— еще более горячился вещающий об инопланетном засилье мужчина. Он был явно ободрен присоединением к его аудитории двух еще довольно молодых женщин. — Инопланетная агентурная вертикаль намеренно приказала вбить клин между Президентом и левополучателями, чтобы остановить товаропроизводителей, бросить в дурдом просветителей, зажать вконец губернаторов, закрыть газеты про инопланетян, стравить с США и так далее, — продолжил он с удвоенной энергией.
— Здесь, похоже, все отягощены психопатологией, — шепнула Лариса на ухо подруге.
— Да, они е..нутые, — грубовато подтвердила догадку подруги Горская.
— Все? — хохотнула Котова.
— Подожди, главные события еще не начались, — предостерегающе подняла палец вверх Эвелина.
И Лариса нахмурилась — для нее увиденного и услышанного уже вполне хватало. Она пожалела, что рядом нет психолога Анатолия Курочкина — вот он бы сразу разложил все по полочкам, разъяснил бы, кто и каким заболеванием страдает, кому можно помочь, а кому — увы, уже нельзя. Вот ему бы здесь было действительно интересно, а Лариса уже начала скучать.
И та скука, которая у нее была до посещения этого ДК, совсем не прошла, а, наоборот, даже усилилась.
Котова вдруг почувствовала, что в зале этого заведения царит какая-то тяжкая атмосфера, которая физически вроде бы не ощутима, но на подсознание постоянно давит.
— Всем правит Досье! — вдруг раздался громкий голос Оли, который шарахнул по мыслям Ларисы о тяжелой атмосфере здешнего зала с новой мощью. — Это очень сильная организация, она ведет всех. А я не ведусь, поэтому у меня и проблемы, и жизнь складывается не так, как хотелось бы.
— Это как — ведет? — поинтересовалась Горская, повернув голову в сторону шизофренички.
— А так, — обернулась, уставившись на нее, Оля и удивляясь непонятливости Эвелины. — Путем западания по технике, путем клонирования… Я однажды проснулась оттого, что открылась дверь, и в комнату вошел мой муж.
— И что же?
— Дело в том, что мой муж лежал рядом, а вошел другой человек в образе моего мужа.
— А может быть, наоборот? Может быть, ты с любовником лежала? — осмелился пошутить Патрушев.
— Молодой человек! Что вы себе позволяете?! — В голосе Оли появились истерические нотки. — У меня тогда не было любовников, это просто организация решила меня наказать за то, что я не ведусь за ними.
Естественно, был скандал, и муж ушел…
— А тот, другой муж, тоже ушел?
Оля посмотрела на психолога как на полного идиота.
— Я же говорю — муж ушел. Тот, другой, был совсем не муж, а просто с его лицом.
— Лучше расскажи, как ты росла, Оля, — попросила Римма Вячеславовна.
— Я росла очень необычно, — сказала Оля. — Дмитрий, дайте мне свою руку.
Она обратилась к крупному молодому человеку, стоявшему рядом с Андреем Патрушевым.
— Зачем? — удивился тот, которого назвали Дмитрием.
— Ну дайте, не бойтесь, я вас не убью…
Дмитрий пожал плечами и протянул Оле широкую ладонь.
— Ну вот, как я и думала, — удовлетворенно заметила Оля после минутного осмотра кисти. — Мне о вас мой дедушка рассказывал в свое время. У вас такая же кисть, как и у него.
— И что же? — вступил в разговор Патрушев.
— А то, что мой дедушка был совсем не мой дедушка, а тот, кого послало Досье. И он меня воспитывал.
И рассказывал про многих людей, которые у меня будут в будущем. Вот про Дмитрия, в частности, рассказывал. У вас руки ненастоящие, Дима.
— Это как? — удивился тот.
— В лаборатории изготовили, — спокойно ответила Оля. — Такие опыты проводятся с сороковых годов, вы что, не знали?
— У нас сегодня в гостях будет интересный человек, — подала в этот момент голос Римма Вячеславовна, чтобы несколько разрядить обстановку, поскольку Олины высказывания становились все более неразумными.
— Да, экстрасенс Кирилл Аткарский, — пояснил сексуально озабоченный мальчик по имени Денис.
В этот момент Патрушев наконец признал в Ларисе свою давнюю знакомую и выразил огромную радость по поводу неожиданной встречи. Лариса тут же представила Андрея своей подруге. Эвелина отреагировала достаточно сухо — Андрей был одет очень обыденно, выглядел несолидно, ко всему прочему был долговяз и худ. Совсем не во вкусе Эвелины, которой нравились представительные и умеющие себя преподнести мужчины.
