— Фрост, — ответила та почти шепотом, — дело в том, что профессор умирает, он неизлечимо болен раком. Есть неопровержимое медицинское заключение о распространении метастаз и о поражении кровеносной системы. Жить ему осталось считанные месяцы, а то и недели.
— О, черт, — не мог поверить в услышанное Хэнк. — Да как вы узнали об этом?
— Мадемуазель, — стал объяснять француз, — перерыла все медицинские документы, относящиеся к состоянию его здоровья и лечению за многие годы жизни. А мы обнаружили это случайно, во время проведения анализа крови присланного пальца. Мы ведь получили еще два пальца — последний вчера — и новые результаты подтверждают полученные ранее.
Капитан задумчиво отхлебнул кофе, не обращая внимание на его чересчур горький привкус.
— Вероятно, те, кто его похитил, не знали, что он умирает, — заметил он с отсутствующим видом, о чем-то размышляя.
— Есть и другое предположение, — возразил ему инспектор.
— Что? И какое же? — встрепенулся Фрост.
— Существует возможность того, что наш бедный профессор Балсам находится в сговоре с похитителями и желает сам заполучить выкуп или часть его. Если поверить этой гипотезе, то можно допустить и то, что он добровольно расстается с пальцами. Кстати, они — с его левой руки, а Балсам — правша.
— Вот это вряд ли. Это все равно, что сказать, будто я согласился, чтобы мне вырвали левый глаз, потому что я лучше вижу правым, — насмешливо заметил Хэнк.
— Ладно, я приведу вам один пример. Насколько я понял, вы и мадемуазель Столлмэн… э-э-э… как бы это сказать…
— Любим друг друга, — пришел ему на помощь Фрост, улыбнувшись и подняв бровь.
— Ну да. Неужели бы вы не отдали свой глаз взамен на ее жизнь, если бы случилась такая печальная необходимость? Насколько я знаю ваш характер, в этом не может быть сомнений.
Капитан на секунду задумался над словами Фушара, взглянул на Бесс единственным глазом и сжал ее руку. Повернувшись к инспектору, он негромко спросил:
— Вы думаете, что Балсам настолько сильно кого-то любит, что согласен ради этого расстаться со всем?
— Может любит, а может и ненавидит… Они молча допили кофе и Фрост узнал еще несколько небезынтересных фактов, о которых он и не догадывался. Оказывается, у профессора нет дочери — Шейла Балсам в действительности является агентом Моссад и ее настоящее имя Марита Литски. А Сюртэ стало следить за Бесс сразу после того, как Хэнк получил от нее телеграмму — французы предположили, что если они потеряют след капитана, он все равно свяжется с нею. Так и произошло.
— А почему вы позволяете израильской разведке действовать таким образом? — задал он вопрос инспектору.
— Ну, она является секретной службой дружественного Франции государства. Кроме того, они об этом, правда не догадываются, через них я получаю информацию о нацистском движении в нашей стране. В моем отделе постоянно не хватает людей… Своим-то офицерам я доверяю полностью, но что касается других подразделений французской полиции… Боюсь, что в них могли проникнуть даже некоторые из тех нацистов, которых мы разыскиваем. Как только я начинаю какую-нибудь широкомасштабную операцию по поимке руководителей неонацистского движения, с привлечением всей полиции, как те исчезают из поля зрения и залегают на дно — видимо, кто-то им сообщает о начавшейся на них охоте. А я не хочу, чтобы все эти новоявленные фашисты ушли в подполье — это будет хуже, чем то положение, которое сложилось сейчас. Поэтому и приходится использовать Моссад. Я знаю, что где-то в нашей полиции работает нацистский агент, но пока занят другим.
— Давайте вернемся к моему первоначальному вопросу, — сказал капитан, — о чем вы хотите меня попросить?
— Ничего сложного, — улыбнулся Фушар, — не сравнить с тем подвигом, который вы совершили, спасая ту молодую леди — как ее звали, Фелисити? — из рук кровожадных индейцев-черепах.
Фрост рассмеялся, а Бесс едва не хватил удар.
— Что? Погодите, каких индейцев, каких черепах?
— Он стал расспрашивать, где я потерял глаз, — начал объяснять Хэнк, затем просто махнул рукой, — ну, ты сама понимаешь…
— Значит, уже пошли индейцы с черепахами, — заметила девушка голосом, в котором сквозила и насмешка, и отвращение.
— Ну, так что дальше, — поторопил капитан инспектора.
— Участники конференции, перед которыми должен был выступать профессор Балсам, собрали десять миллионов и приобрели на них бриллианты, как того требуют похитители.
