Машина шла по улицам города. Аскер подчёркнуто небрежно достал из бортового портфеля сигарету, ловко зажёг спичку, на секунду выпустив руль. Когда какой-то прохожий перебежал дорогу под самым носом автомобиля — рассмеялся и пустил вслед крепкое словечко. Все это должно было означать, что он беззаботен и в отличном расположении духа. На деле же разведчик был напряжён до предела. Он поймал себя на том, что все слабее прижимает педаль акселератора, как бы оттягивая время…Изредка Аскер бросал взгляд в зеркальце на ветровом стекле — в него хорошо была видна лошадиная физиономия гауптмана. Но на ней ничего нельзя было прочитать. Спутник жевал сигарету и изредка командовал, куда ехать.Вот в управление абвера — большое, массивное здание в дымчато-серой штукатурке, с несколькими подъездами, возле которых прохаживались эсэсовцы с автоматами.Вслед за спутникам Аскер вылез из машины. 2 Начальник контрольно-пропускного пункта оставил офицера в приёмной, а сам прошёл в комнату адъютанта начальника абвера. Он находился там минут десять, затем отворил дверь и пригласил Аскера.Кабинет адъютанта представлял собой просторную комнату, обставленную строго: диван полированного дуба, два кресла у письменного стола, столик с графином н фарфоровыми стаканами, стулья вдоль стены.Адъютант, человек средних лет, с короткими жёсткими волосами, сидел за столом и разглядывал посетителя маленькими глазками, глубоко запрятанными под тяжёлыми надбровными дугами.Аскер остановился у стола и коротко выбросил вперёд руку в фашистском приветствии.— Хайль! — адъютант небрежно приподнял руку. — Ваши документы.Разведчик неторопливо извлёк из сумки пакет, протянул адъютанту, затем вынул из кармана книжечку с тиснением.— Это моё личное дело, герр штурмфюрер. А вот удостоверение. Что касается предписания, — он повернул голову к стоявшему сбоку начальнику контрольно-пропускного пункта, — то герр гауптман забыл мне его вернуть… Ага, оно, я вижу, у вас!..Командировочное предписание лежало перед адъютантом. Он оглядел его, затем внимательно осмотрел удостоверение и пакет.— Вас ждали вчера. — Адъютант сжал губы. — Вы были в дороге лишние сутки. Почему?— А… — Аскер изобразил улыбку. — Вот, оказывается, в чем дело!Он неторопливо полез в карман, вытащил акт, составленный комендантом полевой жандармерии, развернул и положил перед адъютантом.— Небольшое происшествие.Адъютант и гауптман прочитали акт, обменялись взглядами. Штурмфюрер взял акт, прошёл в кабинет своего начальника. Прежде чем дверь затворилась, Аскер успел заметить, что кабинет пуст. Он понял, что адъютант решил проверить акт, очевидно, по телефону.Гауптман уселся за стол. Аскер постоял минуту, потам круто повернулся, прошёл к дивану, сел, заложив ногу за ногу, зажёг, ломая спички, сигарету. Немецкий офицер, наблюдавший за ним, отметил про себя: раздосадован, оскорблён, едва сдерживается. Он усмехнулся: юнец, чванливый и самонадеянный!Аскер в эти минуты размышлял. Но сосредоточиться он никак не мог. Раньше даже в самые трудные минуты его никогда не покидала уверенность, ясность мысли. Сейчас — не было этого. В сердце закрадывалось сомнение в том, что он действует правильно. И червячок этот точил, точил… Внезапно с острой щемящей тоской вспомнил Аскер родную дивизию, товарищей по оружию. С ними не был страшен никакой враг. Здесь же он был один. И все сразу же пошло не так. Не покидала мысль: вот сейчас отворится дверь и войдёт Мориц Келлер!..Трудные были минуты. И все, что он мог делать сейчас, — это ждать. А ждать было мучительно тяжело. Угнетала не только нависшая опасность, но и другое — сознание собственного бессилия, невозможность действовать, что-либо предпринять… Нет, он нисколько не жалел о том, что прибыл сюда. Конечно, он многим рискует. Но разве те, что бросаются с гранатами под фашистские танки или закрывают собой амбразуры вражеских лотов, — разве они не думают о жизни?.. Именно во имя жизни, но не своей, а жизни и счастья народа, идут они на это!..Вернулся адъютант. Что-то подсказало Аскеру, что проверка прошла благополучно. Да он, в сущности, и не сомневался в её результатах.