Ты знаешь, меня просто как водой холодной окатило. Мне пора, надо Поля внизу сменить. Помоги застегнуть…
Её коричневое платье, оказывается, распахивалось сзади наподобие халата, и она мигом натянула его на себя вместе со всеми вшитыми туда проволочками и подкладочками, а О'Райли только помог ей застегнуть сзади несколько невидимых крючков. И снова перед ним стояла дама в строгом платье с белым воротничком и с высокой пышной грудью, гораздо пышнее, чем пять минут назад.
– Спокойной ночи, Джон Джефферсон Коллинз, – сказала она. – Обожаю ирландцев.
– А этот, он тоже ирландец? – спросил О'Райли, откинувшись на подушку.
– С чего ты взял?
– Я думал, ты только ирландцам меняешь белье сама.
– Ты угадал, – засмеялась она. – Стала бы я возиться с мексиканцем или янки. Но этот… Его фамилия Мортимер, и говорит он по-южному. Хотя сначала мне показалось, что… В общем; ты сильно похож на него. Но если он ирландец, то плохой ирландец.
Она ушла совершенно бесшумно, и только через минуту где-то вдалеке тихонько скрипнула дверь.
Посреди ночи О'Райли проснулся от лёгкого и почти незаметного звука. Что-то щёлкнуло по оконному стеклу. Он выглянул между занавесками и увидел под окнами отеля фигурку в белой одежде. Его помощник, Фернандо, видимо, торопился заработать свой доллар до рассвета.
– Рассчитаемся, сенатор, – заявил он для начала.
– Ты не мог потерпеть до утра? – зевая, спросил О'Райли и расстался с приготовленной монетой.
– Ну, сейчас-то вы не можете сказать, будто день ещё не кончился! Мы не сводили с него глаз, капитан, – ответил Фернандо. – Этот Фогель так и сидел всё время с помощником шерифа в конуре телеграфиста. Они читали все старые телеграммы, которые туда приходили ещё с прошлого лета. И этот Фогель сказал, что его компания будет устанавливать на станции новые аппараты.
– Значит, он не из-за дороги сюда приехал, – сказал О'Райли. – А из-за аппаратов. Ну и где этот Фогель сейчас? В таверне?
– Как бы не так, генерал. Прямо со станции он верхом отправился куда-то на север. Помощник шерифа дал ему своего коня. Фогель помчался, как ветер. Думайте, что хотите, сенатор. Только я инженеров видел. Настоящий городской инженер и в пролётке не удержится, не то что в седле.
– Это всё, что ты выяснил? – спросил О'Райли, мучительно борясь с зевотой. – Спасибо, амиго. Завтра получишь ещё доллар, если проследишь за Фогелем, когда он вернётся.
Фернандо уныло махнул рукой:
– Нет, на этом бродяге я уже не заработаю. Всё к тому идёт, что он больше мне на глаза не попадётся.
– Веселей, амиго, – подбодрил его О'Райли, поворачиваясь к лестнице. – Да, вот ещё что… Можешь ты мне разыскать одного старика? Говорят, он тут личность известная.
– Самый известный старик у нас – это старый Кеннеди, – выпалил Фернандо и выжидающе поглядел снизу вверх на собеседника.
– Амиго, ты же видишь, я вышел к тебе без денег, – укоризненно произнёс О'Райли. – Говори, где старик. Не волнуйся, свои пятьдесят центов ты получишь завтра утром.
– Я не волнуюсь, – сказал Фернандо. – Но до утра всякое может случиться. Так что лучше я подожду своих денег на крылечке, пока вы сходите за ними, сенатор.
ЛЕЖАЧАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
– Поздравляю, братец, ты перебежал дорогу самому полковнику Мортимеру! – проскрипел седой замшелый старик Кеннеди, отвернулся к стене и с головой укрылся чёрной шинелью.
Он лежал на сундуке в своём подвале, стены которого были завешены старыми строительными робами, в углу высился аккуратный штабель черенков от лопат. С потолка над дымящейся плитой свисала дюжина разнокалиберных кастрюль и сковородок. Когда-то в этом подвале жила ирландская бригада строителей железной дороги, а Кеннеди, уже тогда древний и негодный к тяжёлой работе старикан, был у них комендантом, интендантом, казначеем, цирюльником – да кем он только не был для этих бездельников! Даже и роды приходилось принимать. Не у бездельников, конечно, а у их жён, которыми они обзавелись уже на новой родине. Ирландцев тогда на прокладку трассы понаехало видимо-невидимо. Наверно, в самой Ирландии никого не осталось, кроме англичан.
