— Можете не волноваться, мы перевели деньги на ваш счет. Подтверждение уже получено. Теперь дело за вами.
— Завтра, на двадцатом километре Московского шоссе, в семнадцать ноль-ноль, — сказал Иконников и положил трубку.
На всякий случай — кто их знает, этих кавказцев, что им в голову взбредет? — генерал решил лишний раз подстраховаться. О том, чтобы отправиться на встречу с Султаном не одному, не могло быть и речи, лишние свидетели ему были не нужны. Поэтому Алексей Николаевич мог рассчитывать только на себя.
Днем следующего дня он уехал с полигона раньше обычного — до городской квартиры генерала довез, как всегда, его шофер Миша.
— Сегодня ты мне больше не нужен, — сказал ему Иконников. — Заедешь завтра утром, в обычное время.
— Есть, товарищ генерал! — обрадовался Михаил: у него появилось несколько часов, чтобы подхалтурить.
Дома Иконников переоделся в гражданскую одежду: джинсы, ковбойка, старый свитер — так он обычно одевался, работая на даче, — вывел свою «шестерку» из гаража и отправился на дачу. Здесь генерал с предосторожностями загрузил контейнер в багажник «шестерки», прикрыв его старым одеялом, и выехал на Московское шоссе.
Неподалеку от места назначенной встречи, не доезжая примерно километр, Иконников притормозил и съехал на обочину. Здесь он вышел из машины, поискал глазами подходящее место, потом, дождавшись, когда на трассе никого не будет, вытащил контейнер из багажника, положил его на землю и покатил бочку метров на десять в сторону — туда, где как раз была подходящая канава. Убедившись, что с дороги контейнер не видно, Иконников поставил свой табельный «Макаров» на боевой взвод, засунул его под себя, под чехол сиденья, развернул машину. Вот теперь можно было ехать на встречу с Султаном.
* * *
Темно-синий БМВ Султана подкатил к назначенному месту ровно в пять вечера. Он был в машине один, что сразу успокоило Иконникова. Генерал вылез из своей «шестерки» и пошел к иномарке. Султан стоял у открытой дверцы и поджидал его.
Они, как старые знакомые, коротко кивнули друг другу.
— Здесь все, как вы просили, — произнес Султан и протянул Иконникову небольшой пакет из плотной бумаги.
Генерал заглянул внутрь, в пакете лежали пять банковских упаковок стодолларовых купюр и копия платежки с подтверждением того, что вчера в Дрезден-банк на счет господина Ikonnikoff поступило двести тысяч долларов.
— Вы не против? — Генерал вынул из пакета одну пачку, надорвал бандероль и вытащил наугад несколько банкнот из середины пачки. Стодолларовые купюры были как будто только что из-под печатной машины: новые, с легким запахом краски, они приятно щекотали пальцы своей шероховатостью...
Султан невозмутимо наблюдал, как генерал шуршит купюрами. Наконец Иконников спрятал вскрытую пачку в карман накинутой на него камуфляжки и сказал:
— Контейнер найдете в восьмистах метрах отсюда. Езжайте вперед, справа от кювета будет ориентир — одинокое засохшее дерево. Найдете легко, не сомневайтесь... Ну а я поеду. Надеюсь, что вы больше не станете напоминать мне о себе: услуги такого рода вряд ли еще возможны. Хотя... наше знакомство не могу считать для себя неприятным.
Иконников бочком, не спуская глаз с Султана, направился к своим «Жигулям». Кавказец, провожая его глазами, все так же невозмутимо стоял у своей машины. Затем, когда генерал развернулся и отъехал достаточно далеко, он достал сотовый телефон, нажал кнопку вызова и, услышав голос своего помощника, спросил по-чеченски:
— На дороге чисто?
— Да. Он был один, «хвоста» нет.
— Снимайтесь с места, едем за грузом.
Султан дождался, когда рядом с ним притормозит крытый брезентом КамАЗ, и, резко рванув свой БМВ, погнал к указанному генералом месту.
Через полчаса контейнер лежал в кузове КамАЗа, шофер которого, получив у Султана фальшивые сопровождающие документы, повез бочку на чеченскую базу.
Еще через полчаса грузовик, на беду чеченцев, остановился у придорожного ларька и встретил там свою судьбу в лице Дока и Мухи.
