я считаю, нам надо обсудить то, что случилось за время рождественских каникул и о чем никто не говорит в открытую. И как полицейского и бывшего военного меня очень беспокоит то, что об этом молчат.
– Итак, первое, – продолжал Барроус, вновь откашлявшись, – я собрал некоторые данные, и меня очень беспокоит, что о них нам не сообщают ни по телевидению, ни в газетах. В ночь, когда первый раз отключили подачу электроэнергии, когда был убит Клайд Рамирес, упокой Господи его душу, был ограблен не только магазин Хобсона. Из того, что мне удалось выяснить, по меньшей мере двадцать восемь оружейных магазинов были ограблены по всей стране, использовался один и тот же метод проведения операции.
Я выяснил, что было украдено. Не пистолеты и револьверы, а полуавтоматические винтовки. Но хороший слесарь, который не гнушается нарушением закона и может достать нужные запчасти, – мы все знаем, что он может с ними сделать, так? В том числе было ограблено четыре магазина третьего класса. Если не все знают, – добавил Барроус, – они имеют разрешение на продажу полностью автоматического оружия тем, кто имеет соответствующее разрешение и прошел проверку ФБР. Большая часть оружия уже была в употреблении, но все еще годна к использованию. И в ту же самую ночь был ограблен арсенал Национальной гвардии в Сиэтле, украдены винтовки М-16 и запасные части к ним.
Барроус закурил сигарету; не желая ронять пепел на пол катка, он подставил ладонь.
– Я кое-что проверил. За последнее время были ограблены еще три хранилища оружия, в том числе арсенал «Спун Ривер». Помимо неустановленного количества винтовок М-16, были похищены чертежи, по которым можно изготовить все части М-16.
Холден быстро подошел к нему. Барроус на секунду замолчал. Холден оказался выше, чем он предполагал, примерно такого же роста, как и сам Барроус, метр девяносто сантиметров.
– Прошу. – Холден протянул ему пепельницу со стола за ограждением катка.
– Спасибо, доктор Холден, – пробормотал Барроус; Холден быстро отошел все той же широкой легкой походкой. Барроус вновь повысил голос.
– Каждый, кто следит за отчетами ФБР, знает, что количество ограблений банков и сберкасс за последние полтора года резко возросло. Понятно, времена сейчас трудные, но если рассмотреть вместе все эти кражи оружия и запчастей, а в ночь первого отключения света были ограблены еще пять банков… Меня все это очень тревожит. Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?
Холден поднял руку.
– Да, доктор Холден.
Холден выступил вперед, руки были глубоко засунуты в карманы пиджака.
– Я не знаю, насколько будут полезны мои сведения, но в ночь первого отключения я ехал домой с заседания совета университета и видел один из взрывов. Я вызвал по рации полицию штата. Перед самым их приездом я заметил на земле детонатор. Я тоже был во Вьетнаме. Именно такие детонаторы использовались для пластиковой взрывчатки в начале семидесятых годов. После прибытия полиции, когда я убедил их, что не несу ответственности за взрыв подстанции, один из полицейских сказал мне, что было взорвано более восьмидесяти подстанций по обе стороны границы штата. Это совсем не соответствовало сообщениям теленовостей на следующий день. – Он пожал плечами и отступил назад.
Майк Ротштейн, детектив отдела по расследованию убийств и бывший сержант частей спецназа во Вьетнаме, вышел вперед.
– Моя сестра живет в Ньюарке. Ее муж – зубной врач. У него есть пациент, телерепортер. Он сказал моему зятю, что весь отснятый материал перед эфиром они согласовывают с редактором. Это обычный порядок. Но на этот раз редактор сказал ему убрать половину материала. Этот репортер вышел из себя и спросил: почему? Ему ответили, что это обычный порядок в случае объявления чрезвычайного положения по всей стране.
Раздались приглушенные вопросы, комментарии, Барроус повысил голос:
– Ладно! Тихо! Кто еще?
Роуз Шеперд, только что произведенная в звание детектива, выступила вперед, держа руки в карманах широкой серой юбки. Он снова подумал, какой у нее приятный голос. И впервые, хотя знал ее уже несколько лет, Барроус заметил, что у нее приятная улыбка. Сейчас она не улыбалась. На ней был просторный серый свитер, и время от времени она поправляла его.