То было начало золотого века железной дороги. С запада на восток и с востока на запад тянулись навстречу друг другу две линии – «Юнион Пасифик» и «Сентрал Пасифик». От Тихого океана дорогу строили китайцы, а ирландцы и ветераны войны выдвинулись из Небраски. Рельсы, изготовленные на Восточном побережье, отправлялись в Калифорнию морем, огибая Южную Америку. Лес для шпал и щебёнку для насыпей доставляли от самой канадской границы.
Сами строители вряд ли задумывались над тем, что работают на дороге, которая охватила чуть не весь континент. Они вгрызались в горы, кроша их пороховыми зарядами, и раскатывали холмы, возводили мосты через пропасти, и облака клубились между ажурными пролётами, пожирали стада бизонов и отбивались от индейцев. Наконец, они встретились в Юте, и железная дорога соединила Тихий океан с Атлантикой.
Потом были другие дороги, но китайцев на них было всё меньше. Зато, говорят, их стало больше на Западном побережье. Наверно, сидят на берегу и смотрят на горизонт, мечтая вернуться на родину. А может, и не мечтают. Кто их знает, этих китайцев, они ведь держатся кучкой, чужих не терпят, языка не понимают, лопочут по-своему.
Старик Кеннеди прошёл со своими строителями чуть не всю Америку, но в Эль Пасо решил остановиться. Бездельники двинулись долбить тоннели в Колорадо, а Кеннеди завернулся в шинель и лёг на сундук – помирать собрался. Так он и провёл последние три года. Все помирал. Время от времени его навещали соотечественники, рассказывали новости, расспрашивали о друзьях. Со временем подвал Кеннеди стал главным ирландским перекрёстком Техаса.
О'Райли хотел навести справки о человеке в чёрном плаще, остановившемся в номерах под фамилией Мортимер.
– Эта фамилия тебе ни о чём не говорит! А мне говорит! Курит трубку? Револьвер носит слева? Разговаривает вежливо? Держись от него подальше, братец, – заключил Кеннеди.
– Поздно, – сказал О'Райли, – я уже перебежал ему дорогу».
Вот тут-то Кеннеди и бросил на него долгий прощальный взгляд, вздохнул, почесался, сплюнул, да и отправился на боковую, пробормотав напоследок:
– Поздравляю, братец, ты перебежал дорогу самому полковнику Мортимеру!
– Ну и что за птица этот полковник Мортимер? – спросил О'Райли, дёргая ногу, торчащую из-под шинели.
– Это великий человек! – Кеннеди отбросил шинель и сел на своём сундуке. – Великий воин. Славный род. Да что толку с тобой говорить о славном роде?
– Он богатый?
– Я сказал «славный род», а не «богатый род»! Ты, братец, сходил бы к доктору, прочистил бы уши дюймовым шомполом. Славный род Мортимеров правил Ольстером до тех пор, пока Генри Ланкастер не подмял все под себя. Проклятый француз. Ты ведь и не знал, небось, что Англией правили французы?
– Зачем он здесь? И что у него за револьвер? – спросил О'Райли. – Говорят, что-то необычное. Какая-то здоровая пушка.
– Да, Англия была французской колонией, – восторженно повторил Кеннеди, не обращая внимания на реплику слушателя. – А потом прошло какое-то время, и здесь, в Америке, Джон Мортимер был среди тех, кто первым послал англичан к чёрту. Вот как получается, братец.
– Я думал, он не такой старый, – признался О'Райли.
– Оставь шуточки для своей кобылы, – Кеннеди погрозил ему пальцем. – Джон Мортимер и Дуглас Мортимер – это разные люди, но род-то один, славный род! Потому что Дуглас Мортимер послал к чёрту саму Америку, понял? Хотел бы я стоять рядом, когда он со своими ребятами там у себя в Чарльстоне поднял флаг Конфедерации!
О'Райли встал, поправляя шляпу.
– Ты куда? – забеспокоился старик.
– Пойду поболтаю со своей кобылой. Это будет полезнее, чем сидеть тут и слушать твои сказки.
– Иди, иди, – кивнул Кеннеди и снова улёгся на сундук, и добавил уже из-под шинели: – И пусть твоя кобыла расскажет тебе о шести револьверах Дугласа Мортимера и о его волшебном порохе. Да это и не порох даже. Иди, иди…
– Совсем забыл! Смотри, что у меня есть, – сказал О'Райли, присев на край сундука. – Я тут заглянул по дороге к Фитцджеральду, купил у него пару бутылочек. Ну, в одной ещё кое-что осталось…
В плоской бутылочке ещё осталось виски. Немного, но и этой малости хватило, чтобы ещё полчаса выслушивать легенды и саги, героем которых был полковник Мортимер.
