Хэнк бросился ему на помощь, но было слишком поздно — он увидел, как бородач глубоко вогнал одноглазому лезвие в правый бок. Капитан прыгнул вперед и с лета сбил уголовника с ножом с ног, но тот вскочил с пола, угрожающе выставил впереди себя окровавленный нож и пошел на Фроста. Хэнк отпрянул к стойке бара, под руку ему подвернулась бутылка. И тут на него прыгнул длинный, целясь ножом в грудь. Капитан свободной рукой заблокировал кулак с лезвием и обрушил бутылку прямо тому на череп. Во все стороны полетели острые осколки и брызги дешевого виски. Он перехватил руку с ножом обеими ладонями и с силой ее вывернул. Лезвие выпало из разомкнувшихся пальцев, а его владельца капитан надолго успокоил несколькими ударами ногой, раздробив ему переносицу. Он бросился к распростертому на полу одноглазому моряку. Тот еще дышал, но из его рта текла струйка темной крови, а Фрост знал, что это значило. Он подхватил тело на руки и перевалил его через плечо.
Однако уйти из бара было теперь не так-то легко. Разбрасывая всех на своем пути и ревя, словно раненый носорог, к нему приближался верзила в полосатой майке, явно жаждавший реванша. Хэнк выхватил браунинг, поднял его над головой и прокричал:
— Извини меня, дружище, что так получилось! Я не хочу стрелять в тебя! Отойди в сторону и не мешай!
Тот остановился на полпути, явно туго соображая, затем пожал плечами, развернулся и со злости треснул первого подвернувшегося под руку. Невинная жертва отлетела на стойку бара и снесла на пол оставшиеся бутылки и стаканы.
Капитан опустил браунинг в карман и заторопился к выходу. Издали доносился вой полицейских сирен. Хэнк уже заметил, что человек, которого он несет, не дышит.
Глава третья
— Вот это была драка, правда?
Фрост поднял взгляд и посмотрел на восхищенно улыбающегося негра, сидящего в дальнем углу маленькой каюты.
— Да уж…
— Слышишь, Гарднер, — не отвязывался тот, — а кто ее начал?
— А черт его знает, — пожал плечами капитан. — Я разговаривал с Армендесом и не видел.
— Я тоже не видел. Интересно… — чернокожий матрос встал, хмыкнул и вышел из каюты.
Хэнк прислонился к переборке и тяжело вздохнул. Пока выполнение операции оставляло желать лучшего. Там, в пустыне, он пожалел Армендеса и не стал его убивать, но все равно это пришлось сделать за сотню миль от пустыни, где он находился, получив от того необходимую информацию. В таком непрофессионализме он винил только себя. Или взять эту драку в баре. Тот одноглазый моряк, место которого занял Фрост, умер, и капитан так и не успел с ним поговорить. Поэтому у него не было ни малейшего представления, как вести себя на борту корабля. Кто из членов команды был его другом? Хорошо ли знал его капитан судна? Какая у него была кличка? Конечно, Хэнк прочитал найденные при убитом документы и знал, что того звали Марсель Гарднер, но вряд ли его все вокруг называли “Марсель” — слишком уж это имя походило на кличку какого-нибудь пуделя.
Он посмотрел на часы “Таймекс”, снятые с руки Гарднера: через пять минут надо будет заступать на вахту. Фрост встал и похлопал себя по нагрудному карману рубашки, где лежал его неразлучный “Ролекс”, и по поясу, за которым был упрятан браунинг. Рубашка тоже принадлежала Гарднеру. Он поменялся с ним одеждой в темном закутке набережной и перебросил тело через парапет в воду. Капитану, можно считать, повезло — труп так и не всплыл в последующие шесть часов, в течение которых корабль Гарднера находился в бухте в ожидании утреннего прилива. На борту, под койкой Гарднера, Хэнк нашел сумку покойника, из которой ему пригодилась только некоторая чистая одежда. Гарднер курил марихуану, но капитан этим не баловался, с него хватило и проблем с выпивкой, которые он пережил в прошлом. Гарднер читал порнографические рассказы — Фрост был не против этого, только все книги, обнаруженные в сумке, оказались на испанском языке, а он знал его не так хорошо, чтобы понимать грязные словечки.
Документы и другие бумаги, найденные в бумажнике, свидетельствовали о том, что Гарднер говорил по-английски. Но всего нельзя было предусмотреть. Когда вечером команда ужинала на камбузе, кто-то обратился к нему:
— А почему это ты и не притрагиваешься к перцу? Так всегда любил его… Что, слишком горький?