— Патрушев, а ты совсем обнаглел, — услышала Лариса позади себя чей-то веселый голос. — Знаком с такими шикарными женщинами и до сих пор не удосужился меня представить. Ты просто невоспитанный!
Ладно, я сам представлюсь… Отрекомендуюсь. Филимонов Дмитрий Сергеевич.
И «человек с ненастоящими руками» браво, по-гусарски тряхнул густыми волосами. Это был высокий, крепкий брюнет с правильными чертами лица. И на него Эвелина Горская отреагировала с гораздо большим интересом.
— Кто такой? — спросила вполголоса Лариса у Патрушева.
— Мой друг, Дмитрий. Он занимается установкой систем сигнализации, — ответил Андрей и смущенно посмотрел на Ларису.
— В таком случае я — Лариса, а это — Эвелина, — сделала жест в сторону подруги Котова.
— Очень приятно, — выдохнул Филимонов и взял Ларису под локоть.
Лариса, неискренне улыбаясь, потихоньку высвободила руку и отодвинулась от него. Филимонов, не обращая внимания на холодность дамы, продолжал говорить:
— Сейчас придет Кирилл Аткарский, экстрасенс…
Очень влиятельный человек, вхож к губернатору. Вернее, не к губернатору, а к его жене, которая постоянно к нему обращается по самым разным вопросам. Он ее главный советчик.
— Неужели он приходит к ней прямо домой? — удивилась Горская, с ходу вклиниваясь в разговор и привлекая к себе внимание Филимонова.
— Да, он у них званый и любимый гость! — Филимонов, однако, переключил свое внимание на Горскую, поскольку мгновенно определил, что из двух женщин именно она им заинтересовалась.
— Вы-то откуда это все знаете?
— Разнообразная клиентура, разговоры, сплетни, — уклончиво хмыкнул Филимонов. — Некоторые мои клиенты очень общительны.
— Да это скорее тебя можно назвать общительным, — возразил Патрушев.
— Я, помимо того, что умею разговаривать, умею еще и слушать, — парировал Филимонов, сделав весьма загадочное лицо.
Патрушев не стал возражать, поскольку у него и не было особых аргументов. Филимонов действительно умел и то и другое. Но несмотря на то что Патрушев сам не мог сказать себе, что не обладает этими качествами, все же его приятель в этом смысле был более социально адаптирован.
В этот момент дверь открылась, и в зал вошли двое.
Впереди вальяжной походкой шествовал высокий крупный мужчина лет сорока с каштановыми вьющимися волосами до плеч. Он держал голову очень прямо.
Одет мужчина был в льняной мягкий костюм.
Позади него, несколько смущенно и неуверенно, шла молодая блондинка.
Патрушев вдруг изменился в лице. Он напряженно вглядывался в лицо блондинки, и лицо его становилось все бледнее. Он повернулся и спросил у Филимонова дрожащим голосом:
— Т-ты… Ты знал об этом?
Филимонов ничего не ответил.
— Ты знал и молчал?
— Я узнал об этом только вчера, — наконец хмуро ответил Дмитрий.
Лариса и ее подруга не поняли, о чем идет речь, но почувствовали, что произошло что-то неприятное для Патрушева.
Общение между двумя мужчинами и двумя женщинами как-то само по себе расстроилось, к тому же все присутствовавшие в зале повернулись в сторону вошедших, А холеный шатен, заметив некоторую неуверенность своей спутницы, обернулся и манерно предложил ей руку, чтобы она могла на нее опереться.
Продев под нее свою тонкую кисть, она положила ее на локоть мужчины.
Собравшиеся в зале люди, увидев приближающуюся пару, зааплодировали. Римма Вячеславовна даже вышла навстречу им. Все мужчины также спешили засвидетельствовать свое почтение. Все улыбались, и было непонятно — естественные это улыбки или натянутые. Возможно, причиной тому был полумрак, царивший в зале.
— Здравствуйте, Кирилл Владимирович.
— Добрый вечер, Кирилл Владимирович, очень рады вас видеть.
— Как хорошо, что вы сегодня пришли к нам!
Лариса уже поняла, что прибывший не кто иной, как ожидаемый всеми Аткарский. А он, осыпаемый потоками приветствий, снисходительно молча кивал в ответ.