* * *
Султан отпустил генерала живым вовсе не потому, что обещал гарантировать безопасность и теперь держал свое слово. Нет, с такими, как этот жадный русский офицер, закон чести позволял не церемониться. Просто, во-первых, на данный момент ему действительно был совсем не нужен лишний шум; а во-вторых, генерал Иконников так прочно сел на крючок, что Султан рассчитывал использовать эту связь еще не один раз.
Султан потирал руки: он при желании мог бы легко заразить чумой все Поволжье. С таким оружием, которое они только что получили, это было довольно просто сделать: достаточно вылить каких-то пол-литра штамма в водозаборник городского водопровода — и готово, массовая эпидемия по всей территории области обеспечена.
Комиссия по медицине и здравоохранению при ЮНЕСКО еще лет пятнадцать назад с гордостью заявила, что есть основания предполагать, будто возбудитель бубонной чумы на земле полностью уничтожен; прежде чем это заявление было сделано, прошло десять лет без единого случая заболевания. Даже в самых неблагополучных странах Азии и Африки благодаря сильным вакцинам и повсеместной профилактике эта чума не регистрировалось. Ну что ж, раньше не регистрировалось, а теперь зарегистрируется...
Поскольку считалось, что эта болезнь навсегда побеждена, в России ни в больницах, ни на складах не было сколь-нибудь крупных запасов вакцины против этой заразы, так что даже хотя бы на время приостановить массовое распространение эпидемии нищенскому российскому здравоохранению было не под силу. Не нашлось бы ни достаточного количества коек в специально оборудованных инфекционных отделениях, ни лекарств, ни квалифицированного персонала...
Да, жаль, что у Руслана совсем другие планы.
Султан очень жалел, что не может воспользоваться добытой заразой: хозяин в этом отношении был строг и требователен — он, Султан Аджуев, был обязан выполнить его приказ и доставить контейнер в Чечню. Для этого был выбран не раз используемый путь: по Волге до Астрахани, затем — Калмыкия, а уже оттуда — в Чечню.
Вообще-то, Руслан, наверное, как всегда, прав. Ну выльет Султан в водозаборник порцию заразы, выведет из строя одну-две области — Россия от этого все равно с ног не свалится! А Руслан — он хладнокровно все рассчитал: если взрывы, прогремевшие в российских городах перед его рейдом в Дагестан, сначала вызвали всеобщий шок, но потом ужас от них свелся на нет последующими политическими событиями в стране, то теперь он придумал, как загнать Россию в большой политический скандал. По сравнению с заготовленным им катаклизмом прошлогодние взрывы выглядели бы булавочными уколами...
Султана грела гордая мысль: все, что он сейчас делает, дает силы Шамилю, который сейчас лежит в одном из дальних селений горной Чечни без левой ступни и не может вести активное сопротивление наседающим со всех сторон русскими. Может, у него сейчас вообще одна радость в жизни — мысль о том, что посланный им в Россию Султан Аджуев уже приступил к выполнению великого плана. Еще немного — и Россия оставит Чечню в покое; ей будет просто не до войны, надо будет выпутываться из того международного кризиса, в который они, чеченцы, ее ввергнут. И одна из главных ролей в этом принадлежит ему, Султану Аджуеву.
И не могли ни Аджуев, ни конечно же сам Дадаев даже предположить, что их планам сможет помешать пятерка друзей, случайно оказавшаяся на пути Султана и его людей.
Пастух и его ребята в очередной раз заслонили своей грудью Россию...
* * *
Когда генерал Иконников получил из военной комендатуры сообщение о том, что какие-то отдыхающие отбили у чеченцев контейнер с бактериологическим оружием, он сразу понял, что это тот самый контейнер, который он продал Султану, — другого просто быть не могло.
— Алексей Николаевич, не с вашего ли полигона чеченцы стянули эту заразу? — первым делом поинтересовался у него военный комендант города полковник Павленко.
— Это исключено! — категорически заявил Иконников, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. — Мы буквально на днях проводили инвентаризацию, у нас все в порядке. Впрочем, надо посмотреть по маркировке. Федор Петрович, вы должны понимать, что это дело очень серьезное и, не мне вас предупреждать, строго секретное. Здесь нужны специалисты; думаю, что в вашей службе по гражданской обороне таких спецов, как наши, нет, так что я лично займусь этой проблемой. Вы не возражаете?
— Что вы, Алексей Николаевич, я сам хотел вас об этом попросить.