Выкуп будет передан послезавтра утром. Если я привлеку на выполнение этой операции одного из своих офицеров, то существует вероятность, что об этом станет известно нацистам, или террористам, или кто там удерживает Балсама. Я хочу, чтобы вы находились вблизи места передачи выкупа — это должно произойти в одном лесу, — а затем проследили за тем, кто его получит. Я дам вам… как же звучит та фраза, которую вы, американцы, позаимствовали из нашего языка… да, карт бланш, так вот, я дам вам карт бланш на любые действия, которые приведут к обнаружению их укрытия. А сразу после этого за дело примется мой отдел по борьбе с терроризмом и поможет вам.
— А что, если Балсама уже хлопнули?
— Убили? Мы знаем, как действовать в таких случаях, хотя, я думаю, этого не произойдет. Вы же являетесь профессиональным солдатом, имеете опыт войны в джунглях, так что слежка за бандитом в лесистой болотистой местности вряд ли окажется сложной для вас. Там в различных местах будут находиться всякие транспортные средства, на тот случай, если они вам понадобятся. Вам выдадут радиопередатчик, и с нами можно будет поддерживать постоянную связь.
— А если они задумают удрать по воздуху? — спросил Фрост.
— Мы вызовем вертолеты для преследования. Даже если мы потеряем кого-то из своих, будет шанс, пусть небольшой, освободить Балсама живым. Выкуп будет уплачен настоящими бриллиантами, коллеги профессора настояли на этом со всей решимостью. Хорошо хоть согласились с. необходимостью отследить, куда этот выкуп проследует.
— Ладно, — решительно заявил капитан, — уговорили. Попробую, что в моих силах…
— Вот и отлично. Значит, можете вылететь в Париж завтра после обеда, — инспектор сделал широкий жест и улыбнулся сначала Фросту, затем Бесс. — До того времени можете быть свободны.
Глава тринадцатая
— Ты хоть понимаешь, что погибнешь, если будешь продолжать заниматься этим своим дурацким делом? И что тогда я буду делать, черт тебя побери? Хорошенькая перспектива — овдоветь, даже не став невестой! Отвечай, чего ты молчишь?
— Утю-тю, как мы разволновались, — попытался успокоить девушку Хэнк, сладко ей улыбаясь.
— Утю-тю? — с негодованием вскрикнула она. — О Боже!
— Подожди, не кричи, — протянул он ей руку над столом с чашками кофе.
— Подожди! Я только то и делаю, что жду. Тебе уже было сказано — не хочешь на мне сейчас жениться — ладно, только сохрани хоть свою жизнь. Ну, Фрост, пожалуйста! — Бесс наклонилась и крепко сжала его пальцы. — Неужели ты не можешь привыкнуть к мысли, что тебя кто-то любит, волнуется о тебе?
Капитан нервно встал и подошел к стене, отделяющей столовую от маленькой кухни. Повернувшись, он проговорил:
— Привыкнуть-то я могу, но что дальше? Ну скажи, как мы будем жить дальше? Чем я могу заниматься, кроме одного, в частности, и из-за этого? — он показал на повязку. — Кто я такой? Кто? Ты хочешь, чтобы я зарабатывал четыре доллара в час, охраняя какой-нибудь банк или что-то типа этого? А ты в это время будешь вкалывать и приносить в семью тридцать или сорок тысяч в год. Нет уж, спасибо…
— Ну, а что ты можешь…
— Да, я могу так работать, но только до тех пор, пока не подвернется что-то крупное, тогда я брошу все и рискну.
— Наверное, все дело в том, что тебе нравится играть в солдатиков? — спросила Бесс упавшим голосом.
Хэнк порывисто шагнул к ней, обнял и повернул к себе.
— Ну что же мне, быть охранником всю оставшуюся жизнь? За жалкие гроши?
— Разве ты никогда не задумывался в детстве, — девушка встала из-за стола и отошла в угол, — о том, кем ты хочешь стать, когда вырастешь и чем будешь зарабатывать на жизнь?
— Я тебе уже рассказывал об этом, — Фрост шагнул в противоположный угол, — меня учили быть солдатом и не моя вина, что теперь я превратился в какой-то чертов анахронизм. Да, я готовился стать преподавателем. Отлично! Ты работаешь в городской школе, но только называешься преподавателем, на самом деле ты тот же солдат, только без оружия. И если приходится защищаться, то можешь полагаться только на Бога. Я чуть не прикончил того подонка, который пытался изнасиловать учительницу. Провести всю жизнь в таком сумасшедшем доме, по ошибке называемом школой, живя от получки до получки? Нет!