– Многие из вас знают меня. А многие не знают. Самое странное, что я заметила недели за две до первого отключения света – это снижение подростковой преступности. И это не случайное явление, я уверена. Может, они просто испуганы. Но, возможно, это что-то другое. Банда «Леопардов», почти со времени первого отключения, исчезла со своей штаб-квартиры, большая часть их деятельности прекратилась. И, по-моему, это касается только вооруженных банд. Такое впечатление, будто они внезапно бросили свою деятельность и переехали на жительство в деревню. – Она улыбнулась.
Раздался смех, послышались шутки.
– Они, наверное, ушли под землю, на глубину двух метров, а?
Роуз Шеперд пожала плечами, отошла на свое место.
– Итак, что будем делать, Руф? – Вопрос задал брат Клайда, Альберто, не ветеран и не полицейский, а торговец подержанными автомобилями. – Вы говорите, это заговор, или что-то в этом роде? Из-за этого и погиб Клайд? – На катке воцарилась тишина.
Руфус Барроус закурил еще одну сигарету, оглядел окружающие его лица. Он созвал присутствующих не для того, чтобы сообщить им ответы на все вопросы.
– Я не знаю. Но мне кажется, мы должны выяснить. Прежде чем мы обнародуем наши данные, нам надо выяснить все подробнее. У всех у нас есть друзья в разных частях страны, есть люди в госучреждениях, которым мы можем доверять, люди, служившие с нами во Вьетнаме. Я предлагаю сообщить им кое-что из того, что нам известно, и, возможно, выяснить, что известно им. Надо искать связь между всем происшедшим. Скажем, если то, о чем рассказала Роуз, творится и в других городах. Все это как-то связано с подростковой преступностью? Я имею в виду, мы не знаем, что происходит, но нам известно, что что-то происходит, так?
Раздался одобрительный шум, люди кивали головами, закуривали.
– Я предлагаю всем нам сделать то, что мы можем сделать, а затем собраться здесь же через две недели. Может, к тому времени у нас будет больше данных и мы сможем что-то сделать. Договорились?
Раздались возгласы одобрения, люди закивали, начали подыматься с мест, продвигаться к выходу.
Барроус погасил сигарету, ушел из центра катка, друзья одобрительно хлопали его по спине, подбадривали словами. Он увидел Аннет. Она стояла вместе с Рози Шеперд, доктором Холденом и его прелестной женой. Он подошел к Аннет, обнял ее за талию.
– По-моему, мы уже встречались, – обратился Барроус к Холдену, протягивая ему руку.
Холден пожал руку, рукопожатие было крепким, но не слишком, как у тех людей, которые пытаются доказать свою силу. Барроус внезапно понял, что Холдену просто не нужно ничего доказывать.
– Я раньше много курил. – Холден улыбнулся. – Иногда, выступая перед аудиторией, я закуривал, а потом понимал, что мне некуда стряхивать пепел. Я не хотел вас смущать.
– Да нет, наоборот, спасибо. И спасибо, что рассказали про детонатор. Вы знакомы с детективом Шеперд?
– Я как раз собиралась всех познакомить, – сказала Аннет, прижимая к себе его руку. – Итак, Роуз Шеперд, это доктор Холден. А это его жена, миссис Холден.
– Элизабет. – Жена Холдена улыбнулась, пожала руки Рози и Барроусу.
– Лучше Роуз или Рози, доктор. Вы преподаватель Аннет, да?
Аннет рассмеялась.
– Он не совсем мой. Он руководитель моего дипломного проекта, и я считаю, что он лучший преподаватель университета.
Холден усмехнулся.
– Вам не обязательно говорить это. Я уже поставил вам отличную оценку за ваш диплом.
Аннет пожала ему руку, потом взглянула на Элизабет Холден.
– У вас замечательный муж, миссис Холден.
Элизабет Холден обняла мужа.
– Я знаю. Но я стараюсь говорить ему это не чаще раза в неделю, иначе он решит, что ему все сойдет с рук, даже убийство.
– Не говори об убийстве в присутствии целой толпы полицейских, Лиз, – сказал ей Холден, голос его звучал очень серьезно, а глаза смеялись.
– Вы служили в полиции, по-моему, – произнес Руфус Барроус.
– Да. Три года в полиции, пока не защитил диплом. Аннет говорила о вас, я думаю, мы с вами разминулись. Я ушел из полиции, а вы только что пришли.
– Доктор Холден, вы рады, что пришли сюда? – внезапно спросила Аннет.
Холден пожал плечами, слегка нахмурился.
– На мой взгляд, слово «рад» здесь не совсем подходит, но мне было интересно.
– Позвольте спросить вас прямо, доктор Холден. Как, на ваш взгляд, нам сообщают обо всем, что творится сейчас? – Барроус пристально посмотрел на Холдена.