Фрост лишь пожал плечами и съел подряд три стручка огненного чилийского перца, который вначале едва не сжег ему рот, а немного погодя — задний проход.
Радовало лишь то, что, судя по всему, у Гарднера не было дружков среди членов команды корабля, для которых все одноглазые были на одно лицо. По кличке к нему тоже никто не обращался.
Но капитану удалось выяснить, что из всех моряков на борту был один, который плавал вместе с Гарднером один раз раньше. Его звали Амос Флейджер. Хэнк разузнал, как тот выглядит, чтобы хоть узнать его при встрече и не провалить на мелочи всю операцию. Флейджер почему-то любил стоять “собачью вахту” — в предрассветные часы, и их пути на корабле еще не пересекались, хотя шли третьи сутки плавания. Фрост подумал и решил сам встретиться с Флейджером. Для этого он поменялся вахтами с одним из трех матросов, вместе с которыми он жил в одной каюте, — с чернокожим Алжерноном Уинго по кличке “Нонни”.
Все, пора идти. Фрост натянул на лоб козырек потрепанного кепи, которое он тоже нашел в сумке Гарднера, вышел в пустынный коридор и поднялся по трапу на темную палубу. Никого. Удачное время он выбрал, чтобы повстречаться с Флейджером. Хэнк зашагал на нос корабля, поправив нож, засунутый сзади за пояс.
Далеко впереди над морем полыхали вечерние предгрозовые зарницы. Капитан вышел на бак, где у носового орудия должен был стоять вахту Флейджер. Эта пушка была установлена сразу после выхода корабля в открытое море. Фрост улыбнулся: значило ли это, что простого матроса Флейджера повысили в звании до корабельного канонира?
Он заметил неясную тень рядом с орудием и оглянулся по сторонам. На палубе больше никого не было. Вдруг человек на носу обернулся и шагнул навстречу капитану. Хэнку не было видно его лица, но он знал, что это Флейджер.
— Гарднер, это ты? — донесся до него незнакомый голос.
— Я, — кашлянул Фрост. — Решил повидать тебя.
— А ведь ты не Гарднер, одноглазый. Кто ты такой, черт бы тебя побрал?
— Послушай, давай поговорим.
Капитан стал приближаться к нему. Хэнк не хотел избавляться от него, но был готов это сделать, если того потребует сохранение его инкогнито на корабле.
— Ты что, убил Гарднера?
— Нет, — честно ответил Фрост. — Там, в баре, началась драка, и я хотел ему помочь, как такому же одноглазому брату по несчастью… Просто хотел поговорить с ним, но опоздал, ему всадили нож в почку. Я вынес его из бара на плечах, но он уже был мертв.
— А потом ты поменялся с ним местами. Капитан кивнул, не будучи уверенным, что Флейджер видит движение его головы.
— И что же тебе надо? Ты что, шпик из ФБР? Разнюхиваешь про оружие, которое мы везем для этой бабы, для Чапман?
— А что тебе об этом известно? — спросил Фрост, остановившись в двух шагах от своего собеседника.
— Мне известно лишь то, что капитан получит кучу денег за все эти игрушки, которые продал ему Рене Армендес, сволочь косорукая.
— Можешь не волноваться, больше он ничего продавать не будет, — заметил капитан.
— Ты его прикончил тоже?
— Поосторожнее со своим “тоже”. Тебе же сказано — Гарднера я не убивал.
— Ну да, понимаю, — вздохнул Флейджер. — Простое совпадение, что ты так на него похож и что ты тоже кривой. У тебя и правда один глаз или это просто какой-то дьявольский маскарад?
— Эх, дружище, если бы только это действительно было маскарадом…
Хэнк шагнул в сторону, в полосу желтого света, льющегося из иллюминатора, и поднял повязку, закрывающую изуродованный глаз.
— Черт побери!
— Да, я тоже так воскликнул, когда все это случилось.
— А как ты его потерял?
— Ну, в общем, рассказывать нечего, — усмехнулся капитан, — был когда-то у меня дружок по имени Джордж, очень неуклюжий и неловкий парень. И играли мы как-то в биллиард. Он стоял у одного конца стола, я — у другого. Джордж приготовился сделать кием удар, а я забыл сказать, что он был страшно близорукий, а очки носить стеснялся. Девочкам он, видите ли, в них не нравился. И черт меня дернул нагнуться над столом, хотел посмотреть, куда это он так долго прицеливается. А он, мерин слепой, видно принял белок моего левого глаза за биллиардный шар, ну и воткнул мне кий… Нет, не могу об этом вспоминать.
