В следующую секунду резкий вскрик заставил Ната вернуться в реальность, в полном смысле этого слова.
Одна из женщин покачнулась и упала, пронзенная стрелой.
ГЛАВА 18
Всех охватила паника.
Люди искали, где бы спрятаться, раненую женщину на руках перенесли к камням возле источника. Воин, следивший за южным склоном холма, что-то возбужденно кричал, и шошоны бежали к нему.
— Идем, — сказал Шекспир и поспешил туда.
Нат взглянул на Уинону, сожалея, что они поженились при таких обстоятельствах. Он не мог сейчас даже обнять ее, чтобы выразить свои чувства. Только нежно пожал ей руку и бросился вслед за траппером.
Тянущий Лассо, не отрывая взгляда, смотрел в сторону.
— Красный Нож видел там черноногих, — объяснил он, показав на ближайшие деревья.
— Эти ублюдки собираются перестрелять нас издали, — злился Шекспир. — Попытаются ослабить нас перед тем, как напасть.
Словно в подтверждение сказанного, воин указал вверх.
Нат поднял глаза и успел заметить, как в лучах солнца сверкнул наконечник стрелы.
Тянущий Лассо криком предупредил соплеменников, шошоны спрятались за камни.
Но стрела все же нашла себе жертву — оставленную кем-то лошадь. Заржав от ужаса и боли, та понеслась вниз по восточному склону.
Несколько воинов попытались остановить ее, но безуспешно.
— Черт побери этих гадов! — в ярости закричал Шекспир и погрозил кулаком в сторону деревьев.
— Пригнись! — крикнул ему Нат, схватил траппера за руку и потащил в безопасное место, за валуны. — Что ты делаешь? Хочешь, чтобы тебя убили?
Траппер закашлялся и согнулся, схватившись за левый бок. Через минуту приступ прошел, и он прислонился к камню.
— Вот так-так! Я уже не столь проворен, как прежде, — расстроился он.
— Только потому, что тебя ранили.
— Ну и что с того? Проживешь здесь с мое, тоже привыкнешь не обращать внимания на подобные вещи.
— Ты невозможен, — проворчал Нат, осматриваясь вокруг.
Лошади, столпившиеся в центре, были со всех сторон открыты, да и шошоны, включая Уинону и ее семью, хотя и укрылись за валунами, но на опасных, однако, сторонах.
— Надо собрать всех на южной стороне, — распорядился Нат.
Тянущий Лассо кивнул в знак согласия и начал созывать людей в безопасное место.
— Я сейчас вернусь. — Нат направился к своим новым родственникам.
На полпути услышал возглас Шекспира:
— Еще стрела! Берегись!
Нат повернулся и успел заметить стрелу с блестящим наконечником. Она летела прямо в гнедого жеребца.
Сознавая, что могут быть еще стрелы, Нат поспешил туда, где Уинона и Утренняя Роса уже разворачивали лошадь, которая тащила волокушу. Черный Котел откинулся на спину, утомленный последними событиями.
Нат знаками выразил желание вести лошадь, взял поводья и направился к южной стороне укрытия. Мать и дочь шли рядом с волокушей, готовые прийти на помощь вождю.
Племя уже собиралось в указанном месте.
— Еще стрелы! Много стрел! — снова послышался предостерегающий крик Шекспира.
Нат не успел опомниться, как стрела вонзилась в левое плечо Утренней Росы, должно быть вблизи сердца. Нат увидел в глазах женщины острую боль, которая уступила место чему-то другому — как ему показалось, печали, и Утренняя Роса опустилась на землю.
Уинона закричала и кинулась к матери.
— Мы уже ничем не сможем ей помочь, — сказал Нат, но жена не поняла его.
Черный Котел смотрел на жену в молчаливом ужасе.
На холме царило смятение. Шестеро воинов были ранены или убиты, две женщины хрипели в предсмертной агонии. Раненые лошади, обезумев, носились по кругу. Оставшиеся в живых шошоны притаились у южной стороны укрытия.
— К валунам! Скорее! — закричал Нат Уиноне.
Та склонилась над матерью, не обращая внимания ни на что. Подбежал Шекспир:
— Я позабочусь о Черном Котле, Нат. Ты займись женой.
— Уверен, что справишься?
— Ты еще будешь спорить! — возмутился Шекспир, подхватив вождя под руки.
Нат подошел к Уиноне и положил руки ей на плечи.
— Вставай, — попросил он. — Надо идти.
Девушка рыдала, слезы текли по ее щекам.
— Ну же! — Нат попытался поднять ее.
Стрелы снова засвистели над головой. Нат схватил Уинону за руку и потащил ее к спасительным валунам.