— Значит, решено: я немедленно распоряжусь об охране, оцеплении и обо всем остальном. Наверное, мне понадобится помощь из округа, я сейчас свяжусь с ними. Буду держать вас в курсе...
Генерал положил трубку и вытер покрытый испариной лоб. Единственное, что ему оставалось, чтобы избежать огласки факта его участия в этом грязном деле, — это взять последующие действия на себя, засекретив при этом весь ход проводимой операции; затем следовало вернуть контейнер на место и впоследствии попытаться выдать все случившееся за учебные плановые мероприятия. Но для этого надо было действовать немедленно, чтобы в дело по захвату контейнера не вмешались ни милиция, ни какие-либо посторонние воинские подразделения.
Иконников позвонил дежурному по округу, доложил о возникшей ситуации и попросил дать ему в помощь роту пехоты и вертолетное звено. Получив добро на руководство операцией и дополнительные силы, генерал вызвал к себе капитана Зайнутдинова, который командовал охраной «Гаммы».
— Подготовь взвод своего спецназа, — сказал он ему, — есть сведения, что не установленными пока еще преступниками с полигона похищен контейнер со штаммом. Месторасположение контейнера примерно известно. Через час к нам подойдет подкрепление, рота пехоты. Возьмешь их в свое распоряжение и организуешь вокруг места оцепление. Да, вот что еще: не забудь взять отделение спецов по дезактивации, мало ли что...
— Все понял. Разрешите приступить? — козырнул капитан.
— Давай собирай людей. Я полечу на место на вертолете. Сверху разобраться в ситуации будет сподручнее.
Зайнутдинов вышел из генеральского кабинета. Через пятнадцать минут прилетел вертолет Ми-8. Генерал, взяв с собой четырех спецназовцев Зайнутдинова, отправился на вертолете на юг от города: по данным, поступившим в комендатуру из городского управления милиции, именно с той стороны пришло по открытой волне сообщение о контейнере...
Еще до того, как Иконников оказался в чеченском лагере и увидел воочию все своими глазами, он поначалу подумывал о том, что можно, наверное, попытаться договориться с бдительными ребятами, сорвавшими всю его игру, — дать им тысяч десять долларов, и пусть они выдадут себя за наемников, которым он поручил разыграть спектакль с похищением — якобы для проверки боеспособности вверенного ему полигона. Но на месте, увидев больше десятка трупов, он сразу же отказался от этой идеи: на инсценировку похищения все это похоже не было. Тем более трупы, по всей видимости, принадлежали одной из чеченских банд, а афишировать свои контакты с чеченцами даже таким косвенным образом было бы для генерала самоубийственно.
Тогда Алексей Николаевич решил, что раз уж так все получилось, то надо разыгрывать другой вариант, более жесткий: от бдительной пятерки надо как можно быстрее избавляться. Самый простой способ — списать их гибель на внутреннюю разборку между двумя бандами: дескать, да, было какое-то сообщение по открытой волне, но оно не подтвердилось. Никаких контейнеров не обнаружено. Уцелевшие бандиты скрылись в неизвестном направлении, нами найдены только трупы, которые переданы милиции, и сейчас ведется работа по их идентификации...
Иконников, приказав спецназовцам не спускать с команды Пастуха глаз и стрелять по ним при первой же их попытке предпринять какие-нибудь активные действия, отозвал в сторонку капитана Зайнутдинова.
— Посоветоваться с тобой хочу, — сказал он ему. — Не нравятся мне эти пятеро. Они явно темнят: замочили тут кучу народа, сами без единой царапины...
— Да нет, там у двоих есть кое-что. Правда, ранения не пулевые... — возразил капитан.
— Вот и я о том же: ну подловили чеченцы этих братков в каком-нибудь гадюшнике, наваляли им по полной. А те их выследили и в отместку из автоматов и покрошили. Типичные бандитские разборки, нам до всех этих бандюг и дела-то быть не должно. Но тут все портит контейнер. Еще не факт, что он с нашего полигона... Да если бы и с нашего, один хрен: он в этих разборках ни при чем, только нам один геморрой... Комиссии понаедут, проверки, то, се... Между прочим, тебя первого шерстить начнут, если выяснится, что контейнер наш, а ты его проворонил...
— Не понимаю я, товарищ генерал-майор, куда вы клоните... — Зайнутдинов в досаде дернул себя за кончик уса.