Адъютант оказал:— Где вы остановились?Аскер встал.— Герр гауптман был настолько любезен, что доставил меня прямо сюда.Адъютант вновь сжал губы, посмотрел на гауптмана и тот вышел.— Знаете вы кого-нибудь из управления, кто бы устроил вас на первое время?Аскер не мог назвать штурмфюрера Морица Келлера, не убедившись прежде, что тот уехал.— Нет, — сказал он.— Хорошо. — Адъютант взял лист бумаги, сверился с, каким-то списком, написал несколько слов и протянул бумагу. — Это ордер в офицерскую гостиницу. Жить придётся вдвоём — в номере уже квартирует один офицер.— Вдвоём? — Аскер поморщился. — Это худшее, что я мог предположить. Прошу устроить меня отдельно. Разумеется, это может быть самый дорогой номер. Деньги не имеют значения. Я с фронта и, следовательно, богат.— Только вдвоём. — Адъютант пожал плечами. — Город часто бомбят: кругом заводы, много зданий разрушено… Гостиница перенаселена. Кстати, питаться придётся там же, в офицерском ресторане. Кормят неважно — все лучшее идёт на фронт.— Но к кому и куда я должен явиться?— Вас вызовут. Группенфюрер Вейс отсутствует. Он будет вечером или завтра утром. Все решит он.Через полчаса Аскер был в гостинице. Поднявшись вслед за служителем по лестнице, он оказался в просторном коридоре. Служитель двинулся влево, прошёл несколько комнат, остановился перед дверью с табличкой 217, поставил чемодан на тол и осторожно постучал. Дверь отворилась. На пороге стоял офицер — с ним отныне предстояло жить Аскеру. Глава шестая 1 В те минуты, когда Керимов в сопровождении портье входил в свой номер, мимо гостиницы, едва не задев приткнувшийся у тротуара белый автомобиль, пронёсся новенький «мерседес». За рулём сидел военный со знаками гауптштурмфюрера. Это был хорошо сложенный человек лет тридцати или немного моложе, со спокойными светлосерыми глазами на широком круглом лице. Сильные руки в перчатках уверенно лежали на руле — офицер отлично вёл машину.Но он не был ни немцем, ни тем более эсэсовцем. И звали его не Гуго фон Герхард, как он значился по документам.Это был чех, чешский патриот, разведчик.История того, как он проник в гитлеровскую контрразведку, началась полгода тому назад в Праге, столице протектората Богемия и Моравия, как переименовали Чехословакию оккупировавшие страну фашисты, в одной из подпольных боевых групп, которые были созданы компартией Чехословакии и действовали по всей стране.Группа, о которой идёт речь, была на особом положении. Ни антифашистской пропагандой, ни диверсиями или какими-либо другими обычными делами местных партизан она не занималась. Задача её состояла в том, чтобы вести глубокую и тщательную разведку в самых труднодоступных организациях гитлеровской Германии.Члены группы «обслуживали» отели и места увеселений офицеров вермахта, держали под наблюдением транспорт, военную промышленность. Особое внимание было уделено решению задачи — ввести своих людей в штабы и в первую очередь — в органы гестапо и абверштелле. Пока это удавалось плохо: оккупантами был введён жёсткий режим контроля. Почти все попытки партизан проникнуть в систему германской тайной полиции и контрразведки кончались неудачей.Правда, в этих организациях действовало несколько разведчиков, но они находились на грани провала и должны были уходить.Таково было положение дел, когда однажды утром к начальнику группы позвонил его помощник — врач военного госпиталя. Им надо было встретиться.Свидание произошло вечером, на конспиративной квартире. Помощник вошёл, поздоровался и положил на стол фотографию. На снимке был один из членов группы в мундире и головном уборе гитлеровского офицера.— Что за маскарад, — недовольно сказал начальник. — Зачем это ему понадобилось? Он же знает, что без разрешения…— Это не маскарад, начальник. И Громек здесь ни при чем. — Помощник подвинулся ближе. — Это чужое фото!..Начальник вновь осмотрел фотографию, удивлённо сложил губы трубочкой, присвистнул: с карточки на него глядел двойник Иржи Громека.— И вы хотите?.. — медленно протянул он.— А почему бы и нет? — Помощник заговорил взволнованно, торопливо. — Почему не попытаться, начальник? Громек — подходит. Да, да — именно он! Решителен, смел, знает немцев не хуже, чем мы с вами.— А кто этот? — Начальник кивнул на фото.— В том-то и дело, что не простой армейский чин!.. Это гауптштурмфюрер СС. Его, как я узнал, где-то здорово тряхнуло взрывной волной. Он получил месяц на лечение, лежит у меня. А потом должен ехать к месту новой работы, как я понял, в какое-то управление контрразведки.