Поток стрел обрушился вниз. Были ранены еще четверо шошонов и три лошади.
Черный Котел, не отрывал взгляда от тела жены, прислонился к ближайшему камню, в его печальных глазах едва теплилась жизнь.
— Грязные подонки! — рявкнул Шекспир. Тянущий Лассо и несколько воинов в отчаянии стреляли из луков в сторону леса.
— Поберегите стрелы, — посоветовал Нат. — Они вам понадобятся.
Молодой воин обернулся. На его лице застыла ярость.
— Сердце Бешеного Пса мое! — зарычал он.
— Тебе придется ждать своей очереди, — сказал Нат, глядя на Утреннюю Росу.
— Что-то надо придумать, — начал Шекспир и тут же выругался: — Черт! Опять стрелы!
На этот раз, к счастью, никто не пострадал.
— Мы не можем бежать, — заметил Шекспир. — Не хватит лошадей, да и нас все равно догонят.
— Может, спрячемся в лесу? — предложил Тянущий Лассо.
— Это самоубийство, — возразил седовласый траппер. — Повезет, если хоть один из нас сумеет добраться до леса. А что будет с детьми и женщинами? Мы оставим их на милость Бешеного Пса? Недолго думая, можно догадаться, что этот сукин сын сделает с ними.
Тянущий Лассо согласно хмыкнул. Траппер повернулся к Нату:
— Ну а ты что молчишь? Есть идеи?
— Нет, к сожалению.
— Мы должны… — начал было Шекспир, но, посмотрев на небо, предостерег: — Опять!
Четыре тонкие стрелы вонзились в землю. Лошади и собаки теперь столпились вокруг источника и были в безопасности.
Нат задумался. Черноногие опять выпустили только четыре стрелы. Почему? Берегут силы для атаки?
— Думаю, мы продержимся до темноты и ускользнем, — рассуждал Шекспир. — Здесь, за валунами, мы в безопасности какое-то время.
Нат почувствовал тревогу. Интуиция подсказывала ему, что что-то не так, но он не мог понять, что именно.
— А что, — продолжал Шекспир с энтузиазмом. — Даже если черноногие расставят часовых вокруг холма, мы сможем пробиться, прикрыв женщин и детей.
— Женщины, дети сражаться, — объявил Тянущий Лассо.
— Я знаю, они могут, — подтвердил траппер. — Храбрость шошонских женщин известна всем.
Юноша взглянул на жену, которая беззвучно плакала, склонив голову на левое плечо отца. Нат хотел обнять, утешить ее и уже протянул руку, когда Шекспир сказал то, что только усилило его беспокойство:
— Если эти паршивые черноногие попытаются подкрасться к нам, мы их услышим. Им придется идти по гальке. Мы тоже должны помнить об этом, когда будем выходить отсюда ночью.
Вот-вот! Нат вспомнил, что видел гальку на восточном и западном склонах холма. Но не заметил осыпи ни на юге, где теперь собрались черноногие, ни на севере.
Север!
Казалось, холодный ветер пронзил юношу насквозь, когда он взглянул на валуны в северной части вершины. Стрелы прогнали шошонов от камней, и северный склон холма оказался незащищенным и у врагов появилась прекрасная возможность для нападения.
А что если шошонов умышленно прогнали с севера?
Может, черноногие умнее, чем о них думают?
Что если Бешеный Пес и не собирается ждать ни заката, ни завтрашнего утра, чтобы нанести удар?
Почему черноногие выпускали определенное количество стрел? И почему они делали короткие перерывы между обстрелами? Чем были заняты враги в эти промежутки?
— Шекспир, — тихо позвал Нат, изучая северную часть укрепления со смешанным чувством страха и сомнения, надеясь на то, что ошибся.
Но траппер беседовал с Тянущим Лассо, и Нат понял, что тот его не услышал. Юноша потянулся за «хоукеном» и вспомнил мудрый совет, который дал ему Шекспир после столкновения с ютами: «Всегда доверяй своему чутью, не обращай внимания на то, что будет говорить тебе более опытный человек. Слушайся своего внутреннего голоса». И вот внутренний голос кричит ему, что над ними нависла опасность! И Нат повторил громко и настойчиво:
— Шекспир!
Старый охотник посмотрел на него с беспокойством:
— Что случилось?
— Вот оттуда могут… — начал было Нат. И увидел их! Черноногие обходили валуны, оглушительно крича.
Он вскинул карабин, почти не целясь, выстрелил и увидел, что попал. Тут же грохнул карабин Шекспира, и второй нападавший упал на камни.
