А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Так много людей, так неожиданна картина — Анна не готова к такому зрелищу, ее охватывает паника. Она неожиданно остро осознает, во что одета: офисный костюм, простой и изящный, портфель в руке. Пол черен, насколько хватает глаз.
— Что происходит?
— Происходит? — Теренс удивляется, словно и не заметил, что они не одни. — А… Это потенциальные инвесторы.
— А что они делают?
Он оглядывается, будто проверяя.
— Как видите. Пришли посмотреть, как работает компания. Или выпить, чтобы потом рассказать об этом друзьям. Но всем нужны инвесторы, даже мистеру Лоу. Никто не живет на острове, даже тот, у кого имеются острова. Я разыщу его и приведу к вам, если вы подождете здесь. Анна? Инспектор?
— Я в порядке, — говорит она. И прибавляет, потому что он не об этом спрашивал: — Спасибо.
— Я его найду, — говорит Теренс, вглядываясь в нее. — Ждите здесь, хорошо?
— Спасибо, — повторяет она, но секретарь уже пробирается через плотную толпу, извиняясь, скользя по гладкой поверхности денег.
Страх утекает из нее, пока она ждет. Следом приходит легкая тревога, восприятие обостряется, ощущения плотнее: знакомое, поддающееся контролю чувство. Подозрение. Инспекторское недоверие. Анна держится за него, как за спасательный круг. Кто, интересно, вся эта публика, с мягкой загорелой кожей, с аморфными лицами людей, которым слишком легко живется. Она вспоминает тот раз, когда была здесь, тот первый раз, когда увидела, как работают электронные деньги. Вспышку света под вытянутой рукой. Чудесную, как рыба, уходящая на глубину.
Где-то бокал разбился о стекловидный пол. Теренса не видно. Анна высматривает его. Пытается различить его голос в гомоне толпы.
— Конечно, мы еще не окупились, но все меняется…
— …любой богач — лицемер, только лицемеры богатеют…
— Это ваша проблема, друг мой. Вы не понимаете, что миллиардер в самолете — второй человек после бога…
— …лет десять прошло с их алмазной свадьбы. Я слыхал, дальше будет кремниевая…
— Вот он! Видите? Вон Криптограф!
Анна оборачивается. Криптограф, снова шелестит кто-то, женщина с волосами яркими, как вино. Шепот или шипение. Резкий, предвещающий деньги или скандал. Анна следит за взглядом женщины и видит Криптографа. Во плоти.
Деньги придают ему веса. Анна не может придумать других слов, хотя в такой манере изъясняются ее коллеги, они сказали бы так о клиентах и начальстве. Но затем Анна думает о мире, не похожем на мир Карла или Салливан, где все измеряется социальным статусом или зрелой силой. Вес как компенсация за утраченную привлекательность.
Это физическое. Не харизма, не жир, не мускулы, но сама сущность. Плотность. Ее собственная жизнь внезапно кажется ей невесомой, не отягощенной имуществом. Она ждала, что Джон Лоу разочарует ее, потеряется в толпе, — обычное дело. А он совсем другой. В нем есть что-то исключительное. Словно богатство, что он создал, все сразу, просвечивает сквозь поры его кожи.
В зале полумрак, охрана и гости движутся между пятен света. Лоу стоит в тени, она скрывает глаза и щеки. Черты лица не разобрать. Он улыбается чьим-то словам. Если что-то и читается по его лицу — только голод. Анна отчаянно хочет увидеть его ближе, под ярким светом.
Она приближается. Слышит голос. Узнает это спокойствие. Манера, что когда-то, возможно, была акцентом. Он разговаривает с невысоким мужчиной. С тремя. Их голоса тоже слышно, они вплетаются в гул прочих разговоров, заглушают его.
Она пытается представить его богатство. В реальном исчислении, в бутылках шампанского, в картонках с едой; удача, измеренная в морепродуктах и лимонном сорго. Но образы непостижимы, призрачны, как само виртуальное золото. Ускользают. На секунду она ощущает — ей кажется, что ощущает — движение этих громадных денег. Лоу, наверное, притягивает их. Он кажется неподвижным, думает она, лишь потому, что его деньги иные.
— Вот вы где, — говорит Теренс. — Я вас потерял. Но вижу, вы сами его нашли. — В руке он держит бокал. Прозрачная жидкость. — Я принес вам попить. Просто вода. Газированная. Надеюсь, вы такую пьете.
— Все хорошо, — говорит она, говорит правду, потому что видит того, ради кого пришла. Секретарь убирает бокал.
— Тогда я представлю вас и покину. — Анна замечает, что он впервые серьезен. — Наверное, нужно пожелать вам удачи. Пожелать вам удачи, инспектор?
