Понятий, по которым Крытый жил, он не терял, не предавал и не разменивал даже в самых тяжелых ситуациях и не подстраивался ни под кого. Не раз ему приходилось показывать жизни волчий оскал, но при этом Рублев сумел остаться человеком.
Он знал, о чем может пойти разговор – слухами земля полнится. А Григорий был отлично информирован обо всем происходящем в городке и его окрестностях!
Между тем спорящие стороны достигли третейского судьи и остановились.
– Что случилось, почтенные? – чуть улыбнувшись уголками губ, Григорий пожал протянутые руки.
– Кинуть меня хотят, – сразу без обиняков заявил Боксер, стрельнув злым взглядом в Блондина. Тот пожевал губами и возразил:
– Я сам в пролете! Этот фраер нас как кроликов развел! Кто же знал, что этот Заяц таким шустрым окажется.
– Да ты туфту не лепи! – взъелся Леня.
– Потише, – прекратил вновь загорающуюся ссору Крытый, резко вскинув руку вверх, – не на барахолке! Давайте по одному! Боксер, слушаю сначала тебя!
Леня живо успокоился и не торопясь рассказал о взволновавших его событиях.
– Что ты можешь добавить? – переключил свое внимание на Пал Саныча положенец.
– А что тут добавишь? – пожал плечами тот.
– Документы по кредиту дайте, – коротко распорядился Крытый, и Леня подал знак своему бойцу. Тот подбежал, узнал, что нужно, и быстро отправился за бумагами. Блондин пригласил своего экономиста, и к машине Крытого засеменил Пончик.
Проверили бумаги – те были в полном порядке.
Думал Крытый недолго.
– Ты четыре года пас своего Зайца, – обратился он к Блондину. Тот утвердительно кивнул головой. – И ты не мог не знать, что он кредит хапнул. И знал, что банк пацановский. Знал ведь?
Пал Саныч хмуро кивнул. Он уже предчувствовал, что решение будет не в его пользу.
– Ну, а раз знал, то, значит, и отвечать должен ты. Не устерегли коммерса – расплачивайтесь за него! Бабки отдать сегодня, сейчас! – жестко потребовал Рублев.
– Да это ж полтора лимона зелени! Где я столько сразу возьму! – возопил Блондин.
– Времени даю два часа! – жестко повторил Григорий.
Пал Саныч без лишних слов повернулся к своему заму по экономике – Пончику.
– Есть вариант, Павел Александрович. Позвольте наедине?
Он ухватил шефа под локоть и отвел чуть в сторону.
– Ты слышал? – коротко спросил его Блондин, явно имея в виду приговор Крытого. – Так что делать-то будем? Лавье нужно отдать сейчас!
– Придется «лаврушников» напрячь. Без них не соберем. И в кассе штук семьсот лежит. Сделаем, Павел Александрович!
Блондин достал сотовый и быстро набрал номер. Поговорив несколько минут, приказал Пончику:
– Бери пару бойцов, и жмите на всю катушку к нашему уважаемому Дато! Он поможет с наличкой!
Пончик манерно распрощался с Крытым и Боксером, чем вызвал у последнего легкую усмешку, и заспешил к машине. Вскоре его «Опель Пассат», на всякий случай оставленный гораздо дальше пацановских машин, летел в сторону Питера.
Григорий вернулся в машину. Боксер и Блондин – каждый к своей команде.
Сергей Лысый, остававшийся все время в машине, с любопытством глянул на Крытого. Они знали друг друга не первый год, под Княж-Погостом топтали вместе зону. Приехав в Веселогорск, Лысый здорово помог смотрящему распутать тугой узелок злоключений, сплетенных врагами вокруг него и его племянницы. Потому Гриша Крытый и относился к Лысому с особой теплотой, явно выделяя его среди всех своих многочисленных помощников.
– Чего они на этот раз не поделили? – поинтересовался Сергей.
Крытый пересказал приятелю суть проблемы.
– Вот жизнь пошла интересная! – хмыкнул Лысый. – Целую армию нагнали, чтобы по бабкам разрулить! Без тебя непременно положили бы друг дружку!
– Это уж как пить дать! – согласился Крытый.
Оба они были из поколения старых воров, живущих только по понятиям, и к перестроечным авторитетам и блатнякам, выросшим, как на дрожжах, в мутных потоках вдруг завихрившейся и понесшейся сумасшедшим темпом вперед жизни, относились с презрением.