Эти два выстрела, прозвучавшие почти одновременно с появлением черноногих, ненадолго задержали врагов. Они припали к земле, чтобы не стать следующей жертвой. Черноногие надеялись застать защитников врасплох и теперь были поражены, что сопротивление оказалось таким стремительным и смертоносным.
Выстрелы привели врагов в замешательство, и эти несколько секунд дали шошонам возможность прийти в себя от потрясения. Они бросились в атаку.
Нат перезарядил карабин, Шекспир сделал то же самое.
Уинона с искаженным яростью лицом и сжатыми кулаками загородила собой отца.
Неистовство охватило шошонских воинов — они сражались за жизни своих родных, за каждого оставшегося в живых соплеменника, и сознание этого придавало им нечеловеческие силы. Под градом стрел мгновенно пали шестеро нападавших.
Нат снова поднял «хоукен» и увидел, что только у немногих врагов с собой луки и ружья. Большинство были вооружены дубинками, томагавками и ножами — тем, что больше подходило для ближнего боя. «Почему же они не взяли ружья и луки, чтобы побыстрее разделаться с шошонами?» — спросил себя юноша. Он получил ответ, прицелившись в рослого черноногого, который только что нанес удар шошонскому воину. Ку! Черноногие хотели добыть как можно больше ку, а сделать это они могли, только встретившись с врагами лицом к лицу. Однако Нат твердо решил им помешать. Он нажал на курок, и пуля угодила черноногому в лоб.
В центре окруженной валунами площадки шла рукопашная схватка. Мелькали ножи, дубинки, рассекали воздух томагавки.
Нат увидел, как Тянущий Лассо орудует ножом против троих. Прислонив карабин к валуну, юноша вытащил один из пистолетов, подал его Уиноне, а сам ринулся в гущу боя, доставая другой. Водоворот тел мешал ему ориентироваться, но Нат все же сумел подобраться к Тянущему Лассо и выстрелить в черноногого, размахивающего дубинкой. Тот рухнул на землю.
Другой, в ноговицах из оленьей кожи и темной меховой шапке, с воплем бросился к Нату, размахивая томагавком.
Времени перезаряжать пистолет не было. Нат тоже выдернул томагавк и отразил удар, направленный в голову, затем попытался рубануть воина в живот.
Черноногий ловко уклонился и замахнулся снова.
Нат опять отразил удар, затем еще и еще, изо всех сил защищаясь от проворного воина и его неослабевающей атаки.
Черноногий взглянул под ноги и неожиданно улыбнулся! Ничего не понимая, Нат ринулся было вперед, но тут, наткнувшись на камень, потерял равновесие и упал.
Крича от восторга, черноногий подскочил к нему и занес томагавк для смертоносного удара.
Лежа на спине с раскинутыми в стороны руками, Нат замер в ожидании ужасного момента. Сверкающее лезвие повисло в воздухе, но черноногий теперь смотрел вперед, на что-то невидимое Нату.
Дикая ярость исказила лицо воина, и он замахнулся, собираясь метнуть томагавк.
Раздался выстрел.
С простреленной головой враг обмяк, выронил томагавк и грохнулся на камни.
Нат вскочил на ноги и повернулся, ожидая увидеть Шекспира. Но, к его удивлению, перед ним стоял Черный Котел.
С дымящимся пистолетом в руках вождь шошонов улыбнулся, с благодарностью глядя на Ната, и медленно опустился на колени.
Пренебрегая собственной безопасностью, юноша подбежал к Черному Котлу, узнал свой пистолет и понял, что это Уинона дала его отцу.
Уинона!
Где же она?
Нат оглядел вершину. То, что он увидел, поразило его.
Одиннадцать шошонских женщин вступили в бой, вооруженные ножами, камнями и тем, что попалось им под руки. Пятеро мальчиков от восьми до четырнадцати лет тоже пришли на помощь воинам. Черноногие сражались яростно, но теперь они были в меньшинстве и уже знали, что удар ножом, нанесенный обезумевшей женщиной или мальчиком, столь же опасен, как и удар воина. Само существование шошонов сейчас было под угрозой, и каждый как мог встал на его защиту.
Справа от Ната метнулась фигура, он повернулся, думая, что это черноногий. Но это была Уинона. Она подбежала и села на корточки рядом с отцом. Лицо девушки было печально.
Понимая, что опасность еще не миновала, Нат быстро перезарядил оба пистолета. Когда он брал оружие из рук Черного Котла, вождь посмотрел ему в глаза и произнес всего лишь одно слово.
Крик ликования огласил округу. Победа!
Девять черноногих были мертвы, валяясь в лужах собственной крови. Остальные скрылись.