— Анна.
Теренс кивает, разглядывает ее.
— Я ему доверяю, — говорит он вдруг, резко, грубовато, будто хочет сказать больше. Вместо этого машет рукой в сторону Криптографа и ведет Анну за собой.
Криптограф стоит почти в центре зала, где гул и эмоции сгущаются плотным куполом. Женщина — старше Анны — высокомерно ждет рядом с ним, поодаль от толпы, скучная, как телохранитель. Два человека обращаются к Криптографу одновременно, возбужденно, напористо, их голоса перекрывают друг друга, будто пытаясь наладить потерянную связь. Третий деловито ищет визитку. Но он первым замечает Анну. Он явно оценивает ее, будто Анна может быть для него угрозой и к ней следует относиться с уважением. — Мистер Лоу? — вполголоса произносит Теренс. И все сразу поворачиваются к ней, мужчины неизбежно замолкают, Лоу улыбается, протягивает руку.
— Вы, должно быть, Анна, — говорит он. — Я Джон.
— Здравствуйте. Мы договаривались о встрече, — говорит она, но думает совсем иное. Нет, ты не Джон, — вот что она думает. Ты Криптограф, или Кодер, или Джон Лоу: Джон-Лоу, два слова в связке, торговая марка, безличная, как псевдоним. Ты не Джон, думает она. Но вслух не говорит.
Его рука неожиданно мягкая, уязвимая, как у ребенка. Хрупкая. Он удерживает ее ладонь. Она вспоминает впечатление плотности, чего-то подкожного, и отдергивает руку.
— Конечно, — говорит он. — Нам нужно работать. Вам нравится ваша работа, Анна?
— Да.
— Мне тоже. — И больше ничего. Он все еще улыбается, но Анне кажется, что он чуть нахмурился.
— Простите? — Один из троих, тот, что разглядывал ее, обращается к ней. Протягивает руку: — Тунде Финч, ПОП. Анна Мур, не так ли? Приятно познакомиться. Я прослушал, кого вы представляете…
— Господа, — произносит Теренс и встает между ними. — Боюсь, у мистера Лоу есть дела. Анна, это Маргарет Немовелян. — Женщина коротко кивает. — Мистер Лоу присоединится к вам, как только освободится. Господа?
Он оттесняет мужчин от Лоу. Последним — Тунде Финча, ПОП, тот все тянет руку с визиткой, Анна читает его отсутствующий взгляд как раскрытую книгу, будто человек говорит вслух — это был мой шанс, мой единственный шанс, и я его упустил, — а потом Криптограф оказывается у нее за спиной, Теренс идет с ним рядом и что-то шепчет, Маргарет Немовелян выводит ее к лифту, прочь из толпы незнакомцев, вверх, сквозь пятна света и теней, в коридоры корпорации «СофтМарк».
Молчание окутывает ее. После гомона и бубнежа толпы покой будто разлит вокруг, будто облегчение вдыхаешь вместе с воздухом. Полы в коридорах мягкие и безупречно чистые.
Вдоль стен расположены ниши, на подсвеченных постаментах стоят вазы из расписного китайского фарфора. Вроде бы здесь должны работать люди. Если так, их не слышно. Может, здесь все механизировано. Анна пытается вспомнить, на каком этаже они вышли. Дневной свет остался где-то далеко.
— Анна, — говорит ее спутница. Голос у Маргарет Немовелян мягкий, чуть заметен американский выговор. — Можно называть вас Анна?
— Конечно. — Она улыбается. Лицо бухгалтера красиво, возраст не определишь, идеальная кожа с пластическим или гормональным омоложением.
— Хорошо. Красивое имя. Пожалуйста, зовите меня Маргарет.
— Маргарет.
— Мистер Лоу скоро к нам присоединится, но сначала я хотела задать вам несколько вопросов. Прежде, чем мы начнем.
Старые игры инспектора и бухгалтера. Неизбежная дипломатия: противники относятся друг к другу с изрядным, тактично замаскированным подозрением. Когда успех одного может зависеть от неудачи другого, требуется этикет. Традиция знакома Анне, как и язык Налоговой, — тут она в своей стихии.
Коридор разветвляется. Немовелян сворачивает направо. Она идет уверенно, словно много раз тут бывала.
— Вы не против?
— Нисколько, если вы считаете, что это поможет, — отвечает Анна, но машинально; она думает о другом. О Криптографе в его стеклянном зале. О его неподвижности и толпе вокруг.
— Мне определенно поможет. Благодарю вас. Итак, сколько, вы считаете, продлится расследование?
— Полгода. Может, меньше.