Начальник группы был опытен, нетороплив. Помощник ушёл, так и не узнав, какое решение принято.Несколько дней начальник обдумывал предложение своего помощника. Нашёл повод дважды повидаться с Громеком, чтобы теперь уже по-новому приглядеться к нему. Побывал под каким-то благовидным предлогом в палате госпиталя, где лежал контуженный взрывом гауптштурмфюрер. Только после этого он счёл возможным доложить обо всем руководителю пражского подполья, которому был непосредственно подчинён.Решение подменить гауптштурмфюрера фон Герхарда Иржи Громеком было принято.С этого дня Громек больше нигде не появлялся. Надёжно скрытый от посторонних глаз, он проходил специальную подготовку, подробно изучал данные, которыми располагала группа в отношении структуры и работы абверштелле и гестапо, осваивал радиоаппаратуру, заучивал коды, тренировался в кодировании и расшифровке сообщений. В прошлом Громок был письмоводителем и туристском отёле, хорошо знал немецкий язык, как, впрочем, многие чехи я словаки. Теперь для ещё большего совершенствования в языке он разговаривал только по-немецки. Работу в отёле Громек сочетал со спортом — он был гонщиком-автомобилистом. Сейчас Громек вновь тренировался — это могло пригодиться. Конечно, он ежедневно на несколько часов облачался в мундир гауптштурмфюрера, чтобы привыкнуть к новой одежде.В это же время помощник начальника группы вёл тщательное наблюдение за тем, кого Громек должен был заменить в фашистской контрразведке. Он все больше узнавал о жизни, прошлом, привычках, связях гауптштурмфюрера фон Герхарда. Разумеется, эти данные поступали в группу и оттуда — Громеку.Через месяц с небольшим офицер был здоров. Однако выписка его была умышленно затянута — так распорядился начальник группы, чтобы дать возможность своему разведчику лучше подготовиться.Наконец, гауптштурмфюрер фон Герхард покинул госпиталь. Его ждали, перехватили и изолировали.…Машина миновала центр и выехала на окраину городка. Здесь в два ряда тянулись небольшие особняки. У одного из таких домов Громек притормозил и коротко просигналил. Почти тотчас же отворилось одно из окон второго этажа, из него выглянула девушка. Громек улыбнулся и помахал рукой. Ему ответили таким же жестом. Окно затворилось, и вскоре из дома вышла девушка — тоненькая, светловолосая, миловидная. В руках её была большая красная сумка.Девушка уселась рядом с Громеком. Тот обнял её, что-то прошептал, отчего она засмеялась и шутливо ему погрозила. Машина тронулась.Соседи знали хорошенькую Хильду Бауэр — модистку одного из лучших ателье города. Фрейлен Бауэр снимала угол у старой Гертруды Бурц, платила аккуратно, не совала нос в чужие дела. А то, что Бауер частенько где-то пропадает по ночам, возвращается в сопровождении офицеров и, невидимому, навеселе, — это никого не касалось. На то она и модистка — девицы этой категории известны!.. К тому же сейчас, в войну, на подобные вещи смотрели сквозь пальцы. Тем более, что модисткам, не имеющим ни мужей, ни капиталов, тоже надо было как-нибудь жить!Так рассуждали соседи. Но один из жильцов думал иначе. Он внимательно наблюдал за сценой встречи офицера с девушкой, затем снял трубку телефона и набрал номер.— Объекты уехали, — сказал он в телефон. — Машина двинулась вдоль Фридрихаллее, на запад.Через несколько минут отворились ворота небольшого особняка на другом конце городка, и на улицу выкатил длинномордый спортивный «хорх» с белым капотом и чёрными крыльями. В нем сидели четверо в штатском. Выплюнув клуб дыма, автомобиль резко набрал скорость. 2 Иржи Громек вывел машину за город. Его «мерседес» мчался по широкому бетонированному шоссе, которое вело к подножью заросшего лесом холма. Вскоре машина свернула на просёлок и направилась к вершине холма. Громек сосредоточенно правил. Девушка (под именем Хильды Бауэр действовала чешская патриотка Марта Славичка) деловито раскрыла красную сумку, в которой находился портативный передатчик, взяла у спутника длинный лист с колонками цифр и стала торопливо выстукивать ключом.