— Здравствуйте, — наконец сказал он хорошо поставленным голосом.
— А кто сегодня ваша муза? — спросил Денис.
— Рекомендую — Анна Давыдова, занимается дизайном, — представил он свою даму.
— Шарман! Трэ шарман! — неожиданно по-французски отреагировала Римма Вячеславовна, в умилении сложив руки около груди.
Патрушев же, облокотившись на колонну, застыл в позе Чайльд Гарольда и смотрел исподлобья на сцену, разыгравшуюся только что перед его глазами. Лишь он один почувствовал весь драматизм ситуации. Собственно, драма происходила только внутри у него. Настроение остальных, напротив, было приподнятым — явился давно ожидаемый всеми господин Аткарский.
А на его спутницу всем по большому счету было наплевать. Всем, только не Патрушеву. Потому что это была его женщина, его… По крайней мере, так было еще совсем недавно. Еще позавчера. Когда они были близки.
Но теперь все кончилось. Он это уже знал. Узнал об этом всего лишь несколько минут назад, однако это ничего не меняло. Наоборот, добавляло драматизма: нервная система Патрушева уже вступила в борьбу с шоком и не могла допустить перегрева эмоций, под влиянием которых Андрей сломался бы и наделал глупостей. Или же погрузился бы в сжигающую разум депрессию.
Поэтому Патрушев как бы абстрагировался от всего происходящего и попытался представить, что он играет в какой-то пьесе. Да, да, ему казалось, что все здесь происходит на самом деле, только это театральное действо, главным героем которого был сейчас не Аткарский, а он сам — Андрей Патрушев. Потому что именно его эмоции имели значение, а Аткарский — это так, необходимый элемент, по логике развертывания театрального сюжета лишь оттеняющий действия главного героя…
Патрушев думал, и его мысли, облаченные в слова, если бы все это игралось на сцене, должны были бы произноситься. И он думал, стараясь проговорить все дословно и четко.
«Боже мой! Как же я не придал этому значения? Еще тогда, в момент той самой близости, он почувствовал — что-то не так. Ну а теперь-то стало понятно — она собиралась на свидание с Аткарским. Как верна была мелькнувшая у него догадка! Именно для Аткарского она сделала тогда новую прическу, именно для него надела элегантное, дорогое белье».
Почему он тогда не придал этому значения? Впрочем, теперь уже было все равно.
Аткарский тем временем прошел на сцену и занял почетное место во главе стола. Справа от него расположилась Анна. Судя по всему, она пока не заметила Патрушева — все ее внимание было приковано к блистательному экстрасенсу, к тому же в зале царил полумрак, и фигура Патрушева была незаметной.
— Я тебе никогда этого не прощу, Филимонов! — зашипел он в ярости на приятеля.
Мысли его оборвались, и по закону жанра главный герой должен был излить на кого-то свой гнев — разумеется, не на виновника главной причины его раздражения, потому что это было бы слишком неприлично и неадекватно — и он просто ткнул самого в тот момент близкого.
Филимонов был тоже не чужд некоей театральности. В тот момент он играл свою роль — роль спокойного мудреца, многое знавшего и знающего наперед.
Дмитрий принял удар, пожал плечами и снисходительно произнес:
— Она не стоит тебя, дружок. Я это давно знал.
— Что? Что она спит с ним? — продолжал заводиться Патрушев, резко ткнув пальцем в сторону Аткарского.
— Ну, во-первых, не надо сразу так наезжать на девушку! Спит она с ним не спит — еще неизвестно: свечку я не держал, — рассудительно заметил Филимонов. — А во-вторых, главное не в том, спит или нет… Важнее то, что она тебя не стоит. Ты достоин лучшего. А она — просто провинциалка с извечными желаньицами и хотеньицами…
И, поскольку Патрушев не нашелся что ответить, Филимонов, отвернувшись, устремил свой взор на сцену.
— Какие у вас планы, Кирилл Владимирович? — подобострастно глядя на Аткарского, между тем спрашивала дама из «демонических женщин» с короткой стрижкой.
— Планы у меня многоплановые, — улыбнулся Аткарский, и все вокруг засмеялись этой, по мнению Патрушева, не очень удачной шутке.
— Не намерены ли вы устроить сеансы для большой аудитории?
Аткарский нахмурился и после паузы жестко произнес:
— Эти сеансы — настоящая профанация. Я привык работать, а не водить других за нос.