— Но…
— Но что?
— Разве нет ничего другого?
— Пойми, я в ловушке, которую построил своими собственными руками. Чтобы опять стать преподавателем, мне самому нужно учиться, а где я возьму деньги на переподготовку и повышение квалификации? Где мне набраться терпения для этого? С одним глазом меня не возьмут на службу ни в одну армию, ни в одной стране. Дядя Сэм мне просто сделал ручкой на прощанье — гуд бай, капитан Фрост, какая жалость, что тебя ранили.
— А как насчет… пенсии по инвалидности?
— Да, она мне положена, но я никогда не возьму этих денег. Они хотели даже как-то мне помочь, намекали на то, что разрешат остаться в армии. Да пошли они все и пусть засунут себе мою пенсию… Нет, лучше я буду продолжать заниматься тем, что я делаю сейчас. Ведь должно мне хоть когда-нибудь повезти!
— Ты просто хочешь драться, вот и весь секрет, — воскликнула Бесс.
— С кем? С коммунистами и диктаторами? Да, я хочу с ними драться. Только не хочу драться с тобой, — добавил Хэнк тихим голосом.
— Ты боишься, что я уйду от тебя? Как твоя мать ушла от твоего отца?
Фрост кивнул, прошел в кухню, достал бутылку виски и плеснул в стакан на три пальца — двойную порцию.
Они продолжили разговор и больше уже не спорили.
— Я стала лучше готовить? — спросила она его.
— Да, исправляешься на глазах. Иди сюда. Хэнк потянул Бесс за собой на диванчик и усадил ее на колени.
— Почему мы ссоримся? — тихо спросила она.
— Наверное, репетируем будущую супружескую жизнь.
— Не неси словесный понос!
— Как ты разговариваешь со старшими? Прекрати сейчас же!
— А что будет, если не прекращу? — улыбнулась Бесс, и на ее щеках у уголков рта появились маленькие ямочки.
Фрост крепко обнял девушку, сжал ее в объятьях и приблизил свое лицо, пристально всматриваясь в милые черты.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила Бесс. Он прижал ей к губам кончики своих пальцев.
— Смотрю на тебя. Стараюсь выучить тебя на память, чтобы вспоминать потом, когда я буду далеко. Все-все, например, какая ямка на щеке больше…
— Вот это фраза! Хоть сейчас бери и вставляй ее в фильм про войну. Сцена — трогательное расставание перед уходом на фронт, — рассмеялась девушка.
— Замолчи, — вспыхнул Хэнк.
— Заставь меня замолчать, — парировала Бесс.
— Ладно же, — он посмотрел на нее, улыбнулся и пожал плечами.
Фрост привлек ее к себе еще ближе, и руки девушки обвили его шею. Он крепко прижал ее тело и попытался встать с Бесс на руках, но это неожиданно оказалось не так-то легко сделать. Капитан сразу вспомнил эпизоды из фильмов, где парень легко подхватывает свою девушку на руки, как будто та невесома, словно пушинка.
— Ты что, кирпичей наелась? — сдавленно прошептал он, все-таки сумев подняться на ноги.
Девушка лишь что-то промурлыкала, прижимаясь к нему, как кошечка.
Хэнк отнес ее в спальню и усадил на покрывало, разостланное на широкой кровати. Отбросив в сторону туфли и выпрыгнув из брюк — “черт с ним, с остальным!” — он присел рядом с Бесс и стал нежно гладить ее по всему телу, снимая одежду и целуя вздрагивающую под ласками кожу…
Они заснули в объятиях друг друга, а утром занялись любовью еще раз, теперь медленно, понимая, что это может быть их последняя встреча. За завтраком Бесс неожиданно предложила поехать покататься верхом.
— Верхом? Это что — на лошадях? — недоуменно спросил Фрост.
— Нет, на бегемотах! Ну конечно же на лошадях, какой ты только непонятливый. Давай, решайся — свежий воздух, природа. Поехали?
Уговаривать долго его не пришлось и через полчаса они уже мчались на машине с откидным верхом, принадлежащей Бесс, по утренним улицам, направляясь за город. Вещи капитана лежали в багажнике, в квартиру девушки он уже не собирался возвращаться.
— Ты почему глаз закрываешь? — спросила Бесс, переходя на пониженную передачу, стараясь перекричать шум ветра, в котором они неслись.
— Ты очень быстро ездишь а у меня слабое сердце. Не могу смотреть, боюсь, что разорвется.