Дорога петлями взбиралась на холм. Поднявшись на его вершину, автомобиль сделал поворот. Тут Иржи заметил черно-белый «хорх». Шоссе было магистральным, по нему шли и другие автомобили, но «хорх» сразу же приковал к себе внимание Громека: где-то уже видел он эту машину!Между тем, черно-белый автомобиль достиг места, где начиналось ответвление дороги на холм, притормозил — нос его на мгновенье прижался к земле, будто «хорх» принюхивался к следу, — и решительно свернул на просёлок.Иржи Громек вспомнил: неделю назад, когда эсэсовцы громили коммунистическую организацию, раскрытую в одном из лагерей военнопленных, на таком «хорхе» в лагерь приехали чины абвера.Громеку стало не по себе. Минуту он размышлял. Конечно, можно сделать попытку скрыться — здесь столько закоулков, что это не представит особого труда. Но следует ли так поступать? Он подумал и решил: нет, не следует. Если их подозревают, бегство только укрепит подозрения. Если же «хорх» свернул сюда случайно — а это не исключено, — то что ж, никто ведь не может запретить немецкому офицеру проводить свои свободные после дежурства часы так, как ему заблагорассудится.Громек сделал спутнице знак кончать работу. Марта Славичка кивнула, торопливо отстучала последнюю группу цифр и свернула передатчик.— Что случилось? — спросила она.— Кажется, нас преследуют.Марта круто обернулась и увидела быстро двигающийся за ними автомобиль.— Этот?— Да. Машина абвера.— То есть, ваша?..— Другая служба. Я ещё не уверен, что она идёт за нами, но очень похоже на то…— Так я выскочу и спрячу рацию!— Нельзя.— Почему?— Раз видим их мы, значит, и они видят нас. Найдут передатчик, тогда нам конец.— Что же делать?— Сейчас левый поворот. Я прижму машину правым бортом к кювету, чтобы им виден был только наш левый борт. Вы приоткроете дверку и, не вылезая, спустите рацию в кювет. Понятно?— Да.— И запомните хорошенько место.— Да.— Так приготовьтесь!Иржи мастерски подвёл машину к кювету, густо заросшему травой. Девушка ловко вытолкнула передатчик и тот мягко шлёпнулся на дно канавы.Оба облегчённо вздохнули.— Шифровка! — вдруг испуганно вскрикнула Марта.Громек схватил бумагу с колонками цифр, разорвал надвое и одну из частей взял в рот. Другую часть листа стала торопливо жевать Марта.Вскоре бумага была проглочена.— Фляжку! — Громек кивнул на портфель в правом борту машины.Девушка вытащила оттуда флягу. Отвинтив пробку, она поморщилась.— Коньяк!..— Вот и хорошо. Пейте. Надо, чтобы от вас пахло…Марта храбро сделала большой глоток, с трудом удержалась, чтобы не закашляться, и передала флягу Громеку. Тот тоже отпил, затем пролил немного коньяку на сиденье, на пол автомобиля и небрежно бросил флягу на диван машины.Дорога начала спускаться вниз. Постепенно «мерседес» сбавлял ход. Убавил газ и преследовавший его автомобиль. Передняя машина стала. Остановился и черно-белый автомобиль. Пассажиры его несколько минут сидели в кабине, выжидая. Однако из «мерседеса» никто не выходил. Тогда сотрудники абвера приготовили пистолеты и начали осторожно к нему подбираться. Подойдя, они заглянули в кабину. Сидевший за рулём гауптштурмфюрер обнимал молоденькую девушку. Та почти лежала на коленях офицера, запрокинув голову и закрыв глаза. Губы мужчины и женщины были соединены в поцелуе. Из окна с опущенным стеклом бил сильный коньячный дух.Преследователи опустили оружие. Один из них, высокий, худой человек в чёрном костюме и чёрном берете, переглянулся со спутниками и положил руку на плечо Иржи Громека. Мгновенье — и дверка «мерседеса» отворилась. Человек в берете получил сильный удар в лицо и растянулся на дороге. Перед его остолбеневшими от удивления товарищами возник выскочивший из машины офицер с парабеллумом в руках.— Не двигаться! — скомандовал он. — Руки!