Он достал из кармана пачку «Парламента» и небрежно выставил руку с сигаретой. Ему тут же была услужливо поднесена зажигалка. Он чуть подался вбок, манерно облокотился на стол и прикурил, не одарив взглядом даже того, кто подал ему огонь.
Таким образом, беседа неторопливо текла: пытливые вопросы со стороны поклонников, а это, несомненно, были поклонники, сменялись односложными, не слишком перегруженными смыслом ответами Аткарского. Он постоянно изображал на своем лице что-то среднее между раздраженностью занятого человека, снисходившего до общения с людьми ниже себя, и вежливой доброжелательностью. Он одаривал полуулыбками, взглядами из-под полуопущенных ресниц, чем приводил в восторг особенно женщин.
Анна же чувствовала себя скованно, неловко, но в то же время была довольна тем вниманием, которое уделяло общество мужчине, с которым она пришла.
Она не притронулась к угощению на столе, но в то же время не отказалась от предложенного ей бокала красного вина в красивом, тонком хрустальном фужере.
Аткарский ничего не ел и не пил. Он только курил, стряхивая пепел куда попало — на стол, пол, колени соседа слева. Но никто этого словно не замечал. Все воспринимали это как должное. Только когда сигарета выгорала до фильтра, около Аткарского оказывалась рядом пепельница. Он тушил сигарету, и пепельница тут же исчезала, чтобы потом появиться снова в нужный момент.
Патрушев наблюдал за всем этим со своего полутемного места около колонны, и в его голове роились мрачные мысли. Да, конечно, Аткарский, которого он считал своим учителем, «состоялся». Все его так любят, просто обожают… А кто он, Андрей Патрушев, против Аткарского? Конечно, никто — просто хрен с горы…
Червяк.
Патрушеву, однако, пришла в голову неожиданно ироничная мысль — ведь такой же червяк сидит и внутри Аткарского. Если иметь в виду его кишечник…
Филимонов, видимо, заметил, что его друг раздираем противоречивыми мыслями, и, как всегда некстати, ударил его по плечу, да так, что Патрушев чуть не упал.
— Ну что, пойдешь поздороваешься с ней? — спросил он, кивнув на Анну.
— Зачем? — хмуро спросил Андрей.
— Как зачем? Ты забыл о своих карьерных планах? — вскричал Филимонов. — Не собираешься же ты отказываться от них из-за такой ерунды?!
Лариса с Эвелиной стояли рядом и с интересом вслушивались в диалог молодых людей. По крайней мере, Ларисе он был более интересен, чем личность, которая с видом хамоватого напыщенного индюка восседала за столом и демонстрировала свое псевдовеличие. На Эвелину, правда, Кирилл Владимирович произвел несомненно куда более приятное впечатление, и она его буквально пожирала глазами. Хотя и она умудрялась одновременно навострить уши на разговор Филимонова и Патрушева.
— Ну, если ты не хочешь сам, то это сделаю я, — сказал Филимонов.
— Не надо, Дима, — удерживал Патрушев.
— Прекрати бунт, — решительно прервал его Филимонов и быстрым шагом направился к экстрасенсу, который в тот момент с довольно кислой миной выслушивал бред шизофренички Оли.
Лариса видела, как Филимонов подошел к нему и, оперевшись одной рукой на край его стула, а другой на стол, что-то сказал ему на ухо. Аткарский сначала удивленно повернул голову, потом, после паузы, кивнул Филимонову своей величавой головой. Она также заметила, как несколько удивленно поднялись брови Анны Кравцовой, которая, по-видимому, узнала Филимонова.
Аткарский привстал со своего стула, сделал успокаивающий жест окружению — мол, он сейчас вернется — и пошел к Патрушеву.
— Андрей, в чем дело? — спросил Аткарский, обдавая стоявших рядом Ларису и Эвелину стойким запахом туалетной воды. — Филимонов несет какой-то бред насчет того, что ты стесняешься ко мне подойти.
— Нет, Дмитрий, как всегда, придумывает, — невнятно ответил Патрушев. — Вы же знаете…
— Куда ты пропал? Я ждал тебя вчера… — продолжил Аткарский. — Пришлось даже отложить встречу.
Интонация мэтра была оскорбленно-высокомерной.
— Да я…
— Это я виноват, — встрял Филимонов. — Я пришел, мы выпили, ну и… У Патрушева слабенький организм.
— Что же такое случилось? — вальяжно поинтересовался Аткарский.
— Я отравился, — Патрушев с облегчением вздохнул, подумав, что нашел наконец оправдание.