Хотя Кеннеди и не имел нотариально заверенных подтверждений того, что в жилах полковника течёт ирландская кровь, он всё же отвёл ему вполне достойное место в своей энциклопедии. И вот почему. В гражданскую войну Дуглас Мортимер был лейтенантом и командовал отрядом рейнджеров, совершая рейды в тыл северян. Его солдаты часто действовали вместе с партизанами Квантрилла, а уж Билли Квантрилл был одним из самых славных ирландцев.
Но славу свою Мортимер завоевал вовсе не удачным знакомством. Он был первым офицером-кавалеристом, который отказался носить саблю.
Его бойцы имели по четыре, а то и по шесть револьверов каждый. Однажды они напали на обоз северян и отбили его, но на обратном пути их настигла кавалерия противника. Полторы сотни северян против семидесяти рейнджеров Мортимера. Можно было поджечь обоз, бросить его и оторваться от противника, скрывшись в лесу. Но добыча была слишком ценной – одеяла и обувь. Для оборванной и босой армии южан этот груз был бесценным. И рейнджеры приняли бой вопреки всем канонам тактики.
На средних дистанциях, как и предписано уставом, северяне постреляли из своих револьверов, а потом, сблизившись, бросились в сабельную атаку. Рейнджеры встретили их, держа поводья в зубах и по «кольту» в каждой руке. Разрядив револьвер, они бросали его и выхватывали из-за пояса новый. Били без промаха. Последние выстрелы пришлись почти в упор. Надо ли говорить, что романтические фехтовальщики были расстреляны все до одного, а полторы сотни лошадей отправились за рейнджерами на юг?
Если бы лейтенант Мортимер воевал на другой стороне, сейчас он вполне мог быть генералом. Но его армия потерпела поражение, а победители не привыкли присваивать побеждённым очередные воинские звания. Так что военная карьера Дугласа Мортимера, закончилась вместе с войной.
Однако многие из его боевых товарищей, посчитали, что война продолжается. Партизаны, воевавшие в глубоком тылу противника, продолжали заниматься тем же самым – отбивали обозы, останавливали поезда, грабили федеральные конторы и банки – только теперь им не надо было переправлять добычу Джеффу Дэвису, своему президенту. Отряд знаменитого партизана Вильяма Квантрилла после его гибели распался на несколько банд.
– Джесси Джеймс тоже отчаянный был головорез. Его подстрелили совсем недавно, а ведь уже двадцать лет прошло после войны. Лет в пятнадцать, совсем мальчишкой, прибился к отряду Квантрилла. И так с тех пор не опустил оружие. Однажды, лет пять назад, его схватили, и уже верёвку намыливали, так он сбежал прямо из зала суда. А застрелил его кто-то из своих. За пять тысяч.
А Белла Старр? Она у Квантрилла была главной разведчицей. Так её до сих пор ищут, мне тут показывал афишку какой-то заезжий шпик. А что её искать? Она как вышла за своего Сэма, так и живёт с ним в Оклахоме, на индейских территориях. Попробуй, сунься к ней. Хоть и обещают за неё три тысячи, а охотников пока не нашлось. Сэм Старр тоже из наших, отец ирландец, мать из чероки….
Да, для этих людей война до сих пор не закончилась. А вот Мортимер не так был воспитан, чтобы в разбойники податься, больно благородный. Но и без дела не сидел. Когда после войны все немного утряслось, он опять оседлал боевого коня. Записался в кавалерию и отправился на индейские территории. Я его видел в Дакоте, мы там прокладывали дорогу «Север – Тихий океан», а кавалеристы нас охраняли. Там он был капитаном. Говорят, ему помогал сам генерал Кастер, они вместе учились. А после индейских войн Мортимер вернулся к своим в Каролину, и его уже называли полковником. И, говорят, пошёл он служить в тот самый Форт Самтер, который когда-то брал штурмом.
– Значит, он кавалерист, – сказал О'Райли. – Я ведь тоже бывал в Дакоте, как раз когда сиу переселяли в горы.