В представлении Крытого, прежде чем стать паханом, нужно много в жизни пройти и испытать, доказать делом, на что ты годен, пройти дорогой тюрем и завоевать авторитет у братвы. Воровская корона давалась очень немногим, сумевшим пройти годы лагерей и ничем не запятнать свою честь. Так было раньше. Сам Григорий, отбыв на зоне полжизни, короны не носил, был еще пока в ранге положенца, хотя имел за плечами и «строгач», и немало лет «крытки», за что и получил свое прозвище.
Он с удивлением смотрел, как приблатненные толстосумы, до того не имевшие никакого отношения к их ремеслу, покупали за бабки звание вора в законе, ставили под себя пацанов, закупали им стволы и тачки и требовали самый жирный кусок пирога, отхватывая себе городские районы! И так происходило по всей стране!
Они не считались ни с какими понятиями и правилами, жили как захочется, не признавая никаких авторитетов, кроме своего собственного, и остановить их можно было только силой. Но жили такие братки, как правило, недолго – беспредел нарывался на беспредел, и клали свои головушки новоиспеченные воры в законе, так толком и не успев порулить в жизни.
– Раньше на «мокрое» шли в крайнем случае, – словно угадав мысли Григория, тихо проговорил Лысый, – а сейчас замочить кого-нибудь – как высморкаться!
Оба помолчали немного, потом Сергей все же спросил:
– Что ты решил-то, если не секрет?
Крытый сказал.
– Совершенно с тобой согласен, – поддержал его Лысый. – А как Блондин это воспринял?
– Зубами скрипит!
– Трудно с этими новыми, – вздохнул Сергей. – Пару штук деревянных скоро без смотрящего поделить не смогут! Куда жизнь катится!
– Серый, вот ты по зонам отмотал больше, чем все эти, – Крытый кивнул в сторону кучкующейся братвы Блондина, – вместе взятые, а человеком остался!
– Гриша, а может, потому мы остались людьми, что начинали не как они? – повесил в воздух вопрос приятель положенца. – По-всякому приходилось, сам знаешь, но вот так, как собака за кость! Такие проблемы спокойно, без всякой бучи решались! А тут армию нагнали – на Питер идти можно! – закончил он тираду с легким смешком, доставая из пачки сигарету с фильтром.
– Ладно, бог с ними, – Крытый махнул рукой, повернулся к водителю и спросил: – Василий, ты цацки забрал? Не забыл?
– Обижаете, Григорий Иванович! – в голосе шофера послышался легкий упрек.
Между тем Серега Лысый приглядывался к новому водителю своего кореша. Парень высокий, крепкий. На плече татуировка: акула выглядывает из лаврового венка. Над хищницей – фуражка.
«Не зоновская, армейская!» – сразу отметил про себя Сергей. Чего говорить, он уж понимал в этом толк – сам расписан был до самых пяток! На фалангах пальцев обеих рук сплошь синие перстни!
У водителя под татуировкой три буквы: «КЧФ» – Краснознаменный Черноморский флот. «Моряк, стало быть! – расшифровал аббревиатуру Лысый. – А Гриша говорил, что он у него и за телохранителя по совместительству канает! Вроде бы морпеховец бывший», – с уважением глядя на мощную фигуру водилы, отметил про себя приятель смотрящего.
Василий достал небольшой сверток и передал Рублеву.
– Вот глянь-ка, что я Катюше в подарок приготовил! – Крытый не выдержал и похвалился другу.
– Стоящая вещь! – согласился с ним Лысый, разглядывая золотой гарнитур, состоящий из пары сережек, кулона на цепочке и колечка.
И сережки, и кулон, и колечко выполнены были в едином своеобразном стиле: во всех изделиях присутствовало золотое сердечко с рубином посередине. На колечке по центру была размещена еще буковка «К». Сразу было понятно, что весь ансамбль – штучная работа, выполненная классным ювелиром на заказ. Все четыре вещи были украшены еще и довольно крупными изумрудами.
– Балуешь ты ее! – без всякого осуждения в голосе заметил Лысый, отдавая гарнитур смотрящему.
– Мы с тобой, Серый, недобрали в этой жизни! Пусть хоть племяшка порадуется, коль есть возможность! – вздохнув, отозвался Рублев, бережно убирая цацки в пакетик.
Его племянница Катерина была единственным на свете существом, в котором Крытый не чаял души. Юная скрипачка платила ему тем же, и дядя баловал семнадцатилетнюю красавицу без меры.