Холден провел руками по волосам и посмотрел ему прямо в глаза.
– Нет. И насколько это хорошо, я не знаю. Если правительство не хочет, чтобы мы знали об этом, то ваше сообщение обо всех этих фактах не очень обрадует его. Возможно, еще больше усилит режим секретности. Я не знаю.
– В каком подразделении вы служили, доктор Холден, если вы все знаете о детонаторах? – спросил Барроус.
Холден посмотрел на жену, понизил голос:
– Вот видишь, что значит разговаривать с полицейскими? – Затем вновь посмотрел на Барроуса. – Я командовал подразделением морской пехоты. И в ту ночь ярко светила луна.
– Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на следующем собрании, доктор, – попросил Барроус.
– Спасибо за приглашение. Я надеюсь, мы сможем прийти. – Тут Холден посмотрел на часы. – Нам пора. Ехать далеко, а, – тут он посмотрел на Аннет, – мне все еще надо закончить рисунок для обложки.
– Обложка? – переспросила Роуз Шеперд.
Заговорила Элизабет Холден.
– Дэвид еще и профессиональный художник. Он рисует обложки для научной фантастики и делает иллюстрации.
– Ты помнишь, Руф, – заговорила Аннет Барроус. – Это было два года назад. Университет устраивал выставку работ доктора Холдена в центре изящных искусств.
– Они явно ошиблись с выбором места, – рассмеялся Холден.
– Неправда! Очень хорошие работы, – настаивала Аннет.
– Все великие художники были скромными, – сказала Элизабет Холден, ее голубые глаза светились улыбкой. – По крайней мере, муж всегда так говорит!
Глава десятая
По радио шла прямая передача, на которую слушатели могли позвонить, и когда Холден услышал тему, его сразу потянуло выключить радиоприемник.
– Вопрос следующий: как вы думаете, ожидают ли нас новые акты терроризма и саботажа? У нас есть звонок на третьей линии. Прошу вас, вы в эфире.
– Да. Меня зовут Сандра Валенски.
– Прошу вас, Сандра. Как вы считаете, что нас ждет впереди?
– Ну, Вик, это больше всего и беспокоит меня последнее время. Если террористы все еще на свободе, они могут планировать новые террористические акты.
Элизабет заговорила очень тихо.
– Очень не хотелось бы с ней соглашаться. Но в ее словах есть смысл.
– Можешь не говорить, – простонал Холден.
– …вы думаете, они что-то планируют, Сандра? Новые взрывы, новые отключения света? Можем ли мы чувствовать себя в безопасности в собственном доме? Возможно, сегодня нам стоит задать себе этот вопрос. Я повторю наш номер телефона…
Холден выключил радио.
– Спасибо, – почти простонала Элизабет, склонив голову ему на плечо. Он снял правую руку с рулевого колеса, обнял ее.
– Как ты думаешь, дети в безопасности? – внезапно спросила Элизабет.
Все трое остались дома одни, Мэг, как самая старшая, была за главную.
– Конечно, – ответил он успокаивающе, сам при этом сильнее нажимая на педаль газа. Элизабет села прямо и стряхнула его руку с плеча. Он положил правую руку ей на колено…
Дэйв привык к пистолету, а Мэг нет, поэтому Холден оставил пистолет и заряженную обойму в шкафу на первом этаже, сказав Дэйву не прикасаться к нему, разве что что-то случится.
Холден не стал ставить машину в гараж, вместе с женой он выскочил из машины, они почти бегом бросились к дому, вверх по ступенькам крыльца, буквально ворвались в дом.
Мэг не закрыла дверь на цепочку, не заперла внутреннюю дверь.
Но она не могла даже выслушать выговор Холдена или его жены. Работал телевизор, но Мэг не смотрела его, она спала крепким сном на кушетке.
– Привет, ребята, – сказал Холден.
– Мама! Папа! – Айрин бросила карты и побежала им навстречу. Элизабет подхватила ее на руки и прижала к себе.
– Как встреча? – спросил Дэйв, тоже откладывая карты в сторону.
– Очень хорошо. Дома все в порядке?
– Да, да, – ответил Дэйв уж слишком безразлично.
– Почему это вы до сих пор не спите? – настаивала Элизабет.
– Дэйв учил меня играть в карты, мама! – воскликнула Айрин.
– Правда? – Холден посмотрел на сына.
– Она очень быстро схватывает. И это полезно для обучения счету.