— Полгода? — Свет из ниши падает на ее лицо. Когда Немовелян отворачивается, черты лица — точно профиль на монете. — Понятно. Значит, вы что-то нашли? Какие-то нарушения?
— Полгода — это недолго. Я бы не делала из этого никаких выводов. — И мысли ее обращаются к деталям, не сухим мелочам расследования, а совершенно другим фактам. Рукам Криптографа. Его голосу, улыбке и хмурости. Вам нравится ваша работа, Анна? Странный вопрос. Непривычный. Никогда клиенты не спрашивали ни о чем подобном.
Они поднимаются по лестнице. Узкие окна, тонкие полосы стекла. Мелькает внутренний двор, керамические фонари, клочок ясного ноябрьского неба.
— Полгода. Но полгода Налоговой — это не полгода. Это может быть пожизненно, — улыбается Немовелян. — Для жертвы, по крайней мере.
— Мы предпочитаем термин «клиенты», — отвечает Анна, и часть ее, жесткая часть, напрягается, точно мускул. Будь осторожна. Берегись. Это бухгалтер человека, у которого есть фальшивые счета. Сейчас не место и не время витать в облаках.
— Конечно. — Немовелян все еще улыбается. Искривленные зубы не сочетаются с идеальным лицом. — Я не знаю вас, Анна. Я хорошо знакома с Британской Налоговой службой, я не раз с ней работала. Люди из ночных кошмаров. Это комплимент, поймите меня правильно. Но вас я не знаю. Я полагаю, вы штатный инспектор? Обычный или старший?
— Мы больше не пользуемся этими словами. — В естественном свете Анна видит, как Немовелян кривит губы. Гримаса раздражения.
— И какие слова вы используете?
— Я инспектор категории А2.
У стены скульптура из металлических прутьев, абстрактная, змееподобная, устрашающая. В конце коридора — одностворчатая дверь. Немовелян останавливается перед ней.
— Что ж. Надо было прислать инспектора категории А1, — говорит она невыразительно, будто ничего и не сказала, и Анна чувствует, как легкий гнев рябью, текучей плазмой пробегает по ней.
— Мы пришли, — добавляет бухгалтер и открывает дверь.
Небольшая комната, скромно обставленная, но столь же внушительная, как стеклянный зал.
Стол — пятнадцать футов, столешница из темного дерева, таких больше не делают, — за столом двое мужчин. Две картины на стене, в тусклом свете, и обе Анна видела раньше, бесчисленное множество раз, на бесчисленных репродукциях, и теперь узнала, будто свои собственные.
На восточной стене большое окно. Снаружи деревья, кедры и серебристые березы, тисы и клены, свет играет на ветвях и листьях, — и больше ничего. Деревья ли такие старые и густые, или внутренний двор такой широкий, но за ними не видно ни стены, ни города. Будто смотришь на живую картину или сквозь какой-то невообразимый объектив. Волшебный телескоп.
— Марк Фаггер, Маркус Кри, — произносит Немовелян. — Это Анна Мур.
Анна отвлекается от созерцания деревьев и видит, что мужчины встали. Оба так неприметны, воплощенные бухгалтеры, и в этот момент Анна, внезапно разозлившись, не может сосредоточиться и различает их только по возрасту.
— Инспектор Мур. — Старший, американец со Среднего Запада, очевидно, смутился, когда она не пожала его руку.
Анна идет мимо него к столу. Напряжение разливается по телу, яркое, точно ртуть. Она знает: злость — это не сила, хотя кажется ею. Ее никогда не оскорбляли бухгалтеры — не сомневались в ее профессионализме, как Немовелян, — но она слышала об этом от Дженет Салливан. Если исход интервью казался неизбежным и нежелательным, бухгалтер иногда пытался мешать работе, осторожно оскорбляя инспектора. Нет закона, что бухгалтеры должны быть подобострастны, и отвечают они в первую очередь перед клиентами. У Налоговой долгая память, и инспекторы не любят помех. Но некоторые бухгалтеры шли на риск.
Или, может, она всего лишь сказала правду. Возможно, она не ожидала увидеть Анну. Есть другие, старше и опытнее. Действительно могли прислать инспектора категории А1, разве нет? Почему, думает Анна, почему они выбрали меня?
Она снимает пальто, кладет портфель на стол, щелкает замком. Заставляет себя успокоиться. У меня все получится, думает она, словно разговаривает с зеркалом. Вынимает ноутбук из его кожаного гнезда. Анна знает, где она и зачем, знает, что за ее спиной двое неуверенных мужчин, ждет их сигнала.
— Марк и Маркус будут ассистировать мне в этом деле, — произносит Немовелян откуда-то сзади.