Время потихоньку приближалось к обеду, и вскоре на горизонте возникла долгожданная точка – на авто возвращался из Питера Пончик.
«Пассат» подкатил к остальным иномаркам, и толстячок протянул шефу «дипломат». В присутствии Крытого Пал Саныч передал Лене полтора миллиона долларов.
– Вот машинка, – ввернул экономист, – пересчитайте и перепишите номера купюр!
– Это еще зачем? – поразился Леня Боксер.
– А вдруг фуфельная потом попадется! Можно нам предъяву кинуть будет! – со смешком заявил Пончик.
– Он у тебя что, перегрелся? – несколько оторопело глянул на Блондина Боксер. Но тому от потери таких денег стало совсем худо, и он только дернул плечом.
– Как знаете, – отозвался Андрей Витальевич, выполнив все формальности и уложив свой список с номерами банкнот в карман. Леня свой презрительно бросил на песок.
После спорящие пожали друг другу руки. Боксер с бригадой оседлали своих «мустангов», и кортеж покинул пляж. А вслед за ним и Крытый со своим другом уехали с берега. Блондин смотрел им вслед, сжав зубы. Когда синяя «девятка» смотрящего проезжала заминированный участок, Пал Саныч едва удержался, чтобы не дать команду на взрыв.

Глава 2

Лето здесь коротко, и потому люди спешат впитать в себя его теплоту.
Продавщицы мороженого в городском парке Веселогорска не могли пожаловаться в тот день на плохую выручку. Отдыхающие валили валом.
Мамаши с маленькими детьми, радостно улыбаясь солнцу, не спеша катили свои коляски. Пенсионеры ближе к вечеру оккупировали несколько лавочек в южной части парка – там гремели нешуточные шахматные баталии. Из динамиков негромко лилась музыка, периодически прерываемая по техническим причинам. Два пацана, лет семнадцати от роду, с сигаретами в зубах и с презрительной миной, застыли в вальяжных позах. Парни пытались показать всему свету, что им наплевать абсолютно на все и для них нет ничего важней собственной лени.
Это было полное вранье, поскольку в головах подростков билась только одна мысль: удастся ли им сегодня снять телок или нет?
Телки на примете уже были давно. Сами девушки точно знали, что стали объектом повышенного внимания юношей, поскольку, весело переговариваясь, минут пять уже как стреляли накрашенными глазенками в направлении прыщавых кавалеров. Парни же смущались сделать первый шаг. Конечно, ни один из них ни за что не признался бы в этом товарищу, но пока оба мялись, а девчонки давно начинали ругать их, теряя терпение.
Колесо обозрения медленно крутилось, поднимая желающих потаращиться на родной город с высоты. С каруселей слышался счастливый детский смех и заботливые окрики мамаш и бабушек. В общий гам аттракционов вплетался визг летящих на американских горках – словом, народ отдыхал, пользуясь предоставленной природой возможностью.
Молодые люди прогуливались парочками.
Одна из таких парочек занимала скромные качели недалеко от входа в ГПКиО.
Девушка была одета в легкое платье нежно-сиреневого цвета. Мужчина слегка раскачивал качели, и симпатулька благодарно улыбалась в ответ, помогая движению корпусом и загорелыми ножками. Вот при взлете порывом воздуха дернуло платье, на миг приоткрыв кружева бикини и слегка просвечивающий через них черный контур волос. Девушка чуть лукаво улыбнулась, перехватив жадный взгляд своего кавалера, и спокойно прижала платье ладонью.
Если девушке было не больше семнадцати лет, то возраст мужчины перевалил за тридцать или, по крайней мере, близился к этому. Молодой человек был видный. Так выражаются женщины постарше. Молодуха, озорно стрельнув глазами, выдавила бы значимо: «Ни-че-го».
Одет был молодой человек аккуратно, даже как-то подчеркнуто аккуратно. Белая рубашка, черные брюки, начищенные до зеркального блеска полуботинки. На спутника Катерины заглядывалась не одна из прошедших мимо девушек. Молоденькой кокетке это ужасно льстило.
На самом деле ее кавалеру было около тридцати пяти, но выглядел он моложе. В живом умном взгляде затаилась немного жестокая насмешка. Инстинктивно Катерина чувствовала в своем ухажере что-то порочное, может быть, злое. Но это нисколько не отталкивало, а наоборот, притягивало юную скрипачку.