В тот же момент пришла мысль об абсурдности сложившейся ситуации: ему приходится оправдываться перед человеком, который, судя по всему, увел у него девушку.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Средство от скуки'
1 2 3
— Здесь, похоже, все отягощены психопатологией, — шепнула Лариса на ухо подруге.
— Да, они е..нутые, — грубовато подтвердила догадку подруги Горская.
— Все? — хохотнула Котова.
— Подожди, главные события еще не начались, — предостерегающе подняла палец вверх Эвелина.
И Лариса нахмурилась — для нее увиденного и услышанного уже вполне хватало. Она пожалела, что рядом нет психолога Анатолия Курочкина — вот он бы сразу разложил все по полочкам, разъяснил бы, кто и каким заболеванием страдает, кому можно помочь, а кому — увы, уже нельзя. Вот ему бы здесь было действительно интересно, а Лариса уже начала скучать.
И та скука, которая у нее была до посещения этого ДК, совсем не прошла, а, наоборот, даже усилилась.
Котова вдруг почувствовала, что в зале этого заведения царит какая-то тяжкая атмосфера, которая физически вроде бы не ощутима, но на подсознание постоянно давит.
— Всем правит Досье! — вдруг раздался громкий голос Оли, который шарахнул по мыслям Ларисы о тяжелой атмосфере здешнего зала с новой мощью. — Это очень сильная организация, она ведет всех. А я не ведусь, поэтому у меня и проблемы, и жизнь складывается не так, как хотелось бы.
— Это как — ведет? — поинтересовалась Горская, повернув голову в сторону шизофренички.
— А так, — обернулась, уставившись на нее, Оля и удивляясь непонятливости Эвелины. — Путем западания по технике, путем клонирования… Я однажды проснулась оттого, что открылась дверь, и в комнату вошел мой муж.
— И что же?
— Дело в том, что мой муж лежал рядом, а вошел другой человек в образе моего мужа.
— А может быть, наоборот? Может быть, ты с любовником лежала? — осмелился пошутить Патрушев.
— Молодой человек! Что вы себе позволяете?! — В голосе Оли появились истерические нотки. — У меня тогда не было любовников, это просто организация решила меня наказать за то, что я не ведусь за ними.
Естественно, был скандал, и муж ушел…
— А тот, другой муж, тоже ушел?
Оля посмотрела на психолога как на полного идиота.
— Я же говорю — муж ушел. Тот, другой, был совсем не муж, а просто с его лицом.
— Лучше расскажи, как ты росла, Оля, — попросила Римма Вячеславовна.
— Я росла очень необычно, — сказала Оля. — Дмитрий, дайте мне свою руку.
Она обратилась к крупному молодому человеку, стоявшему рядом с Андреем Патрушевым.
— Зачем? — удивился тот, которого назвали Дмитрием.
— Ну дайте, не бойтесь, я вас не убью…
Дмитрий пожал плечами и протянул Оле широкую ладонь.
— Ну вот, как я и думала, — удовлетворенно заметила Оля после минутного осмотра кисти. — Мне о вас мой дедушка рассказывал в свое время. У вас такая же кисть, как и у него.
— И что же? — вступил в разговор Патрушев.
— А то, что мой дедушка был совсем не мой дедушка, а тот, кого послало Досье. И он меня воспитывал.
И рассказывал про многих людей, которые у меня будут в будущем. Вот про Дмитрия, в частности, рассказывал. У вас руки ненастоящие, Дима.
— Это как? — удивился тот.
— В лаборатории изготовили, — спокойно ответила Оля. — Такие опыты проводятся с сороковых годов, вы что, не знали?
— У нас сегодня в гостях будет интересный человек, — подала в этот момент голос Римма Вячеславовна, чтобы несколько разрядить обстановку, поскольку Олины высказывания становились все более неразумными.
— Да, экстрасенс Кирилл Аткарский, — пояснил сексуально озабоченный мальчик по имени Денис.
В этот момент Патрушев наконец признал в Ларисе свою давнюю знакомую и выразил огромную радость по поводу неожиданной встречи. Лариса тут же представила Андрея своей подруге. Эвелина отреагировала достаточно сухо — Андрей был одет очень обыденно, выглядел несолидно, ко всему прочему был долговяз и худ. Совсем не во вкусе Эвелины, которой нравились представительные и умеющие себя преподнести мужчины.