Пассажиры «хорха» подняли руки. Тот, что лежал на земле, зашевелился, поднялся. После этого гауптштурмфюрер, на лице которого было написано негодование, ярость, учинил людям с «хорха» подробный допрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Начальник группы был опытен, нетороплив. Помощник ушёл, так и не узнав, какое решение принято.Несколько дней начальник обдумывал предложение своего помощника. Нашёл повод дважды повидаться с Громеком, чтобы теперь уже по-новому приглядеться к нему. Побывал под каким-то благовидным предлогом в палате госпиталя, где лежал контуженный взрывом гауптштурмфюрер. Только после этого он счёл возможным доложить обо всем руководителю пражского подполья, которому был непосредственно подчинён.Решение подменить гауптштурмфюрера фон Герхарда Иржи Громеком было принято.С этого дня Громек больше нигде не появлялся. Надёжно скрытый от посторонних глаз, он проходил специальную подготовку, подробно изучал данные, которыми располагала группа в отношении структуры и работы абверштелле и гестапо, осваивал радиоаппаратуру, заучивал коды, тренировался в кодировании и расшифровке сообщений. В прошлом Громок был письмоводителем и туристском отёле, хорошо знал немецкий язык, как, впрочем, многие чехи я словаки. Теперь для ещё большего совершенствования в языке он разговаривал только по-немецки. Работу в отёле Громек сочетал со спортом — он был гонщиком-автомобилистом. Сейчас Громек вновь тренировался — это могло пригодиться. Конечно, он ежедневно на несколько часов облачался в мундир гауптштурмфюрера, чтобы привыкнуть к новой одежде.В это же время помощник начальника группы вёл тщательное наблюдение за тем, кого Громек должен был заменить в фашистской контрразведке. Он все больше узнавал о жизни, прошлом, привычках, связях гауптштурмфюрера фон Герхарда. Разумеется, эти данные поступали в группу и оттуда — Громеку.Через месяц с небольшим офицер был здоров. Однако выписка его была умышленно затянута — так распорядился начальник группы, чтобы дать возможность своему разведчику лучше подготовиться.Наконец, гауптштурмфюрер фон Герхард покинул госпиталь. Его ждали, перехватили и изолировали.…Машина миновала центр и выехала на окраину городка. Здесь в два ряда тянулись небольшие особняки. У одного из таких домов Громек притормозил и коротко просигналил. Почти тотчас же отворилось одно из окон второго этажа, из него выглянула девушка. Громек улыбнулся и помахал рукой. Ему ответили таким же жестом. Окно затворилось, и вскоре из дома вышла девушка — тоненькая, светловолосая, миловидная. В руках её была большая красная сумка.Девушка уселась рядом с Громеком. Тот обнял её, что-то прошептал, отчего она засмеялась и шутливо ему погрозила. Машина тронулась.Соседи знали хорошенькую Хильду Бауэр — модистку одного из лучших ателье города. Фрейлен Бауэр снимала угол у старой Гертруды Бурц, платила аккуратно, не совала нос в чужие дела. А то, что Бауер частенько где-то пропадает по ночам, возвращается в сопровождении офицеров и, невидимому, навеселе, — это никого не касалось. На то она и модистка — девицы этой категории известны!.. К тому же сейчас, в войну, на подобные вещи смотрели сквозь пальцы. Тем более, что модисткам, не имеющим ни мужей, ни капиталов, тоже надо было как-нибудь жить!Так рассуждали соседи. Но один из жильцов думал иначе. Он внимательно наблюдал за сценой встречи офицера с девушкой, затем снял трубку телефона и набрал номер.— Объекты уехали, — сказал он в телефон. — Машина двинулась вдоль Фридрихаллее, на запад.Через несколько минут отворились ворота небольшого особняка на другом конце городка, и на улицу выкатил длинномордый спортивный «хорх» с белым капотом и чёрными крыльями. В нем сидели четверо в штатском. Выплюнув клуб дыма, автомобиль резко набрал скорость. 2 Иржи Громек вывел машину за город. Его «мерседес» мчался по широкому бетонированному шоссе, которое вело к подножью заросшего лесом холма. Вскоре машина свернула на просёлок и направилась к вершине холма. Громек сосредоточенно правил. Девушка (под именем Хильды Бауэр действовала чешская патриотка Марта Славичка) деловито раскрыла красную сумку, в которой находился портативный передатчик, взяла у спутника длинный лист с колонками цифр и стала торопливо выстукивать ключом.