– Он и кавалерист, и артиллерист, и инженер. И в строительстве железных дорог понимает больше многих инженеров. Да он во всём разбирается лучше всех. И всегда добивается своего. Надо было ему в политики податься, давно стал бы президентом. Только он для такого дела больно благородный. Я же говорю, славный род… – пожал плечами Кеннеди. – Да тебе-то, братец, какая разница? Тебе ведь главное, что? Знать, какая пушка торчит у него за поясом, верно? А пушка эта непростая. «Веблей». С золотой мушкой. Ствол английской работы, патроны полковник сам снаряжает. Говорят, смешивает порох с динамитом, а пули отливает сам. И на каждого зверя – отдельная пуля. Надеюсь, братец, тебе никогда не придётся проверить эти слухи на своей шкуре.
– Что он делает здесь? – спросил О'Райли. – Продолжает с индейцами воевать?
– Он уже пять лет как не служит, – сказал Кеннеди. – Все бросил. Службу, семью. Все бросил и мотается теперь по Западу, ищет кого-то. И я, братец, не завидую тому, кого полковник рано или поздно найдёт.
ДЕЛОВАЯ ДИСКУССИЯ
Полковник Мортимер не знал, что при жизни стал персонажем героического эпоса. Он даже не догадывался о существовании старика Кеннеди, иначе непременно обратился бы к нему, чтобы навести справки о любознательном постояльце соседнего отеля.
По счастью, в салуне хранилась подшивка местной газеты за последний год. Изучая её, полковник, как всегда, начал с конца. «Новое ограбление банка». «Кровавая драма на шахте», «Новости музыки», «Миссионер с топором в голове прожил ещё сорок семь минут!», «Смертельная встреча», «Прощальная гастроль мадемуазель Д'Амбруаз», «Землекопы покидают стройку», «Ограбление банка», «Возмездие свершилось».
Перелистав толстую кипу газет, полковник обнаружил несколько заинтересовавших его сообщений. Преступный мир округа Форт Блисс, оказывается, трепетал при одном только упоминании о новом шерифе. Его решительность и принципиальность, искусство следопыта и невероятно меткая стрельба наводили ужас на злодеев всех видов и мастей.
Полковник не удержался от усмешки, пробежав глазами пространное описание «смертельной встречи» шерифа Уоткинса и Оклахомского Кровососа. Полковник Мортимер, лично наблюдавший встречу, заметил в описании ряд досадных неточностей, и у него возникло горячее желание разыскать невнимательного автора. На самом деле, когда шериф приблизился к Оклахомскому Кровососу на расстояние ружейного выстрела, тот уже перестал подавать признаки жизни, а полковник, сидя на его сундуке с награбленным золотом, спокойно перезаряжал револьвер.
Уоткинс, впрочем, прекрасный шериф. Его дело – наводить порядок, и он со своим делом справляется. А чьими руками он это делает, не касается всяких там писателей. Были в подшивке и другие сообщения о гибели бандитов и беглых каторжников, однако полковник не имел к этому никакого отношения, а об истинных исполнителях газета умалчивала. Только добравшись до выпуска недельной давности, он был сполна вознаграждён за своё терпение.
«Последний из братьев Джунти убит наёмным киллером», гласил заголовок «Эль Пасо Трибьюн». Похоже, братья пользовались особой популярностью, если о них пишут на первой странице, отметил полковник.
На фотографии красовался шериф Уоткинс, гордо поставивший ногу на грудь убитого. За его спиной виднелась фигура в пончо, и этот персонаж явно не стремился к славе. Неизвестный низко надвинул шляпу и попытался отвернуться, но мгновение уже было навеки остановлено кристаллами азотнокислого серебра на фотопластинке.
«Семейство Джунти, наводившее леденящий ужас на мирных фермеров, в полном составе погрузилось на лодку Харона и отправилось в круиз по Стиксу из порта Эль Пасо в порт Небытие, – сообщал репортёр. – Не будет больше пропадать скот, не будут пылать амбары и кошары, не будут греметь роковые выстрелы над мирными просторами наших пастбищ.
Рей Джунти совсем обезумел после того, как беспощадная рука шерифа Уоткинса настигла двух его братьев, и, скрываясь от справедливого возмездия, пытался найти убежище вдали от людей. Как ядовитые гады в жару заползают под нависший камень, так и Рей Джунти прятался от ослепительного света законности и порядка в мрачной тени каньонов пустыни.