Может быть, виной тому были обстоятельства ее жизни, переломным моментом возникшие вместе с совершенно нежданным появлением ее дяди – Григория Рублева. Спокойное течение Катюшиного бытия было в одночасье нарушено. Водоворот смертельно опасных событий увлек ее! Достаточно сказать, что она сперва была похищена и попала в заложницы. Затем, чтобы не погибнуть, ей пришлось своими руками убить несколько бандитов.
Когда кутерьма закончилась и Крытый урегулировал все последствия того мрачного дела, он увез ее в Крым – отдохнуть на море, подлечить нервы.
Но и там неприятная история нашла их. И снова смерть посмотрела в прекрасные, чуть зеленоватые глаза молодой красавицы. Григорий смущенно разводил руками и извинялся перед племяшкой:
– Видно, судьба моя такая – все дерьмо житейское ко мне лезет!
Это не могло не отразиться на девушке. Катерина, оставаясь прелестной милой скрипачкой, учащейся музыкального лицея при Санкт-Петербургской консерватории имени Скрябина, была гораздо серьезнее, чем многие ее сверстники. Гораздо более собранная и молчаливая. Она взрослела не по годам. В общении с давнишними приятелями-ровесниками с некоторых пор это чувствовалось. Постепенно это общение сошло на нет. Кате было скучно со сверстниками, их заботы и интересы казались девушке пустячными. Те не принимали ее чрезмерной серьезности. Совсем недавно она познакомилась с Антоном. Мужчина нес на себе отпечаток какой-то загадки, что также было интересно Кате Романовой.
В его глазах она читала порой сильное желание, от которого млела ее девичья душа. А уж про завистливые взгляды бывших подруг и говорить нечего!
Между тем Антон перестал раскачивать качели и поймал спрыгнувшую красавицу в свои объятия. Бережно поставив девушку на землю, он подождал, пока та взяла с лавки скрипичный футляр, и они не спеша направились к выходу.
Разговаривали так, ни о чем. Катя только собралась было поведать своему кавалеру про проказника кота Кузю, как неожиданно взгляд ее уловил знакомую машину. Реакцией девушка обладала отменной и сразу же сиганула к бетонной тумбе, прижавшись к ней спиной. Сделала Катя это вовремя – как раз мимо входа в парк проехала синяя «девятка» Крытого.
Едва она удалилась, скрипачка перевела дух и чуть смущенно улыбнулась – кавалер таращил на нее изумленный взгляд, совершенно не ожидая от своей молоденькой спутницы ничего подобного.
– Дядя поехал, – чуть смущенно объяснила Катя. – Не нужно, чтобы он нас вместе видел… Пока.
– Очень строгий? – знакомая усмешка затаилась в уголках губ, глаза смотрели требовательно, словно ожидая ответа.
– Да, строгий. С ним лучше не шутить!
– А кто он?
Катюша замялась.
– Понимаешь, он у меня… как тебе сказать, вроде гражданского судьи…
– Это как? – искренне удивился ее новый знакомый.
– Сейчас тебе объясню на примере. – Катерина немного подумала и важно сказала: – Вот слушай! Например, звонит один банкир. Бизнесмен из Питера занял у него целых полтора миллиона долларов!..
– Что ты говоришь! – поразился сумме красавчик.
– Да! Я сама слышала, как дядя сегодня утром по телефону разговаривал! Я как раз с тобой на встречу собиралась. Так вот, человек, который брал кредит, пропал, а его, ну, другой… – юная скрипачка замялась в поисках нужного слова.
– Поручитель или компаньон? – пришел на выручку ухажер.
– Да, что-то вроде этого! Так вот он не хочет деньги возвращать.
– Понятное дело! – усмехнулся Антон.
– Так вот, дядя мой между ними разбирается, решает, кто платить должен, а кто – нет!
– Так, стало быть, он у тебя третейский судья?
– Да-да! – согласилась с ним Катерина, не желая дальше вдаваться в подробности. К счастью, они уже подошли к ее подъезду.
– Ты говорила, скоро концерт в Питере?
– Да.
– Пригласишь?
– Конечно!
Они некоторое время помолчали. Мужчина смотрел девушке в глаза, держа за руки. Катя слегка потянула их, словно желая освободить, но в то же время не очень настойчиво. Антон улыбался самыми уголками губ.
Катерина невольно глянула наверх, на свои окна.
– Третий этаж, – констатировал ухажер.
– Да, – счастливо улыбнувшись, согласилась русоволосая красавица.
1 2 3 4 5