Дорога петлями взбиралась на холм. Поднявшись на его вершину, автомобиль сделал поворот. Тут Иржи заметил черно-белый «хорх». Шоссе было магистральным, по нему шли и другие автомобили, но «хорх» сразу же приковал к себе внимание Громека: где-то уже видел он эту машину!Между тем, черно-белый автомобиль достиг места, где начиналось ответвление дороги на холм, притормозил — нос его на мгновенье прижался к земле, будто «хорх» принюхивался к следу, — и решительно свернул на просёлок.Иржи Громек вспомнил: неделю назад, когда эсэсовцы громили коммунистическую организацию, раскрытую в одном из лагерей военнопленных, на таком «хорхе» в лагерь приехали чины абвера.Громеку стало не по себе. Минуту он размышлял. Конечно, можно сделать попытку скрыться — здесь столько закоулков, что это не представит особого труда. Но следует ли так поступать? Он подумал и решил: нет, не следует. Если их подозревают, бегство только укрепит подозрения. Если же «хорх» свернул сюда случайно — а это не исключено, — то что ж, никто ведь не может запретить немецкому офицеру проводить свои свободные после дежурства часы так, как ему заблагорассудится.Громек сделал спутнице знак кончать работу. Марта Славичка кивнула, торопливо отстучала последнюю группу цифр и свернула передатчик.— Что случилось? — спросила она.— Кажется, нас преследуют.Марта круто обернулась и увидела быстро двигающийся за ними автомобиль.— Этот?— Да. Машина абвера.— То есть, ваша?..— Другая служба. Я ещё не уверен, что она идёт за нами, но очень похоже на то…— Так я выскочу и спрячу рацию!— Нельзя.— Почему?— Раз видим их мы, значит, и они видят нас. Найдут передатчик, тогда нам конец.— Что же делать?— Сейчас левый поворот. Я прижму машину правым бортом к кювету, чтобы им виден был только наш левый борт. Вы приоткроете дверку и, не вылезая, спустите рацию в кювет. Понятно?— Да.— И запомните хорошенько место.— Да.— Так приготовьтесь!Иржи мастерски подвёл машину к кювету, густо заросшему травой. Девушка ловко вытолкнула передатчик и тот мягко шлёпнулся на дно канавы.Оба облегчённо вздохнули.— Шифровка! — вдруг испуганно вскрикнула Марта.Громек схватил бумагу с колонками цифр, разорвал надвое и одну из частей взял в рот. Другую часть листа стала торопливо жевать Марта.Вскоре бумага была проглочена.— Фляжку! — Громек кивнул на портфель в правом борту машины.Девушка вытащила оттуда флягу. Отвинтив пробку, она поморщилась.— Коньяк!..— Вот и хорошо. Пейте. Надо, чтобы от вас пахло…Марта храбро сделала большой глоток, с трудом удержалась, чтобы не закашляться, и передала флягу Громеку. Тот тоже отпил, затем пролил немного коньяку на сиденье, на пол автомобиля и небрежно бросил флягу на диван машины.Дорога начала спускаться вниз. Постепенно «мерседес» сбавлял ход. Убавил газ и преследовавший его автомобиль. Передняя машина стала. Остановился и черно-белый автомобиль. Пассажиры его несколько минут сидели в кабине, выжидая. Однако из «мерседеса» никто не выходил. Тогда сотрудники абвера приготовили пистолеты и начали осторожно к нему подбираться. Подойдя, они заглянули в кабину. Сидевший за рулём гауптштурмфюрер обнимал молоденькую девушку. Та почти лежала на коленях офицера, запрокинув голову и закрыв глаза. Губы мужчины и женщины были соединены в поцелуе. Из окна с опущенным стеклом бил сильный коньячный дух.Преследователи опустили оружие. Один из них, высокий, худой человек в чёрном костюме и чёрном берете, переглянулся со спутниками и положил руку на плечо Иржи Громека. Мгновенье — и дверка «мерседеса» отворилась. Человек в берете получил сильный удар в лицо и растянулся на дороге. Перед его остолбеневшими от удивления товарищами возник выскочивший из машины офицер с парабеллумом в руках.— Не двигаться! — скомандовал он. — Руки!Пассажиры «хорха» подняли руки. Тот, что лежал на земле, зашевелился, поднялся. После этого гауптштурмфюрер, на лице которого было написано негодование, ярость, учинил людям с «хорха» подробный допрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18