— Поймешь... когда под трибуналом окажешься... — зло усмехнулся Иконников, — ты на ус-то свой намотай: если этих пятерых мы в город привезем, кому от этого лучше будет, а? Тебе? Мне? Или, может быть, простым людям? Ты же чекист, должен понимать, что эти бандюки отмажутся, а мы в дерьме останемся. Образцовая часть округа — вот кто мы были. А теперь станем каждой бочке затычка: нас всякий, кому не лень, будет по поводу и без повода склонять. Службе конец — это как минимум. Уволят подчистую, без содержания, а то и в тюрьму упекут... Ладно, я вижу, ты уже все понял. Кончать надо с этими.
— Как?
— Поставишь их к стенке, возьмешь пару автоматов из тех, что тут валялись, и...
— Да их же все живыми видели!
— Ну и что? Ты повел их на допрос, а они возьми и побеги... Спишем на попытку к бегству. Ладно, хорош тут мусолить. Время не на нас работает. Ну что, ты готов?
Зайнутдинов долго стоял, мрачно глядел в землю, дергал себя за ус. Наконец нехотя выдавил:
— Хорошо, я все понял. Надо — значит надо...
— Ну вот, капитан, правильно сечешь службу. Вперед!
* * *
Ни Пастух, ни его ребята не могли слышать этого разговора. Но сейчас, стоя под дулами направленных на них автоматов, о чем-то подобном они, конечно, догадывались. Все они — все пятеро, без исключения, — не раз сталкивались лицом к лицу со смертью: иногда им казалось, что ситуация безвыходна и спасения нет и не будет. Но всякий раз они находили в себе силы противостоять обстоятельствам и уходить из объятий смерти... В этом была их самая сильная сторона — в силе их духа, который, несмотря ни на что, не позволял им потакать ситуации, позволял переламывать ее — через «не могу» — на свою сторону.
А удача... Ну что удача! Ее, как и женщину, надо завоевывать, давать ей понять, что ты сильнее. Они, все пятеро, знали, как это делать, и, может, потому удача улыбалась им пока чаще, чем кому-то бы ни было еще.
Ведь они были ее солдатами...
4
Перед нами стояли черноусый капитан, командовавший оцеплением, и два его сержанта с автоматами.
— Давай! — приказал капитан.
Сержанты передернули затворы.
«Ну это уж дудки, — подумал я. — Но каковы суки что генерал, что капитан этот! Не армия, а урки какие-то! Полный беспредел!»
Все, дальше медлить было нельзя. Я взглянул на Дока, Док на меня — за столько лет мы научились понимать друг друга с полуслова. Он лихо подмигнул мне и слегка дотронулся рукой до Боцмана. Тот, казалось, только того и ждал: я видел краем глаза, как он весь подобрался, какой вкрадчивой стала вся его повадка. Хотя, наверное, для наших конвоиров он внешне остался все таким же расслабленным увальнем. Боцман не очень натурально кашлянул, и Муха с Артистом, почувствовав, что наступил нужный момент, почти синхронно, через кувырок, полетели кубарем в разные стороны...
И вот уже капитан валяется на земле и задыхается под моим весом, а два сержанта, которые отвлеклись на кульбиты Мухи и Артиста и оттого пропустили мгновенные выпады Дока с Боцманом, надежно вырублены — во всяком случае, в ближайшие полчаса они с земли точно не встанут. А если Боцман не рассчитал, то рыжий сержант, что стоял слева, тот вообще, может, проваляется с месяц в больнице, а потом комиссуют — и домой; небось еще рад будет, что жив остался...
— Капитан, жить хочешь? — спросил я, по-прежнему без всякой жалости вдавливая его румяное лицо в грязную, мазутную землю.
— М-м... — промычал он.
По его интонации я понял, что он не собирается позволять себе лишнего, и чуть-чуть ослабил свой нажим.
— Не надо, ребята... — прохрипел капитан, — разойдемся по-хорошему...
— По-хорошему уже не получится, — хмуро сказал Док. — Говори, почему генерал приказал пустить нас в расход?
— Этот контейнер с объекта, которым он командует. Ему не нужен шум, а вы свидетели... — щупая горло, пояснил капитан.
— А откуда он у чеченцев оказался? — спросил Муха. — Я что-то не понял: эти чеченцы — они что, тоже ваши люди?
— Понятия не имею, что это за чеченцы и как они добыли контейнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28