Холден наклонился к сыну и поцеловал его в лоб; он понизил голос, чтобы его слышал только Дэйв:
– Бегом в постель, маленький засранец. Спокойной ночи.
– Нам обязательно ложиться спать? – требовательно спросила Айрин.
Холден бросил на нее твердый взгляд.
– Я могу повторить вам то же самое, что сказал Дэйву, милая девушка. Подымай попку и отправляйся спать.
Дэйв откликнулся с лестницы:
– Мне ты не сказал «попка»!
– Иди спать! – засмеялся Холден, Элизабет повела Айрин в ее комнату, Холден подошел к кушетке и опустился на колени возле Мэг.
– Ребенок, пора вставать.
Молчание.
Он выключил телевизор, понимая, что ничего не добьется, если сейчас разбудит ее. Он встал, снял с нее тапочки, укрыл ее шерстяным халатом. Она свернулась калачиком, поглубже зарылась в одеяло. Он склонился над ней, поцеловал ее в кончик носа.
– Спокойной ночи, малышка.
Она улыбнулась во сне, перевернулась на другой бок.
Холден встал, достал из коробки сигарету, закурил. Элизабет спускалась по лестнице, она уже сняла туфли, юбка была полуспущена.
– Хочешь выпить?
– Конечно, – ответил Холден, идя за ней на кухню. – Я не стал будить Мэг. Ей хорошо на кушетке.
– Не переживаешь за рисунок для обложки?
– У меня будет время завтра утром перед занятиями, и я успею завезти его на почту…
– Это я могу сделать. Запросто, – сказала она. Элизабет налила ему, затем себе. – О чем ты думаешь? – спросила она.
Холден обернулся в поисках пепельницы.
– Я думаю, нам надо приготовиться к тому, что может случиться, – ответил он, садясь за обеденный стол. Элизабет села напротив него. Она расстегнула воротник блузки, потянулась через стол. Взяв у него из рук сигарету, она глубоко затянулась, потом вернула ему. – Что думаешь ты? – спросил Холден жену.
Элизабет выдохнула дым, потом ответила.
– Ты прав, Дэвид. Но я не знаю, как нам готовиться. Тем более, что мы не знаем, к чему.
– Когда будем знать, будет уже поздно. – Они чокнулись, начали пить. – Если и дальше все пойдет так же, наверняка будут наложены ограничения на торговлю оружием и патронами. А у нас нет всего необходимого для защиты.
– Оружие – это ведь очень дорого?
– У тебя есть мысль получше? – Он затянулся сигаретой.
– Ты получишь деньги за рисунок для обложки, если отправишь его. Этих денег хватит, Дэвид?
– Деньги поступят только через несколько недель, может, через месяц.
Элизабет поежилась.
– Значит, деньги, отложенные на ремонт?
– Нет.
– Сначала ты говоришь, что это очень серьезно, потом – что деньги на ремонт – это важнее. Так что же делать? – спросила Элизабет.
– Тебе надо брать с собой пистолет, который я тебе купил, – ответил уклончиво Дэвид.
– Ты никогда не пробовал ходить по улице с пистолетом в дамской сумочке? Тебе просто говорить. Если бы мужчины ходили по улице с дамскими сумками…
– Я говорю вполне серьезно, – сказал Холден.
Элизабет улыбнулась, потянулась к нему, взяла за руку.
– Хорошо. Но если это настолько серьезно, что я должна ходить по улице с пистолетом, тогда как насчет денег на ремонт?
Холден посмотрел ей в глаза. Она была самой прекрасной женщиной, которую ему доводилось видеть за всю его жизнь.
– Ты так хотела оклеить дом новыми обоями, уже три года.
– Так что, это моя вина, что у нас высокие потолки и большая площадь стен, и единственные обои, которые мне нравятся, стоят тридцать пять долларов за рулон?
– Мы можем потратить на обои деньги, которые я получу за рисунок для обложки, – вслух подумал Холден. – Я хочу сказать, если ты не возражаешь слегка отложить ремонт? – Они планировали купить обои и поклеить их во время каникул в университете.
– По-твоему, нам надо иметь оружие для защиты семьи как можно быстрее? Если бы тебе понадобился совет, как завести ребенка, я бы ждала, что ты обратишься именно ко мне. Но если мне понадобится совет, как обезопасить нашу семью, я обращусь к тебе.
– Мы говорим о давно отложенных деньгах, Лиз.
– Пусть лучше будет жива-здорова моя семья, чем я оклею обоями пустой дом, – прямо ответила она.