По дороге он пристрелил двух случайных незнакомцев, имевших несчастье оказаться в одном с ним салуне. Рей не подпускал к себе никого на расстояние выстрела, а если подпускал, то стрелял первым. Список невинных жертв в Сан-Хуане пополнил Рудольф Грабер, присланный к нам агентством Пинкертона и попытавшийся подобраться к обезумевшему злодею под видом старухи-мексиканки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Её коричневое платье, оказывается, распахивалось сзади наподобие халата, и она мигом натянула его на себя вместе со всеми вшитыми туда проволочками и подкладочками, а О'Райли только помог ей застегнуть сзади несколько невидимых крючков. И снова перед ним стояла дама в строгом платье с белым воротничком и с высокой пышной грудью, гораздо пышнее, чем пять минут назад.
– Спокойной ночи, Джон Джефферсон Коллинз, – сказала она. – Обожаю ирландцев.
– А этот, он тоже ирландец? – спросил О'Райли, откинувшись на подушку.
– С чего ты взял?
– Я думал, ты только ирландцам меняешь белье сама.
– Ты угадал, – засмеялась она. – Стала бы я возиться с мексиканцем или янки. Но этот… Его фамилия Мортимер, и говорит он по-южному. Хотя сначала мне показалось, что… В общем; ты сильно похож на него. Но если он ирландец, то плохой ирландец.
Она ушла совершенно бесшумно, и только через минуту где-то вдалеке тихонько скрипнула дверь.
Посреди ночи О'Райли проснулся от лёгкого и почти незаметного звука. Что-то щёлкнуло по оконному стеклу. Он выглянул между занавесками и увидел под окнами отеля фигурку в белой одежде. Его помощник, Фернандо, видимо, торопился заработать свой доллар до рассвета.
– Рассчитаемся, сенатор, – заявил он для начала.
– Ты не мог потерпеть до утра? – зевая, спросил О'Райли и расстался с приготовленной монетой.
– Ну, сейчас-то вы не можете сказать, будто день ещё не кончился! Мы не сводили с него глаз, капитан, – ответил Фернандо. – Этот Фогель так и сидел всё время с помощником шерифа в конуре телеграфиста. Они читали все старые телеграммы, которые туда приходили ещё с прошлого лета. И этот Фогель сказал, что его компания будет устанавливать на станции новые аппараты.
– Значит, он не из-за дороги сюда приехал, – сказал О'Райли. – А из-за аппаратов. Ну и где этот Фогель сейчас? В таверне?
– Как бы не так, генерал. Прямо со станции он верхом отправился куда-то на север. Помощник шерифа дал ему своего коня. Фогель помчался, как ветер. Думайте, что хотите, сенатор. Только я инженеров видел. Настоящий городской инженер и в пролётке не удержится, не то что в седле.
– Это всё, что ты выяснил? – спросил О'Райли, мучительно борясь с зевотой. – Спасибо, амиго. Завтра получишь ещё доллар, если проследишь за Фогелем, когда он вернётся.
Фернандо уныло махнул рукой:
– Нет, на этом бродяге я уже не заработаю. Всё к тому идёт, что он больше мне на глаза не попадётся.
– Веселей, амиго, – подбодрил его О'Райли, поворачиваясь к лестнице. – Да, вот ещё что… Можешь ты мне разыскать одного старика? Говорят, он тут личность известная.
– Самый известный старик у нас – это старый Кеннеди, – выпалил Фернандо и выжидающе поглядел снизу вверх на собеседника.
– Амиго, ты же видишь, я вышел к тебе без денег, – укоризненно произнёс О'Райли. – Говори, где старик. Не волнуйся, свои пятьдесят центов ты получишь завтра утром.
– Я не волнуюсь, – сказал Фернандо. – Но до утра всякое может случиться. Так что лучше я подожду своих денег на крылечке, пока вы сходите за ними, сенатор.
ЛЕЖАЧАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
– Поздравляю, братец, ты перебежал дорогу самому полковнику Мортимеру! – проскрипел седой замшелый старик Кеннеди, отвернулся к стене и с головой укрылся чёрной шинелью.
Он лежал на сундуке в своём подвале, стены которого были завешены старыми строительными робами, в углу высился аккуратный штабель черенков от лопат. С потолка над дымящейся плитой свисала дюжина разнокалиберных кастрюль и сковородок. Когда-то в этом подвале жила ирландская бригада строителей железной дороги, а Кеннеди, уже тогда древний и негодный к тяжёлой работе старикан, был у них комендантом, интендантом, казначеем, цирюльником – да кем он только не был для этих бездельников! Даже и роды приходилось принимать. Не у бездельников, конечно, а у их жён, которыми они обзавелись уже на новой родине. Ирландцев тогда на прокладку трассы понаехало видимо-невидимо. Наверно, в самой Ирландии никого не осталось, кроме англичан.