— Патрушев, а ты совсем обнаглел, — услышала Лариса позади себя чей-то веселый голос. — Знаком с такими шикарными женщинами и до сих пор не удосужился меня представить. Ты просто невоспитанный!
Ладно, я сам представлюсь… Отрекомендуюсь. Филимонов Дмитрий Сергеевич.
И «человек с ненастоящими руками» браво, по-гусарски тряхнул густыми волосами. Это был высокий, крепкий брюнет с правильными чертами лица. И на него Эвелина Горская отреагировала с гораздо большим интересом.
— Кто такой? — спросила вполголоса Лариса у Патрушева.
— Мой друг, Дмитрий. Он занимается установкой систем сигнализации, — ответил Андрей и смущенно посмотрел на Ларису.
— В таком случае я — Лариса, а это — Эвелина, — сделала жест в сторону подруги Котова.
— Очень приятно, — выдохнул Филимонов и взял Ларису под локоть.
Лариса, неискренне улыбаясь, потихоньку высвободила руку и отодвинулась от него. Филимонов, не обращая внимания на холодность дамы, продолжал говорить:
— Сейчас придет Кирилл Аткарский, экстрасенс…
Очень влиятельный человек, вхож к губернатору. Вернее, не к губернатору, а к его жене, которая постоянно к нему обращается по самым разным вопросам. Он ее главный советчик.
— Неужели он приходит к ней прямо домой? — удивилась Горская, с ходу вклиниваясь в разговор и привлекая к себе внимание Филимонова.
— Да, он у них званый и любимый гость! — Филимонов, однако, переключил свое внимание на Горскую, поскольку мгновенно определил, что из двух женщин именно она им заинтересовалась.
— Вы-то откуда это все знаете?
— Разнообразная клиентура, разговоры, сплетни, — уклончиво хмыкнул Филимонов. — Некоторые мои клиенты очень общительны.
— Да это скорее тебя можно назвать общительным, — возразил Патрушев.
— Я, помимо того, что умею разговаривать, умею еще и слушать, — парировал Филимонов, сделав весьма загадочное лицо.
Патрушев не стал возражать, поскольку у него и не было особых аргументов. Филимонов действительно умел и то и другое. Но несмотря на то что Патрушев сам не мог сказать себе, что не обладает этими качествами, все же его приятель в этом смысле был более социально адаптирован.
В этот момент дверь открылась, и в зал вошли двое.
Впереди вальяжной походкой шествовал высокий крупный мужчина лет сорока с каштановыми вьющимися волосами до плеч. Он держал голову очень прямо.
Одет мужчина был в льняной мягкий костюм.
Позади него, несколько смущенно и неуверенно, шла молодая блондинка.
Патрушев вдруг изменился в лице. Он напряженно вглядывался в лицо блондинки, и лицо его становилось все бледнее. Он повернулся и спросил у Филимонова дрожащим голосом:
— Т-ты… Ты знал об этом?
Филимонов ничего не ответил.
— Ты знал и молчал?
— Я узнал об этом только вчера, — наконец хмуро ответил Дмитрий.
Лариса и ее подруга не поняли, о чем идет речь, но почувствовали, что произошло что-то неприятное для Патрушева.
Общение между двумя мужчинами и двумя женщинами как-то само по себе расстроилось, к тому же все присутствовавшие в зале повернулись в сторону вошедших, А холеный шатен, заметив некоторую неуверенность своей спутницы, обернулся и манерно предложил ей руку, чтобы она могла на нее опереться.
Продев под нее свою тонкую кисть, она положила ее на локоть мужчины.
Собравшиеся в зале люди, увидев приближающуюся пару, зааплодировали. Римма Вячеславовна даже вышла навстречу им. Все мужчины также спешили засвидетельствовать свое почтение. Все улыбались, и было непонятно — естественные это улыбки или натянутые. Возможно, причиной тому был полумрак, царивший в зале.
— Здравствуйте, Кирилл Владимирович.
— Добрый вечер, Кирилл Владимирович, очень рады вас видеть.
— Как хорошо, что вы сегодня пришли к нам!
Лариса уже поняла, что прибывший не кто иной, как ожидаемый всеми Аткарский. А он, осыпаемый потоками приветствий, снисходительно молча кивал в ответ.
— Здравствуйте, — наконец сказал он хорошо поставленным голосом.
— А кто сегодня ваша муза? — спросил Денис.
— Рекомендую — Анна Давыдова, занимается дизайном, — представил он свою даму.