Холден предложил ей сигарету, она отказалась, он затянулся в последний раз и погасил окурок.
– Договорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Итак, первое, – продолжал Барроус, вновь откашлявшись, – я собрал некоторые данные, и меня очень беспокоит, что о них нам не сообщают ни по телевидению, ни в газетах. В ночь, когда первый раз отключили подачу электроэнергии, когда был убит Клайд Рамирес, упокой Господи его душу, был ограблен не только магазин Хобсона. Из того, что мне удалось выяснить, по меньшей мере двадцать восемь оружейных магазинов были ограблены по всей стране, использовался один и тот же метод проведения операции.
Я выяснил, что было украдено. Не пистолеты и револьверы, а полуавтоматические винтовки. Но хороший слесарь, который не гнушается нарушением закона и может достать нужные запчасти, – мы все знаем, что он может с ними сделать, так? В том числе было ограблено четыре магазина третьего класса. Если не все знают, – добавил Барроус, – они имеют разрешение на продажу полностью автоматического оружия тем, кто имеет соответствующее разрешение и прошел проверку ФБР. Большая часть оружия уже была в употреблении, но все еще годна к использованию. И в ту же самую ночь был ограблен арсенал Национальной гвардии в Сиэтле, украдены винтовки М-16 и запасные части к ним.
Барроус закурил сигарету; не желая ронять пепел на пол катка, он подставил ладонь.
– Я кое-что проверил. За последнее время были ограблены еще три хранилища оружия, в том числе арсенал «Спун Ривер». Помимо неустановленного количества винтовок М-16, были похищены чертежи, по которым можно изготовить все части М-16.
Холден быстро подошел к нему. Барроус на секунду замолчал. Холден оказался выше, чем он предполагал, примерно такого же роста, как и сам Барроус, метр девяносто сантиметров.
– Прошу. – Холден протянул ему пепельницу со стола за ограждением катка.
– Спасибо, доктор Холден, – пробормотал Барроус; Холден быстро отошел все той же широкой легкой походкой. Барроус вновь повысил голос.
– Каждый, кто следит за отчетами ФБР, знает, что количество ограблений банков и сберкасс за последние полтора года резко возросло. Понятно, времена сейчас трудные, но если рассмотреть вместе все эти кражи оружия и запчастей, а в ночь первого отключения света были ограблены еще пять банков… Меня все это очень тревожит. Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?
Холден поднял руку.
– Да, доктор Холден.
Холден выступил вперед, руки были глубоко засунуты в карманы пиджака.
– Я не знаю, насколько будут полезны мои сведения, но в ночь первого отключения я ехал домой с заседания совета университета и видел один из взрывов. Я вызвал по рации полицию штата. Перед самым их приездом я заметил на земле детонатор. Я тоже был во Вьетнаме. Именно такие детонаторы использовались для пластиковой взрывчатки в начале семидесятых годов. После прибытия полиции, когда я убедил их, что не несу ответственности за взрыв подстанции, один из полицейских сказал мне, что было взорвано более восьмидесяти подстанций по обе стороны границы штата. Это совсем не соответствовало сообщениям теленовостей на следующий день. – Он пожал плечами и отступил назад.
Майк Ротштейн, детектив отдела по расследованию убийств и бывший сержант частей спецназа во Вьетнаме, вышел вперед.
– Моя сестра живет в Ньюарке. Ее муж – зубной врач. У него есть пациент, телерепортер. Он сказал моему зятю, что весь отснятый материал перед эфиром они согласовывают с редактором. Это обычный порядок. Но на этот раз редактор сказал ему убрать половину материала. Этот репортер вышел из себя и спросил: почему? Ему ответили, что это обычный порядок в случае объявления чрезвычайного положения по всей стране.
Раздались приглушенные вопросы, комментарии, Барроус повысил голос:
– Ладно! Тихо! Кто еще?
Роуз Шеперд, только что произведенная в звание детектива, выступила вперед, держа руки в карманах широкой серой юбки. Он снова подумал, какой у нее приятный голос. И впервые, хотя знал ее уже несколько лет, Барроус заметил, что у нее приятная улыбка. Сейчас она не улыбалась. На ней был просторный серый свитер, и время от времени она поправляла его.
– Многие из вас знают меня. А многие не знают. Самое странное, что я заметила недели за две до первого отключения света – это снижение подростковой преступности. И это не случайное явление, я уверена. Может, они просто испуганы. Но, возможно, это что-то другое. Банда «Леопардов», почти со времени первого отключения, исчезла со своей штаб-квартиры, большая часть их деятельности прекратилась. И, по-моему, это касается только вооруженных банд. Такое впечатление, будто они внезапно бросили свою деятельность и переехали на жительство в деревню. – Она улыбнулась.