— Вот как, — говорит Анна как можно спокойнее. — Ну что же, вам понадобится любая помощь, какую сможете найти. — Она поворачивается к ним, в стеклянной стене открывается дверь, и входит Джон Лоу.
— Маргарет, — говорит он, — я немного опоздал, да?
— Нет, сэр, не то чтобы, — отвечает Немовелян с показной теплотой. Листик или семечко с дерева на пиджаке Лоу, и он приносит в комнату холодный свежий воздух.
— Хорошо. Ну, плохая привычка. Прошу прощения, что заставил вас ждать.
Он пристально оглядывает Анну, затем бухгалтеров. Она уверена, он собирался что-то добавить. Вместо этого снова глядит на нее, и лицо его меняется. Он уже отвернулся, чтобы закрыть стеклянную дверь, когда Анна догадалась — его глаза смеялись, и она снова разозлилась, но неуверенно, с налетом стыда, и ей стало ясно — он понял, что тут произошло.
— Ну что же, тогда садитесь, — говорит он. — Прошу вас. — Мужчины устраиваются рядом с ним. Анна садится напротив, стол отделяет ее от триумвира бухгалтеров. Когда становится тихо, она поднимает глаза. Лоу выжидательно глядит на нее.
— Хотите что-нибудь выпить?
— Нет.
— Пастилки? — Он достает пачку из кармана. Широкое окно пропускает достаточно света, ей видно, что выбрит Лоу не слишком тщательно, возможно, однодневная щетина. Она скрадывает бледность его кожи.
— Нет, спасибо.
— Нет. — Он кладет зеленый шарик в рот, убирает серебристую пачку обратно, и серьезно сосет пастилку. — Тогда начнем. Чем могу служить?
— Это лишь предварительная встреча, как вы понимаете. — Она включает ноутбук, мягкий свет струится по пальцам.
— Кажется, понимаю.
— Расследование, скорее всего, будет состоять из серии интервью, если учесть характер ваших финансов.
— Понимаю. Значит, у нас будет время поближе познакомиться.
Она пропускает его иронию мимо ушей. Да может, и нет в его словах никакой иронии. Сказал так, словно ничего другого в виду не имел.
— Сегодня мы поговорим о том, чем вы занимаетесь. В общих чертах. Например, как бы вы описали вашу работу? Ваш бизнес?
Стандартный первый вопрос, безопасный, удобный, клиент должен расслабиться и начать выдавать информацию. Запомни, — сказал ей однажды Лоренс, — первый вопрос никогда не должен касаться самого главного.
— Моя работа и мой бизнес — разные вещи, — отвечает Лоу, чмокнув конфетой, как ребенок, по-прежнему глядя на нее. Не отводя взгляда от ее лица.
— Тогда ваш бизнес. Как бы вы его описали?
— Мой бизнес — деньги.
— Вы владелец корпорации «СофтМарк»?
— Да.
Она смотрит на монитор.
— Я так понимаю, вы владеете более чем восьмьюдесятью процентами корпорации, и основной ее бизнес лежит в области компьютерного оборудования.
— Ага.
— Мистер Лоу, — говорит она привычно и оттого легко, — я хочу, чтобы, работая со мной, вы были как можно откровеннее.
Он разгрызает последнюю конфету.
— Тогда я постараюсь не разочаровать вас. Бизнес «СофтМарк» — компьютеры. Профиль «СофтМарк» обусловлен электронными деньгами. Когда я создал виртуальное золото, нужно было где-то хранить код. Он требует больших мощностей, энергии, финансового института, которому люди могли бы доверять. «СофтМарк» мог все это обеспечить. Через три года после появления новых денег я получил оговоренную часть акций компании. Моя доля зависела от успеха новых денег. Они оказались несколько успешнее, чем ожидали в «СофтМарк». В результате мне достался контрольный пакет корпорации. Но получил я его, потому что существует СофтГолд. Существует мой код. Мое состояние большей частью теоретическое. Я считаю себя ученым, а не бизнесменом.
Она печатает: Предмет бизнеса: деньги. Слова выглядят смехотворно, даже когда она их набирает, и она снова злится.
— Благодарю вас.
— Всегда, пожалуйста, — говорит он, и даже не глядя на него, она понимает, что он улыбается.
— А что они получили?
— Простите?
— Я вижу, что получили от них вы. Я не вижу, какую выгоду извлекли они.
— А, я понял, да. Ну, хорошо. — Он не смотрит на нее — впервые с того момента, как сел за стол. Она видит это боковым зрением, и ей становится легче. — Когда пришел я, «СофтМарк» уже был одной из самых успешных компаний в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26