— Ах вот как, — пробормотала она, снова дернула ручку переключения передач и надавила до отказа на педаль акселератора.
Минут через двадцать машина подъехала к большому строению, выкрашенному в красный цвет, расположенному в живописной местности.
— Здесь живут лошади? — наивно спросил Хэнк.
— Да. Конюшня называется, — кратко объяснила Бесс, выбираясь из-за руля. На ней был плотный серый свитер с какими-то странными рукавами, которые не доходили до запястья, и из-под них выглядывали манжеты белой блузки. Ноги облегали черные брюки, заправленные в высокие сапоги для верховой езды.
— Ты забыла взять с собой из машины сумочку! — крикнул он ей, проверяя, все ли взял с собой и думая больше о Париже, чем о верховой прогулке. — Там же кошелек!
— Да пусть лежит. Хватит тебе копаться, давай быстрее! — крикнула ему Бесс, быстрым шагом направляясь к конюшне.
Капитан вздохнул и последовал за нею. Вскоре лошади были оседланы и конюх, похожий на статиста из фильма об Ирландии, вывел их из конюшни. Бесс подошла к крупной гнедой кобыле и легко вспрыгнула в седло, а он направился к стоящему рядом серому жеребцу.
— А почему у нас неодинаковые седла? — спросил Фрост.
— Просто у меня — английское, а у тебя — “вестерн”. Я подумала, что тебе оно больше понравится.
— Как его зовут? — показал он на своего коня.
— Лентяй. Как раз то, что тебе нужно. Вы просто созданы друг для друга. Садись уже, не тяни.
Капитан сурово взглянул на конюха, приготовившегося помочь ему поставить ногу в стремя, и тот отошел в сторону.
— Я сам справлюсь, — заверил его Хэнк не допускающим сомнения голосом и взял в левую руку поводья. Взявшись другой рукой за луку седла, он попытался засунуть ногу в стремя, но конь заволновался, и конюх поспешил успокоить его, чтобы дать незадачливому наезднику взгромоздиться на спину бедному животному.
— Оказывается, ты не шутил, когда говорил, что не умеешь ездить верхом, — колко заметила Бесс устраивающемуся поудобнее в седле Фросту.
— Если бы Бог хотел, чтобы человек передвигался на четырех ногах, он дал бы их нам, а не лошадям, — ответил тот.
Девушка улыбнулась и с места поскакала вперед, а капитан с недоумением уставился на поводья в своих руках, не зная, что с ними делать.
На помощь снова пришел конюх.
— Сэр, вы просто отпустите повод, и конь сам пойдет за Повязкой, лошадью мисс Столлмэн.
— Что? Повязка? Странное имя для лошади, — пробормотал Хэнк с удивлением.
— Согласен с вами, сэр, поддакнул тот. Раньше мисс Столлмэн называла ее очень красиво Звездочка, а после того, как возвратилась из Швейцарии, почему-то стала звать ее Повязкой.
— Повязка, значит, — многозначительно проговорил Фрост, провожая взглядом гарцующую на лошади Бесс. В Швейцарии ведь она была с ним!
Он ударил пятками по бокам коня и уцепился за луку седла. Через несколько минут Лентяй догнал Повязку и они поехали бок о бок. Оба наездника наслаждались красивой природой, но капитан с непривычки быстро устал, и через полчаса решили немного отдохнуть.
— Когда ты вернешься? — спросила Бесс, после того как они спешились.
— Как только смогу.
— А что будешь делать потом, после выполнения этого задания?
— Может быть, удастся принять участие в одной сделке по поставкам оружия, законной, все чин по чину. Для этого придется лететь в Штаты. Хочу поработать посредником, свести кое-каких моих знакомых, у одних есть оружие, у других — деньги. Если дело выгорит, получу процент со сделки, тысяч шестьдесят пять.
— А я помню, как ты говорил, что почти все покупатели вооружения похожи на несмышленных детей, плачущих у витрины магазина игрушек.
— Это как раз не тот случай, — усмехнулся Фрост, отбросил сигарету и только теперь заметил солнечные блики, играющие на лице девушки. — Какая ты вкусная на холоде, — шепнул он ей.
— Наверное, я дура, но я буду ждать тебя. Но, Фрост, если тебя убьют…
Хэнк не дал Бесс договорить, закрыв ей рот жарким поцелуем.
— Спасибо тебе за эти слова, я их и ждал…
Спустя два часа он уже был на борту самолета, пересекающего Ла-Манш.
Глава четырнадцатая
С сырого болота клубился туман и стелился по лесу, закрывая землю и обволакивая разбросанные стволы мертвых деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15