Раздался смех, послышались шутки.
– Они, наверное, ушли под землю, на глубину двух метров, а?
Роуз Шеперд пожала плечами, отошла на свое место.
– Итак, что будем делать, Руф? – Вопрос задал брат Клайда, Альберто, не ветеран и не полицейский, а торговец подержанными автомобилями. – Вы говорите, это заговор, или что-то в этом роде? Из-за этого и погиб Клайд? – На катке воцарилась тишина.
Руфус Барроус закурил еще одну сигарету, оглядел окружающие его лица. Он созвал присутствующих не для того, чтобы сообщить им ответы на все вопросы.
– Я не знаю. Но мне кажется, мы должны выяснить. Прежде чем мы обнародуем наши данные, нам надо выяснить все подробнее. У всех у нас есть друзья в разных частях страны, есть люди в госучреждениях, которым мы можем доверять, люди, служившие с нами во Вьетнаме. Я предлагаю сообщить им кое-что из того, что нам известно, и, возможно, выяснить, что известно им. Надо искать связь между всем происшедшим. Скажем, если то, о чем рассказала Роуз, творится и в других городах. Все это как-то связано с подростковой преступностью? Я имею в виду, мы не знаем, что происходит, но нам известно, что что-то происходит, так?
Раздался одобрительный шум, люди кивали головами, закуривали.
– Я предлагаю всем нам сделать то, что мы можем сделать, а затем собраться здесь же через две недели. Может, к тому времени у нас будет больше данных и мы сможем что-то сделать. Договорились?
Раздались возгласы одобрения, люди закивали, начали подыматься с мест, продвигаться к выходу.
Барроус погасил сигарету, ушел из центра катка, друзья одобрительно хлопали его по спине, подбадривали словами. Он увидел Аннет. Она стояла вместе с Рози Шеперд, доктором Холденом и его прелестной женой. Он подошел к Аннет, обнял ее за талию.
– По-моему, мы уже встречались, – обратился Барроус к Холдену, протягивая ему руку.
Холден пожал руку, рукопожатие было крепким, но не слишком, как у тех людей, которые пытаются доказать свою силу. Барроус внезапно понял, что Холдену просто не нужно ничего доказывать.
– Я раньше много курил. – Холден улыбнулся. – Иногда, выступая перед аудиторией, я закуривал, а потом понимал, что мне некуда стряхивать пепел. Я не хотел вас смущать.
– Да нет, наоборот, спасибо. И спасибо, что рассказали про детонатор. Вы знакомы с детективом Шеперд?
– Я как раз собиралась всех познакомить, – сказала Аннет, прижимая к себе его руку. – Итак, Роуз Шеперд, это доктор Холден. А это его жена, миссис Холден.
– Элизабет. – Жена Холдена улыбнулась, пожала руки Рози и Барроусу.
– Лучше Роуз или Рози, доктор. Вы преподаватель Аннет, да?
Аннет рассмеялась.
– Он не совсем мой. Он руководитель моего дипломного проекта, и я считаю, что он лучший преподаватель университета.
Холден усмехнулся.
– Вам не обязательно говорить это. Я уже поставил вам отличную оценку за ваш диплом.
Аннет пожала ему руку, потом взглянула на Элизабет Холден.
– У вас замечательный муж, миссис Холден.
Элизабет Холден обняла мужа.
– Я знаю. Но я стараюсь говорить ему это не чаще раза в неделю, иначе он решит, что ему все сойдет с рук, даже убийство.
– Не говори об убийстве в присутствии целой толпы полицейских, Лиз, – сказал ей Холден, голос его звучал очень серьезно, а глаза смеялись.
– Вы служили в полиции, по-моему, – произнес Руфус Барроус.
– Да. Три года в полиции, пока не защитил диплом. Аннет говорила о вас, я думаю, мы с вами разминулись. Я ушел из полиции, а вы только что пришли.
– Доктор Холден, вы рады, что пришли сюда? – внезапно спросила Аннет.
Холден пожал плечами, слегка нахмурился.
– На мой взгляд, слово «рад» здесь не совсем подходит, но мне было интересно.
– Позвольте спросить вас прямо, доктор Холден. Как, на ваш взгляд, нам сообщают обо всем, что творится сейчас? – Барроус пристально посмотрел на Холдена.