Фрост бережно поправил повязку, печально вздохнул и умолк.
— Что за чушь собачью ты несешь? — спросил его оторопевший Флейджер.
Капитан пожал плечами.
— Если бы ты был одноглазым, то понял бы, что придумывать шутки с каждым годом становится все труднее и труднее. У меня в запасе есть еще старые, о том, например, как я ковырялся в носу, чихнул и попал пальцем в глаз. Или о том, как я играл с племенем людоедов на раздевание…
— За каким дьяволом ты явился сюда?
Хэнк решил быть честным до конца.
— Хотел посмотреть, нужно ли мне избавиться от тебя или нет. Я должен добраться до Евы Чапман — она пыталась убить меня и мою девушку. Если я не прикончу ее, она прикончит меня. Месть. Длинная история.
— Я не собираясь ее выслушивать. Это не мое дело. Но мое дело — рассчитаться с тобой за смерть Гарднера!
Флейджер выкрикнул последние слова, и Фрост едва успел отшатнуться от зловеще сверкнувшего в желтом свете широкого лезвия, со свистом разрезавшего воздух в дюйме от его груди. Он выхватил из-за пояса свой нож, который не мог сравниться с длинным клинком Флейджера. Тот сделал еще один выпад, но Хэнк уже был к нему готов. Он уклонился влево, чиркнул острием по внутренней стороне предплечья противника, и на палубу полилась струя крови. Фрост сделал пол-оборота и нанес резкий удар локтем в солнечное сплетение Флейджера. Моряк упал на спину, выронив из руки свой грозный нож, но через секунду вскочил, кинулся на Хэнка с голыми руками и вцепился ему в здоровый глаз скрюченными пальцами. Капитан отшатнулся назад, освобождаясь одной рукой от захвата, а второй ударил ножом в живот наседающего на него противника. Лезвие легко вошло в тело, он выдернул его и всадил снова.
Матрос, который мог его предать, сполз с лезвия и тяжело рухнул на палубу. Фрост ухватился за леер и перегнулся через борт, стараясь отдышаться под напором свежего ветра. Внизу журчала рассекаемая носом корабля черная вода, оставляя на поверхности моря две уходящие к корме слабо светящиеся полоски пены. Глаз болел, но повреждение, к счастью, оказалось не очень серьезным.
Что теперь делать? Сначала — выбросить тело этого идиота за борт, потом — вымыть палубу от крови. Пусть остальные думают, что Флейджер сам свалился за борт. Капитан знал, что тот выпивал, — рядом с орудием можно бросить пустую бутылку из-под виски, чтобы эта версия выглядела более убедительно.
Хэнк тяжело вздохнул, прежде чем приниматься за дело, и взглянул на циферблат. Начало первого ночи.
— Не дай Бог, как денек начинается, — пробормотал он и стал подтаскивать тело к борту.
Глава четвертая
— Знаешь, Гарднер, что я тебе скажу?
Фрост оторвался от тарелки яичницы с беконом и взглянул на Нонни.
— Что?
— Я думаю, что Флейджера кто-то убил. — Не хотелось бы верить, что по кораблю бегает какой-то убийца, — ответил капитан.
— Ты тоже интересовался им, — добавил с дальнего конца стола еще один член команды, китаец.
— Да, интересовался. Ну и что? — парировал Хэнк, отхлебнув кофе.
— Может, и ничего, а может, и кое-что, — туманно выразился китаец.
— А о чем тебя спрашивал капитан? — все допытывался Нонни со ртом, набитым яичницей, которая выглядела еще желтее на фоне его черной кожи.
— О том же, о чем и тебя. Спрашивал о том, давно ли я знал Флейджера, и все такое прочее. Я сказал ему, что когда-то плавал разок вместе с ним, но со времени выхода “Циклопа” в море еще его не видел.
— Я слышал, что на сегодня запланирована встреча с другим кораблем для переброски нашего груза. Четвертый день идем, однако, — снова вмешался в разговор китаец, и Фрост готов был его расцеловать за то, что он сменил тяготившую его тему.
После того как в семь утра обнаружилась пропажа Флейджера, среди команды не было конца безответным вопросам и невероятным версиям. Сначала хотели вернуться туда, где тот предположительно упал за борт, и прочесать море, но капитан на это не пошел — он торопился на встречу с судном, которое должно было забрать их груз. Фрост предполагал, что этот корабль шел им навстречу с европейского берега Средиземного моря, и надеялся увидеть на его борту Еву Чапман.