То было начало золотого века железной дороги. С запада на восток и с востока на запад тянулись навстречу друг другу две линии – «Юнион Пасифик» и «Сентрал Пасифик». От Тихого океана дорогу строили китайцы, а ирландцы и ветераны войны выдвинулись из Небраски. Рельсы, изготовленные на Восточном побережье, отправлялись в Калифорнию морем, огибая Южную Америку. Лес для шпал и щебёнку для насыпей доставляли от самой канадской границы.
Сами строители вряд ли задумывались над тем, что работают на дороге, которая охватила чуть не весь континент. Они вгрызались в горы, кроша их пороховыми зарядами, и раскатывали холмы, возводили мосты через пропасти, и облака клубились между ажурными пролётами, пожирали стада бизонов и отбивались от индейцев. Наконец, они встретились в Юте, и железная дорога соединила Тихий океан с Атлантикой.
Потом были другие дороги, но китайцев на них было всё меньше. Зато, говорят, их стало больше на Западном побережье. Наверно, сидят на берегу и смотрят на горизонт, мечтая вернуться на родину. А может, и не мечтают. Кто их знает, этих китайцев, они ведь держатся кучкой, чужих не терпят, языка не понимают, лопочут по-своему.
Старик Кеннеди прошёл со своими строителями чуть не всю Америку, но в Эль Пасо решил остановиться. Бездельники двинулись долбить тоннели в Колорадо, а Кеннеди завернулся в шинель и лёг на сундук – помирать собрался. Так он и провёл последние три года. Все помирал. Время от времени его навещали соотечественники, рассказывали новости, расспрашивали о друзьях. Со временем подвал Кеннеди стал главным ирландским перекрёстком Техаса.
О'Райли хотел навести справки о человеке в чёрном плаще, остановившемся в номерах под фамилией Мортимер.
– Эта фамилия тебе ни о чём не говорит! А мне говорит! Курит трубку? Револьвер носит слева? Разговаривает вежливо? Держись от него подальше, братец, – заключил Кеннеди.
– Поздно, – сказал О'Райли, – я уже перебежал ему дорогу».
Вот тут-то Кеннеди и бросил на него долгий прощальный взгляд, вздохнул, почесался, сплюнул, да и отправился на боковую, пробормотав напоследок:
– Поздравляю, братец, ты перебежал дорогу самому полковнику Мортимеру!
– Ну и что за птица этот полковник Мортимер? – спросил О'Райли, дёргая ногу, торчащую из-под шинели.
– Это великий человек! – Кеннеди отбросил шинель и сел на своём сундуке. – Великий воин. Славный род. Да что толку с тобой говорить о славном роде?
– Он богатый?
– Я сказал «славный род», а не «богатый род»! Ты, братец, сходил бы к доктору, прочистил бы уши дюймовым шомполом. Славный род Мортимеров правил Ольстером до тех пор, пока Генри Ланкастер не подмял все под себя. Проклятый француз. Ты ведь и не знал, небось, что Англией правили французы?
– Зачем он здесь? И что у него за револьвер? – спросил О'Райли. – Говорят, что-то необычное. Какая-то здоровая пушка.
– Да, Англия была французской колонией, – восторженно повторил Кеннеди, не обращая внимания на реплику слушателя. – А потом прошло какое-то время, и здесь, в Америке, Джон Мортимер был среди тех, кто первым послал англичан к чёрту. Вот как получается, братец.
– Я думал, он не такой старый, – признался О'Райли.
– Оставь шуточки для своей кобылы, – Кеннеди погрозил ему пальцем. – Джон Мортимер и Дуглас Мортимер – это разные люди, но род-то один, славный род! Потому что Дуглас Мортимер послал к чёрту саму Америку, понял? Хотел бы я стоять рядом, когда он со своими ребятами там у себя в Чарльстоне поднял флаг Конфедерации!
О'Райли встал, поправляя шляпу.
– Ты куда? – забеспокоился старик.
– Пойду поболтаю со своей кобылой. Это будет полезнее, чем сидеть тут и слушать твои сказки.
– Иди, иди, – кивнул Кеннеди и снова улёгся на сундук, и добавил уже из-под шинели: – И пусть твоя кобыла расскажет тебе о шести револьверах Дугласа Мортимера и о его волшебном порохе. Да это и не порох даже. Иди, иди…
– Совсем забыл! Смотри, что у меня есть, – сказал О'Райли, присев на край сундука. – Я тут заглянул по дороге к Фитцджеральду, купил у него пару бутылочек. Ну, в одной ещё кое-что осталось…
В плоской бутылочке ещё осталось виски. Немного, но и этой малости хватило, чтобы ещё полчаса выслушивать легенды и саги, героем которых был полковник Мортимер.