Холден провел руками по волосам и посмотрел ему прямо в глаза.
– Нет. И насколько это хорошо, я не знаю. Если правительство не хочет, чтобы мы знали об этом, то ваше сообщение обо всех этих фактах не очень обрадует его. Возможно, еще больше усилит режим секретности. Я не знаю.
– В каком подразделении вы служили, доктор Холден, если вы все знаете о детонаторах? – спросил Барроус.
Холден посмотрел на жену, понизил голос:
– Вот видишь, что значит разговаривать с полицейскими? – Затем вновь посмотрел на Барроуса. – Я командовал подразделением морской пехоты. И в ту ночь ярко светила луна.
– Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на следующем собрании, доктор, – попросил Барроус.
– Спасибо за приглашение. Я надеюсь, мы сможем прийти. – Тут Холден посмотрел на часы. – Нам пора. Ехать далеко, а, – тут он посмотрел на Аннет, – мне все еще надо закончить рисунок для обложки.
– Обложка? – переспросила Роуз Шеперд.
Заговорила Элизабет Холден.
– Дэвид еще и профессиональный художник. Он рисует обложки для научной фантастики и делает иллюстрации.
– Ты помнишь, Руф, – заговорила Аннет Барроус. – Это было два года назад. Университет устраивал выставку работ доктора Холдена в центре изящных искусств.
– Они явно ошиблись с выбором места, – рассмеялся Холден.
– Неправда! Очень хорошие работы, – настаивала Аннет.
– Все великие художники были скромными, – сказала Элизабет Холден, ее голубые глаза светились улыбкой. – По крайней мере, муж всегда так говорит!
Глава десятая
По радио шла прямая передача, на которую слушатели могли позвонить, и когда Холден услышал тему, его сразу потянуло выключить радиоприемник.
– Вопрос следующий: как вы думаете, ожидают ли нас новые акты терроризма и саботажа? У нас есть звонок на третьей линии. Прошу вас, вы в эфире.
– Да. Меня зовут Сандра Валенски.
– Прошу вас, Сандра. Как вы считаете, что нас ждет впереди?
– Ну, Вик, это больше всего и беспокоит меня последнее время. Если террористы все еще на свободе, они могут планировать новые террористические акты.
Элизабет заговорила очень тихо.
– Очень не хотелось бы с ней соглашаться. Но в ее словах есть смысл.
– Можешь не говорить, – простонал Холден.
– …вы думаете, они что-то планируют, Сандра? Новые взрывы, новые отключения света? Можем ли мы чувствовать себя в безопасности в собственном доме? Возможно, сегодня нам стоит задать себе этот вопрос. Я повторю наш номер телефона…
Холден выключил радио.
– Спасибо, – почти простонала Элизабет, склонив голову ему на плечо. Он снял правую руку с рулевого колеса, обнял ее.
– Как ты думаешь, дети в безопасности? – внезапно спросила Элизабет.
Все трое остались дома одни, Мэг, как самая старшая, была за главную.
– Конечно, – ответил он успокаивающе, сам при этом сильнее нажимая на педаль газа. Элизабет села прямо и стряхнула его руку с плеча. Он положил правую руку ей на колено…
Дэйв привык к пистолету, а Мэг нет, поэтому Холден оставил пистолет и заряженную обойму в шкафу на первом этаже, сказав Дэйву не прикасаться к нему, разве что что-то случится.
Холден не стал ставить машину в гараж, вместе с женой он выскочил из машины, они почти бегом бросились к дому, вверх по ступенькам крыльца, буквально ворвались в дом.
Мэг не закрыла дверь на цепочку, не заперла внутреннюю дверь.
Но она не могла даже выслушать выговор Холдена или его жены. Работал телевизор, но Мэг не смотрела его, она спала крепким сном на кушетке.
– Привет, ребята, – сказал Холден.
– Мама! Папа! – Айрин бросила карты и побежала им навстречу. Элизабет подхватила ее на руки и прижала к себе.
– Как встреча? – спросил Дэйв, тоже откладывая карты в сторону.
– Очень хорошо. Дома все в порядке?
– Да, да, – ответил Дэйв уж слишком безразлично.
– Почему это вы до сих пор не спите? – настаивала Элизабет.
– Дэйв учил меня играть в карты, мама! – воскликнула Айрин.
– Правда? – Холден посмотрел на сына.
– Она очень быстро схватывает. И это полезно для обучения счету.
Холден наклонился к сыну и поцеловал его в лоб; он понизил голос, чтобы его слышал только Дэйв:
– Бегом в постель, маленький засранец. Спокойной ночи.