В Средиземном море, омывающем берега Европы и Африки, сталкивались самые разные политические интересы, часто прямо противоположные. Его можно было сравнить с темной аллеей в бандитском городском квартале. Здесь встречались как на ничейной территории, чтобы обменяться контрабандным товаром, наркотиками, нелегально купленными партиями оружия, — возможности заработать грязные деньги тут были неограниченные. Так в Средиземноморье продолжалось уже не одну тысячу лет.
Капитан закончил завтрак, поднялся из-за стола; и вдруг до его слуха донесся пронзительный вой ревуна. На борту военного судна, а ему приходилось плавать и на таких, это значило бы только одно — боевую тревогу. Но здесь это означало другое — подходил корабль Евы Чапман, чтобы забрать вооружение и боеприпасы.
Ведьма прилетела.
Глава пятая
Фрост выругался и отдернул руку от упавшего на палубу длинного деревянного ящика с надписью: “Запасные части для сельхозмашин”, стараясь вытащить попавшую в палец занозу. Краем глаза он посматривал на отлетевшие при падении доски. Он уронил свой край не нарочно, но теперь, после того как это произошло, он не жалел об этой случайности. О характере и целях любой тайной операции может многое сказать оружие, которое для нее готовят. Так часто было и во Вьетнаме, когда в рейдах использовали трофейное оружие, состоящее на вооружении противника.
Рене Армендес, торговец оружием, которого убил Фрост, сказал ему правду: Ева Чапман закупала натовские штурмовые винтовки. Капитан выдернул занозу и нагнулся, укладывая оружие на место в разбитый ящик. Так, маркировка английская. Значит, винтовки или ворованные, или специально маркированы так, будто они принадлежат армии Великобритании. А в меньших ящиках, наверное, пистолеты. Попадались также легкие картонные коробки — военная форма, тоже английская.
О вооруженных силах Великобритании в последнее время говорили очень много, особенно после того, как Англия продемонстрировала свои мускулы во время военного конфликта на Фолклендских островах.
— Англия, — прошептал капитан. — Ну что ж, запомним.
— Что ты там бормочешь, Гарднер?
Рядом опять крутился Нонни, единственный негр в команде “Циклопа”.
— Просто спросил вслух, почему все эти штуки английские.
— Да какая тебе разница? Те десантные амфибии и все прочее дерьмо, которое капитан доставил в прошлый раз, тоже было английским. Мне лично глубоко плевать. Все, он сказал, что это — последняя партия.
— Амфибии? — с недоверием переспросил Фрост. — Ничего себе!
— Вот именно — ничего себе, — кивнул Нонни и проследовал дальше с двумя легкими коробками под мышкой.
Да, на борту их корабля находилась Ева Чапман, и от одной этой мысли по коже Хэнка пробегали мурашки. Стоило ей увидеть его — и все. Он во что бы то ни стало постарается прикончить эту стерву, но его тут же пристрелят ее головорезы. Ладно, он согласен и на этот вариант, только бы рассчитаться с Ведьмой. Интересно, если он погибнет, О’Хара все так же будет по-отцовски ухаживать за Бесс? Да, наверное, ведь этот странноватый фэбээровец — его настоящий друг. Капитан поднял свой край ящика и зашагал дальше, у другого края пыхтел малосильный китаец.
Да, вот она стоит на мостике и разговаривает с капитаном “Циклопа”. Голова Евы повязана широкой лентой, через плечо перекинут неизменный “узи”.
Хэнк остановился и опустил ящик на палубу.
— Что ты делаешь? Отдыхать собрался? — возмутился китаец. — Пошли сейчас же, иначе капитан…
— Да пошел твой капитан в задницу! — рявкнул на него Фрост, и китайца едва не хватил удар.
— Ты с ума сошел!
— Слушай, что я тебе скажу. Найди Нонни и спрячься с ним куда-нибудь. Теперь я тут командую.
Китаец уставился на него, явно ничего не соображая.
— Только не говори, что ты ничего не подозревал. Я — не Гарднер. И Флейджера убил я. Но только тогда, когда он попытался зарезать меня. Видишь женщину, которая разговаривает с капитаном? Ее зовут Ева Чапман. Она хотела убить меня после того, как ослепила мой единственный глаз и оставила в джунглях на растерзание диким зверям. Она также пыталась перехватить управление “Шаттлом” и шарахнуть им по Манхэттену — просто потому, что ей не нравятся Соединенные Штаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10