Ряды шошонов тоже изрядно поредели — на ногах были всего лишь пятеро воинов, включая Тянущего Лассо, который все же держался за раненую грудь. Другие тоже были ранены, но не опасно. Пострадали некоторые женщины.
— Мы сделали это!
Услышав знакомые слова, Нат повернулся — Шекспир стоял ссутулившись, с лицом, грязным от пота и пыли.
— Ты не думаешь, что черноногие вернутся? — спросил юноша.
Старый охотник покачал головой:
— Вряд ли. Они получили хороший урок. — Он посмотрел на черноногого, убитого Черным Котлом. — Ты это сделал?
— Нет, Черный Котел.
— Полагаю, он не стал бы возражать, — сказал Шекспир и подошел к шапке, лежавшей в пыли, поднял ее, стряхнул пыль и протянул Нату. — Возьми. Не хочу, чтобы хорошая вещь пропадала, а у меня уже есть такая.
— Зачем мне?
— Скоро зима, — настаивал траппер. — Не спорь. Черный Котел хотел бы, чтобы шапка Бешеного Пса была у тебя.
— Бешеного Пса? — удивился Нат. Он взял искусно сделанный головной убор, коснулся мягкого меха. — Может, Черный Котел все же будет носить ее? — Нат повернулся, чтобы отдать трофей вождю.
Уинона стояла на коленях, сжав руки, с глазами, полными слез. Перед ней с выражением глубокого, неземного покоя на лице лежал Черный Котел…
ЭПИЛОГ
— Не все так плохо, как тебе кажется.
Нат посмотрел на своего друга, нахмурившись из-за его грубого замечания, затем перевел взгляд на долину, лежащую перед ним. Он крепче сжал поводья лошади и сказал с иронией:
— Конечно, все прекрасно. Родители моей жены мертвы, и это еще далеко не все.
— Я имел в виду другое, ты же знаешь, — возразил Шекспир. — Я по ним скучаю даже больше, чем ты. Они же были моими близкими друзьями.
Нат почувствовал укол совести:
— Извини. У меня плохое настроение.
— Теперь ты женат и не должен раздражаться на своих друзей, — заметил траппер усмехаясь. — Для чего, по-твоему, нужна жена?
— Мне это ужасно интересно.
— Кто-нибудь говорил тебе, что ты слишком серьезно относишься к жизни? — спросил Шекспир.
— Я отношусь к жизни как умею.
Они помолчали.
Старый охотник слегка закашлялся.
— Вообще-то я хотел сказать, что после бегства черноногих тебе достались две лошади — и для жены, и для поклажи.
— Ты прав, — сказал юноша сухо. Шекспир раздраженно зашипел:
— Не думал, что ты можешь быть таким сердитым.
— У меня есть на то причины, — ответил Нат. Он повернулся в седле и оглянулся на шошонов, едущих сзади, стараясь не смотреть на жену, которая ехала ярдах в двух позади него.
— Ты собираешься хандрить всю дорогу, пока мы не приедем на встречу? — спросил Шекспир.
— Может быть, — отозвался Нат, снова глядя перед собой.
— Ты капризен, как ребенок!
Нат вспыхнул и повернулся к трапперу:
— Черт побери! Ей надо было послушаться меня!
Улыбка осветила лицо старого охотника.
— С каких это пор жены должны слушаться мужей? Тебе еще предстоит многое узнать о семейной жизни. Когда женщина соглашается выйти замуж, это не значит, что она будет делать все, что захочет муж. Она сохраняет право на собственное мнение и будет поступать так, как считает нужным. При каждом удобном случае. Иногда, я думаю, им необходимо поспорить, иначе не успокоятся. — Он замолчал было, но продолжил: — А уж заводятся они по любому поводу. В девяти из десяти случаев женщина обведет мужчину вокруг пальца. Всегда помни это.
— Любишь же ты советовать!
— Подожди. Я не предлагаю тебе соглашаться и уступать жене в каждой ссоре. Ты и не можешь позволить себе быть слабым. Женщины не уважают слабаков. Жена будет дуться, злиться и ссориться с тобой по самым глупым поводам, хотя все, что она хочет от мужа, — чтобы он был сильным, — с пафосом сказал Шекспир и покачал головой, удивляясь сам себе. — Что же получается? Они выходят замуж за сильного мужчину, а после сердятся, если он не уступает ей во всем.
— Я обязательно запишу твои мудрые слова для потомков, — пошутил Нат.
— Приятно видеть, что у тебя все еще есть чувство юмора.
Нат вздохнул и посмотрел на своего старого советчика:
— Так ты думаешь, я не прав?
— Кто может сказать наверняка? Я думаю, Уинона не понимает, почему ты так расстроен. Для нее это естественно. Как есть и спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13