— Шарман! Трэ шарман! — неожиданно по-французски отреагировала Римма Вячеславовна, в умилении сложив руки около груди.
Патрушев же, облокотившись на колонну, застыл в позе Чайльд Гарольда и смотрел исподлобья на сцену, разыгравшуюся только что перед его глазами. Лишь он один почувствовал весь драматизм ситуации. Собственно, драма происходила только внутри у него. Настроение остальных, напротив, было приподнятым — явился давно ожидаемый всеми господин Аткарский.
А на его спутницу всем по большому счету было наплевать. Всем, только не Патрушеву. Потому что это была его женщина, его… По крайней мере, так было еще совсем недавно. Еще позавчера. Когда они были близки.
Но теперь все кончилось. Он это уже знал. Узнал об этом всего лишь несколько минут назад, однако это ничего не меняло. Наоборот, добавляло драматизма: нервная система Патрушева уже вступила в борьбу с шоком и не могла допустить перегрева эмоций, под влиянием которых Андрей сломался бы и наделал глупостей. Или же погрузился бы в сжигающую разум депрессию.
Поэтому Патрушев как бы абстрагировался от всего происходящего и попытался представить, что он играет в какой-то пьесе. Да, да, ему казалось, что все здесь происходит на самом деле, только это театральное действо, главным героем которого был сейчас не Аткарский, а он сам — Андрей Патрушев. Потому что именно его эмоции имели значение, а Аткарский — это так, необходимый элемент, по логике развертывания театрального сюжета лишь оттеняющий действия главного героя…
Патрушев думал, и его мысли, облаченные в слова, если бы все это игралось на сцене, должны были бы произноситься. И он думал, стараясь проговорить все дословно и четко.
«Боже мой! Как же я не придал этому значения? Еще тогда, в момент той самой близости, он почувствовал — что-то не так. Ну а теперь-то стало понятно — она собиралась на свидание с Аткарским. Как верна была мелькнувшая у него догадка! Именно для Аткарского она сделала тогда новую прическу, именно для него надела элегантное, дорогое белье».
Почему он тогда не придал этому значения? Впрочем, теперь уже было все равно.
Аткарский тем временем прошел на сцену и занял почетное место во главе стола. Справа от него расположилась Анна. Судя по всему, она пока не заметила Патрушева — все ее внимание было приковано к блистательному экстрасенсу, к тому же в зале царил полумрак, и фигура Патрушева была незаметной.
— Я тебе никогда этого не прощу, Филимонов! — зашипел он в ярости на приятеля.
Мысли его оборвались, и по закону жанра главный герой должен был излить на кого-то свой гнев — разумеется, не на виновника главной причины его раздражения, потому что это было бы слишком неприлично и неадекватно — и он просто ткнул самого в тот момент близкого.
Филимонов был тоже не чужд некоей театральности. В тот момент он играл свою роль — роль спокойного мудреца, многое знавшего и знающего наперед.
Дмитрий принял удар, пожал плечами и снисходительно произнес:
— Она не стоит тебя, дружок. Я это давно знал.
— Что? Что она спит с ним? — продолжал заводиться Патрушев, резко ткнув пальцем в сторону Аткарского.
— Ну, во-первых, не надо сразу так наезжать на девушку! Спит она с ним не спит — еще неизвестно: свечку я не держал, — рассудительно заметил Филимонов. — А во-вторых, главное не в том, спит или нет… Важнее то, что она тебя не стоит. Ты достоин лучшего. А она — просто провинциалка с извечными желаньицами и хотеньицами…
И, поскольку Патрушев не нашелся что ответить, Филимонов, отвернувшись, устремил свой взор на сцену.
— Какие у вас планы, Кирилл Владимирович? — подобострастно глядя на Аткарского, между тем спрашивала дама из «демонических женщин» с короткой стрижкой.
— Планы у меня многоплановые, — улыбнулся Аткарский, и все вокруг засмеялись этой, по мнению Патрушева, не очень удачной шутке.
— Не намерены ли вы устроить сеансы для большой аудитории?
Аткарский нахмурился и после паузы жестко произнес:
— Эти сеансы — настоящая профанация. Я привык работать, а не водить других за нос.
Он достал из кармана пачку «Парламента» и небрежно выставил руку с сигаретой. Ему тут же была услужливо поднесена зажигалка. Он чуть подался вбок, манерно облокотился на стол и прикурил, не одарив взглядом даже того, кто подал ему огонь.
