»И действительно, стоило Илье заговорить о том, чтобы его допустили к работе, Андрей вскочил со стула:— О чем ты говоришь? Отменить решение совета отряда? Свернуть воспитательную работу? Антон Семёнович Макаренко…Илья уже его не слушал. Он смотрел в окно. По полю тащился трактор. По дороге проехал всадник. «На Воронке», — отметил про себя Илья. Зоя Веревкина тащила из кухни два ведра с отходами на свиноферму…— …раз и навсегда! — дошло до Илюхиного сознания. Он посмотрел на Андрея, закончившего свою пламенную речь. — Ты понял? — спросил пионервожатый.— Да, — ответил Илья. — Я хочу работать. Не хочу ходить в тунеядцах…Пионервожатый в изнеможении опустился на стул.— Опять двадцать пять?— Я стану неисправимым бездельником, — мрачно произнёс Сип. — У нас учат, что только труд создал человека.— Наказание — это одна из мер, чтобы приучить человека к труду и дисциплине… — отпарировал Смирнов.— Представляешь, я снова стану обезьяной. Мартышкой…— …научись уважать коллектив…— Или превращусь в рыбу и уплыву по реке. Ведь первыми существами были рыбы…— Но-но, Илюха! — пригрозил ему Смирнов. — Хватит с нас острова и Робинзона…— Я хочу работать, — упрямо повторил Саввушкин. — Я не шучу.— Ты меня не запугивай, — усмехнулся пионервожатый.Илья махнул рукой и пошёл к двери.— Илья! — строго окликнул Смирнов. — Не дури. Ты куда?— Не знаю, — обречённо вздохнул Сип. Он видел, что Андрей, кажется, начинает сдаваться.Тот сидел, обхватив голову руками, и укоризненно смотрел на Саввушкина.— Что мне с тобой делать? — Андрей и впрямь не знал, как поступить. Он вспомнил, скольких волнений стоило исчезновение Сипа, и со вздохом произнёс:— Хорошо. Я соберу отряд и поставлю вопрос о том, чтобы тебя, как осознавшего и исправившегося, допустили к работе.— Я исправился, честное слово! — Сип был уже у самой двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10