Хотя Кеннеди и не имел нотариально заверенных подтверждений того, что в жилах полковника течёт ирландская кровь, он всё же отвёл ему вполне достойное место в своей энциклопедии. И вот почему. В гражданскую войну Дуглас Мортимер был лейтенантом и командовал отрядом рейнджеров, совершая рейды в тыл северян. Его солдаты часто действовали вместе с партизанами Квантрилла, а уж Билли Квантрилл был одним из самых славных ирландцев.
Но славу свою Мортимер завоевал вовсе не удачным знакомством. Он был первым офицером-кавалеристом, который отказался носить саблю.
Его бойцы имели по четыре, а то и по шесть револьверов каждый. Однажды они напали на обоз северян и отбили его, но на обратном пути их настигла кавалерия противника. Полторы сотни северян против семидесяти рейнджеров Мортимера. Можно было поджечь обоз, бросить его и оторваться от противника, скрывшись в лесу. Но добыча была слишком ценной – одеяла и обувь. Для оборванной и босой армии южан этот груз был бесценным. И рейнджеры приняли бой вопреки всем канонам тактики.
На средних дистанциях, как и предписано уставом, северяне постреляли из своих револьверов, а потом, сблизившись, бросились в сабельную атаку. Рейнджеры встретили их, держа поводья в зубах и по «кольту» в каждой руке. Разрядив револьвер, они бросали его и выхватывали из-за пояса новый. Били без промаха. Последние выстрелы пришлись почти в упор. Надо ли говорить, что романтические фехтовальщики были расстреляны все до одного, а полторы сотни лошадей отправились за рейнджерами на юг?
Если бы лейтенант Мортимер воевал на другой стороне, сейчас он вполне мог быть генералом. Но его армия потерпела поражение, а победители не привыкли присваивать побеждённым очередные воинские звания. Так что военная карьера Дугласа Мортимера, закончилась вместе с войной.
Однако многие из его боевых товарищей, посчитали, что война продолжается. Партизаны, воевавшие в глубоком тылу противника, продолжали заниматься тем же самым – отбивали обозы, останавливали поезда, грабили федеральные конторы и банки – только теперь им не надо было переправлять добычу Джеффу Дэвису, своему президенту. Отряд знаменитого партизана Вильяма Квантрилла после его гибели распался на несколько банд.
– Джесси Джеймс тоже отчаянный был головорез. Его подстрелили совсем недавно, а ведь уже двадцать лет прошло после войны. Лет в пятнадцать, совсем мальчишкой, прибился к отряду Квантрилла. И так с тех пор не опустил оружие. Однажды, лет пять назад, его схватили, и уже верёвку намыливали, так он сбежал прямо из зала суда. А застрелил его кто-то из своих. За пять тысяч.
А Белла Старр? Она у Квантрилла была главной разведчицей. Так её до сих пор ищут, мне тут показывал афишку какой-то заезжий шпик. А что её искать? Она как вышла за своего Сэма, так и живёт с ним в Оклахоме, на индейских территориях. Попробуй, сунься к ней. Хоть и обещают за неё три тысячи, а охотников пока не нашлось. Сэм Старр тоже из наших, отец ирландец, мать из чероки….
Да, для этих людей война до сих пор не закончилась. А вот Мортимер не так был воспитан, чтобы в разбойники податься, больно благородный. Но и без дела не сидел. Когда после войны все немного утряслось, он опять оседлал боевого коня. Записался в кавалерию и отправился на индейские территории. Я его видел в Дакоте, мы там прокладывали дорогу «Север – Тихий океан», а кавалеристы нас охраняли. Там он был капитаном. Говорят, ему помогал сам генерал Кастер, они вместе учились. А после индейских войн Мортимер вернулся к своим в Каролину, и его уже называли полковником. И, говорят, пошёл он служить в тот самый Форт Самтер, который когда-то брал штурмом.
– Значит, он кавалерист, – сказал О'Райли. – Я ведь тоже бывал в Дакоте, как раз когда сиу переселяли в горы.