Таким образом, беседа неторопливо текла: пытливые вопросы со стороны поклонников, а это, несомненно, были поклонники, сменялись односложными, не слишком перегруженными смыслом ответами Аткарского. Он постоянно изображал на своем лице что-то среднее между раздраженностью занятого человека, снисходившего до общения с людьми ниже себя, и вежливой доброжелательностью. Он одаривал полуулыбками, взглядами из-под полуопущенных ресниц, чем приводил в восторг особенно женщин.
Анна же чувствовала себя скованно, неловко, но в то же время была довольна тем вниманием, которое уделяло общество мужчине, с которым она пришла.
Она не притронулась к угощению на столе, но в то же время не отказалась от предложенного ей бокала красного вина в красивом, тонком хрустальном фужере.
Аткарский ничего не ел и не пил. Он только курил, стряхивая пепел куда попало — на стол, пол, колени соседа слева. Но никто этого словно не замечал. Все воспринимали это как должное. Только когда сигарета выгорала до фильтра, около Аткарского оказывалась рядом пепельница. Он тушил сигарету, и пепельница тут же исчезала, чтобы потом появиться снова в нужный момент.
Патрушев наблюдал за всем этим со своего полутемного места около колонны, и в его голове роились мрачные мысли. Да, конечно, Аткарский, которого он считал своим учителем, «состоялся». Все его так любят, просто обожают… А кто он, Андрей Патрушев, против Аткарского? Конечно, никто — просто хрен с горы…
Червяк.
Патрушеву, однако, пришла в голову неожиданно ироничная мысль — ведь такой же червяк сидит и внутри Аткарского. Если иметь в виду его кишечник…
Филимонов, видимо, заметил, что его друг раздираем противоречивыми мыслями, и, как всегда некстати, ударил его по плечу, да так, что Патрушев чуть не упал.
— Ну что, пойдешь поздороваешься с ней? — спросил он, кивнув на Анну.
— Зачем? — хмуро спросил Андрей.
— Как зачем? Ты забыл о своих карьерных планах? — вскричал Филимонов. — Не собираешься же ты отказываться от них из-за такой ерунды?!
Лариса с Эвелиной стояли рядом и с интересом вслушивались в диалог молодых людей. По крайней мере, Ларисе он был более интересен, чем личность, которая с видом хамоватого напыщенного индюка восседала за столом и демонстрировала свое псевдовеличие. На Эвелину, правда, Кирилл Владимирович произвел несомненно куда более приятное впечатление, и она его буквально пожирала глазами. Хотя и она умудрялась одновременно навострить уши на разговор Филимонова и Патрушева.
— Ну, если ты не хочешь сам, то это сделаю я, — сказал Филимонов.
— Не надо, Дима, — удерживал Патрушев.
— Прекрати бунт, — решительно прервал его Филимонов и быстрым шагом направился к экстрасенсу, который в тот момент с довольно кислой миной выслушивал бред шизофренички Оли.
Лариса видела, как Филимонов подошел к нему и, оперевшись одной рукой на край его стула, а другой на стол, что-то сказал ему на ухо. Аткарский сначала удивленно повернул голову, потом, после паузы, кивнул Филимонову своей величавой головой. Она также заметила, как несколько удивленно поднялись брови Анны Кравцовой, которая, по-видимому, узнала Филимонова.
Аткарский привстал со своего стула, сделал успокаивающий жест окружению — мол, он сейчас вернется — и пошел к Патрушеву.
— Андрей, в чем дело? — спросил Аткарский, обдавая стоявших рядом Ларису и Эвелину стойким запахом туалетной воды. — Филимонов несет какой-то бред насчет того, что ты стесняешься ко мне подойти.
— Нет, Дмитрий, как всегда, придумывает, — невнятно ответил Патрушев. — Вы же знаете…
— Куда ты пропал? Я ждал тебя вчера… — продолжил Аткарский. — Пришлось даже отложить встречу.
Интонация мэтра была оскорбленно-высокомерной.
— Да я…
— Это я виноват, — встрял Филимонов. — Я пришел, мы выпили, ну и… У Патрушева слабенький организм.
— Что же такое случилось? — вальяжно поинтересовался Аткарский.
— Я отравился, — Патрушев с облегчением вздохнул, подумав, что нашел наконец оправдание.
В тот же момент пришла мысль об абсурдности сложившейся ситуации: ему приходится оправдываться перед человеком, который, судя по всему, увел у него девушку.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Средство от скуки'
1 2 3