– Нам обязательно ложиться спать? – требовательно спросила Айрин.
Холден бросил на нее твердый взгляд.
– Я могу повторить вам то же самое, что сказал Дэйву, милая девушка. Подымай попку и отправляйся спать.
Дэйв откликнулся с лестницы:
– Мне ты не сказал «попка»!
– Иди спать! – засмеялся Холден, Элизабет повела Айрин в ее комнату, Холден подошел к кушетке и опустился на колени возле Мэг.
– Ребенок, пора вставать.
Молчание.
Он выключил телевизор, понимая, что ничего не добьется, если сейчас разбудит ее. Он встал, снял с нее тапочки, укрыл ее шерстяным халатом. Она свернулась калачиком, поглубже зарылась в одеяло. Он склонился над ней, поцеловал ее в кончик носа.
– Спокойной ночи, малышка.
Она улыбнулась во сне, перевернулась на другой бок.
Холден встал, достал из коробки сигарету, закурил. Элизабет спускалась по лестнице, она уже сняла туфли, юбка была полуспущена.
– Хочешь выпить?
– Конечно, – ответил Холден, идя за ней на кухню. – Я не стал будить Мэг. Ей хорошо на кушетке.
– Не переживаешь за рисунок для обложки?
– У меня будет время завтра утром перед занятиями, и я успею завезти его на почту…
– Это я могу сделать. Запросто, – сказала она. Элизабет налила ему, затем себе. – О чем ты думаешь? – спросила она.
Холден обернулся в поисках пепельницы.
– Я думаю, нам надо приготовиться к тому, что может случиться, – ответил он, садясь за обеденный стол. Элизабет села напротив него. Она расстегнула воротник блузки, потянулась через стол. Взяв у него из рук сигарету, она глубоко затянулась, потом вернула ему. – Что думаешь ты? – спросил Холден жену.
Элизабет выдохнула дым, потом ответила.
– Ты прав, Дэвид. Но я не знаю, как нам готовиться. Тем более, что мы не знаем, к чему.
– Когда будем знать, будет уже поздно. – Они чокнулись, начали пить. – Если и дальше все пойдет так же, наверняка будут наложены ограничения на торговлю оружием и патронами. А у нас нет всего необходимого для защиты.
– Оружие – это ведь очень дорого?
– У тебя есть мысль получше? – Он затянулся сигаретой.
– Ты получишь деньги за рисунок для обложки, если отправишь его. Этих денег хватит, Дэвид?
– Деньги поступят только через несколько недель, может, через месяц.
Элизабет поежилась.
– Значит, деньги, отложенные на ремонт?
– Нет.
– Сначала ты говоришь, что это очень серьезно, потом – что деньги на ремонт – это важнее. Так что же делать? – спросила Элизабет.
– Тебе надо брать с собой пистолет, который я тебе купил, – ответил уклончиво Дэвид.
– Ты никогда не пробовал ходить по улице с пистолетом в дамской сумочке? Тебе просто говорить. Если бы мужчины ходили по улице с дамскими сумками…
– Я говорю вполне серьезно, – сказал Холден.
Элизабет улыбнулась, потянулась к нему, взяла за руку.
– Хорошо. Но если это настолько серьезно, что я должна ходить по улице с пистолетом, тогда как насчет денег на ремонт?
Холден посмотрел ей в глаза. Она была самой прекрасной женщиной, которую ему доводилось видеть за всю его жизнь.
– Ты так хотела оклеить дом новыми обоями, уже три года.
– Так что, это моя вина, что у нас высокие потолки и большая площадь стен, и единственные обои, которые мне нравятся, стоят тридцать пять долларов за рулон?
– Мы можем потратить на обои деньги, которые я получу за рисунок для обложки, – вслух подумал Холден. – Я хочу сказать, если ты не возражаешь слегка отложить ремонт? – Они планировали купить обои и поклеить их во время каникул в университете.
– По-твоему, нам надо иметь оружие для защиты семьи как можно быстрее? Если бы тебе понадобился совет, как завести ребенка, я бы ждала, что ты обратишься именно ко мне. Но если мне понадобится совет, как обезопасить нашу семью, я обращусь к тебе.
– Мы говорим о давно отложенных деньгах, Лиз.
– Пусть лучше будет жива-здорова моя семья, чем я оклею обоями пустой дом, – прямо ответила она.
Холден предложил ей сигарету, она отказалась, он затянулся в последний раз и погасил окурок.
– Договорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17