– Он и кавалерист, и артиллерист, и инженер. И в строительстве железных дорог понимает больше многих инженеров. Да он во всём разбирается лучше всех. И всегда добивается своего. Надо было ему в политики податься, давно стал бы президентом. Только он для такого дела больно благородный. Я же говорю, славный род… – пожал плечами Кеннеди. – Да тебе-то, братец, какая разница? Тебе ведь главное, что? Знать, какая пушка торчит у него за поясом, верно? А пушка эта непростая. «Веблей». С золотой мушкой. Ствол английской работы, патроны полковник сам снаряжает. Говорят, смешивает порох с динамитом, а пули отливает сам. И на каждого зверя – отдельная пуля. Надеюсь, братец, тебе никогда не придётся проверить эти слухи на своей шкуре.
– Что он делает здесь? – спросил О'Райли. – Продолжает с индейцами воевать?
– Он уже пять лет как не служит, – сказал Кеннеди. – Все бросил. Службу, семью. Все бросил и мотается теперь по Западу, ищет кого-то. И я, братец, не завидую тому, кого полковник рано или поздно найдёт.
ДЕЛОВАЯ ДИСКУССИЯ
Полковник Мортимер не знал, что при жизни стал персонажем героического эпоса. Он даже не догадывался о существовании старика Кеннеди, иначе непременно обратился бы к нему, чтобы навести справки о любознательном постояльце соседнего отеля.
По счастью, в салуне хранилась подшивка местной газеты за последний год. Изучая её, полковник, как всегда, начал с конца. «Новое ограбление банка». «Кровавая драма на шахте», «Новости музыки», «Миссионер с топором в голове прожил ещё сорок семь минут!», «Смертельная встреча», «Прощальная гастроль мадемуазель Д'Амбруаз», «Землекопы покидают стройку», «Ограбление банка», «Возмездие свершилось».
Перелистав толстую кипу газет, полковник обнаружил несколько заинтересовавших его сообщений. Преступный мир округа Форт Блисс, оказывается, трепетал при одном только упоминании о новом шерифе. Его решительность и принципиальность, искусство следопыта и невероятно меткая стрельба наводили ужас на злодеев всех видов и мастей.
Полковник не удержался от усмешки, пробежав глазами пространное описание «смертельной встречи» шерифа Уоткинса и Оклахомского Кровососа. Полковник Мортимер, лично наблюдавший встречу, заметил в описании ряд досадных неточностей, и у него возникло горячее желание разыскать невнимательного автора. На самом деле, когда шериф приблизился к Оклахомскому Кровососу на расстояние ружейного выстрела, тот уже перестал подавать признаки жизни, а полковник, сидя на его сундуке с награбленным золотом, спокойно перезаряжал револьвер.
Уоткинс, впрочем, прекрасный шериф. Его дело – наводить порядок, и он со своим делом справляется. А чьими руками он это делает, не касается всяких там писателей. Были в подшивке и другие сообщения о гибели бандитов и беглых каторжников, однако полковник не имел к этому никакого отношения, а об истинных исполнителях газета умалчивала. Только добравшись до выпуска недельной давности, он был сполна вознаграждён за своё терпение.
«Последний из братьев Джунти убит наёмным киллером», гласил заголовок «Эль Пасо Трибьюн». Похоже, братья пользовались особой популярностью, если о них пишут на первой странице, отметил полковник.
На фотографии красовался шериф Уоткинс, гордо поставивший ногу на грудь убитого. За его спиной виднелась фигура в пончо, и этот персонаж явно не стремился к славе. Неизвестный низко надвинул шляпу и попытался отвернуться, но мгновение уже было навеки остановлено кристаллами азотнокислого серебра на фотопластинке.
«Семейство Джунти, наводившее леденящий ужас на мирных фермеров, в полном составе погрузилось на лодку Харона и отправилось в круиз по Стиксу из порта Эль Пасо в порт Небытие, – сообщал репортёр. – Не будет больше пропадать скот, не будут пылать амбары и кошары, не будут греметь роковые выстрелы над мирными просторами наших пастбищ.
Рей Джунти совсем обезумел после того, как беспощадная рука шерифа Уоткинса настигла двух его братьев, и, скрываясь от справедливого возмездия, пытался найти убежище вдали от людей. Как ядовитые гады в жару заползают под нависший камень, так и Рей Джунти прятался от ослепительного света законности и порядка в мрачной тени каньонов пустыни.
По дороге он пристрелил двух случайных незнакомцев, имевших несчастье оказаться в одном с ним салуне. Рей не подпускал к себе никого на расстояние выстрела, а если подпускал, то стрелял первым. Список невинных жертв в Сан-Хуане пополнил Рудольф Грабер, присланный к нам агентством Пинкертона и попытавшийся подобраться к обезумевшему злодею под видом старухи-мексиканки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27